Трубный звук в трех измерениях
Мицва, указывающая трубить на Рош а‑Шона
в шофар, относится к числу разрешительных,
ибо в Бемидбар (29:1) сказано об этом дне:
«Днем трубных звуков пусть он будет у вас».
При том, что трубить на Рош а‑Шона в шофар нам велено Торой, с ревом шофара ассоциируется и иное:
«Восстаньте, спящие, ото сна, и дремлющие пробудитесь от дремы; обозрите свои деяния и плоды их в тшуве».
Говорите предо Мной о величии царственном,
ибо тем вы коронуете Меня царем вашим…
Как? Под звуки шофара.
Мицва — это заповедь, и она возглашает веление Б‑га. Также слово «мицва» означает «связь», «единение». Ибо исполняющий заповедь на земле тем самым соприкасается с Всевышним, давшим ему эту мицву.
Творец и его создание
Человек — конечен и смертен. Б‑г же — бесконечен, вечен и превосходит границы любых определений. Тем самым ничто, рожденное или созданное человеком, не может соединить человека с Б‑гом.
Соединение это может осуществиться лишь по инициативе Самого Б‑га, когда Он, превосходящий что бы то ни было (включая и такие категории, как «конечный» и «бесконечный»), желает установить с человеком контакт. Желает — и тем самым делает такой контакт со стороны человека возможным.
Дав нам мицвойс, Б‑г установил, что определенные физические действия являются исполнением Его воли. Когда мы поступаем в соответствии с мицвойс, тогда наши тела и души становятся вместилищами сверхъестественной воли, — и вот только тогда человек и соприкасается с Б‑жественным.
Если мы взглянем на мицвойс с этой точки зрения, то специфика той или иной мицвы, по сути своей, не имеет значения. Важно не то, что именно Б‑г повелел нам делать, а тот факт, что повеление делать именно так, исходит от Б‑га.
Говоря словами рабби Шнеура‑Залмана из Ляд, написанными им в книге Ликутей Тора (Шлах, 40а): «вели нам Б‑г тесать дерево». То есть: заповедай Он нам действие, лишенное всякого социального, познавательного или духовного смысла, — и это была бы мицва. Причем мицва в той же мере, как самое «нравственное» предписание или самая глубокая и животворящая душу заповедь, предписанная нам Торой.
Есть, однако, и иная сторона мицвы: то очищающее воздействие, которое она оказывает на человека и на всю тварную субстанцию. И вот тут специфика каждой мицвы имеет первейшее значение. Но суть мицвы — в том, что она заповедана от Б‑га. И по отношению к этому все ее социальные, воспитательные, духовные функции становятся вторичными.
Возвращение
Мицвойс связуют человека и Б‑га, так что человек становится исполнителем Б‑жественной воли. При этом Б‑г наделил нас еще одним средством установить с Ним связь, причем связь более глубокую, чем в предыдущем случае. Это — тшува.
Слово «тшува» обычно переводится как «покаяние», но по сути оно означает «возвращение». Тшува — предписанное от Б‑га средство для исцеления тех, кто преступил какую‑то мицву.
Исцеление включает в себя три этапа. На первом — человек прекращает грешить. На втором — осознает прегрешение и исповедует его. И, наконец, на третьем этапе — принимает решение: впредь более не совершать греха.
При правильном исполнении тшувы прегрешение прощается. И тогда пятно, оставленное соответствующим неправедным деянием на душе грешника, смывается.
Более того, как сказано в Талмуде (Йома, 86б), тшува обладает силой «преображать грех в добродетель» и возводить баал‑тшува — раскаявшегося или «возвращающегося» — на уровень, на котором, по словам другого талмудического трактата, Брохойс (34б), «не может пребывать даже совершенный праведник».
То, что тшува в силах исправить само неисполнение мицвы, свидетельствует: могущество тшувы простирается далеко за пределы той связи, которая установлена между человеком и Б‑гом посредством мицвойс.
В системе мицвойс человек связан с Б‑гом благодаря тому, что исполняет Его волю. Неисполнение же или прямое нарушение мицвы приводит к тому, что человек не только утрачивает связь с Б‑гом, но и увеличивает дистанцию, разделяющую Создателя и его творение — человека.
В контексте сказанного негативные последствия, вызванные нарушением заповеди, никогда не могут быть стерты или нейтрализованы. Ситуация может быть разрешена через осуществление наказания или даже благодаря прощению, полученному от Б‑га, ибо велико Его милосердие. И связь может быть восстановлена, если нарушивший мицву вернулся к ее исполнению. Но сам факт, что в прошлом эта связь была нарушена, сохраняет свою силу. Факт этот пребывает во всей своей неизменности, — и тут нет места каким‑либо рассуждениям о добродетели.
Тшува же имеет силу преображать прошлое. Ибо разрыв связи между человеком и Творцом, спровоцированный отступлением от заповеди, тшува превращает в орудие, позволяющее установить эту связь на более глубоком уровне.
Отринувший свои грехи и познавший боль, связанную с тем, что он отпал от Б‑га, фокусирует свои чувства и стремления на одном — на жажде вновь обрести связь с Б‑гом, неведомой совершенному праведнику. Как свет, отраженный зеркалом и собранный в фокус линзой, оказывается сильнее и ярче света, идущего непосредственно от источника, так же точно и баал‑тшува возвращается к Б‑гу. Возвращается — со страстью и самозабвением, превышающими устремленность к Б‑гу тех, кто никогда не сходил с праведного пути и чтил все заповеданные ему мицвойс.
Так прегрешение оборачивается добродетелью. Ибо разрыв связи с Б‑гом, как и отдаление от Б‑га, спровоцированное нарушением мицвы, превращаются в силу. В ту силу, что способна установить утраченную было связь — причем установить ее уже на ином уровне близости и глубины.
Мицва и аллюзия
Отталкиваясь от сказанного, сделаем шаг к постижению глубинных смыслов, запечатленных в тех двух цитатах из Мишне Тора Рамбама, приведенных нами в самом начале.
Но прежде — несколько слов о самой Мишне Тора, представляющей собою систематизацию закона Торы, проделанную Рамбамом. Составленная им в XII веке, Мишне Тора стала первой тематической систематизацией законов Торы — Алохи. Еще и сегодня этот труд остается одним из самых полных. Как сказал сам Рамбам, он «собрал здесь все, что выводится из текстов Вавилонского и Иерусалимского Талмудов, алохических мидрашей и высказываний гаонов касательно того, что запрещено и что разрешено, что — чистое и нечистое, и всех иных законов Торы. Все это изложено ясным языком и доступным образом… Так что можно прочесть Письменную Тору, а потом эту книгу — и знать всю Устную Тору. То есть постичь Закон Торы в целом как он есть, и для того не понадобятся уже иные тексты‑посредники…»
Итак, вернемся к тому, что в первом абзаце, открывающем раздел «Законы о шофаре», Рамбам называет указание трубить в шофар на Рош а‑Шона — мицвой, Б‑жественной заповедью. Он не дает этой мицве обоснования, что характерно почти для всех мицвойс, которые он систематизирует.
В тех редких случаях, когда Рамбам предлагает для мицвы некое обоснование, это он делает в силу того, что такое «обоснование» само является алохическим законом, поясняющим формально‑правовые аспекты исполнения соответствующей заповеди.
Однако указание на то, что в Рош а‑Шона надо трубить в шофар, — более чем мицва. Ибо это — необходимое условие для совершения тшувы. Этот звук — будто рыдание младенца, взывающего к отцу, которого он отверг. И вот этот звук пробуждает наши сердца, чтобы вернуться к Б‑гу. Вернуться — для того чтобы восстановить и наполнить более глубоким смыслом ту связь между Ним и нами, которую мы разрушили, впав в грех.
Как пишет Рамбам в «Законах тшувы»: «При том, что трубить на Рош а‑Шона в шофар нам велено Торой, с ревом шофара ассоциируется и иное: “Восстаньте, спящие, ото сна, и дремлющие пробудитесь от дремы; обозрите свои деяния и плоды их в тшуве”».
Обратим внимание: Рамбам говорит о пробуждении к покаянию, связанном с ревом шофара. Говорит как о том, что «ассоциируется» со звуком рога, а вовсе не как о его функции или причине, по которой нужно трубить в рог. Ибо с шофаром связан один аспект, имеющий отношение к тшуве, причем аспект этот важнее мицвы, и тогда он никоим образом не может быть частью соответствующей мицвы.
Собственно, шофар лишь ассоциируется с этим аспектом, подобно тому как аллюзия предлагает отсылку к чему‑то, выходящему за рамки данного повествования. Вот почему этот приведенный выше абзац и появляется именно в «Законах Тшувы», а вовсе не в «Законах о шофаре».
Коронация
Но звук шофара несет на себе еще одну нагрузку. И этот аспект трубного рева сопряжен с тем уровнем отношений Б‑га и человека, который много глубже всего, что связано и с мицвойс, и с тшувой.
Это — столь тонкий уровень реальности, что Алоха просто не касается его. Да он и не является ни компонентом мицвы о шофаре, ни подразумевается ею, как некая «аллюзия». Кроме того, что указание трубить в шофар дано нам как мицва и что рев рога является призывом к тшуве, звук шофара — это еще и пение торжественных труб во время коронации Б‑га царем мироздания.
О дне еврейского новогодья в разделе Сидура «Молитвы на Рош а‑Шона» говорится: это — «день, [отмечающий] начало Твоих трудов, напоминание о первом дне». При этом Рош а‑Шона знаменует шестой день творения, а именно — день, в который сотворен был человек.
Тем не менее этот день почитается «началом Твоих трудов» и «первым днем». Ибо осуществление Б‑жественной цели творения связано прежде всего именно с первым деянием первого человека.
Творение Всевышнего включает в себя создания, стоящие «ниже» (то есть они менее духовны), чем человек, — в частности, животных, неодушевленные сущности. Вместе с тем творение включает в себя также и создания, которые «выше» человека: души, ангелы, высшие реальности, или «миры».
Но человек — единственное из созданий, которому дарована свобода выбора, и это качество он разделяет с Самим Создателем. Тем самым появление человека вносит в творение новую динамику. Причем динамика эта и есть «начало Твоих трудов», и именно в ней находит свое выражение цель и суть творения.
Ведя речь об этом при посредстве терминов кабалы и учения хасидизма, можно утверждать, что до первого праздника Рош а‑Шона Б‑г был «правителем» Вселенной. Но Он, однако, не был тогда еще и ее «царем».
Царь (на иврите — а‑мелех) — лишь тот, чей суверенитет добровольно признан подданными. Известно же, что тиран может править, опираясь на силу, но он при этом остается всего лишь владыкой (мошел), не обладающим статусом царя.
Когда первый человек открыл глаза, то он признал Творца и по собственной воле избрал служение Ему, а Б‑г стал царем. Об этом в книге Зогар (ч. I, 221б) говорится так:
«Когда Адам встал на ноги, он увидел, что все твари перед ним трепещут и следуют за ним, как слуги за хозяином. И тогда он сказал им (Теилим, 95:6): “Придите, поклонимся и склонимся, преклоним колена пред Г‑сподом, Создателем нашим”».
А заложенная Им в творении цель — чтобы мир, обладающий лишь слабым отсветом Б‑жественного присутствия, избрал по собственной воле желание соединиться с Б‑гом, — цель эта начала осуществляться.
Каждый год в очередную годовщину того дня, когда наш первый предок признал Б‑га своим сувереном, мы — человечество — заново коронуем Б‑га царем Вселенной. Мы выражаем наше желание сделать Его владыкой над нами и предаться Его власти. И подтверждаем в этот день нашу готовность служить Ему, празднуя принятие Им царской власти с радостным благоговением, присущим коронации.
Это — основа основ нашей с Ним связи; это — важнее мицвойс и важнее тех уз, что устанавливает тшува. Ибо и представления о «заповедях» как об осуществлении связи посредством мицвойс и о «прегрешениях», являющихся толчком к тшуве, обретают смысл лишь после того, как признан Владыка, Которому можно подчиняться — или не подчиняться.
Сравним изложенное со следующими словами из Мехилты на Шмойс (20:2‑3): «Сказано в данном стихе: “Я — Б‑г, Всесильный твой… Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня”». Уподобим сие тому, как некий царь из плоти и крови вступает в некую страну. И слуги говорят ему: повелевай ими! Он же говорит в ответ: Когда признают они меня своим владыкой, тогда буду ими повелевать, ибо если не признают владыкой меня, не признают и моих повелений. Так Б‑г говорит Израилю: “Я — Б‑г твой… Да не будет…” Я — Тот, Кого признали вы владыкой в Египте… И если вы приняли Мое владычество, то должны принять и Мои повеления».
…Звучит рев шофара. Ухо слышит чистую, простую ноту, лишенную нюансов и оттенков: Б‑жественное повеление исполнено, установлена связь между Б‑гом и человеком.
Глубинный слух различит в звуках шофара и иное: рыдание души, оставленной Б‑гом, выплакивание боли, причина которой — отдаленность от Б‑га, и в ней же слышится желание вернуться к Нему, чтобы установить иную, более сущностную связь с Творцом.
Однако же самый глубинный слух, самая «душа слуха» непременно расслышит в трублении шофара стаккато коронационных труб. Они воистину возвещают о том, что положена сама основа связи человека и Б‑га. Что творение обрело смысл существования.
Всё в руках Небес
На их плечах: Дина Фридман
