Живая книга. Недельная глава «Берешит»
Начало этой книги — самые знаменитые, самые величавые, самые резонансные первые строки в литературе всех времен: «Когда Б‑г начал творить небеса и землю, земля была поразительно пуста, и тьма [была] над пучиной, а дух Б‑га витал над водой. Сказал Б‑г: “Пусть будет свет” — и появился свет» (Берешит, 1:1–3).
Или, в традиционном переводе: «В начале сотворил Б‑г небеса и землю».
Отчего же Раши, самый популярный у читателей еврейский комментатор, начинает свой комментарий к Хумашу с престранной идеи?
«Сказал рабби Ицхак: “Разве не следовало начать Тору со [слов] ‘этот месяц для вас — [начало месяцев]’ (Шмот, 12:1) — с первой заповеди, которая была дана [народу] Израиля?”»
Должны ли мы принимать эти слова за чистую монету? Неужто рабби Ицхак или сам Раши всерьез предполагали, что Книга книг могла бы начаться с середины — примерно со второй трети книги Шмот? Разве Тора могла бы умолчать о сотворении вселенной, коль скоро рассказ о нем — один из столпов еврейской веры?
Смогли бы мы понять историю Израиля без ее предыстории — повествований об Аврааме, Саре и их потомках?
А эти повествования — смогли бы мы их понять, если б ничего не знали о предшествующих событиях: о том, как люди — Адам и Хава, Каин, поколение Потопа, строители Вавилонской башни — снова и снова разочаровывали Б‑га?
Пятьдесят глав книги Берешит в совокупности с началом книги Шмот — первоисточник библейской веры. Этот текст, как никакой другой, знакомит нас с философией иудаизма. Что же тогда имел в виду рабби Ицхак?
На самом деле он хотел выразить глубокую мысль, которую мы часто упускаем из виду. Чтобы понять книгу, надо знать, в каком жанре она написана. Что это, история реальных событий или легенда? Хроника или миф? На какой вопрос она отвечает? Историческая литература отвечает на вопрос: «Что произошло?» А литература по космологии, будь то научные работы или изложения мифов, на вопрос: «Как это произошло?»
Рабби Ицхак намекает нам: если мы хотим понять Тору, ее следует читать как Тору, то есть как закон, указания, поучения, руководство. Тора отвечает на вопрос: «Как нам жить?» Именно поэтому рабби Ицхак поднимает вопрос: «Почему она начинается не с первой заповеди, которая была дана Израилю?»
Что ж, Тора, хоть и включает в себя историческую хронику, — не книга по истории. И не труд из области естественных или точных наук. Правда, как подчеркнул в XIX веке социолог Макс Вебер, первая глава книги Берешит — необходимая преамбула к научному мировоззрению, первый случай, когда люди рассматривают вселенную как порождение цельной творческой воли, а значит, нечто постижимое, а не загадочную силу, поступающую по своему капризу. Итак, Тора прежде всего и в конечном счете — книга о том, как нам следует жить.
Все, что содержится в Торе, — не только заповеди, но и повествования, в том числе повествование о сотворении мира, — помещено в ней исключительно ради нашего нравственного и духовного воспитания.
От мельчайших подробностей Тора переходит к грандиозным картинам вселенной и нашего места во вселенной. Но, никогда не отвлекаясь, пристально сосредоточивается на вопросах: «Что мне следует делать? Как мне следует жить? Какие черты я должен в себе вырабатывать?»
Она начинает, в Берешит, 1, с основополагающего вопроса. В Теилим он звучит так: «Что есть человек, чтобы Ты помнил о нем?» (Теилим, 8:4).
Одним из поворотных моментов западной цивилизации, своеобразным манифестом итальянского Возрождения стала написанная в XV веке «Речь о достоинстве человека» Пико делла Мирандолы. Автор вложил в уста Бога такие слова, обращенные к первому человеку: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные» .
Хомо сапиенс, этот уникальный синтез «праха с земли» и Б‑жьего дыхания, — единственное из сотворенных существ, не имеющее неизменной сущности: человек свободен быть таким, каким выберет сам. «Речь» Пико делла Мирандолы знаменовала разрыв с обеими господствующими традициями Средневековья — с христианской доктриной, согласно которой люди неисправимо испорчены, так как на них лежит пятно первородного греха, и с идеей философов‑платоников, что род человеческий скован рамками неизменных форм.
Кроме того, эта «Речь» поразительно проникнута еврейским духом. Мы находим в ней почти полное совпадение с идеями рабби Йосефа Соловейчика в «Человеке алахи»: «Главный из всех основополагающих принципов — человек должен заниматься самосозиданием. Именно эту идею иудаизм принес миру».
Мы воодушевляемся, обнаруживая у итальянского гуманиста что‑то знакомое. А затем узнаем, что одним из наставников Пико делла Мирандолы был еврей, рабби Элияу бен Моше Дельмедиго (1460–1497).
Дельмедиго, родившийся на Крите, был своего рода вундеркиндом, блестяще изучил Талмуд и совсем молодым был назначен главой ешивы в Падуе. Одновременно он изучал философию, особенно труды Аристотеля, Маймонида и Аверроэса. В 23 года получил место профессора философии в Падуанском университете.
Именно там он познакомился с графом Джованни Пико делла Мирандолой, и тот стал его учеником и покровителем. Однако со временем философские труды Дельмедиго, особенно «Бехинат а‑Дат», стали вызывать неоднозначную реакцию. Другие раввины обвинили его в ереси. Он вынужденно покинул Италию и вернулся на Крит.
Дельмедиго пользовался большим уважением как среди евреев, так и среди христиан. Когда он безвременно скончался, будучи еще молод, в последний путь его проводили множество христиан и евреев.
Упор на личный выбор, свободу и ответственность — одна из характерных особенностей еврейской мысли. Она очень тонко, неявно возникает уже в первой главе книги Берешит.
Нам прекрасно известна фраза, что Б‑г сотворил человека «по Своему образу и по Своему подобию». Но за ней стоит парадокс, о котором мы редко задумываемся. Ведь Тора сплошь и рядом подчеркивает, что Б‑г не имеет образа. Когда Моше спрашивает у Б‑га, как Его имя, Он отвечает: «Я буду тем, кем Я буду» .
Поскольку Б‑г выше природы (таков основополагающий принцип, изложенный в Берешит, 1), Он свободен, законы природы не ограничивают Его. Создав человека по Своему образу, Он наделил нас похожей свободой, то есть сотворил единственное существо, которое само способно на творчество.
Из этого беспрецедентного описания природы Б‑га в первой главе Торы вытекает не менее беспрецедентная концепция человеческой личности и нашей способности самостоятельно преображать себя.
Эпоха Возрождения — одна из вершин европейской цивилизации — в конце концов закончилась упадком. Недовольство чередой коррумпированных правителей и римских пап привело к возникновению Реформации, формированию воззрений Лютера и Кальвина.
Очень интересно теоретизировать о том, что произошло бы, если бы цивилизация продолжала развиваться по пути, указанному Пико делла Мирандолой. Ведь его гуманистическая концепция, сложившаяся в конце XV века, была не секулярной, а глубоко религиозной.
В любом случае великая истина из Берешит, 1 не устаревает. Процитирую слова законоучителей Талмуда (Берешит раба, 8:1; Сангедрин, 38а): «Почему человек был создан последним? Чтобы сказать, если он достоин заслуги, “все, что сотворено, было создано для тебя”; но если он не достоин заслуги, ему говорят: “Даже комар появился прежде тебя”» .
Тора остается самым повелительным призывом Б‑га к человечеству — призывом, с одной стороны, к свободе и творчеству, а с другой — к ответственности за свои поступки и обузданию своих страстей. Призывом стать партнером Б‑га в деле творения.
Почему Б‑г создал нас? Недельная глава «Берешит»
Б‑г Творения и Земля Израиля. Недельная глава «Берешит»
