Ушел из жизни режиссер-мультипликатор Алексей Туркус. О его смерти сообщила 16 марта студия «Союзмультфильм». Летом 2018 года «Лехаим» побеседовал с режиссером. Сегодня мы публикуем это интервью снова.

«На праздник Йом Кипур мой дедушка избавлялся от грехов». С этой фразы начинается мультфильм Алексея Туркуса и Алексея Шелманова «Суета сует», действие которого происходит в местечке. Персонажи, словно сошедшие с книжных иллюстраций — аптекарь Шпильман, резник Иосиф и влюбленный в прекрасную Ривку его непутевый сын, — разыгрывают на рисованном экране нежнейшую историю любви. Фильм, о котором журналу «Лехаим» рассказал его режиссер Алексей Туркус, на последнем, XXIII Открытом российском фестивале анимационного кино в Суздале получил главную награду — гран‑при.

ИРИНА МАК → Я помню, как собирали деньги на этот фильм с помощью фандрайзинга, а Гарри Бардин и Юрий Норштейн записывали обращения, чтобы помочь с поиском средств. Это было сравнительно недавно, но ведь придуман фильм давно?

АЛЕКСЕЙ ТУРКУС ← В 1992 году. Это было тяжелое время для «Союзмультфильма» — с работой было совсем плохо, и Сергей Хлебников, был такой замечательный кинооператор на студии, говорит нам с Шелмановым (Алексей Шелманов — друг и соавтор Алексея Туркуса. — Примеч. ред.): «А не сделать ли нам такой фильм?»

ИМ → Про евреев?

АТ ← Он сказал — по мотивам Шагала, но за много лет идея претерпела изменения. В 1993 году появился сценарий — Хлебников познакомил нас с замечательным сценаристом Олегом Егоровым. Сделали даже пробный ролик, но тут деньги у продюсеров закончились. Был долгий перерыв, через три года запустились повторно — и развалился «Союзмультфильм». Такое еврейское счастье. Но подготовительный период был завершен. Готовы были все персонажи — мы придумали царапать целлулоид, это был условный аналог офорта: хотелось, чтобы мультфильм напоминал книжную графику.

ИМ → Так и получилось. Это какая‑то очень необычная техника. В чем она состоит?

АТ ← Рисунок подкладывается под лист прозрачного целлулоида и переводится, перецарапывается на него. Шкуркой — мелкой, крупной, разными иголочками процарапываются детали, потом в целлулоид втирается краска, как в офорте. Но в отличие от офорта здесь можно где‑то подмазать, что‑то еще сделать. Больше возможностей — целлулоид более гибкий материал, чем металл. Потом весь материал сканируется, уже в определенной программе разрезается на детали и собирается в нужном порядке. Это так называемая цифровая, или виртуальная, перекладка. Но сначала была идея сделать настоящую перекладку.

ИМ → Что это?

АТ ← Это фактически плоская марионетка: мультипликатор раскладывает руки‑ноги‑туловище‑голову персонажа на ярусе, меняет их положение и каждое положение снимает. Так персонаж движется. Персонажи могут действовать на одном ярусе или на разных, декорации могут быть на переднем плане, на среднем или заднем. Уровней может быть не четыре, а сколько угодно — и кадр может быть, таким образом, любой глубины. Так устроен придуманный Юрием Норштейном станок. Представьте себе сцену, ее глубину с кулисами, задниками — тут то же самое.

ИМ → Только в отличие от театра анимация — медленное искусство.

АТ ← Очень, иногда неделю снимаешь 15 кадров. В такой технологии настоящей перекладки мы снимали «Заснеженного всадника» — фигуры персонажей, множество деталей, фоны и т. п, рисовали на целлулоиде и вырезали ножницами. И так же был сделан тот первый ролик для «Суеты сует». Но в 1996 году развалился «Союзмультфильм». Мы работали на других студиях, делали другие фильмы. «Суета сует» откладывалась на потом, а в 2011 году Леша Шелманов умер. Спустя какое‑то время я вернулся к этой теме, уже на студии «Аквариус‑фильм», и очень нам повезло с продюсером: Вадим Пегасов — святой человек, готов себе в убыток делать хорошее кино. Б‑г нам его послал.

ИМ → Когда смотришь «Суету сует», кажется, что все там идет от музыки. Но ведь музыка появилась позже?

АТ ← Конечно, музыкальный ряд выстраивался параллельно с подбором актеров, когда съемки были завершены. Кинокритик Александр Колбовский порекомендовал мне пообщаться на тему музыки с Александром Наумовичем Миттой: он снимал «Шагал — Малевич» и знает актеров, говорящих на идише. Митта подсказал, к кому обратиться, и нашлись прекрасные актеры. Двое из них, Геннадий Абрамов и Григорий Каганович, из театра «Шалом», Григорий Перель играет в разных театрах, Игорь Пехович из Театра на Таганке, но у него есть и свой театр. Пехович познакомил меня с музыкантами ансамбля «Фарбренген».

ИМ → С клезмерской музыкой легко скатиться в такой еврейский лубок. К счастью, здесь этого удалось избежать.

АТ ← Потому что очень корректные музыканты, с безупречным музыкальным вкусом, чувством меры. И с отличным чувством юмора — марш из фильма «Цирк» здесь тоже с еврейским акцентом. Они предлагали музыкальные фрагменты к разным эпизодам и ни разу не ошиблись. Музыки, кстати, должно было быть в фильме намного меньше, я представлял себе скорее атмосферный звуковой ряд — какие‑то шумы, разговоры.

ИМ → Казалось бы, это ваш первый «еврейский» фильм — по теме, визуальному ряду, музыке. Такой же еврейский, какими были рассказы Шолом‑Алейхема. Но предыдущая работа — дилогия «Зашкаф» и «Заснеженный всадник», посвященная вашему отцу, архитектору Михаилу Туркусу, при полном, казалось бы, отсутствии национального…

АТ ← Есть одна деталь.

ИМ → В сцене на кладбище, я помню. Но даже если бы ее не было, атмосфера фильма, бесконечные разговоры, шахматы — это и есть еврейская жизнь, какой она была в СССР. Московская интеллигенция.

АТ ← При том, что семья у нас была нерелигиозная. Папа к этому относился очень спокойно, традиции мы не соблюдали. Я долго не знал, что я еврей.

ИМ → Как узнали?

АТ ← В школе, классе в четвертом. У соседа по парте была, как мне показалось, смешная фамилия, я как‑то скаламбурил, и он, обидевшись, говорит: «А ты мошедаянчик». Я не понял, кто это. А был как раз 1967 год, Шестидневная война. Но о ней я узнал уже в старших классах — вопрос национальной принадлежности меня в принципе не интересовал. Это не было в контексте нашей семьи — ну евреи, да…

ИМ → В контексте вашей семьи была архитектура, и вы тоже окончили МАрхИ.

АТ ← Я даже работал архитектором — четыре года, по распределению. Сидел в хорошей архитектурной мастерской, у большого мастера, но, чтобы сделать в архитектуре что‑то свое, надо было обладать невероятной энергией, и все равно это было почти нереально. А мультипликацией мне хотелось заниматься независимо ни от чего. Узнав про Высшие режиссерские курсы, я туда сунулся в 1982 году. И Леша Шелманов, который учился со мной в архитектурном институте, тоже туда поступил. Мы снова оказались вместе. Мультипликация меня завораживала, мне этого хотелось, и первый человек, поддержавший мое хотение, — Гарри Бардин. А вообще у меня два крестных отца в кино — Гарри Бардин и Ефим Гамбург, уже покойный.

ИМ → Автор «Голубого щенка».

АТ ← Да. Знаете, в мультипликации помимо всего прочего все‑таки существовала свобода творчества. 

ИМ → Первый ваш фильм, который я увидела, — «Буревестник». Читателям, которые его, возможно, не видели, объясню, что дело происходит в классе, отличница читает «Песню о Буревестнике», и… дальше они сами увидят, насколько это гомерически смешно.

АТ ← Потому что все правда, мы же выросли в этом школьном дуракавалянии. В Суздале «Буревестник» получил приз зрительских симпатий. Меня не было на показе, но продюсер звонил мне прямо из зала, и в трубку я слышал, что там творилось. Было приятно. Но «Буревестник» — это уже 2004 год. А сначала был фильм «Медвежуть», еще в 1988‑м, — тогда существовал прокат, его показывали в «Баррикадах». И по телевизору несколько раз. А «Буревестник», который тоже прокрутили по телевизору, все увидели в основном в интернете. Слава Б‑гу, есть интернет.

ИМ → Ваша фестивальная история началась…

АТ ← … с фильма «Случаи», по Хармсу. В 1991‑м в Киеве, на Фестивале молодежного кино я получил медаль за «Кращий анімаційний фільм». И «Заснеженный всадник» получил полный набор наград в Суздале — приз зрительских симпатий и гран‑при.

ИМ → Все ваши фильмы сделаны в разных техниках, каждый раз новый почерк. Почему?

АТ ← Задачи разные, персонажи другие — я не могу все делать одним почерком. Каждая тема, чтобы прозвучать, требует своего метода.

ИМ → Вы уже знаете, какая тема будет следующей?

АТ ← Да. Хочу сделать мультфильм по рассказам моего отца, о его детстве и юности. По его карикатурам, рисункам. Он родился под Ярославлем, но жили они в московском предместье, в Черкизово. А потом на Солянке. Это тоже будет пусть не специально еврейский, но все‑таки еврейский мультфильм.