В преддверии Песаха, одного из центральных праздников еврейского календаря, еврейские духовные лидеры — главный раввин России Берл Лазар и президент Федерации еврейских общин России раввин Александр Борода — обратились с поздравлениями к еврейской общине страны

В этом гениальность Ребе: видеть весь еврейский народ, а не каждого отдельного еврея как носителя религиозного смысла. Только вместе, считал Ребе, мы можем служить нашей цели. А это означает, что нашим лидерам нужна совершенно другая тактика, недостаточно просто призывать к благочестию и учению. «Вы должны понимать, как вами дорожат, — сказал Ребе, — и как много в вас вложено. И тогда вы выполните свою часть задачи по привлечению Б‑жественной сути в Его материальный мир»

Когда свиток Торы обматывают пеленкой, на которой лежал младенец во время обрезания, когда мальчика носят, подобно Торе, когда буквы и стихи превращаются в сладости, когда в праздник Симхат-Тора с ребенком танцуют, как с Торой (а с Торой, как с ребенком) — все это неразрывно связывает ценности иудаизма с жизнью его приверженцев

На Хануку, выпавшую на конец декабря 1948 года и начало января 1949‑го, израильтяне отпраздновали День сбора изгнанников, подчеркнув значимость еще одной краеугольной ценности Израиля — иммиграции. Накануне Хануки в тот первый год новому государству и армии стало ясно: в Израиле новых иммигрантов, особенно тех, кто воюет на фронте, необходимо радушно принимать и уважать, и такое отношение к ним следует всячески поощрять.

Мы получаем вознаграждение не за саму веру, а за тот восторг, который мы черпаем в ней, и за усердие в изучении ее истин. В этом также кроется особая важность Песаха и центральная роль Исхода в еврейском опыте. Если Шавуот увековечивает Синайское откровение, положившее начало неуклонной вере, Песах воспроизводит радость, которую сыны Израиля ощущали после Исхода. Песах возвращает нас к волнению первых проявлений любви к Б‑гу и к радости, которую мы ощущаем, исполняя Его заповеди.

Скорее всего, уже в XII веке в европейских общинах начали читать первые стихи Бытия (наизусть или со страниц книги, но не по свитку), чтобы продемонстрировать свою любовь к Торе и готовность изучать ее заново. Тогда же в качестве афтары выбрали начало книги Иисуса Навина — чтобы намекнуть на продолжение библейского повествования и подчеркнуть значимость остальных частей Танаха. На мой взгляд, эти позднейшие добавления стихов из книг Бытия и Иисуса Навина свидетельствуют о том, как чествование Торы стало главным содержанием этого праздника.

Костюмы, не отступающие от хорошего вкуса, не противоречат букве закона и исторической практике. Но не следует забывать, какой смысл видел в этом обычае хасидский мудрец Авраам‑Йеошуа Гешель из Опатува. Он отмечал, что человек ощущает радость и веселье, когда сталкивается с чем‑то неожиданным, например с приятелем, который вдруг стал выглядеть иначе. Именно такое ощущение испытали евреи в эпоху Мордехая и Эстер, когда день, который, как они ожидали, будет днем резни, внезапно стал днем радости.

По плану Главного раввината родственники жертв Холокоста должны были записать имена погибших в особые книги памяти. Идея таких книг основывается на обычае, существовавшем в еврейском народе еще в Средние века, особенно среди ашкеназских евреев. В этих книгах сохранялись имена умерших или погибших евреев, а также описывалось разрушение еврейских общин.

Главная «горечь» мархешвана в том, что в этот месяц нет ни одного праздника, поста или иной значимой даты. На тишрей приходится Рош а-Шана, Йом Кипур, Суккот, Шмини ацерет. В кислеве есть Ханука, в швате – Ту би-шват, в адаре – Пурим, в нисане – Песах, в ияре – Лаг ба-омер. Сиван отмечает праздник Шавуот. В месяце ав был разрушен Храм, тевету и тамузу достались общенациональные посты. Наконец, весь месяц элул посвящен подготовке к предстоящим Дням трепета. И только мархешван совсем ничем не отмечен.

Месяц элул – время, наиболее подходящее для самоанализа, для подведения итога: что сделано за истекший год и что не сделано, а также что было сделано из того, чего не следовало делать, и что не сделано из того, что сделать следовало. Шестой Любавичский Ребе Йосеф-Ицхак Шнеерсон – о последнем месяце года.

На протяжении еврейской истории в этом месяце произошел целый ряд драматических событий, прежде всего – разрушение первого и второго Храмов. Поэтому и сказано в Талмуде: «С наступлением ав ограничивают себя в веселье…» (Таанис, 29а).

Весь период с 17 тамуза (когда в городской стене была пробита первая брешь) до 9 ава — тяжелое для еврейского народа время... Поколения, пережившие гибель Иерусалима, находились под большим впечатлением от этого рокового сочетания дат; они видели знак, знамение в том, что самые тяжкие бедствия происходили именно в тот день, когда согрешили их предки.