Решения Трампа демонстрируют освежающую способность трезво смотреть на реальность — его взор не застят предубеждения. Любой умный и объективный наблюдатель ближневосточного конфликта — в отличие от политруков на Потомаке — давно бы уже понял, что настаивать на схеме, которую отвергают уже 20 лет подряд, по меньшей мере глупо и что куда более конструктивно признать наконец, что поступки должны иметь последствия, а многолетние отказы от полученных предложений — определенную цену.

Так что же будет с нами, американскими евреями? Многие из нас в последнее время теряют сон, чувствуя, что мир близится к концу. Это не так, но он меняется, и в этом главная особенность истории, делающая человеческую жизнь на этой планете такой пугающей и такой захватывающей. И, обращаясь к истории, надо заметить, что евреи, которые отказывались принимать во внимание драматические изменения в окружающей их действительности, нередко становились мертвыми евреями.

Можно убедительно доказывать, что запрещать визит Тлаиб и Омар было не очень хорошей идеей. Можно указать на то, что Нетаньяху успел поменять свое мнение на прямо противоположное. Еще можно возносить хвалу двухпартийности или открытому обществу со всеми его достоинствами либо превозносить способность диалога трогать сердца и умы. Но называть этот запрет невиданным‑неслыханным нарушением демократических норм, причем в новостной заметке, а не в аналитической статье или колонке, — это просто глупость.

Случай Тека очень показателен, поскольку обнажает новую линию раскола. С одной стороны, здесь те, для кого неравенство и дискриминация представляются проблемами, требующими политического решения: постановки достижимых целей и получения конкретных, осязаемых результатов. С другой — те, для кого неравенство и дискриминация — это грехи, моральное фиаско, которое никак нельзя исправить политическими методами — только искупить путем покаяния. Первая группа ищет решений здесь, на земле; вторая обращает очи вверх.

Сразу после победы Нетаньяху на выборах, в те безмятежные дни, Либерман пообещал Биби свою поддержку, объявив, что никого другого он не видит в этой должности. Почему же он тогда предал Нетаньяху в критический момент?

Если другие кандидаты надеялись привлечь электорат, повернувшись к нему новой, модной стороной, Нетаньяху предлагал своим сторонникам нечто более ценное: длительные отношения. Как любые длительные отношения, они были шероховатыми и зачастую несовершенными. И все же именно они давали то эмоциональное удовлетворение и чувство уверенности, которое не мог бы дать ни один высокий и красивый незнакомец. 

Роулинг ничего не говорила про Израиль. Ее волнует лишь ненависть к евреям в Великобритании — ненависть, которую сама еврейская община единогласно и недвусмысленно определяет как угрозу своему существованию. Тут‑то и налетел всякий левый сброд, утверждая, что каждый, кто поддерживает евреев и выступает против антисемитизма, наверняка является посланцем самого темного царя Биби.

Почти половина участников опроса FRA заявили: они обеспокоены тем, что могут стать жертвами антисемитских словесных оскорблений или преследований в следующем году, в то время как более трети заявили, что избегали посещать еврейские места и события, потому что не чувствуют себя там в безопасности. 40% боятся физических нападений в течение следующего года, а 3% сообщают: они действительно подвергались им в течение последних пяти лет.

Зверь, расстрелявший с двух шагов очевидно беременную женщину, — это адепт культа смерти. Другие адепты этого культа прославили его стрельбу, назвав теракт «героическим» «подтверждением выбора нашего народа» (из официального заявления ХАМАСа). Это тот самый ХАМАС, за который на прошлой неделе вступились 57 стран, которые тем самым завалили резолюцию ООН, осуждающую эту группу убийц.

В то время как израильская национальная авиакомпания продемонстрировала некомпетентность, израильские СМИ — лживость, а израильский истеблишмент — презрение к своим религиозным братьям и сестрам, есть и другая сторона этой истории, которую стоит услышать. Пассажиры, покинувшие самолет в Греции, чтобы не нарушить субботу, отнюдь не все были ультраортодоксами. Среди них были и «черные шляпы», и «вязаные кипы», ашкеназы и сефарды, мужчины и женщины со всего Израиля, у которых между собой было мало общего — лишь традиция соблюдать субботу, объединяющая наш народ на протяжении тысячелетий.

Если левые будут честны, они проведут ближайшие дни и недели, вопрошая, как же мог человек, получивший образование в прекрасном либеральном университете на стипендию от прекрасной либеральной газеты и работавший с прекрасным либеральным политиком над — ни больше ни меньше — предотвращением преступлений на почве ненависти, превратиться в антисемита, пытающегося запугать и сжечь евреев.

Каждый человек, каждая витрина, каждый разговор — все было исполнено духа сопротивления злу. На окне кафе‑мороженого кто‑то вывесил маленький магендавид — просто рисунок на листе бумаги. На траурном митинге в воскресенье ночью имам сообщил, что мусульманская община собрала более 70 тыс. долларов для своих еврейских соседей. Всюду, куда бы ни заходили мы с коллегами из Tablet, люди предлагали нас накормить, приютить или познакомить с друзьями, которым есть что нам рассказать.