Искреннее сожаление о прегрешениях и осознание недостатков далеко не всегда дает желаемый результат — напротив, порой оно может породить отчаяние и фаталистический отказ от любых попыток изменить что‑нибудь. Уныние, считающееся в еврейской традиции одним из самых тяжких душевных недугов, не только не приводит к позитивным изменениям, но, наоборот, еще сильнее губит человека, который может почувствовать себя настолько ничтожным и жалким, с религиозной и нравственной точки зрения, что бессильно смирится с этим.

Есть две вечные проблемы, с которыми сталкиваются лидеры. Первая — нежелание руководить. Почему именно я? Почему я должен в это ввязываться? Почему я должен взять на себя ответственность и получить все, что с ней связано, — стресс, тяжкий труд, критику? Кроме того, есть другие люди, лучше меня подготовленные и более пригодные к этому, нежели я. Другая проблема — прямо противоположного свойства. Есть люди, которые буквально спят и видят себя лидерами.

Специальные пасхальные законы, как запреты, так и предписания, связаны с пищей. Однако это ни в коем случае не означает, что этот праздник только «про еду». С точки зрения исторического происхождения, внутреннего смысла и эмоциональных ассоциаций Песах, прежде всего, является праздником еврейской семьи — как собственно «ячейки общества», так и большой исторической и метафизической семьи, то есть народа Израиля.

Наступает момент истины. Лот — еврей, а не житель Сдома. Элиэзер — слуга Авраама, а не его наследник. Йосеф — сын Яакова, а не египтянин с вольными нравами. Моше — пророк, а не священник. Чтоб признать в себе то, чем мы являемся, требуется мужество отвергнуть в себе то, чем мы не являемся. А это сопряжено с внутренним конфликтом и душевными муками. Вот в чем смысл шалшелета. Но зато мы выходим из этой ситуации менее отягощенными внутренними конфликтами, чем прежде.

Политика свободных обществ всегда отягощена конфликтами. Единственными бесконфликтными обществами являются тирании или тоталитарные государства, в которых диссиденты подавляются. А иудаизм представляет собой непримиримый протест против тирании. Так, в свободном обществе, каким бы курсом ни следовал тот или иной политик, он неизбежно вызовет любовь у одной части общества и гнев — у другой. И из этой ловушки нет выхода.

Евреи, которые на протяжении почти всей книги Шмот изображались как неблагодарный и малодушный народ, теперь получили возможность, после греха с золотым тельцом, доказать, что они небезнадежны и способны на великие дела. Они теперь показали, что умеют созидать. Благодаря своей щедрости и умениям они построили маленький мир. Этим символическим деянием они показали, что способны стать, согласно мудрому изречению, «партнерами Г‑спода в деле творения».

Как же нелегко было Моше восстановить порядок. Ему это удается только с помощью принятия весьма сильных мер: он разбил скрижали и обратил тельца в прах. Потом он просит поддержки и получает ее от братьев‑левитов. Они наказывают толпу, убив в тот день три тысячи человек. История видит в Моше героя, но в то же время его современники могли бы счесть его жестоким диктатором. Мы же благодаря Торе знаем о том, что в то время происходило между Г‑сподом и Моше.

Священники играли важную роль в древнем Израиле. Они обеспечивали порядок и преемственность религиозной жизни, сохраняли ритуалы и нормы повседневной жизни, праздники и торжества. Они стремились к тому, чтобы Израиль оставался святым народом, в чьей жизни центральное место занимает Г‑сподь. Они сформировали истеблишмент, и, как всякий истеблишмент, они в лучшем случае были хранителями высоких ценностей нации, но в худшем — становились коррумпированными, используя свое положение для укрепления власти, и участвовали в политических интригах, ища личной выгоды. Такова участь любой элиты, особенно если причастность к ней достается по праву рождения.

15 июля 1939 года «Вера и труд» сообщает, что мисс Тилни работает в Париже. Неделю спустя она, подвергаясь некоторому риску, отправилась в Вену, чтобы на Западном вокзале забрать маленького ребенка. Она встретилась с Ритой, и та доверила ей свою годовалую дочку. От мамы я знаю, что, как рассказывали в семье, Рита пришла на вокзал вместе с сестрой Леона Лаурой — та привела своего единственного ребенка, одиннадцатилетнюю Герту, которая тоже должна была отправиться в Париж с мисс Тилни. В последний момент Лаура отказалась отпустить дочь, не смогла с ней расстаться.

Иудаизм — это призыв Г‑спода к ответственности. Он не желает, чтобы мы надеялись на чудеса. Он не желает, чтобы мы были зависимы от других. Он желает, чтобы мы стали Его партнерами и признали, что хотя то, чем мы обладаем, мы получаем от Него, но то, как мы распорядимся этим, зависит от нас, от нашего выбора и усилий. Этого баланса непросто достичь. Легче жить в зависимости.

Ни исторических событий, ни абстрактных идеалов, ни всеобъемлющих принципов десяти заповедей не было достаточно для долгосрочной устойчивости общества. Поэтому Тора осмыслила исторический опыт в детально прописанных законах, так чтобы евреи могли ежедневно проживать изученное и вплетать его в ткань общественной жизни. В главе «Мишпатим» широкое видение сменяется вниманием к деталям, а повествование — изложением закона.

Есть одна тема, общая для «Итро» и синайского богоявления, а именно: делегирование, распределение и демократизация власти. Один только Г‑сподь может править единолично. Эту тему вводит Итро. Он приходит к своему зятю и обнаруживает, что тот управляет народом единолично. И говорит ему: «Не хорошо то, что ты делаешь» (Шмот, 18:17). Это один из всего лишь двух случаев во всей Торе, где появляются слова «не хорошо».