Традиция не сочла нужным сохранить детальный рассказ и жестко сократила историю Хануки. А историография не составила общепринятую версию для потомков. Так что в сознании современных евреев остались лишь смутные контуры, схематичная зарисовка, которая передается следующим поколениям в молитвах и преломляется в многовековых комментариях к Вавилонскому Талмуду. На фоне всех этих разночтений подлинное ханукальное чудо не в том, что одного кувшинчика масла хватило на восемь дней и восемь ночей. Чудо в том, что евреи хоть немножко помнят о Хануке

Евреи любят мертвых евреев. Они одержимы генеалогией, с большим тщанием поддерживают кладбища и истово молятся на могилах цадиков. Задача Совета защиты могил предков состоит в том, чтобы уберечь еврейские захоронения от светских израильских политиков, застройщиков и археологов — всех их они считают нечестивыми гробокопателями. С этой целью они не только протестуют, но и изменяют реальность

Эта неоднозначность смущала даже раввинов древности, ведь для них асерет а‑дварим, «десять высказываний», также значили «десять вещей». Поэтому уже в ранней раввинистической литературе мы встречаем вариант «асерет а‑диброт», его регулярно используют вместо «асерет а‑дварим». Он также связан со словами «дибер», «дибра», но лишен двусмысленности: он может означать лишь «изречение» или «высказывание», но никак не «вещь», и в иврите заповеди, полученные на Синае, по сей день называют «асерет а‑диброт», «десять изречений». А вот «асерет а‑мицвот», «десять заповедей», их не называют нигде

Вопреки утверждению, что религиозному еврею запрещено создавать какие‑либо произведения искусства, Ребе учил, что Б‑г наделяет человека индивидуальными талантами и творческими способностями, и благодаря этому каждый из нас может положительно повлиять на свое окружение. И хотя в искусстве есть свои тонкости, если бы Б‑г не хотел, чтобы мы служили Ему в том числе и посредством искусства, Он запретил бы его

Если эта безупречно точная война все еще вызывает истерические призывы к Израилю прекратить огонь, возможно, пора признать, что «критика», с которой Израиль сталкивается каждый раз, когда его втягивают в войну, является ничем иным, нежели выражением отрицания права Израиля на существование как суверенного государства. И, возможно, пришло время навсегда прекратить называть этих «критиков» — критиками

Ева Мозес Кор, узница Холокоста, в 2015 году на глазах у всего света простила нациста, и ее объявили героиней. Ева — одна из многих близнецов, на которых доктор Йозеф Менгеле проводил страшные медицинские эксперименты. Полвека спустя после Второй мировой войны Ева связалась с одним из докторов‑нацистов, служивших в Аушвице. По настоянию Евы он написал ей покаянное письмо, а она в ответ написала, что прощает его

То, что на самом деле было философией «Сефер Йецира», греки нарекли пифагорейской философией и передали ее потомкам в такой исковерканной форме, что, несмотря на все, что было написано о пифагорейской философии со времен Аристотеля, она еще никогда по‑настоящему не была понята

Израильская либеральная элита заинтересована в лживых россказнях о харедим, поскольку это самый верный способ сместить правительство, которое либералы ругают почем зря, и вернуть себе власть, которой им не удалось добиться на избирательных участках. Правительство Нетаньяху, со своей стороны, заинтересовано в лживых утверждениях о ведении войны, поскольку это верный способ удержать власть, невзирая на все новые и новые свидетельства того, что Израиль сейчас как никогда слаб, малодушен и плохо защищен

Да и шут бы с ними, дилетантскими упражнениями славных, но лишенных чувства юмора людей. Гораздо хуже раболепное следование этого перевода его старшему «синодальному братцу», в результате чего Письменная Тора предстала местечковой копией древнерусского памятника типа «Слова о полку Игореве»

Надо иметь такие глаза, как у Ребе, чтобы разглядеть еврея в человеке, в котором другие еврея не видят. Возможно, потому‑то Ребе не разделял подход тех, кто хотел начинать с философских рассуждений и только потом предлагать собеседнику возможность выполнить ту или иную мицву. Ведь это неявно подразумевает, что собеседнику дарят что‑то новое, а просветительской программе Ребе чужда такая установка

Если бы прямо у тебя на глазах разрушительные силы собирались испепелить Иерусалим, а ты мог бы этому помешать, ты стоял бы в стороне, сокрушаясь и рыдая? Или ты перевернул бы весь мир с ног на голову, чтобы изменить ход истории? Раз так, что тебя останавливает? Сейчас же переверни весь мир!

Ребе не ушел на покой, напротив, стал действовать еще активнее, еще горячее заговорил об обязанности каждого отдельного человека делать больше и больше добрых дел. Он вновь сделал упор на извечной стержневой идее учения Хабада: Ребе — твой учитель и проводник, но он не может служить Б‑гу вместо тебя. Образ будущего, выпестованный Ребе, воплощается в реальность только тогда, когда мы озаряем свою жизнь и окружение Б‑жественным светом Торы и мицвот