САМУИЛ ГОРДОН
В пятницу вечером
М.: Книжники, 2017. — 320 с.

Мой дедушка Моисей Соломонович Дымшиц, светлой памяти, любил книги еврейских писателей. От него мне достался сборник повестей и рассказов Самуила Гордона «Домой». Наверное, в 1973 году нашлось еще 30 тыс. таких же, как мой дед, евреев, которые раскупили этот небольшой по тем временам тираж. Но я читать эту книгу не стал. Я вообще не читал современных советских писателей.

Мой дедушка умер весной 1989‑го, а летом того же года я поехал в свою первую еврейскую экспедицию. Экспедиция началась, как и «Путевые картины» Гордона, с Меджибожа. Гордон описывал свою поездку 1965 года, но и в конце 1980‑х евреи все еще жили в бывших местечках. Даже там, где была немецкая оккупация, еще оставались еврейские семьи, а так называемая Транснистрия (зона румынской оккупации) и вовсе поражала воображение. В Шаргороде и Томашполе евреи разговаривали по‑еврейски на улицах и очень удивлялись, услышав, что приехала еврейская экспедиция, а ее участники по‑еврейски не знают ни слова. Вернувшись, я прочитал «Домой» Гордона, и с тех пор это моя любимая книга.

В 1960–1970‑х годах советская власть продолжала делать вид, что евреи такой же советский народ, как узбеки или литовцы. Узбекский, допустим, писатель пишет по‑узбекски, потом его переводят на русский. Еврейский писатель пишет по‑еврейски, а потом… Но языком большинства советских евреев уже был русский, а писатели, пишущие на идише, казались одновременно и слишком советскими, и слишком местечковыми. Еврейских писателей, по‑русски ли, на идише ли, читали только их сверстники, люди старшего поколения. А молодые — проглядели.

Замечательно, что благодаря «Книжникам» теперь можно наверстать упущенное.

Прозу Гордона населяют десятки персонажей. Писатель всегда конкретен, поэтому Меджибож у него совсем не похож на Крыжополь, а Крыжополь, допустим, на Казатин. И все‑таки одна мысль пронизывает все рассказы и путевые очерки — это тень войны, память о немецких расстрелах и румынских гетто. Кто‑то был на фронте, кто‑то в гетто, кто‑то в партизанах, кто‑то в эвакуации, но все выжившие в равной степени герои. Просто остаться в живых и остаться евреем — это подвиг народа, о котором не устает говорить Гордон. Именно поэтому кульминацией цикла становится рассказ «День свадьбы». Жизнь продолжается. Еврейская жизнь продолжается.

Благодаря Шолом‑Алейхему жизнь местечек в XIX веке известна нам гораздо лучше, чем во второй половине ХХ века. Между тем еще 50 лет тому назад считавшаяся уже несуществующей еврейская жизнь там еще кипела: клезмеры играли на свадьбах, ремесленники трудились, бабушки рассказывали внукам еврейские сказки на еврейском языке. Она продолжала существовать и 20, и 30 годами позже, но становилась с каждым годом все тоньше, все прозрачнее… Книга Самуила Гордона — настоящая энциклопедия послевоенного местечка. Писатель видит, как и почему сохраняются те или иные обычаи, как в условиях вечного советского дефицита процветают ремесленники‑кустари, кто еще говорит на идише, а кто его только понимает. Каким местечкам суждено жить (и дожить до наших экспедиций), а каким умереть…

Радость от нового издания несколько испорчена нетипичной для «Книжников» небрежностью в подготовке книги. Непонятной остается конструкция сборника. Почему два произведения названы новеллами, а остальные рассказами? В чем разница? Под общей рубрикой «Рассказы» собраны и собственно рассказы, и те самые «Путевые картины». Кстати, общий авторский заголовок «Путевые картины» тоже исчез. А ведь, как справедливо пишет в своем превосходном предисловии Михаил Крутиков, это название не случайно, оно устанавливает преемственность прозы Гордона по отношению к знаменитым «Путевым картинам» И.‑Л. Переца. Даже то, что перевод с идиша выполнен автором, издатели почему‑то забыли указать.

В новом издании отсутствует необходимый географический, исторический и этнографический комментарий. Вряд ли всякий читатель знает, где находится Крыжополь, сколько там жило евреев и почему они танцевали на свадьбе с тортиками в руках. В предисловии Крутикова проницательно сказано: «Гордон делит читателей на “внутренних” и “внешних”, “своих” и “чужих”, предполагая знание контекста и узнавание деталей». Я не сомневаюсь, что в 1973 году, когда книга «Домой» вышла в свет, легко было найти 30 тыс. евреев, которые понимали все тонкости прозы Гордона без комментария. И я совсем не уверен, что сейчас в Москве и Петербурге найдется 500 человек (таков тираж нового издания), которые без подробного комментария поймут, о чем идет речь в этой замечательной прозе.

Один из персонажей Гордона замечает: «Наши внуки еще будут знать, что такое еврейское местечко. Но их дети и внуки об этом знать уже не будут». Будем надеяться, что знающих станет все‑таки чуть‑чуть больше благодаря прекрасной книге Самуила Гордона. 

Сборник рассказов Самуила Гордона «В пятницу вечером» можно приобрести на сайте издательства «Книжники»