В сентябре—октябре в Гамбурге пройдет VI Камерный музыкальный фестиваль, посвященный Григорию Фриду — 22 сентября композитору исполнилось бы 100 лет. Программный директор фестиваля пианистка и обладательница «Echo Klassik» — самой престижной награды Германии в области академической музыки — Елизавета Блюмина убеждена, что сочинения Фрида и вообще еврейская музыка должны звучать в Европе как можно чаще.

Ирина Мак Признаемся, что сегодня мы и так слышим произведения Фрида за рубежом чаще, чем на его родине. Вы помните, как вы впервые узнали о нем?

Елизавета Блюмина Конечно, от вас. Потом прочла ваше интервью с ним (см.: Григорий Фрид и клуб инакомыслящих). К сожалению, я не успела с ним познакомиться, но много говорила с его вдовой и дочерью Машей — она живет в Штатах. Наконец, я обратилась в «Sikorski» (знаменитое немецкое музыкальное издательство. — И. М.), с тем чтобы они прислали мне ноты.

ИМ Фрида издает «Sikorski»?

ЕБ Сейчас они подписали контракт, и да, будут издавать. Кстати, у них же права на издание половины сочинений Мечислава Вайнберга, которого я тоже играю и люблю, — они с Фридом были дружны, и Григорий Самуилович писал о Вайнберге. Из издательства мне прислали концерт Фрида для альта, фортепиано и оркестра — он вообще не исполняется. Я подумала: какой удивительный состав. А со мной так всегда: чем больше я занимаюсь композитором, тем скорее в него влюбляюсь. Так было и с музыкой Вайнберга, которую я исполняю почти 15 лет, — и на Западе сегодня мы наблюдаем настоящий ренессанс Вайнберга.

ИМ В 2010‑м ему посвятили фестиваль в Брегенце, а здесь его почти не играют.

ЕБ Когда я в том же 2010‑м предложила для концерта в Петербурге его программу, мне сказали: нет‑нет, Вайнберг нас не интересует.

ИМ Как и Фрид. Но и на Западе фестивалей в его честь пока не было.

ЕБ А у нас почти в каждом из восьми концертов будет звучать что‑то из его вещей. Гамбургский фестиваль камерной музыки раньше назывался русским — мы показывали русских и советских композиторов, в основном XX века. Но в последние годы мне задавали вопросы, связанные с политикой, Путиным, это надоело. И потом, мы существуем на частные пожертвования, а немцам трудно объяснить, почему сегодня надо поддерживать русский фестиваль. Так что уже в прошлом году я назвала его «Bonjour la Russie», решив перекинуть мостик между Францией и Россией. Обращение к европейской музыке дало основания переименовать фестиваль в Гамбургский и быть чуть свободнее в выборе программы, хотя акцент фестиваля остается таким же. В этом году фестиваль открывают также французы, но в программе первого же концерта вместе с Бетховеном и Пуленком — виолончельная соната Фрида. Мы не только играем Фрида, мы показываем его Московский молодежный музыкальный клуб. На закрытии 4 октября я играю с концертмейстером Berli­ner Phi­larmoniker Ноа Бендикс‑Баглеем, российским альтистом Андреем Гридчуком и потрясающим виолончелистом Данжуло Ишизака фортепианный квартет Шумана, который, я знаю, часто исполнялся на Фридовских четвергах. А так как и Вайнберг там звучал, и Шостакович, я включила в программу скрипичную сонатину Вайнберга, трио Шостаковича — и сонату самого Фрида.

Моя главная идея — приглашать новых музыкантов. Если вы посмотрите афишу любого фестиваля в Европе, вы обнаружите, что везде играют одни и те же люди — обойма примерно из 10 человек. Агенты перевозят их с одного фестиваля на другой, качество исполнения падает: люди устают, времени на занятия нет. Мне же хочется показать превосходных музыкантов, которые не мелькают постоянно. И кроме того, в рамках фестиваля есть программа молодых музыкантов. Год назад в ней играл Андрей Ионут Ионица — виолончелист, который только что победил на конкурсе им. Чайковского. А в этом году выступит скрипачка, тоже из Румынии, — она, в частности, исполнит пьесу Александра Вустина.

ИМ Композитора, который был близок Фриду и принимал деятельное участие в работе его клуба.

ЕБ И сегодня вместе с вдовой занимается его архивом. Но мне хочется показать Вустина именно как композитора. И как всегда, на фестивале звучит произведение, написанное специально, — пьесу для арфы израильтянина Аль Равина исполнит первая арфистка оркестра Израильской филармонии Юлия Ровински.

ИМ Это не столько русская, сколько еврейская программа.

ЕБ Это европейская программа. Но я с удовольствием посвятила фестиваль Фриду еще потому, что давно занимаюсь еврейскими композиторами. Хотя отдельный еврейский фестиваль у меня теперь тоже есть — «Giluim». Он прошел в июне в городке Шенебек около Магдебурга — я нашла спонсора, и там исполнялись только еврейские сочинения. В нем участвовал израильский скрипач Яэль Шилоах, так я и его познакомила с музыкой Фрида. Квартет саксофонистов «Сlair‑obscur», который в 2014‑м играл у нас в Гамбурге, тут исполнял Гершвина, Бернстайна и Курта Вайля.

Мне хотелось показать в Германии и Израиль, и еврейскую культуру как бы с новой стороны. Это важно, когда в Европе так сильны антисемитские настроения. Сейчас я живу в Ирландии, в Германии бываю наездами и вижу, что ирландцы, например, проводят параллель между собой и палестинскими арабами, имея в виду отношение к себе со стороны Британии. Я устала доказывать, что эта аналогия высосана из пальца, — переубедить тех, кто настроен против Израиля, невозможно.

ИМ В Германии это не так?

ЕБ Лучше. Но было‑то совсем не так. Я приехала в Гамбург в 19 лет, студенткой Ленинградской консерватории, за эти годы осуществила массу проектов, касавшихся еврейской темы, и всегда на них находились спонсоры. Я жила в разных странах — в Италии, Швейцарии, Испании, Штатах, мне есть с чем сравнивать. Германия мне была удобна еще потому, что здесь я уверенно себя чувствовала как еврейка, но за последний год произошли глобальные изменения — антисемитизм снова в моде. Обыватели используют фразу «я не антисемит, но я против Израиля», хотя никогда в Израиле не были и формируют свое мнение лишь из прессы, например из репортажей «Der Spiegel». У меня случилась показательная история. Я была дружна с директором музея в одном немецком городе — не буду его называть, — и год назад этот образованнейший человек стал вдруг присылать мне ссылки на антиизраильские статьи. Я пыталась показать ему другую сторону — бесполезно. В конце концов он заявил, что из‑за таких, как я, оправдывающих «преступления» Израиля, этой страны скоро не будет.

ИМ В России тоже сейчас оценили силу пропаганды.

ЕБ О да, но я могу воздействовать только с помощью музыки. И знаете, на фестивале в Шенебеке среди зрителей были в основном немцы, и от них я получила много добрых отзывов и пожеланий, чтобы фестиваль стал регулярным.

ИМ Немцы так прониклись еврейской музыкой?

ЕБ Там была не только музыка — мы устраивали «кофейные полдники», на которых я рассказывал о еврейских композиторах, о еврейской музыкальной культуре.

ИМ Вы считаете, надо рассказывать? Как это делал в свое время дирижер Геннадий Рождественский, и как рассказывает Владимир Юровский?

ЕБ Да, особенно в Германии: на немцев рассказы действуют как магнит, эмоции настолько захватывают публику, что она потом от музыки оторваться не может. И как только я понимаю, что мне удалось их заинтересовать, — можно играть. Немцы подходили и спрашивали, где взять ноты Фрида.

ИМ В Германии это развито: музыканты — любители, играющие для себя.

ЕБ Страна с богатой музыкальной историей. Кроме того, немцы, как известно, сентиментальны — их можно увлечь историей, любой. И я убеждена, что фестиваль еврейской музыки, в котором к тому же принимают участие израильские музыканты, в любом случае полезен.

ИМ Откуда у вас эта страсть к Вайнбергу?

ЕБ Лет 18 назад я много выступала с виолончелистом Йозефом Фейгельсоном — он ученик Ростроповича, живет в Нью‑Йорке. Фейгельсон записал прелюдии Вайнберга и все спрашивал меня: почему ты его не играешь? Я отмахивалась: была студенткой, занималась Бетховеном, Брамсом. И вдруг с неба упало приглашение Баварского радио, где я иногда играла, записать Вайнберга. Та запись попала на лейбл CPO, где мне предложили записывать все, что я хочу. Как раз сейчас я записываю все сонаты Мечислава Вайнберга — три его диска уже записаны, и я не могу оторваться от этой музыки. Она не похожа ни на Прокофьева, ни на Шостаковича, еврейство кричит в каждой ноте. Для меня все, что Вайнберг написал, — это реквием по его погибшей семье. Причем явно Вайнберг был и сам отличным пианистом — все написано так вкусно! Правда, у него — это известно — были огромные руки, а у меня они совсем не огромные, и так как технически это очень сложная музыка, мне иногда приходится думать, как же ее сыграть.