Срок годности

Скоро Рош а‑Шана, еврейский Новый год. 5777‑й год от Сотворения мира.

Одним из факторов, способствовавших в свое время расцвету неверия среди евреев, можно признать разительное расхождение между традиционно‑религиозной и научной хронологиями.

Теория эволюции и разработанная с ее учетом к концу ХIХ века геохронология не только выставили религиозного человека полным невеждой, но и сформировали в людях совершенно другое ощущение обитаемого мира.

Установленные наукой размеры Вселенной и время ее развития, превращающие личность в пылинку, формируют в человеке пугающее сознание собственной потерянности и беспомощности, а отсюда и своей неуместности.

Между тем состояние это нельзя признать по‑настоящему новым. В действительности и раньше многие люди обитали в несуразных по своим масштабам мирах. Вопрос бесконечности Вселенной, как в пространстве, так и во времени, постоянно тревожил умы древних. «Нет никакого конца ни с одной стороны у Вселенной, ибо иначе края непременно она бы имела», — писал Лукреций Тит Кар (99–55 годы до н. э.) в своей поэме «О природе вещей». А Аристотель, как известно, считал Вселенную вечной и безначальной.

В отличие от древних греков и римлян, индуисты оперируют сроками, вполне соразмерными с научными. Так, единицей мирового цикла считается время жизни Брахмы и порожденной им Вселенной. Один год жизни Брахмы составляет 311 040 000 000 000 человеческих лет. По истечении сотни таких «брахманских» лет происходит «махапралая» — полная перезагрузка бытия: гибнет не только Вселенная, но и сам Брахма.

Еврейская традиция, указывающая точный возраст Вселенной — 5776 лет от Сотворения мира, — уже самим этим фактом превращает ее в гораздо более уютное место, хоть как‑то соразмерное с человеческой жизнедеятельностью. Между тем традиционную еврейскую хронологию нельзя признать ни наивной, ни тем более ошибочной.

Сказано: «Учили в доме учения [пророка] Элияу: шесть тысяч лет существует мир. Две тысячи лет — хаос, две тысячи лет — Тора, две тысячи лет — время Машиаха» (Авода зара, 9а). То есть два тысячелетия от Сотворения мира до рождения Авраама, два тысячелетия от Авраама до разрушения Храма и два последних тысячелетия под знаком Машиаха.

Это, однако, не значит, что все время мира этим шеститысячелетием ограничивается. О том, что не все так просто, со всей определенностью свидетельствуют два положения: во‑первых, учение, согласно которому «мир был создан старым» (т. е. со сколь угодно многолетним прошлым!), а во‑вторых, вера в то, что днем Сотворения мира является не первый, а шестой день. Иными словами, определенной протяженностью обладало уже само Сотворение.

Шумерская и египетская цивилизации появились после 3761 года от Сотворения мира. Очевидно, что, говоря о «шеститысячелетнем существовании мира», еврейская традиция имеет в виду историю человечества, именно в ней и только в ней видя главный предмет своего интереса.

Иными словами, оставаясь в рамках иудаизма, можно признавать, что человеку историческому предшествовал человек доисторический и что по истечении шести тысяч лет придет пора человека «постисторического». Однако это положение лишь яснее подчеркивает ту идею, что иудаизм сосредоточен именно на истории людей.

В таком восприятии времени, в наличии у него заранее объявленного «срока годности», заключена некоторая важная характеристика истории, а именно ее «комфортность» — ее соразмерность с человеческой жизнью, которая также ограничена известным сроком (120 лет). Причем соразмерность эта имеет вполне четкую формулу: если год жизни Брахмы в 311 040 000 000 000 раз больше года человеческого, то еврейский «исторический год» больше человеческого всего в 50 раз.

Соразмерность времен

В Торе сказано: «Когда придете в землю, которую Я даю вам, тогда земля должна покоиться в субботу Г‑сподню. Шесть лет засевай поле твое и шесть лет обрезывай виноградник твой и собирай плоды ее (земли). А в седьмой — суббота покоя да будет для земли, суббота Г‑сподня: поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезывай. Что само вырастет на жатве твоей, не снижай, и винограда с охранявшихся лоз твоих не снимай; год покоя да будет для земли. И да будет суббота земли вам в пищу, тебе и рабу твоему, и рабе твоей, и наемнику твоему, и поселенцу твоему, которые живут у тебя. И скоту твоему и зверям, которые на земле твоей, да будет весь урожай ее в пищу. И отсчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, и выйдет у тебя времени семи этих субботних лет сорок девять лет. И воструби в шофар в седьмой месяц, в десятый день месяца; в День Искупления вострубите в шофар по всей земле вашей. И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее; юбилей да будет это у вас; и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый к семье своей возвратитесь. Юбилеем да будет у вас этот пятидесятый год» (Ваикра, 25:2‑11).

Из приведенной цитаты явствует, что человека судят и милуют ежегодно в Рош а‑Шана в течение 120 лет — максимальный срок отпущенной ему жизни; и так же весь мир судят и милуют каждый пятидесятый Йом Кипур, причем ровно 120 раз — по числу лет отпущенной миру истории.

Итак, в идее Юбилея неявно заключена идея года жизни Обетованной земли, года жизни народа Израиля, а через него и всего человечества. Это означает, в частности, что в годовых и пятидесятилетних отсчетах времени обыгрываются некие фундаментальные циклы микро— и макроантропоса.

Иудаизм признает принятое у народов учение о микро‑ и макрокосмосе, используя соответствующие термины «олам катан» («малый мир») и «олам гадоль» («большой мир»). И все же в духе иудаизма естественнее было бы противопоставлять не микрокосмос макрокосмосу, а микроантропос макроантропосу, обитающему в истории и образующему историю. Не случайно на иврите «история» буквально именуется «родословной» («тольдот»). Соответственно, мировая история — это родословная человечества, своеобразная игра человеческой крови.

Прижившееся практически во всех языках греческое слово «история» означает «рассказ о былом», в то время как еврейское слово «тольдот», которое принято переводить как «история», в первую очередь означает «родословная».

Слова Торы «Эле тольдот бней Ноах» можно перевести и как: «Вот родословная сынов Ноаха», и как: «Вот история сыновей Ноаха». Тем самым «рассказ о былом» в еврейском сознании представляет собой генеалогическое древо человечества.

«Тольдот» — это общечеловеческий организм, раздробившийся после строительства Вавилонской башни на множество народов и дифференцировавшийся на множество национальных органов и тканей, среди которых Израиль занимает центральное место, иногда сравниваемое с мозгом (Маараль, Гвурот а‑Шем, 67), а иногда с сердцем. «Сказал мудрец: “Сыны Израиля среди народов подобны сердцу среди органов”» (см.: Рабби Йеуда Галеви. Сефер а‑кузари. М.: Книжники; Текст, 2009. С. 132).

Иная аналогия, позволяющая нам прояснить взгляд, отождествляющий историю с генеалогическим древом, — некоторое постоянное присутствие в мире 600 тыс. еврейских душ. Постоянство этого числа подобно постоянству членов тела или даже его клеток, которые на протяжении жизни обновляются на самых разных уровнях.

В самом деле, в результате никогда не прекращающегося обмена веществ, составляющего основу всего живого, замещаются не только химические элементы внутри живой клетки, но также и сами клетки внутри органа или ткани. Жизнь характеризуется поддержанием постоянной формы при постоянном замещении и обновлении ее содержимого. Так же и история: существующие на протяжении шести тысячелетий племена и народы постоянно обновляются в смене поколений. И тогда тем более таким цельным телом — пусть даже и с несколько иными особенностями — невольно мыслится также и все человечество, все «сыны Ноаха», функционирующие на протяжении шести тысячелетий своей истории. Таким образом, каждый народ уместно уподобить какому‑то органу, а каждого сына этого народа — клетке этого органа.

Эпителиальная аналогия

Эта аллегория станет нам ближе и понятнее, если мы расширим ее дополнительной гранью, совершив для этого экскурс в биологическую жизнь собственного тела.

Пока мы были детьми, мы и общались преимущественно с детьми. Когда мы вместе с ними выросли и стали взрослыми, то продолжили это общение уже с взрослыми людьми. Однако в течение десятилетий, выходя на улицу, мы каждый раз встречали на ней незнакомых нам детей, взрослых и стариков. Мы все время менялись, но лица в потоке человеческой толпы всегда были разделены на детей, взрослых и стариков.

То же самое происходит и в любом органе, в любой ткани, которые выглядят неизменными, но клетки которых постоянно обновляются. Так, эритроцит живет от месяца до четырех, клетка стенки сосуда — около четырех месяцев, средний срок жизни клеток в организме составляет от четырех месяцев до полугода. Только клетки кости живут год, а клетки нервных стволов, головного и спинного мозга не обновляются в течение всей жизни — замещается лишь их белок, клеточная мембрана и т. д.

Но наиболее наглядно человека можно уподобить той клетке, которая, собственно, и определяет его человеческую внешность, а именно клетке эпителия.

В течение всей жизни у человека сохраняется одна и та же прекрасно регенерирующая, хотя с годами и стареющая кожа. Не меняя своей сути, она является результатом смены сотен поколений эпителиальных клеток, причем по внешности человека, по его коже нередко можно прочитать его историю.

В истории же всего человечества бывает по‑разному: бывают затяжные международные вендетты, тянущиеся веками, но бывает и так, что через одно‑два поколения враждовавшие между собой народы как будто бы напрочь забывают о былой ненависти, торгуют друг с другом и развивают взаимный туризм. Если второй случай напоминает затянувшуюся рану, то первый — хроническую язву, которой не позволяет зажить травмирующий фактор. Так же ведет себя и кожа человека. Более того, упомянутая выше соизмеримость человеческой жизни с человеческой историей повторяется в соизмеримости жизни отдельных клеток с человеческой жизнью, что представляет приведенную аллегорию уже не просто аллегорией, а уровнем в некоей единой сквозной структуре.

Дело в том, что соразмерность продолжительности жизни эпителиальной клетки и всего человека соответствует соразмерности человеческой жизни и человеческой истории, но никак не биологической эволюции.

Действительно, зарождаясь в нижних слоях эпидермиса, в глубоких слоях кожи, молодая клетка постепенно поднимается в верхние слои, пока не достигает поверхности кожи, где и отмирает, смываемая вместе с грязью. При этом продолжительность жизни клетки кожи составляет от 15 до 45 дней, что при минимальном расчете соответствует 25 поколениям в год. Таким образом, за 120 лет человеческой жизни сменяется 300 поколений эпителиальных клеток. И это ровно те же 300 поколений людей, которые сменятся за человеческую историю (6 тыс. лет, поделенные на 20 лет, — минимальный возраст поколения).

Эпителиальная аналогия наглядно показывает связь «истории» с «родословной», то есть связь рассказа о событиях былого — чем, в частности, является Танах, — с ветвящимся человеческим родом, с телом единого человеческого организма. И как отдельной человеческой клетке отпущен месяц, а человеку, в тело которого она входит, отпущены 120 лет, так и человеческой истории («тольдот бней Ноах»), создаваемой отдельными людьми, отведены шесть тысячелетий. И так же, как клетке «уютно» в теле, человеку «уютно» в истории.