Обычно на подобные вопросы я отвечаю просто: «с начала».

Для того чтобы начать поиск, вы должны собрать все документы, которые имеются у вас в наличии. А если у вас не имеется в наличии документов, которые могли бы привести вас к дореволюционной информации, вы должны позаботиться о том, чтобы их восстановить. И соответственно, путь ваш тернистый будет пролегать через загсы. Как, где и что искать по советским документам, я уже рассказала в своей книге «Советские документы. Что, где, зачем», и повторять здесь все 160 страниц текста у меня нет большого желания. Поэтому в данном случае я опишу исключительно практическую сторону поиска по советскому периоду.

Самое печальное заключается в том, что документы вам могут и не отдать, потому что вы не сможете подтвердить родство даже со своими прямыми предками, что уж говорить об их братьях и сестрах. А проблема будет в именах, и какая именно проблема может возникнуть с именами, я уже рассказала в своей предыдущей статье. Но допустим, что ваши предки сами позаботились об именном соответствии или что они родились в Украине. Оба случая вас устраивают, потому что в Украине документы загсов уже давно находятся в архивах. И если ваш предок родился до 1942 года, до того же года женился и умер, никого ваше родство не волнует, ищите кого хотите и даже фотографируйте актовые записи в отведенные архивные часы.

И вот, узнав из актовой записи о смерти, из паспорта или из устных историй место рождения вашей бабушки, вы устремляете стопы свои в соответствующий архив. У вас есть точная дата рождения бабушки, вы берете книги за этот год и там ее не обнаруживаете. И брак ее родителей тоже не обнаруживаете. Печально. Кроме прочего, у вас есть справка из Красного Креста. (Как правило, она есть у основной массы довоенных жителей Украины, но не у всех.) Но даже если у вас нет справки, у вас, как правило, есть устная информация о наличии у бабушки братьев и сестер. И, кстати, даже если бы вы нашли бабушку, актовые записи о ее родственниках вам совсем не помешают, потому что в разные годы, даже в одном и том же загсе, информацию записывали очень по‑разному. Я уже не говорю о том, что алфавитки по загсам имеет смысл смотреть за все доступные годы, потому что, во‑первых, там могут быть умершие младенцами братья или сестры, о которых вам ничего не известно, а во‑вторых, там могут быть кузены вашей бабушки, чьи переходные имена могут пролить свет на ваши собственные семейные трансформации. И кроме прочего, с их помощью вы сможете установить год, в который ваша семья перебралась откуда‑нибудь в новый город покрупнее, чем предыдущий.

Например, абсолютно реальная история.

Исходные данные: мать, отец и трое детей. Все дети по послевоенным документам родились в городе N. Вполне логично допустить, что брак произошел там же. При этом я — в отличие от потомков — уже знаю из документов Красного Креста, что и отец, и мать — уроженцы еврейской колонии, которая находилась достаточно далеко от города N.

В первую очередь просматривается известный нам год рождения первого ребенка (бабушки клиента) и предшествующие годы браков — и ничего не находится. Принимается решение смотреть рождение остальных детей. Из двух известных находится только один, рожденный через восемь лет после первого и за четыре года до второго. А там, в актовой записи, указано, что родители ребенка проживают в этом месте пять лет, но не написано, что речь идет именно о городе. Вдруг речь идет о квартире, в которой проживает заполнивший актовую запись о рождении брат отца. Естественно, он не был обязан знать подробности, но нам теперь абсолютно необходимо понимать, в каком же году эти люди переехали в город N.

Мы начинаем выискивать в алфавитах и заказывать рождения детей всех родственников искомой пары по мужской линии. Мы по‑прежнему не знаем фамилию женщины, так что выбора у нас особого нет. Список родственников мы берем с сайта «Яд ва‑Шем». Они очень удачно эвакуировались из города, я искренне надеюсь, что в полном составе. В актовых записях 1936–1937 годов обнаруживается, что семья в целом переехала в город не ранее 1931 года, а искомая нами девочка родилась в 1929‑м. Но любопытно другое. В ходе поисков актовых записей о рождении детей у прочих членов семьи внезапно обнаруживается никому не известный мальчик, который, судя по всему, умер младенцем. И именно из актовой записи о его рождении становится достоверно известно, что пара таки и в самом деле поженилась в 1929 году и тогда же успела родить ребенка. Только вот сделали они это не в городе N., а, судя по всему, в той самой колонии, в которой они родились и проживали до революции. К сожалению, загсы, равно как и что‑либо другое по этой местности, не сохранились, и поэтому поиск на данном этапе зашел в тупик. Но у клиента на руках все‑таки осталось дерево, в котором имеется 23 человека, с настоящими еврейскими именами (по крайней мере, большинство из них), и, кроме своей собственной ветки, еще пять боковых линий.

Какие есть возможные опции развития событий?

Проверка всех доступных метрических книг региона и, конечно, самого города N. по конкретному году рождения известного нам отца семейства. Проверка закончилась безрезультатно.

Поскольку речь идет о еврейской колонии новороссийских земель, очевидно, что искомое семейство откуда‑то приехало. Фамилия у семейства достаточно специфическая, и поэтому шансы на успех велики. Основной вопрос заключается в годе переезда, который нам неизвестен. Сама колония была основана в 1836 году, и если наше семейство было среди основателей, то наши шансы существенно понижаются. Но есть один фактор, который говорит о том, что дело могло быть и по‑другому. Все члены этой большой семьи — потомки одного человека, имя которого нам, к сожалению, неизвестно, поскольку к моменту эвакуации главы семейств уже умерли. Но глав этих всего двое, и родились они где‑то в 1870‑х годах. То есть их отец должен быть приблизительно 1850 года рождения. И поскольку у этого неизвестного нет никаких дополнительных родственников, можно предположить, что именно он в эту самую колонию и переехал. Соответственно, узнав его имя, например, из документов о смерти одного из его сыновей, мы сможем попытаться найти его в одной из семей того региона, который мне кажется более подходящим для носителя этой специфической для еврея фамилии.

Как бы то ни было, других вариантов у нас нет.

Я описала поиск по советским документам, который нас так ни к чему и не привел, а теперь я опишу поиск по досоветским документам, который закончился гораздо удачнее, чем предыдущий.

В данном случае исходная информация относилась к Киевской губернии, а не к посторонним колониям, а на этой территории я себя чувствую свободно. С точки зрения безлимитного доступа к информации, разумеется.

Из достоверно известного было только место проживания семьи до попадания ее в Киев. Клиентка утверждала, что это произошло до революции. А место проживания было глухим селом в Сквирском уезде, в котором, конечно же, никаких евреев регистрировать не могли. Еще имелась девичья фамилия прабабушки очень странного звучания, которую все архивы отвергали как реально не существующую. Единственный документ, который выпал мне в руки в результате поиска по моей базе Киевской губернии, оказался списком евреев, проживающих все в том же Сквирском уезде. И самое ужасное, что в составе членов семьи отсутствовала бабушка заказчицы. Остальные дети были, а бабушки не было. И это, конечно, наводило на нехорошие мысли. Кроме всего прочего, у отца семейства в данном списке отсутствовало место регистрации, что делало невозможным дальнейший поиск. Фамилия у него была не то чтобы очень редкая, но и не то чтобы очень частая. Обычная такая, городская фамилия. Раскинув свои сети по всяким разным фондам, обнаружила я отца семейства в городе Макарове в 1917 году. А в другом фонде обнаружила его родного брата, поскольку парень обладал тем же отчеством, что и наш герой. (Гипотетическое допущение, естественно, но в качестве основы для дальнейшего поиска вполне подходит.) Брат этот был прописан в городе Макарове, что наводило на мысли о том, что Макаров в жизни семьи появился не в 1917 году, а несколько ранее. В результате получилось восстановить эту ветку, но с некоторыми допущениями, потому что в родословной по‑прежнему отсутствовало одно звено. Но постоянное дублирование имен в семействе наводило на мысль о том, что случайностью это быть не может.

Слава евреям, чтящим своих предков!

Но вопрос о пропавшей девочке и девичьей фамилии матери был открыт.

Я стала подбирать варианты звучания названной мне фамилии, и внезапно оказалось, что по той самой деревне, в которой проживала семья изначально и которую пропавшая девочка в документах Красного Креста назвала местом своего рождения, есть перепись 1897 года. В ней очень удачно обнаружился прадедушка семейства с выводком детей, массой дополнительных родственников и матерью семейства 18 лет от роду. Надо сказать, что по семейной легенде старший сын родился в 1895 году. И мало того что уже из прошлого документа было понятно, что он тогда не родился, так еще и из нового документа стало окончательно понятно, что до 1897 года дама точно замуж не выходила и, соответственно, родить тоже никого не могла.

Такая вот история.

Но на повестке дня все еще оставался вопрос: где же девочка?

И я решила проверить раввинат Макарова. В конце концов, почему бы и нет? Это был единственный имеющийся в наличии раввинат. И, конечно, по своей старой привычке я решила проверить не те годы, которые указаны, а те, которые в принципе есть. И угадала.

Оказалось, девочка была близнецом того самого мальчика, который по советским документам почему‑то родился в 1895 году. А родились они оба в 1905 году, на самом‑то деле. Зачем возраст исправил мальчик, не совсем ясно. А вот с девочкой‑то как раз все понятно, и даже была у них на этот счет семейная легенда, что выскочила она замуж чуть ли не в 17 лет и по большой любви. А по документам выходило, что в 20. А на самом‑то деле замуж она пошла лет в 15, а туда в таком возрасте еще с середины XIX века не брали. Вот она и выкрутилась, как могла.

Но больше всего мне нравятся эти еврейские матери. Что только их дети с собой не делали. Имена меняли, возраст меняли, от половины родственников отказывались, а матери только кивали головой и говорили: чем бы ни тешилась деточка, лишь бы кушала.