Врач Боткинской больницы Мануил Гершенович Соловей вполне мог бы назвать себя баловнем судьбы. Доктор Соловей был знаком с выдающимся еврейским артистом и председателем Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) Соломоном Михоэлсом. Преемником Михоэлса на посту председателя ЕАК стал поэт Ицик Фефер, и именно его следственные показания привели к преследованию врачей, подняв волну, которая чуть было не накрыла Мануила Соловья.

В годы войны майор медицинской службы Мануил Соловей был награжден орденом Красной Звезды и медалью «За победу над Германией». Многие его друзья и коллеги по Боткинской больнице также достойно выполняли свой воинский и врачебный долг на фронтах Великой Отечественной войны. Но недолго радовались победе бывшие военврачи, потерявшие в аду Холокоста своих родных и близких. Маховик сталинских репрессий стал раскручиваться для нанесения евреям нового удара.

Миссия «просвещения» евреев должна была быть возложена на раввинов. Чем же был с правительственной точки зрения раввин? Можно с уверенностью сказать, что он представлялся чем-то вроде священника у христиан (по аналогии — тоже служитель религиозного культа, пользующийся непререкаемым авторитетом среди прихожан). Забыли учесть только то, что авторитет раввина держится на знаниях того самого Талмуда, который был признан опасным для государственной власти.

В 1610 году группа рабынь-евреек из Марокко подверглась групповому изнасилованию в тюрьме для рабов шумного в то время портового города Ливорно, рассказывает Тамар Херциг, профессор истории раннего Нового времени в Тель-Авивском университете. Преступниками были местные осужденные – христиане, приговоренные к принудительным работам, и рабы-мусульмане, которые содержались в той же тюрьме

Тема инквизиции и преследования марранов прочно присутствовала в русско‑еврейской культурной памяти конца XIX — начала ХХ века и на фоне погромов и растущего народного и государственного антисемитизма появлялась в литературе как экзотическая историческая рамка для традиционного виктимного сюжета — гонений — и как источник хоть и горестных, но славных прецедентов еврейского сопротивления, а также актуализировалась для завуалированной презентации насущных проблем: выселения из столиц и «эпидемии крещений».

Если учесть, что Эсфирь и Мордехай прибыли в Сузы, персидскую столицу, скорее всего из Вавилона, где на тот момент проживала основная масса еврейской диаспоры, невольно возникает осторожное предположение, что под безымянной наложницей подразумевается героиня библейской книги. Это мнение подкрепляется тем обстоятельством, что царь доверил сыну фаворитки высокую должность наместника (сатрапа) одной из главных восточноиранских областей. 

История изобилует примерами, как народ сам приводил к власти деспотов, а потому его поведение не более достойно, нежели действия тех, кто им управляет. Исследуя механизм действия тоталитарного общества, Ханна Арендт пристально рассматривала и отдельного человека, частицу массы, без участия которого не были бы возможными массовые преступления.

Связь поколений евреев-земледельцев Екатеринославской и Херсонской губерний с историей возвращения на землю (в буквальном смысле) Израиля очевидна. То есть история земледельческих колоний Новороссийского края — это один из фрагментов «доисторического» периода нового государства Израиль.

Если бы Герцль не создал политический сионизм в 1897 году, то в 1948 году не возникло бы Государство Израиль, а если бы оно не возникло тогда, арабская Палестина получила бы независимость, и еврейское государство уже не могло бы появиться. Если бы сионизм действовал по совету Ахад а‑Ама, результат был бы именно таким.

Приход французов в Алжир положил начало изменению устоявшегося веками уклада жизни местного населения. Евреи с энтузиазмом встретили новую власть, которая объявила «свободу населению всех категорий, свободу религии, собственности, промыслов и торговли». В 1860 году, во время первого посещения Алжира императором Наполеоном III, ему была вручена петиция 10 тысяч алжирских евреев. Они писали, что испытывают унижение от неопределенности своего статуса. Евреи остаются чужими и отчужденными в стране, где они родились...

Евреев выбрали на роль новых врагов потому, что население было готово к этому. Постепенное вытеснение евреев из всех сфер жизни началось вскоре после войны и особенно расцвело в период «борьбы с космополитизмом», начавшейся в 1948 году. Все это осложнялось тем, что к концу жизни у Сталина развилась паранойя, и он сам стал верить в фабрикуемые по его приказанию заговоры.

Еврейская община Рима, опасаясь, что из-за наплыва испанских соплеменников может ухудшиться ее собственное положение, обратилась к понтифику с просьбой не допускать изгнанников в Рим. Александра VI настолько шокировало и разгневало их бессердечие, что он приказал оштрафовать еврейскую общину на 2 тысячи дукатов, а беженцам милостиво разрешил поселиться в Риме и его окрестностях.