Не удержался, выношу из комментов, да еще и с дополнениями. Реакция многих русскопишущих на убийство насмешников зачастую ужасает. Хотел было написать: «не меньше самого убийства», но осекся — все же злодеяние всегда хуже самых абсурдных и злобных мыслей и слов. О официально‑народной российской позиции — сами, мол, виноваты, нечего оскорблять чувства верующих, и вообще, жизнь дороже свободы слова — сказали уже все, что можно сказали. Другое дело — достопочтенные достокошерные евреи, в том числе и мои друзья, поначалу осудившие акт террора, которые вдруг с ужасом обнаружили, что убитые издевались не только над «ними», но и над «нами». Они пришли к выводу, что жертвы — тоже гады, а убийцы, похоже, орудие Божьего возмездия, хотя и кривое какое‑то. Мне кажется, что русско‑еврейская реакция не менее разрушительна, чем просто русская.
Во‑первых, Тора запрещает убийство, кроме как на войне и по суду, но даже для величайшего из судов, Сангедрина, смертная казнь была чем‑то из ряда вон выходящим.
Во‑вторых — нельзя убивать шутов. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Комментаторы Зогара объясняют, что Всевышний помиловал царя Давида, который заслуживал смертного приговора, лишь когда тот напомнил, что он Божий шут, а на шутов даже Сам Творец не обижается.
А в третьих, рассуждающий так еврей сам лишает себя места, если не Мире грядущем, то в этом мире — точно. Карнавал — это основа всей западной пост‑европейской цивилизации, единственной, предполагающей равноправное сосуществование меньшинств с разными, зачастую противоположными взглядами. Серьезность же для равноправия убийственна — защитники чести пророка в этой ситуации как раз и были убийственно серьезны. Тотальное осмеяние всего и всех позволяет человечеству примириться, в том числе, и с существованием евреев и Израиля, поддержка же палестинского дела — следствие безмерной серьезности европейских левых. К сожалению, и пост‑европейский мир, похоже, подходит к концу, о чем свидетельствует изобилие табуированых тем. Власти, негры, гомосексуалисты, евреи, мусульмане равны только в карнавальном кружении, в противном случае — каждый должен знать свое место.
Даже над Холокостом необходимо смеяться — иначе невозможно жить дальше. Это не я придумал, так в те самые годы писал р. Калонимус‑Калман Шапиро, «Святой огонь», ребе Варшавского гетто. Так что «гады и враги», убитые за право на смех — лучшие наши друзья, даже если сами они так не считали.
А когда к штыку приравнивают перо и законодательно определяют, над чем смеяться дозволено, а над чем нет — карнавал превращается в пляску смерти и появляются нацистские или советские карикатуры, ни в коем случае не шуточки и смехуечки, а графически отображенная истина последней инстанции.
В подтверждение вышесказанного можно привести множество цитат из из святых и не очень святых книг, но я ограничусь лишь одной историей из Талмуда (Таанит, 22а):
Рав Брока Хузистанский стоял на базаре в Бей‑Лефете, а с ним был пророк Элияѓу. Спросил его [рав Брока]:
— Есть ли здесь те, кто принадлежит Миру грядущему?
— Нет, — ответил пророк. (…)
Тем временем появились [на базаре] еще двое. Сказал [пророк Элияѓу]:
— И эти принадлежат Миру грядущему!
Подошел [рав Брока] к ним и спросил:
— Каковы дела ваши?
— Мы шуты, когда видим падшего духом, своими шутками развлекаем мы его. И еще: когда мы видим, как двое ссорятся, стараемся их помирить.
