120 дней как история человечества

В седьмой день cивана Моше взошел на гору… Семнадцатого тамуза были разбиты Скрижали. Восемнадцатого он сжег [золотого] тельца и судил свершивших прегрешение. Девятнадцатого он взошел на гору, где пребывал 40 дней и молил о милости. Первого элула он взошел получить Вторые Скрижали и пребывал на горе 40 дней. Десятого тишрея Б‑г вернул евреям Свое расположение, и было то к радости и полноте сердца, и сказано было Моше:
«Я простил, как просил ты», — и так были даны Вторые Скрижали.

Раши на Шмойс, 32:1 и 33:11

Если в лаборатории провести анализ единственной капли морской воды, то она поведает о свойствах миллионов своих сестер, рассказав о каждой капле в любом океане.

То же самое верно и для истории. С одной стороны, каждый период — уникален, каждый год, каждый день, каждое мгновение — неповторимы. И все же мы знаем, как нередко история жизни всего лишь одного человека может многое поведать нам о целом столетии. Как знаем и о том, что события, произошедшие на памяти одного поколения, способны подчас отразить в себе целую эпоху.

Поверхностному, ненаблюдательному человеку кажется, что время — со всеми событиями, которое оно вмещает в себя, — подобно скорее земному ландшафту со всем свойственным тому разнообразием. Сквозь призму такого неискушенного взгляда просто невозможно уподобить время водной глади, на которой неострому глазу порой не за что зацепиться.

Однако же если вы отбросите все поверхностные характеристики и отринете второстепенные обстоятельства, то капля в океане времени отразит и сущностные свойства его вод, и законы, им управляющие.

Двигаясь во времени, мы подобны сухопутным странникам. Шаг за шагом нам раскрывается смысл событий, пополняя наш опыт. Мы поднимаемся на холмы, спускаемся в долины, проходим сквозь пустыни и перебираемся через топи, карабкаемся по скалам. И для нас сущностная природа каждого мгновения сокрыта глубоко под складками сиюминутных, второстепенных фактов и случайностей. Ведь каждое мгновение выражает не тотальный смысл жизни и истории, но лишь специфическую данность, капризное сочетание некоторых характеристик происходящего.

Но, бывает, иной пейзаж столь наполнен смыслами, производит настолько глубокое впечатление, что оказывается целым миром в миниатюре.

Так и в странствиях человека или целого народа случаются мгновения, когда сущность происходящего здесь и сейчас воспринимается во всей ее глубине. Воспринимается так, что ряд событий концентрирует в себе всю историю личности или социума.

Таков был период протяженностью в 120 дней, пришедшийся на 2448 — 2449 год от Сотворения мира (1313 до н.э.). События, происходившие в этот период с евреями вскоре после того, как они осознали себя народом, были сжатым компендиумом всей истории человечества. И именно в нем нашли отражение сами основы жизни на земле, весь ее ход и конечная цель.

Эти 120 дней, отсчитываемые с шестого сивана 2448 года до десятого тишрея 2449 года, вместили в себя все. А именно: сотворение новой сущности, историю усилий и борьбы. Вместили они и конечный триумф, необходимым условием которого оказались даже ошибки и прегрешения.

Ход событий

В шестой день сивана 2448 года народ Израиля собрался у горы Синай, чтобы получить Тору. Евреи услышали Десять Заповедей, вобравших в себя всю Тору.

На следующее утро Моше взошел на гору, где 40 дней и 40 ночей пребывал в общении с Б‑гом, постигая Тору, содержавшую в себе подробное высказывание Б‑га о Себе и мире, адресованное людям (Шмойс, 19 и 20; 24:12‑18).

По прошествии этих 40 дней Б‑г дал Моше на горе Синай две каменные Скрижали — «создание Самого Всесильного», на которых были Десять Заповедей, написанных «перстом Всесильного» (Шмойс, 32:16 и 31:18).

Однако люди в лагере у подножия горы к этому моменту уже предали забвению только что заключенный ими завет с Б‑гом. Обратившись к египетскому идолопоклонству, они изготовили себе тельца из золота. А затем и предались пиршествам и разгулу, празднуя обретение этого изваяния, которое якобы и есть Б‑г Израиля (Шмойс, 32:1‑6).

Б‑г сказал Моше:

«“Иди вниз, ибо растлился твой народ, который вывел ты из страны Египетской. Быстро сошли они с пути, который Я заповедовал вам…” И повернулся Моше, и стал спускаться с горы, и две Скрижали Свидетельства — в руке его… Когда он приблизился к стану и увидел тельца и пляски вокруг него… бросил он Скрижали, которые нес в руках, и разбил их о подножие горы» (Шмойс, 32:7‑19).

Это было в семнадцатый день тамуза.

Моше разбил идола — и вернул свой народ на путь, с которого тот сошел. Затем он возвратился на Синай, где пребывал еще 40 дней, умоляя Б‑га простить Израиль.

Б‑г согласился даровать Вторые Скрижали — взамен разбитых Моше из‑за того, что Израиль согрешил. Однако эти Скрижали были уже не «созданием Всесильного», но были сделаны человеком:

«И сказал Б‑г, обращаясь к Моше: “Выруби себе две Скрижали из камня — такие же, как первые, и напишу Я на этих Скрижалях то, что было написано на первых Скрижалях, которые ты разбил… Взойди утром на гору Синай, и встань там предо Мною на вершине горы…”» (Шмойс, 34:12).

В первый день элула Моше взошел на гору Синай в третий и последний раз, и вновь пребывал там 40 дней. В десятый день тишрея были даны Вторые Скрижали, на которых Десять Заповедей были начертаны перстом Б‑га по камню, высеченному Моше.

Таким образом, у нас есть три 40‑дневных периода. И соотносительно с ними — три состояния Торы, им соответствующие. А именно: Первые Скрижали, Разбитые (те же Первые) Скрижали и Вторые Скрижали.

Они, эти три периода, соответствуют основе нашего бытия, вызову, который бросает нам жизнь, и итоговым достижениям человека.

Замысел

Мудрецы указывают, что стих, открывающий Тору, и повествование о Творении, «Брейшис боро Элоким…» («В начале сотворения Всесильным неба и земли…»), начинается с буквы бейс — второй буквы еврейского алфавита. Это учит нас пониманию одной из существенных деталей мироустройства: как буква алеф предшествует букве бейс, так же точно есть и то, что предшествует тварному существованию.

И точно так же — творение не является самоцелью. Оно вызвано из небытия для того, чтобы служить Началу, предшествующему ему. Служить — и в том, что касается порядка явленного бытия. Служить — и в том, что касается существования субстанции.

Этот алеф, предшествующий сотворенному миру, — тот самый алеф в высказывании «Анохи Ашем Элойкехо…» («Я Б‑г, Всесильный твой…»), которым начинаются Десять Заповедей. Тора — это помышление Б‑га о том, какова должна быть жизнь на земле. Тора — помышление Творца, предшествующее сотворению этой жизни.

А основа и смысл существования всего творения в том, что мы призваны совершенствоваться и совершенствовать все, что окружает нас, во имя достижения этого идеала, высказанного в Торе.

Б‑г хотел большего. Большего, чем осуществление Его изначального замысла творения. Большего, чем механическая реализация плана, когда все и вся займут строго отведенные им места. Большего, чем мир Первых Скрижалей, которые были начертаны «перстом Всесильного».

По определению, тварь не имеет ничего, что было бы воистину ее собственным. Ибо ясно: все ее способности, ее потенциал и возможности — даны ей Творцом.

Но Б‑г желал, чтобы человек с опытом обретал больше, чем это Им предусмотрено, пусть даже это чревато риском, вложенным в нас от Творца. Потому‑то Он и сотворил нас уязвимыми: Он дал нам свободу выбора, но тем самым и предоставил возможность ошибаться, и не уничтожил возможность грешить.

Поступая праведно и конструктивно, мы действуем «в соответствии с планом». А значит — и реализуем тот потенциал, что заложен в нас Творцом.

Но избирая неправедное и разрушительное поведение, мы приходим к состоянию бытия, не предусмотренного планом Торы. Ибо такое поведение — неестественно, и оно представляет собою противоположность того существования в этом мире, что предписывает нам Тора.

Но, однако же, это состояние приводит нас к тому «трамплину», которым является тшува («возвращение»). А ведь именно тшува — сила, возносящая нас от руин греховности к новым вершинам совершенства. Тшува способна вознести к совершенству такой степени, какой на прежнем нашем уровне — не согреши мы — просто невозможно бы было достигнуть.

Исходя из этих посылов и оснований объясняет само существование зла философия хасидизма. Именно об этом говорит Псалмопевец в Теилим (66:5): «страшно дело [Его] для сынов человеческих». (См. также Мидраш Танхума, Ваейшев, 4; Талмуд и Раши на Брохойс, 31б.)

Душа человека — «искра Б‑жья», изначально и всецело исполненная добра и блага. Изначально ей неведома порча в себе самой и по собственной причине. И уязвимость человека перед лицом зла есть не что иное, как замысел Творца, заложенный от начала. Уязвимость наша — для того, чтобы «страшное» противостояло сущностной природе человека.

Если Первые Скрижали были Б‑жественным видением «проекта Творения», то Разбитые Скрижали — это облик мира‑как‑он‑есть, столь хорошо известного каждому из нас. Этого мира, в котором мы вынуждены мириться с несовершенством, с ошибками, с явным злом.

Собственно, именно этим миром и были разбиты Первые Скрижали. Ибо этот мир отклонился от своего основания и от истинной своей сущности. Отклонился, войдя в диссонанс с тем идеальным миром, каким его Создатель замыслил: обладающим благом в себе.

И Разбитые Скрижали — часть замысла Того, Кто является истоком всего сущего. Ибо с разбитием тех Скрижалей открывается возможность появления Вторых Скрижалей. Тем самым указано Творцом: всякая ошибка, всякое падение могут стать позитивной силой, способны послужить толчком ко благу.

Так изначальное совершенство души человеческой может быть разбито, как были разбиты Первые Скрижали. Но тем самым и было показано, что это — лишь повод для того, чтобы «вырубить себе» новые Скрижали из камня. Те самые Скрижали, на которых перст Б‑га начертит письмена, что лягут на основу, подготовленную инициативой и волей самого человека.

Потенциал этих Вторых Скрижалей будет намного больше, чем потенциал Скрижалей Первых, чье явление было делом Одного Б‑га, но не человека.

Мидраш Шмойс Раба (46:1) напоминает нам о том, что Б‑г сказал Моше: «Не скорби по Первым Скрижалям, они содержали лишь Десять Заповедей. Дав Вторые Скрижали, Я даю вам также и Алоху, Мидраш и Агоду».

Не впади Израиль в грех и не сотвори он золотого тельца, у нас были бы лишь Пятикнижие Моше и книга Иеошуа, — указано в Талмуде (Недорим, 22б).

Но недаром же и Коэлес (1, 18) изрек истину: «Умножая мудрость, умножаешь огорчения».

Ежегодное возвращение на круги своя

Эти 120 дней наложили свой отпечаток на само наше восприятие времени.

Из года в год в шестой день сивана — в праздник Швуэс — мы вновь переживаем и откровение на горе Синай, и обретение знания о мироустройстве и основах нашего бытия.

Через 40 дней, в семнадцатый день тамуза, мы опять познаем, что значит быть отброшенными назад. Вновь познаем, что значит пройти через кризис, связанный с этим днем.

В семнадцатый день тамуза — пост в память пяти трагедий, обрушившихся на народ Израиля. И первой из них было сокрушение Скрижалей (Таанис, 26).

Элул и первые десять дней тишрея соотносятся с третьим 40‑дневным пребыванием Моше на горе Синай. Соотносятся с тем временем, когда в итоге было восстановлено «благорасположение» между Б‑гом и человеком.

И именно в эти дни ищущему Всесильного легче всего обрести с Ним контакт.

Так, Йом Кипур — самый святой и важный день года — знаменует собою «пик» этой истории, развертывающейся на протяжении 120 дней. С тех пор как в этот день Б‑г даровал народу Израиля Вторые Скрижали, день этот стал основанием для тшувы.

И здесь — исток того, что мы можем покаяться о совершенных в прошлом ошибках. А тогда и само это раскаяние станет тем пламенем, которое питает нас в достижении новых высот, прежде недоступных для нас.

И здесь же — основа того, что мы «с прибытком» можем вернуть Б‑гу то, что вложено Им в наши жизни. Вернуть то, что в нас вложено Творцом с величайшим риском.