Сотни евреев — австралийских деятелей искусства — столкнулись с доксингом  (обнародованием личных данных без согласия человека): это были имена, фотографии и угрозы, по крайней мере одна из которых касалась ребенка. Об этом пишет журналист JTA Рон Кампеас. 

Теперь, спустя несколько месяцев, все это держится в тишине: друзья отписываются, музыканты затихают, коллеги уклоняются от объяснений.

В феврале пропалестинские активисты раскрыли личную информацию ряда известных в стране евреев, которые публично выразили свое мнение по поводу резни, устроенной ХАМАСом 7 октября. Список Zio600 был призван «изолировать сионистов», якобы в отместку за угрозы для карьеры критиков Израиля.

Последовавшие за этим преследование и изоляция тех, кто оказался в списке, буквально изменили австралийских евреев. Изменили настроение всей общины, известной своим непропорционально большим количеством потомков переживших Холокост, и повлияли на их связь с землей, которую они любят и которая, как они считали, всегда была далека от ненависти, преследовавшей их предков.

 «Это произошло в Австралии — прекрасной, невинной, ни в чем не повинной, чертовски невинной Австралии», — восклицает писатель, актер, специалист по связям с общественностью, а также сын выжившего венгерского еврея Джефф Сирмаи. Его имя было в списке.  

«Доксинг произошел в стране, которую наши родители выбрали именно потому, что она была так далеко», — замечает Этель Розински, художница и дочь выживших польских евреев: она также была в пресловутом списке.

Итак, некоторые из наиболее известных «объектов» доксинга описывают все последствия произошедшего, а также свои ощущения от того, как их предали не только коллеги, не только резкие критики Израиля, но и сама страна, которую они называли своим домом.

 

Первый шок

Ли Кофман, живущая в Мельбурне, в австралийских литературных кругах известна своими откровенными произведениями о сексе, о женщинах, об отношениях и процессе писательства. Также она известна как наставник других писателей. Ее наиболее известное произведение называется «Обнаженный писатель».

После 7 октября она умолкла. 

Кофман родилась в бывшем Советском Союзе и до того, как оказалась в Австралии, эмигрировала вместе с семьей в Ашдод, портовый город недалеко от пограничных поселений в секторе Газа, где террористы ХАМАСа убили около 1200 человек. 

Убийство более чем 360 человек на музыкальном фестивале Nova — и неспособность ее австралийского окружения даже осудить это — травмировали Кофман.

«Когда я была подростком, я часто ходила на музыкальные фестивали, такие как Nova. Так что сама мысль о том, что некоторым людям все равно, и эти люди вокруг меня…» —  говорит она и замолкает.

Она говорила другим писателям: чтобы писать, необходимо не утрачивать чувство актуальности. 

Но когда дело доходит до тем, о которых пишет она сама, теперь ей кажется, что она тоже утратила это чувство.

«Я могла бы писать, но мне не хочется, — рассказывает 50-летняя Кофман. — Это просто не кажется больше актуальным».

Шок усилился 9 октября, когда назначена была демонстрация в поддержку Израиля у Сиднейского оперного театра.

Евреи пришли к зданию театра, чтобы посмотреть, как он весь будет залит бело-голубым светом: это должно было стать бальзамом на душу. 

Вместо этого они услышали, как пропалестинские демонстранты кричат: «Чертовы евреи!», «Где евреи?» — и жгут флаги. 

(Надо отметить, что организаторы пропалестинского протеста осудили этот инцидент, назвав его «мерзким антисемитизмом», по их словам, вина лежит лишь на небольшой группе.)

Полиция посоветовала евреям разойтись и держаться подальше. 

В результате у всех тех, кто решился искать друг у друга поддержку, лишь усилилось чувство отчуждения.

«Оперный театр это знаковое место, он принадлежит всем австралийцам, — говорит 62-летний Сирмаи, который тоже собирался идти туда, когда на его телефон стали приходить сообщения о беспорядках. — Это общественное место! И было совершенно неправильно, что нам сказали держаться подальше ради нашей собственной безопасности».

Последовавшее за этим событием полицейское расследование усугубило чувство изоляции. Оно подвергло сомнению утверждения о том, что пропалестинские протестующие действительно кричали: «Газировать евреев!» (это является уголовным преступлением в Австралии). Было заявлено, что те, кто сообщил об этом, на самом деле плохо расслышали фразу: «Где евреи?».

Такая интерпретация не успокоила австралийских евреев.

«Фраза «Где евреи?» — если это действительно было то, что они скандировали — во многих отношениях даже хуже, потому что демонстрирует желание угрожать, искать евреев и, несомненно, совершать какие-то ужасные вещи, если те будут найдены», — размышляет генеральный директор исполнительного совета австралийского еврейства Алекс Рывчин.

 

Объединяясь

21 октября 2023 года почтенный левый австралийский литературный журнал Overland опубликовал открытое письмо, в котором упрекал левого же премьер-министра Энтони Албаниза и его министра по делам искусств Тони Берка за противодействие парламентскому предложению «осудить военные преступления, совершенные Государством Израиль». 

Кстати, оба они были известны своими пропалестинскими симпатиями.

Читая это письмо и видя среди сотен подписавших его тех, кого она лично знала и с кем работала, Кофман почувствовала решимость.

«Мне показалось, что срочно нужно заняться общественной работой. Именно тогда я основала группу в вотсапе Управляющая соцсетью компания Meta признана в РФ экстремистской организацией. — Ред. , чтобы творческие люди и ученые-евреи могли консультироваться и выражать друг другу сочувствие», — вспоминает она. 

Это было 30 октября.

«Я просто утратила веру, потому что множество людей из литературной среды подписывали эти невежественные, не основанные на фактах открытые письма еще до того, как Израиль начал атаковать сектор Газа. Я потеряла веру во всякую литературную инициативу», — замечает Кофман.

Сам призыв осудить Израиль еще не так шокировал евреев — деятелей искусства, как язык письма и игнорирование в нем израильских жертв 7 октября.

«Остановите геноцид в секторе Газа» — гласил заголовок с подзаголовком: «Деятели искусства против апартеида». В середине письма было единственное упоминание о массовых убийствах 7 октября, названных «вооруженными нападениями», которые следует рассматривать в контексте страданий палестинцев.

Группа Кофман в вотсапе вскоре выросла до 600 участников, причем некоторые из них были добавлены друзьями без спроса. Чат был закрытым, участников просили не делиться его содержимым. Его первой миссией стал публичный ответ на письмо в Overland.

Сайт для этой группы разработала международно признанная рок-скрипачка Лара Гудрич, а Сирмаи организовал работу со средствами массовой информации. Сайт начал свою работу 7 ноября, через месяц после нападения в Израиле.

Итак, было опубликовано обращение к «коллегам — австралийским творческим людям и ученым», в котором высказывалась горечь по поводу резни на юге Израиля и по поводу палестинцев, убитых Израилем в ответ. Затем в обращении речь шла о ситуации с коллегами и людьми общих интеллектуальных интересов.

Как отмечалось в обращении, некоторые коллеги обращались к евреям в частном порядке, чтобы выразить свое сочувствие, «но на общественной арене, что касается наших отраслей, преобладают молчание и оправдания».

Соредактор журнала Overland Джонатан Дунк высмеял еврейских критиков своего журнала, назвав их «теми, кто чувствует себя вполне комфортно в Мельбурне и имеет кощунственную смелость заявлять, что лозунг или плакат сделали их жизнь «небезопасной»».

Он похвалил «смиренное мужество и красноречие многих прогрессивных еврейских активистов, которые отказываются позволять Израилю действовать от их имени, что действительно выглядит примером величайшего морального потенциала человека».

Группа Кофман в вотсапе стала форумом для обмена неприятным опытом: уродливых уличных столкновений с протестующими и случаев антисемитизма.

Здесь обсуждали, как объяснить войну друзьям и коллегам, обвиняющим Израиль. И все это для Гудрич было средством справляться с морально тяжелой ситуацией.

«Для многих из нас это был спасательный круг, — рассказывает 52-летняя Гудрич. — Я очень быстро стала очень «громкой». Мне нужно было это. Мне это действительно нужно. Я работаю в сфере искусства. Я скрипач и певица. И я уже начала попытки противостоять существующему нарративу».

Сирмаи упоминает разные слухи в группе о том, что именно происходит в сообществе деятелей искусства: так, были предположения, что в австралийской постановке «Ренты» будет «лишен еврейства» Марк Коэн — персонаж писателя-еврея Джонатана Ларсона, образ которого строится на воспоминаниях о друзьях писателя. (Мюзикл стартовал в марте, слава богу, Марк Коэн остался евреем.)

В группе не раз обсуждали, стоит ли жаловаться на общественных деятелей, нападающих на Израиль. Одна из дискуссий сосредоточилась на Клементине Форд, писательнице-феминистке и яростном критике Израиля.

Вскоре после нападений 7 октября Форд высмеяла еврейских феминисток, которые призывали осудить случаи сексуального насилия в отношении еврейских женщин. 

«Меня не волнует, что вы чувствовали себя «преданными» или «разочарованными», и меня отдельно не волнует, что вы хотите устроить по этому поводу грандиозную плаксивую тираду», — написала она в социальных сетях в декабре 2023 года.

Сирмаи, автор популярной книги о правах потребителей, публиковался в том же издательстве, что и Форд: Allen&Unwin.

«Она нападает на евреек самым злобным образом, и что нам с этим делать? — замечал он. — И вот я «поднял руку» в вотсапе и сказал: «А вообще-то, знаете, я работаю с тем же издателем. Интересно, что они скажут».

По его словам, он никогда ранее не звонил в компанию Allen&Unwin. «Мне это впервые пришло в голову», — рассказывает он.

Как вспоминает Кофман, тогда высказались несколько человек. «Это была очень небольшая ветка в чате, — говорит она. — И это не была скоординированная реакция».

Тем не менее, 1 февраля Форд рассказала своим френдам в соцсетях, что в отношении нее «было несколько дьявольских скоординированных кампаний, тайно проводимых людьми, решившими заставить замолчать людей, настроенных пропалестински».

 

Второй шок

«Я была одной из тех, кого они опознали на фотографиях, — рассказывает профессор менеджмента Люси Такса. — Они использовали мое звание, мое имя».

7 февраля Форд разместила в соцсетях ссылку и QR-код на то, что она назвала «утечкой из сионистского группового чата». Форд писала: «Если вы хотите получить представление о том, насколько скоординированы усилия, чтобы заставить замолчать палестинских активистов и их союзников, вы можете прочитать этот просочившийся чат здесь».

Ссылка открывала около 900 страниц разговоров в вотсапе. Там была составлена таблица со списком имен, должностей и цитат из группы в вотсапе, которая должна была выглядеть как компрометирующая. Из доступных источников было собрано около сотни фотографий участников группы.

Среди главных мишеней — Сирмаи, Такса, Гудрич и Кофман.

Между тем, у Форд сотни тысяч подписчиков на разных платформах, поэтому другие антисионистские активисты моментально перепостили у себя эту ссылку.

Преследование стало немедленным и коснулось всех упомянутых в списке. Одна семья вынуждена была закрыть свой магазин в Мельбурне и скрываться после того, как получила сообщение с фотографией их ребенка и текстом: «Я знаю, где вы живете». Их магазин был разрисован антисемитскими граффити.

Ряд семей в кварталах с преобладанием еврейского населения стали искать дома в других районах.

Музыканты, входившие в вотсап-группу, внезапно остались без концертов. Художники потеряли заказы. Сайт художественной школы оказался заспамлен антиизраильскими комментариями.

Полиция начала расследование. Ссылки на документы в интернете были удалены. Генеральный прокурор Марк Дрейфус, чей отец был беженцем из нацистской Германии, представил проект закона о запрете доксинга.

Форд же защищала доксинг в отношении людей, которые, по ее словам, планировали «навредить карьере критиков Израиля». 

«Люди, чьи средства к существованию и профессиональная репутация лживо подвергаются нападкам со стороны других, стремящихся заставить замолчать их критику геноцида, имеют право себя защищать», — заявляла она.

Некоторые из пострадавших в соцсетях обратились к пропалестинским деятелям, утверждавшим, что они стали «мишенью», чтобы извиниться перед ними.

Джинджер Горман, публицист и писательница, которая выступала на тему домогательств в интернете, рассказала, что присоединилась к вотсап-группе, но вскоре вышла оттуда. 

«Как только мне стало известно, что внутри группы наблюдаются издевательства и преследования, а именно нападения на конкретных публичных личностей, я ушла», — заявила она в соцсети X 5 февраля, за два дня до публикации списка. Она отмечала, что не уйти раньше было ее «ошибкой».

Горман попыталась публично объяснить несколько своих замечаний в переписке в вотсапе, вызвавших упреки со стороны коллег, которых, по ее словам, она уважает. 

Так, в одной из веток в группе вотсапа она посочувствовала женщине, которая рассказывала, как спасалась от антиизраильского протеста в Колфилде, пригороде Мельбурна со значительным еврейским населением.

«Надеюсь, с тобой все в порядке, — писала Горман. — Звучит пугающе».

«Я хотела поддержать того, кто находится в бедственном положении, — оправдывалась Горман. — Теперь меня обвиняют в том, что я считаю, будто пугают арабские мужчины. Я понимаю, что некоторые люди могли истолковать мои слова таким образом, но это очень далеко от моих ценностей».

Последствия могут быть и очень личными. Такса, чьи научные интересы включают исследование многообразия, рассказала своей исследовательской группе, что прошла через доксинг. И теперь это может повлиять на всю ее научную жизнь.

По ее словам, большинство коллег, включая представителей коренных народов Австралии, посочувствовали ей. Но один, и именно еврей, был в ярости. 

«Я не поддерживала антиколониализм», — цитирует она его обвинение. 

На следующий день он отправил ей электронное письмо, цитируя не только ее замечания в таблице, но и в других местах чата. Он всюду искал ее имя в 900-страничном документе.

«Я была возмущена», — заявляет она. 

Такса, которой 65 лет, приехала в Австралию ребенком из Польши в 1961 году. А ее семья — родственники, находившиеся в Польше — пережила на себе период польского антисионизма и антисемитизма в 1968 году. По ее словам, резкость коллеги напомнила ей о предательствах того времени.

«Отголоски этого списка евреев в моем детстве были весьма глубокими. Хуже всего именно то, что они прочитали этот список», — замечает она. 

Такса покинула свою исследовательскую группу.

Но ее преследовали и за то, что в ответ на статью в Overland она предлагала членам вотсап-группы — ученым — поднять этот вопрос перед администрацией своего академического учреждения, поскольку многие из подписавших письмо в Overland также были учеными. Критики утверждают теперь, что Такса добивалась их увольнения, она же заявляет, что рекомендовала обычные способы решения проблем.

«На протяжении всей своей карьеры я писала вице-канцлерам жалобы на обращение со всеми непривилегированными людьми, — замечает она. — Это были гендерные вопросы, обращение со студентами-мусульманами, стипендии для беженцев».

 

Чувство инакости

Австралийские евреи издавна говорили, что живут на земле возможностей, в далекой стране, лишенной ненависти и истории, она плоская, полная света, яркая и многообещающая.

Есть австралийские шутки, есть еврейские шутки, и есть одна австралийско-еврейская шутка, которую часто повторяют здесь: беженец из Европы после Холокоста приземляется в Мельбурне и отправляется на работу. Подходит бригадир и спрашивает с сильным австралийским акцентом: «Ты пришел умереть?» Беженец в ярости выпрямляется и говорит: «Я пришел жить, чтобы начать заново!» Бригадир выглядит озадаченным и спрашивает: «Ты приходил сегодня или вчера?» (анекдот построен на игре слов: бригадир из-за акцента произносит слово «день» («day») как «умереть» («die»). — Ред.).
Это была некая модель, усвоенная вторым и третьим поколениями переживших Холокост: Австралия — безопасное и безграничное пространство для евреев. Их здесь насчитывается около 120 тыс. человек, сосредоточенных в основном в Мельбурне и Сиднее.

Теперь же, говорит Сирмаи, у него появилось чувство инакости. 

Он вспоминает встречу, которую организаторы еврейского открытого письма провели после 7 октября с министром по делам искусств Берком. Покидая эту встречу, он увидел группу людей в куфиях, направлявшихся в тот же кабинет, откуда они вышли. Но он даже не подумал, что это как-то неприятно, поскольку Берк, по его мнению, имеет право слышать разные мнения.

По крайней мере, так он думал до тех пор, пока помощница Берка не позвонил ему и не сообщила, что министр встретился также и с их «противоположностью». 

«Вы хотите сказать, что мы настроены антипалестински? — спросил он. — Потому что это ведь не то, что мы представляли». 

Помощница сбавила тон, но все впечатление от встречи для него изменилось: «После всего этого они ничего не поняли».

Клише об Австралии сейчас кажутся устаревшими и уже не соответствуют действительности, говорят теперь евреи во время шаббата, праздничных ужинов и за чашкой кофе.

«Впервые в жизни я понимаю, как на самом деле выглядит антисемитизм. Он жив и здоров. И я вижу, как все это может произойти, — заявляет Гудрич. — Я говорила людям: пришло время это понять. Каждое поколение евреев осознавало и переживало этот момент. Не только наше время».

 

Конец и начало

Группа в вотсапе продолжает существовать, но число ее участников уменьшилось: теперь их не более 250, и все они проверены. Некоторые не стали переходить в новую группу, прислушавшись к просьбам родственников, которые опасались разоблачения, вызванного февральским доксингом.

Подвергшиеся доксингу люди рассказывают о некоем «повороте внутрь себя», окончании одних отношений и начале других.

Гудрич по-прежнему участвует в нескольких музыкальных коллективах. Она выступала в Карнеги-холле и возглавляла вместе с другими музыкантами чарты Billboard. Из-за реакции некоторых участников своей музыкальной группы в соцсетях на то, что происходит в Газе, ее отношения с окружающими перестали быть прочными. Так, коллега по группе попросил ее доказать, что 7 октября имело место сексуальное насилие.

«Их нежелание слушать стало просто несостоятельным. Я не могу выходить на сцену с ними с открытым сердцем, — заявляет она. — Это разрушительно».

Поэтому она взяла перерыв в работе с рядом коллективов, который может продлиться шесть месяцев и дольше, и начала играть еврейскую музыку и участвовать в еврейских мероприятиях. Выступила судьей на музыкальном конкурсе в еврейской дневной школе. Заново выучила такие песни, как «Золотой Иерусалим», а также новые песни, например, «Ураган», представленную на Евровидении в 2024 году.

«Я чувствую себя по-настоящему хеймиш («по-домашнему» на идише), это действительно домашняя община», — замечает она.

Гудрич хочет вовсе уйти из соцсетей: она уверена, что потеряла сторонников из-за своей резкости.

Сирмаи любил гулять по величественному кампусу Сиднейского университета — старейшего на континенте, построенного по образцу классических британских университетов. Именно там 40 лет назад он открыл себя как писатель и как личность. В течение многих лет он возглавлял поэтические чтения на мероприятиях для выпускников и озвучивал концерты старинной музыки. 

«Я был «озорным бардом»», — вспоминает он.

Теперь он терпеть не может это место, усеянное пропалестинскими лагерями и оскорбленное в его глазах руководством университета, заявившим, что «рассмотрит возможность присоединения к движению за бойкот Израиля».

«Я просто чувствую, что уже не хочу идти в кампус», — говорит он. 

Используя нацистский термин, замечает: «Такое ощущение, что, вы знаете… Judenrein».

Он начал читать газеты, принадлежащие Руперту Мердоку, австралийскому импресарио правых СМИ. 

«Это все странным образом повернуло нас вправо, — заявляет он о последствиях доксинга. — А это неудобно и как-то раздражает…»

Неофициальная дискуссия по вопросу доксинга состоялась в австралийском отделении еврейского движения «Лимуд» — «Лимуд Оз». Некоторые здесь описывали свое чувство вины за то, что им удалось избежать возмездия, поскольку они не присоединились к группе в вотсапе. Другие говорили о «теневом доксинге» — о том, что они из-за разоблачения теряют работу.

Бен Адлер, возглавляющий клезмерскую группу «Чатни», был в числе жертв доксинга, но музыка его группы прочно укоренилась в еврейской общине, поэтому он лично не почувствовал особых последствий.

Тем не менее он тоже задавался вопросом, был ли для него какой-то эффект. 

«Чатни» сняла видеоролик в центре Сиднея: это был клезмерский кавер на Toxic Бритни Спирс с включением фрагментов «Лунной сонаты» Бетховена. Адлер уведомил местный совет, сказав, что он может свободно рекламировать видеоролик, в котором улицы города выглядят загадочными и сексуальными.

«Удивительно. Замечательно. Поздравляю. Я так рада за Вас. Мы хотели бы выразить благодарность за обращение, — такой была первоначальная реакция представителя совета. — Ничего, кроме позитивной энергии». 

Затем он ничего не слышал в течение шести дней. 

«Наконец я получил официальное письмо, в котором говорилось: «Наша политика заключается в том, что мы не можем поддерживать группы, которые не выступали на наших фестивалях». Это был очень формальный и очень суровый тон».

Он остался в недоумении: «Правда ли то, что они говорят? Или там есть какой-то подтекст и нас разыскали в списке?»

Такса следит за Австралийским альянсом ученых против антисемитизма, который оказывает поддержку студентам и преподавателям по всей стране, сталкивающимся с антисемитизмом. Альянс был сформирован через месяц после терактов 7 октября.

«Теперь я связана с евреями-учеными и по всей стране, и в моем университете, об их существовании я даже не подозревала. Я бы никогда не стала искать их при других обстоятельствах», — говорит она.

Кофман больше не пишет книги о полиамории, которые принесли ей известность и армию поклонников-феминисток, такие как «Опасная невеста: мемуары о любви, богах и географии».

«Сейчас я собираюсь начать писать две книги: одна — роман, а другая — мемуары, и обе они исследуют, что значит сегодня быть евреем», — заявляет она.

Для нее тоже произошли изменения в круге общения: правда, в той степени, в какой у романиста и мемуариста, чей родной язык русский и кто пишет на иврите и английском, вообще есть круг общения. Она замечает, что больше не может рассчитывать на своих литературных коллег: «Я просто чувствую, что некоторым из этих людей сейчас все равно, умрут ли такие люди, как я, или будут изнасилованы. Это заставляет меня чувствовать себя бездомной».

Она уклоняется от множества мероприятий, зная теперь, во что верят многие из тех, кто примет в них участие, и основываясь на их сообщениях в соцсетях.

Женщина, которую Кофман видела лишь однажды в интернете в попытке понять контекст терактов 7 октября, недавно подошла к ней обняться на вечеринке.

«Она обняла меня и поцеловала, пыталась со мной говорить и была очень мила, — рассказывает она. — Все это было так странно и неудобно, что я просто сбежала».