Именно этот «старообразный мальчик» явился адресатом брюсовского стихотворения «Юноша бледный со взором горящим...», в котором, как старший по возрасту и уже приобретший некоторый литературный опыт, автор дает юному дарованию «три завета». Следует заметить, что этим памятным заветам адресат последовал не в полной мере, поскольку рос он как ярый ненавистник существующего государственного режима: еще в годы гимназического учения сблизился с социал‑демократами и со всей присущей его натуре страстностью отдался не столько искусству, сколько революционной деятельности.

Плохой человек не может быть хорошим кооператором, — писал Ц. Пинес, работавший под руководством Биркенгейма в еврейском кооперативном Союзе в Польше, — так же, как плохой человек не может быть хорошим врачом. Беркенгейм был кооператором, каких редко можно отыскать, и такого же рода людей он старался привлечь в кооперативное движение. Подобно Диогену, он искал человека, чтобы обрести в нем кооператора.

Тридцать процентов населения Одессы составляли евреи в 1897 году. И поскольку город в целом был прогрессивный, местные евреи были тоже прогрессивные. До такой степени, что не стеснялись разрешать свои внутриобщинные конфликты с помощью печатного слова, периодически обращаясь как к посреднику к самому градоначальнику Одессы. Именно благодаря этому факту нам известна ситуация, которая сложилась в еврейской общине в 1909 году.

Бялик был буквально заворожен богатством средневековой еврейской поэзии, о чем писал: «Мои старания на ниве еврейской поэзии Испании доставляют мне неописуемое наслаждение. Порой мне кажется, будто я стою подле множества горок драгоценных камней и жемчугов и то и дело набираю полные пригоршни. Задумываясь над этой картиной, я не перестаю удивляться: как получилось, что до сегодняшнего дня такие бесценные сокровища были обречены на столь долгое забвение»