Жизнь последнего ортодоксального раввина довоенной Германии может служить примером для религиозных руководителей современных общин.

Знакомясь с биографией Йосефа Карлебаха, читая его молитвы и проповеди, воспоминания дочери и немногих живых свидетелей того страшного времени, невольно примеряешь жизнь этого человека к сегодняшним обстоятельствам. И ловишь себя на одной и той же мысли: если бы раввины нынешних общин были скроены по его образу и подобию, не было бы оснований для внутренних распрей, жалоб на отсутствие сердечности, противопоставления патриотизма – национальной приверженности, естественнонаучных знаний одних – ортодоксальному верованию других, и так далее, и тому подобное.

НАСЛЕДНИК ЛЮБЕКСКИХ РАВВИНОВ

Не будем утверждать, что Йосеф Карлебах родился в нужное время и в нужном месте, но то, что ему повезло с родителями – это бесспорно. Отец  Йосефа Соломон (1845–1919) принадлежал к поколению религиозных евреев, исповедовавших некий синтез традиционного иудаизма и современных достижений естественных наук. В 25-летнем возрасте он с дипломом доктора медицины в кармане стал главным раввином Любекской общины и оставался на этом посту 50 лет. Когда началась первая мировая война, этот патриотически настроенный человек не желал ничего, кроме участия кого-либо из своих сынов (а их у него тогда было восемь) в этой справедливой, на его взгляд, борьбе с врагами Германии. И жена Эстер (1853–1920), дочь любекского раввина Александра Зуссмана-Адлера (1816–1869), родившая Соломону 12 детей, поддерживала его во всем.

Восьмой по счету ребенок в семье, Йосеф Карлебах, появившийся на свет в Любеке 30 января 1883 года, рос крепким мальчиком. Как и его братья, он получил два образования – гуманитарное и талмудическое. Но в отличие от братьев, у него выявилась явная приверженность к естественным наукам. В Берлинском университете он изучал современную физику (и не у кого-нибудь – у Макса Планка), новейшую астрономию, историю и философию. В марте 1905 года, после получения диплома преподавателя естественных наук с высшим баллом (summa cum laude), он победил в конкурсе на место преподавателя в иерусалимской школе-семинаре Lemel-Schule, созданной лишь годом ранее немецко-еврейским союзом для помощи евреям Палестины.

Пейзажи, столь несхожие с европейскими, удивительные археологические находки, разговоры с первыми переселенцами из России, Месопотамии и Америки, наполнили душу молодого ученого, как он сам потом признавался, религиозным смирением перед Б-гом и преклонением перед красотой созданного Им. Йосеф удивлялся мужеству и настойчивости тех, кто сидел перед ним за учебными партами. А они, может быть, впервые слышали о немецкой классической литературе и декартовой системе координат, нелегких судьбах немецких романтиков и элементарном строении материи. Едва ли не самыми интересными для преподавателя и его студентов были поиски современных выражений этих достижений человеческой мысли на иврите.

Его методы преподавания не раз вызывали нарекания местных иудейских проповедников. Не обошлось без  жарких диспутов с такими эрудитами, как, например, главный раввин израильских сефардов Яков Шауль Элифшар (1817–1906) или ашкеназский раввин Хакохен Коок (1865–1935). Каждый из них годился Йосефу в отцы, и как отцы, они предостерегали европейца от опасности компромисса между просвещением и иудаизмом, опустошительной сущности ассимиляции и прочего. В диспутах с этими людьми, наверное, и происходило его становление как раввина. Он осознал значение исторического и социального влияния эпохи на изменяющееся лицо еврейства, воспринял основу этого многообразия и уяснил для себя разлагающую сущность фанатизма во всех его проявлениях.

НАЗАД, В ИСТОРИЮ

Йосеф Карлебах не отказался (хотя имел возможность) от призыва на военную службу (ведь этого так хотел его отец). Ему пришлось покинуть Палестину и вкусить казарменной пищи. Но служба быстро закончилась, и он занялся продолжением своего академического образования. В Гейдельберге (где еще помнили его отца) и в Берлине ему, уже опытному преподавателю, предлагают вести несколько курсов в еврейских гимназиях. Особенный резонанс имела его педагогическая деятельность в берлинском женском лицее Marga-rethen-Lyzeum (ML). Ему вменялось в обязанности чтение математики. Но при этом он был еще и оригинальным воспитателем художественного вкуса; учил рассматривать библейскую историю в свете современных эволюционных течений; воспринимать науку и религию как две неотъемлемые части единого мирового разума.

В 1909 году он закончил работу над диссертацией «Леви бен Герсон как математик». Этот средневековый талмудист (1288–1344) был не только математик и астроном, но и талантливый конструктор (ему принадлежит изобретение камеры Обскура), умелый комментатор Библии, глубоко верующий человек. Пример жизни Бен Герсона определенно повлиял на становление Йосефа Карлебаха.

Гейдельбергский университет по неясным причинам отказался принять диссертацию к защите. Но ее публикация (Берлин, 1910), совпавшая по времени с публикацией теории относительности Эйнштейна (Берлин, 1912), в сознании читателей сыграла роль смыслового моста из прошлого в настоящее. Наверное, отказ в защите был неким переломным моментом. Ибо с этого времени Йосеф Карлебах полностью посвятил себя раввинистическому образованию. В Берлинском семинаре раввинов он проработал вплоть до начала первой мировой войны.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Дипломант Берлинского университета, закончивший ординатуру раввин, исследователь древней истории– таким был вольноопределяющийся Йосеф Карлебах. Но уже вскоре он получает первое офицерское звание и в качестве «культуртрегера» со специальным заданием направляется в Литву. В планы немецкого командования входило, конечно, присоединение прибалтийских земель. Воспитание будущих вассалов в немецком духе – не важно, евреев, поляков, литовцев или украинцев – способствовало бы этой глобальной задаче. Идея материализовалась (неожиданно для генерального штаба) открытием в Ковно еврейской гимназии, где (как вспоминала впоследствии одна из его учениц) «образование перемешивалось с религией, Небеса и Земля хотели служить и быть в гармонии». Благодаря воспитательному таланту офицера-раввина эта гимназия вскоре стала напоминать высшую школу. Численность учащихся перевалила за 800. И если раньше выпускники подобных школ знали лишь еврейскую историю и Талмуд, теперь они были в состоянии сдать экзамены на аттестат зрелости.

СЕМЬЯ И ШКОЛА

Красивый молодой человек в военной форме, с аккуратной бородкой и подстриженными усами в начале 1918 года как-то постучался в двери берлинского дома вдовы Марты Пройсс (1876–1960). Это Йосеф Карлебах использовал короткий отпуск, чтобы просить руки своей будущей жены Лотты. Ее рано умерший отец доктор Юлиус Пройсс (1861–1913) стал знаменит после публикации монументального исследования по еврейской талмудической медицине. Свадьба с бывшей ученицей из ML состоялась в Берлине в 1919 году. Но сначала окрыленный положительным ответом жених вернулся к месту своей службы в Литву.

У него уже давно созрело намерение использовать еврейские училища для профессиональной подготовки молодежи: ведь не все станут раввинами или проповедниками. Так  в Литве появился религиозный семинар Jawne.

ВСТРЕЧА С ГАМБУРГОМ

Смерть отца заставила Йосефа прервать начатое дело и вернуться в Любек. Одновременно с должностью государственного раввина ему предложили место директора гамбургской реальной школы по изучению Талмуда и Торы (ТТR). Конфликт по поводу совмещения столь разных по специфике и столь удаленных друг от друга мест был разрешен благодаря вмешательству молодой жены: она тоже видела свое призвание в педагогике и помогала мужу чем могла. А ведь в их доме один за другим появилось восемь детей!

Именно в это время Йосеф  начал формулировать новые педагогические принципы. Приведенные ниже, они дают возможность понять, каким образом Карлебах укреплял в детях еврейское самосознание и веротерпимость, дух Торы и европейское просвещение. Он был одновременно психиатр и проповедник, доктор и наставник. Без тени скуки или занудства. Вся школа, например, участвовала в выпуске специальной газеты, извещавшей о приходе Мошиаха. И вместо строгой дистанции между преподавателями и учениками возникала теплота индивидуальных привязанностей, а на месте строгого пиетета  – дружба. К чести этого человека надо сказать, что он одним из первых в Германии ввел предварительные занятия для детей, с трудом воспринимающих обучение и науку.

Лекции Карлебаха о еврейской истории и средневековой архитектуре, географических открытиях и немецкой философии собирали огромные аудитории. Слушатели часто забывали, кто  перед ними: раввин, директор школы или ученый-исследователь.

ТАМ, ГДЕ ПЕРЕСЕКАЛИСЬ ПУТИ

В 1925 году его избрали главным раввином городка Альтона. Одна из древнейших в Германии (она возникла в 1671 году), его община когда-то была идеологическим центром трех еврейских округов: Альтоны, Гамбурга и Вандсбека. Теперь же она столкнулась с материальными и социальными трудностями.

Со свойственной ученому скрупулезностью Йосеф Карлебах попытался понять причины перешедших ему по наследству неурядиц. Общины северных немецких земель вместили в себя три волны еврейской эмиграции. Сначала это были сефарды, изгнанные испанской инквизицией. Сто лет спустя сюда хлынули тысячи евреев, бежавшие из Польши и Украины после «славных» походов Богдана Хмельницкого. Еще через двести лет, после начавшихся гонений на российских евреев, в Америку через северные порты Германии направлялись десятки тысяч обездоленных в надежде на лучшую жизнь. Из 80 тысяч российских евреев, прошедших в 1889–1892 годы только через гамбургский порт, на немецкой земле осели не менее 10 %.

В годы первой мировой войны патриотически настроенные общинники отдали значительные средства на нужды немецкой армии, чем вконец подорвали свое материальное положение. Распри между богатыми и бедными были болью нового раввина. Он всеми силами стремился примирить людей разных сословий.

Но, как и раньше, главной заботой Карлебаха оставались дети. Пытаясь проникнуть в замыслы этого незаурядного человека, можно допустить, что он нашел скрытый от многих путь к объединению общины. Этот путь проходил через сердца детей. Два раза в неделю, после обеда, в религиозной Palmaille-Schule он собирал всех детей, независимо от их сословных и исторических корней. Его лекции на научные и литературные темы обязательно увязывались с запросами слушателей, а их личные, на первый взгляд, неразрешимые проблемы раввин пытался решать на основе еврейских традиций. Вечерами, после пятничной молитвы, он приглашал молодежь к себе домой. Говорили об учении праотцев и достижениях науки, изучали стихи новых поэтов, пишущих на иврите, или рассматривали случаи из будущего. Например, можно ли в часы субботнего умиротворения создавать что-либо новое в будущем еврейском государстве в Палестине?

А в праздники Йосеф Карлебах с азартом пел сефардские и ашкеназские песни, рассказывал анекдоты из жизни венгерских и украинских евреев. Когда раздавалась зажигательная танцевальная музыка, раввин крепкими руками поднимал себе на плечи маленьких детей и отплясывал с молодежью на равных.

Большой город предоставляет людям большие возможности. А как живут евреи в пригородных поселках? Карлебах организует передвижной семинар под названием Wanderlehrer, выезжает в городки Флензбург, Рендсбург, Харбург, Зегеберг не только на проповеди и молитвы, но и просто поговорить о насущных делах тамошних евреев.

Все это – молитвы и поездки, лекции и собеседования – было хоть и видимой, но малой частью его напряженной работы. В это время он много пишет о живительном стремлении человека к гармонии, о морали и политике, достижениях науки и неизведанном мире, пессимизме и мессианстве, индивидуальности и обществе, молитвах в одиночестве и на миру. Кое-что из написанного было опубликовано при его жизни, многое другое – лишь спустя годы и годы. Эти работы читали евреи и христиане. И даже фашисты в майском выпуске своего листка Sturmer за 1934 год цитировали, исказив, конечно, работу Карлебаха, где он обличал статьи о ритуальных убийствах.

В кругу семьи, 1938 г.

О МУЖЕСТВЕ, О СТОЙКОСТИ, О СЛАВЕ…

Приход Гитлера к власти, запрет евреям занимать государственные должности, запрет показываться на улицах после первой звезды на небе – все это свидетельствовало о приближении трагического конца. Но еврейская жизнь в общинах пока еще шла своим чередом. До «Хрустальной ночи» оставалось почти три года.

В 1935 году Карлебах совершил поездку на Святую землю. Он еще раз убедился: реальность революционных идей ее обитателей в том, что тяжелый труд и вера в будущее еще принесут свои плоды. Раввин Коок, старый знакомый, предлагал выписать семью и остаться в Палестине. Карлебах и сам об этом думал, и все же его окончательное решение не мог поколебать никто: он должен вернуться в Гамбург и разделить участь тех, кто ему доверял свои души (именно так спустя семь лет в далекой Варшаве поступит Януш Корчак, книги которого были в библиотеке Карлебаха).

Этот поступок не прошел незамеченным. В апреле 1936 года его выбирают главным раввином Гамбурга и прилегающего округа. Синагога на Борнплатц не могла вместить всех желающих послушать вступительную речь раввина. Многие собрались в помещении школы TTR, где еще недавно слушали его лекции и доклады. Это было едва ли не последним большим праздником евреев в нацистском Гамбурге. Йосеф Карлебах не говорил о приближающемся конце, хотя ясно осознавал это. Он нашел другие слова: «Мой дом и мое сердце открыты каждому… И я сделаю все зависящее от меня для удовлетворения вашей души… И буду считать это не только своей обязанностью, но и наградой для себя. Мое стремление к каждому из вас есть и будет моим заветом в этот тяжелый час». И еще он высказал надежду, что Гамбург, открывший пять столетий назад ворота сефардам, получивший в годы первой мировой материальную помощь от евреев, в конце концов покончит с несправедливостью.

Евреи Гамбурга не знали, сколько писем в Стокгольм, Амстердам, Копенгаген, Чикаго и другие города Европы и Америки написал их раввин. Он передавал их и с нарочными, и по почте. В письмах были просьбы, мольбы и уговоры сделать что-либо для спасения немецких евреев. Кое-что ему удалось. К нему, как к последнему и единственному ортодоксальному авторитету Германии, люди обращались с записками из концлагерей, тюрем и гетто. И Карлебах давал наставления, как в этих тяжелейших условиях проводить праздники, молитвы и похороны. Он не переставал бороться за ортодоксальное соблюдение еврейских традиций, за мирное разрешение внутренних конфликтов. В своем доме он устроил химическую лабораторию, чтобы проверять маргариновый жир на пригодность использования его в кошерной пище. И на Пейсах 1941 года – последний для него и для евреев Гамбурга – в помещении на Остмаркштрассе, 76 Йосеф Карлебах прочел молитву, обрадовав евреев сообщением, что в Альтоне, в отдельно стоящий хлебный магазин на Хафенштрассе, подвезли немного мацы. Это была последняя маца в нацистской Германии, испеченная с участием Лотты Карлебах в пекарне, вскоре уничтоженной.

К этому времени Карлебах и Лотта успели отправить за границу четверых старших детей.

В ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

25 октября проводилась очередная депортация евреев из Гамбурга. В окнах домов, окружающих вокзал, видны были немцы, наблюдающие за происходящим в бинокль. Главный раввин объявил день поста и сообщил, что он, его жена и четверо младших детей остаются в Гамбурге вместе со всеми. 25 ноября Карлебах вынул из почтового ящика извещение, что в течение недели его семья вместе с 800 оставшимися евреями будет депортирована в Ригу.

Люди свидетельствуют, что когда главный раввин Гамбурга в окружении своей семьи подошел к поезду, глаза его излучали тепло и спокойствие. Весь его вид оказывал утешительное воздействие на отчаявшихся людей. Поезд отошел от гамбургского вокзала 6 декабря. 8 декабря он прибыл в Ригу. Людей построили в колонну и погнали в расположенный поблизости лагерь Юнгфернхоф. Именно в эту колонну, скорее всего, и втолкнули попавшего в облаву известного многим раввинам Германии еврейского историка и философа Шимона Дубнова (1860 – 8 дек. 1941), жившего к тому времени в рижском гетто. 81-летний старик не мог быстро идти и его пристрелил солдат-охранник.

В лагере Юнгфернхоф Йосеф Карлебах не изменял своим идеалам. Как мог, он проводил уроки для школьников, доставал свечи для Хануки, находил теплые слова для прощальных молитв. 26 марта 1942 года Карлебах, его жена Лотта, дочери Рут (15 лет), Ноэми (14 лет) и Сара (13 лет) были расстреляны в лесу под Ригой. Спасся лишь маленький Соломон, которого смогли укрыть люди. Так смертью одной и спасением другой части семьи гамбургского раввина в который уже раз подтвердилась обоснованность выстраданной веками испытаний иудейской традиции многодетного семейства!

«Никто не может выбирать свое время и окружение. Нам нужно принимать их так, как их дает судьба, и работать с ними с глубокой душевной привязанностью…» Полвека спустя эту же мысль поэт Александр Кушнер положит на музыку русского стиха: «Времена не выбирают, в них живут и умирают».

Расстрелы евреев из рижских гетто и лагерей производились в трех разных местах. И теперь никто точно не скажет, где покоятся останки Йосефа Карлебаха. Но его именем назван еврейский детский сад в Гамбурге. Образ этого человека, его изречения и напутствия в своих молитвах и беседах часто использует мюнхенский раввин Стивен Лангнас, и хотелось бы верить, что не только он один.

Приводимый ниже отрывок взят из книги Carlebach Josef. Ausgewahlte Schriften. Herrausgeber von Miriam Gillis-Carlebach, составленной Мириам, одной из спасенных дочерей Йосефа Карлебаха.

С женой, 1937 г.

ТЫ И ЕВРЕЙСКОЕ ОБЩЕСТВО

1. Чувствуй и веди себя, как еврей, как дитя вечного народа, который принес человечеству Б-га и Библию, нравственность и этику. Будь полон гордости и почтения перед твоим возвышенным прошлым. И ты, и твои близкие должны придавать значение еврейскому идеалу.

2. Не стыдись своего еврейства, своей внешности, своих еврейских чувств. Только когда ты уважаешь сам себя, ты можешь ожидать уважения от других. Если ты стыдишься своего еврейского имени, своего еврейского происхождения и своего еврейского брата, то не удивляйся, когда другие будут относиться к ним с еще меньшим уважением. Выступая публично, веди себя с благородной скромностью и сдержанностью, как это полагается благородным людям. Громкое, невежливое поведение, ставящее тебя на первый план и оскорбляющее других, противоречит высокоразвитой культуре еврейства и является поэтому осквернением Б-жьего имени, Хулуль Хашем.

3. Окружай себя и свою жизнь еврейскими  символами! Пусть на стенах твоей квартиры будут еврейские картины! В твоей библиотеке должны быть Библия на иврите и на немецком, труды о еврейской истории, литературе и о наших религиозных законах, Талмуд. Так же как ты интересуешься мировой литературой и газетами, ты и твоя семья не должны отказываться и от еврейских газет, которые информируют тебя о вопросах и событиях, волнующих еврейство. Или тебя не интересуют переживания и стремления еврейства? Тогда тебя не должно удивлять, что твое нееврейское окружение, пожимая плечами, не может оценить величие еврейства.

4. Немецкий поэт сказал: самое худшее общество дает тебе почувствовать, что ты относишься к низшей категории людей. Так и для тебя действует правило: только еврейское общество дает тебе почувствовать, что ты еврей среди евреев. Если бы оно не стояло с тобой на одном уровне в духовном и социальном отношении, ты бы нигде не услышал эхо своего сердца, своих религиозных ощущений, нигде не нашел бы родину своей души. Родина эта – лишь в еврейском окружении.

5. Будь в распоряжении еврейского общества. Помогай своим братьям по вере почувствовать смысл высоких еврейских идеалов. Будь щедрым, великодушным и думай не только о себе!

6. Не говори также: именно еврейское общество там, где я живу, не нравится мне. Никто не может выбирать свое время и окружение. Нам нужно принимать их так, как нам дает их судьба, и работать с ними с глубокой душевной привязанностью, чтобы исполнить еврейскую жизненную цель, таящуюся в нашей душе.

7. Будь в первую очередь справедливым, судя о еврейских людях и вещах. Серьезно проверяй себя, нет ли в тебе самом антисемита, не привык ли ты сам к наполненной ненавистью критике евреев? Почему такая готовность прощать всем и все, только не своим братьям, евреям. Ведь мы все, люди, несовершенны. Только потому кажется тебе все чужое лучшим, что его недостатки не видны на расстоянии. В связи с этим призывает Тора: «Возлюби ближнего как самого себя»; не будь недобрым к ближнему только потому, что вблизи тебе виднее его человеческие недостатки.

8. Почитай своих родителей, своих раввинов, своих учителей. Не умаляй их достоинств по сравнению с уважаемыми людьми других городов и общин. Тот, кто не испытывает по отношению к ближнему чувство уважения и почитания, делает развитие и возвышение своего окружения невозможным.

9. Важнейшим фактором еврейской жизни является еврейская община. Она выражает и воплощает еврейскую волю к жизни и еврейское будущее. Отрекаясь от нее, ты лишаешь своих детей основы еврейского образа жизни и надежды на вечную жизнь.

10. Укрепляй поэтому свою общину! Добровольно жертвуй свои силы и добро, свое влияние и свои знания! Поддерживай, насколько это возможно, труд работников общины. Рост общины принесет тебе пользу, укрепит твое жизненное положение в политическом, законодательном, моральном и общественном смысле. «Там, где все вместе, в одной общине, где люди собираются для святых целей, там и находится Всевышний».

Йосеф Карлебахъ

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», №217)