К 120‑летию со дня рождения выдающегося художника книги, мастера типографики, гравюры, шрифтового дизайна Соломона Телингатера музей‑заповедник «Горки Ленинские» открыл выставку «По проволоке строчки».
Рассказ о таинстве рождения книги точно ниткой прошит траекторией жизни Телингатера.
Моня‑комсомолец
Свои первые рисунки юный Соломон подписывал коротко: Моня.
В Тифлисе, где он родился, среди зажиточной публики был весьма востребован его отец, Бенедикт Рафаилович Телингатер, художник‑декоратор. Альфрейные росписи в человеческий рост и обманки — тромплеи кисти Бено и сегодня уцелели в интерьерах особняков и парадных подъездах доходных домов. Те же занятия художник продолжил и в Баку, куда с женой Сарой Ицковной Минцер (он был родом из местечка Монастырище, она из Елисаветграда), сыновьями Моней и Долей (Адольфом) переехал в 1910‑м.
Праздники чтили, дома говорили на идише, водили детей в синагогу.
С приходом советской власти в Баку сыновья заявили родителю, что все его «гипсовые пухлые амурчики и изысканные орнаменты безнадежно устарели для нового коммунистического быта, а буржуйские особняки с украшениями интерьеров будут отданы трудовому народу» .
«Пошли вон! Оба!» И возмущенный отец выгнал сыновей из дома.
Не утративший оптимизма Соломон Телингатер, демонстрируя независимость, идет работать в типографию газеты «Бакинский рабочий», где «страсть к набору въедается в него как свинцовая типографская пыль» .
Успевший окончить мужскую казенную гимназию, курс Бакинского политехнического училища, посещавший воскресные курсы по рисованию, теперь он овладевает профессиями верстальщика, наборщика и печатника.
По образцу «Окон РОСТа» Соломон Телингатер создает студию «БакКавРОСТа», оформляет революционные книги и печатную агитацию, учится в Художественных мастерских Наркомпроса, потом продолжает образование в Москве, во ВХУТЕМАСе.
Поучившись год у Владимира Фаворского на полиграфическом факультете, из‑за крайнего истощения от систематического недоедания был вынужден вернуться в Баку.
Этот год, несомненно, много дал Телингатеру в профессиональном смысле, но однажды в книжном киоске на Бакинском вокзале он увидел книгу Владимира Маяковского «Для голоса».
Издание 1923 года, выполненное Лазарем Лисицким, являло собой пример идеального сочетания поэтического ритма и композиционного решения художника, гармонии слова, изображения и типографики.
Книга буквально перевернула сознание Телингатера и открыла путь к экспериментам со шрифтом и поиску новых возможностей ремесла.
Шрифт стал стержнем всего творчества Соломона Телингатера, что он неоднократно и подчеркивал: «Типографский материал для любящего книгу и свое ремесло типографа — плоть от плоти, кровь от крови самого текста книги. И ежели честно сказать — вряд ли что‑нибудь его заменит» .
«Такой хороший мальчик!»
В конце 1925 года по линии ВЛКСМ Телингатера пригласили в столицу для работы техническим редактором издательства «Новая Москва».
Художники ворчали: «Приехал какой‑то Аллигатор, который всех нас съест».
В Москву Соломон Бенедиктович прибыл с женой.
Они познакомились в Баку, в руководимой им студии при Доме красной молодежи. Студия в том числе занималась рисунками для сатирического журнала «Комсомольский крокодил».
Однажды зашла 17‑летняя комсомолка Полина Беккер.
Студийцы‑беспризорники попросили ее позировать.
Отказалась.
Тогда бесцеремонно они окружили девушку и замотали ее в кумач. К счастью, появился руководитель Моня Телингатер и спас Полину.
Когда после нескольких свиданий Полина познакомила Моню с мамой, Фейгой Яковлевной, та воскликнула: «Такой хороший мальчик!»
Будь готов!
Знакомство с Лисицким, важнейшее для Телингатера, случилось в 1927 году. Пусть они и относились к разным поколениям конструктивистов, но общий язык нашли сразу и совместно оформили общедоступный «Путеводитель по Всесоюзной полиграфической выставке». Его можно видеть в экспозиции в «Горках». Функционально путеводитель — образец раздаточного материала. Но и к такой продукции художники подошли со всей серьезностью: снабдили макет лесенкой — регистром, сложной вырубкой, маркировкой блоков цветом, четко выстроенной рубрикацией.
В качестве одного из главных экспонатов в первый, красный зал куратор нынешней выставки Елена Рымшина поместила книгу Телингатера «Комсомолия» (1928) с поэмой Александра Безыменского.
На каждой ее странице — эксперимент.
В качестве иллюстраций художник использует не только рисунки, но и фотографии. Между строчками вставляет кадры кинохроники о комсомольской организации, специально снятой операторами «Совкино».
«Комсомолию» Телингатер верстал в типографии сам, никому не доверяя эту работу.
В рациональном и аскетичном макете «кинокниги», которую можно и читать, и смотреть, он использовал принцип золотого сечения. Демонстрировал невероятную внутреннюю свободу, вместо привычных прямоугольников текста вводя буквально озвучивающие сам текст динамичные шрифтовые композиции. По мере возрастания напряженности содержания увеличивался размер шрифта, сдвигались строчки.
Соломон Телингатер сердцем принял революцию и с головой ушел в ее повестку.
В 1930 году он приступил к оформлению книги Эсфири Эмден «Иммер берайт!» («Всегда готов!») о международном слете пионеров в Берлине, протестующих против нарождающегося фашизма.
Создавая макет, художник превращался в кинематографиста. Красный цвет обреза противопоставлялся черному. Но в финале книги все равно остается только красная полоса.
То, как самые яростные эмоции Телингатер умел выразить минимальными средствами, доказывает книжный дизайн «Монографии» Джона Хартфильда, которую они успели подготовить вместе с Сергеем Третьяковым в 1936 году, еще до расстрела поэта‑футуриста.
В 1938 году были арестованы и расстреляны партийный деятель Иосиф Варейкис с женой Любовью Беккер, сестрой Полины. Их детей усыновили Телингатеры, уже имевшие к тому времени своих — дочь Майю и сына Владимира.
«Акциденция» Телингатера
Войну он прошел от звонка до звонка.
Хотя без очков почти ничего не видел, с 1941‑го воевал в ополчении.
Затем работал в прифронтовой редакции газеты «За Советскую Родину!». В витрине рядом с шинелью ее титульный лист от 12 марта 1942 года.
Брат Адольф с войны не вернулся.
В 1945 году фронтовика Соломона Телингатера назначают старшим художником «Воениздата». Сотрудничает с издательствами «Госкиноиздат» и «Детгиз». Оформляет классическую литературу, «Повести Белкина», «Детство» Горького.
В 1949 году не сказавшему в анкете об аресте родственников жены Телингатеру объявляют строгий выговор с предупреждением за притупление политической бдительности.
Из «Воениздата» увольняют, но работы не лишают.
Через два года на заседании партколлегии показывают альбом «Ленин», который Телингатер готовил еще в 1939 году.
На фотографии у гроба Ленина стоял человек с бородкой. Кто‑то сверху решил, что это «враг народа» Троцкий. Никакие возражения, что, когда хоронили Ленина, Троцкого вообще не было в Москве, не помогли.
Из рядов ВКП(б) Телингатер был исключен и от профессии отстранен.
Семья почти голодала. Друзья, завидев Соломона Бенедиктовича, переходили на противоположную сторону улицы, а тот все продолжал верить, что партия его защитит.
Нависала угроза ареста. Ходили слухи о массовой депортации евреев из Москвы, и соответствующие списки уже подготовило домоуправление.
После смерти Сталина все вздохнули с облегчением.
Конструктивист Телингатер, много времени посвятивший изучению старинных рукописей, в 1958 году разрабатывает собственный шрифт, соединивший кириллические и латинские мотивы, «Акцидентную гарнитуру» .
Предельный накал эмоции художник выплеснул в графике к «Житию протопопа Аввакума», дополненному старинной вязью.
Тогда же, в 1960 году, Кукрыниксы выполняют шаржированный портрет Телингатера в образе Ивана Федорова с «Комсомолией» в руках. Холст долго хранился в семье и сегодня экспонируется впервые.
Соломон Телингатер становится первым советским художником, удостоенным высшей награды мирового профессионального сообщества. В здании старой торговой биржи Лейпцига в 1963 году ему вручили премию и золотую медаль Иоганна Гутенберга. Жюри отметило оформленный им «Сонет № 5» Шекспира.
Телингатер работал до конца дней. Просыпался утром, надевал свой простенький наряд, садился за стол и вставал поздно вечером.
«После того как я уйду, собери все мои работы в одну простыню и отнеси в Музей книги», — говорил Соломон Телингатер сыну Владимиру.
Он мечтал, чтобы в здании бывшей Синодальной типографии на Никольской улице появился такой музей.
Но такого музея в Москве до сих пор нет.
Игра на жизнь
El — изобретатель
