Продолжение. Начало в № 8 (364)
15 ава 5688 года (1 августа 1928) Любавичский Ребе Йосеф‑Ицхак Шнеерсон пишет из Риги рабби Зусе Фридману:
«С радостью прочитал я в письме одного из моих друзей касательно достоинств Вашего дорогого достойнейшего сына‑раввина. Пусть дарует ему Г‑сподь благословенный силы учиться и учить, пусть поднимается он все выше и выше в изобилии, материальном и духовном».
Речь идет о старшем сыне рабби Зуси — раввине Аврооме. В ближайшее десятилетие, последовавшее за датой этого письма, ему очень понадобились благословения цадика. В том же, что касается духовного, он поднялся в максимально возможные выси.
Авроом женился на Соре Гольдфедиб очень рано, 18‑летним, в 1922 году. Получивший отцовское воспитание, он и своих детей на «перековку» большевикам не отдавал.
В 1923‑м у него родился первенец, Арон‑Нахман, в 1926‑м — Исроэл‑Довид, в 1928‑м — Хаим‑Дов‑Ицхак, в 1931‑м — Меир, и в 1936‑м — Борух‑Ошер. Раввин Авроом, по воспоминаниям свидетелей, прикладывал огромные усилия, чтобы привить своим мальчикам, особенно старшему Ареле, богобоязненность и знание Торы. И ему это удалось, хотя было непросто.
До шести лет сыновья еще играли с мальчишками во дворе, но после начиналась другая жизнь: углубленное изучение Торы. Да и выходить во двор мальчикам с пейсами становилось все опаснее. А вот в синагогу ходить они тем не менее не боялись. Группа детей, погруженных в молитву, не могла не привлекать к себе внимания. По дороге в синагогу и домой они были легкой добычей для местных мальчишек, которые не только смеялись, ругались и плевались им вслед, но и бросали в них камни. Стоит сказать, что по большей части это были еврейские дети с хорошо промытыми атеистической пропагандой мозгами.
Арест
Раввин Авроом был правой рукой своего отца при его жизни, а после смерти — преемником в раввинской деятельности. Увы, недолго. В марте 1938 года в своей квартире номер восемь на улице Шолом‑Алейхема, 33, он был арестован по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Ордер на обыск и арест был выписан 28 февраля. По воспоминаниям, Фридмана арестовали 1 марта, однако в деле датой ареста указано 7 марта.
В постановлении об избрании меры пресечения особенным образом отмечено, что обвиняемый «тесно связан с нелегальным объединением еврейских религиозников хасидов».
7 марта раввина Фридмана впервые допрашивают, и он признаётся во всем:
Протокол допроса
Обвиняемого Фридмана Абрама Зисовича,
1904 года рождения, уроженец гор. Одессы,
еврей, гражданства СССР, беспартийный раввин.
До ареста служитель культа.
От 7 марта 1938 года
Вопрос: Следствие располагает материалами о том, что вы систематически проводили контрреволюционную националистическую агитацию среди верующих. Предлагаем рассказать об этом подробно.
Ответ: Убедившись в том, что скрыть перед следствием своих преступлений мне не удается, я решил рассказать правду о своей контрреволюционной деятельности.
Я воспитывался с малых лет у своего отца‑раввина, отец мой был враждебно настроен к Соввласти и воспитывал меня в контрреволюционном националистическом духе. В 1923 году, когда мне было всего 19 лет я получил право быть раввином.
Зная о том, что Советская власть ведет антирелигиозную пропаганду среди населения, что целиком противоречит моему религиозному «талмудистскому» учению, что сильно влияет на массу верующих — основная часть которых отошла от религии и стала на антирелигиозный путь.
Это вызвало у меня, как и во всей реакционной части еврейского духовенства озлобление против Советской власти.
Исходя из этого я систематически п[р]оводил контрреволюционную националистическую агитацию среди верующих еврейского населения, использовал для этого все возможности, как при исполнении религиозных треб, так и в беседах с группами и при встречах, и индивидуально с отдельными лицами. Я идеализировал национальную политику Германского фашизма, одновременно клеветал по адресу Соввласти о притеснении религии и еврейской нации в СССР.
Я призывал евреев к организации их для выезда из СССР в Палестину и образования там самостоятельного еврейского государства национал‑фашистского типа.
Для этого реакционная часть духовенства группировала вокруг себя контрреволюционно‑настроенных элементов, из бывших торговцев, спекулянтов, валютчиков, домовладельцев и проч. Нетрудового элемента для широкой агитации среди еврейского населения, о притеснении в СССР религии, тем самым мы старались дискредитировать Сталинскую Конституцию и старались вызвать недовольство среди еврейского населения в Советской власти и национальной политике в СССР <…>
Протокол записан с моих слов правильно, и мною прочитан, в чем и расписываюсь.
Фридман.
Допросил: Пом. оперуполномоченного отдела УГБ /Мошковский/
Словно под копирку, показания против него и себя дают и другие арестованные главы еврейской общины.
Шмуэля Дембина арестовали 1 марта. По непонятным причинам следствие пыталось назначить его чуть ли не главным связным между одесским «клерикальным подпольем» и «цадиком Шнеерсоном». Хотя на самом деле он, похоже, с Любавичским Ребе никаких отношений не имел и любавичским хасидом не был.
Протокол допроса
Обвиняемого Дембина Шмула Абрамовича
1876 года рождения, г. Варшава, Польша, еврей,
гражданства СССР. Служитель культа — магит,
без определенных занятий, проживающего
по ул. Мечникова, № 112
От 3 марта 1938 г.
Вопрос: Следствию известно, что вы будучи магитом‑проповедником систематически проводили контрреволюционную националистическую агитацию среди верующих, причем проповедовали подпольно. Без разрешения на это соответствующих государственных органов. Расскажите об этом подробно.
Ответ: Да, я это признаю, ибо моя деятельность является контрреволюционной.
Свою контрреволюционную националистическую работу я начал проводить с 1926 года, когда в большинстве еврейского населения объединялись так называемые «общества помощи бедным и больным», которое ставило своей целью помочь материально бедным и предоставления бесплатного лечения больным. В состав этого общества входила в основном интеллигенция и некоторая ее часть <…> в том числе и я — Дембин, старались использовать это общество с контрреволюционной националистической целью путем агитации среди еврейского населения о том, что евреи должны объединяться в свои национальные организации и требовать от правительства особых привилегий и прав, тем самым сеяли в массах национальную вражду.
Я лично, как учитель пятикниги — библии, начал проникать в синагогу, где было более удобно проводить подобного рода агитацию.
Убедившись в своих успехах проповедования, я начал выполнять роль магида.
Не имея на это никакого разрешения от инспектуры культа, я стал оратором синагоги и проповедовал среди верующих еврейского населения аж до 1938 года, как один из главных магидов города Одессы.
В своих проповедях я призывал еврейскую нацию к объединению в религиозную общину и в особенности старался вовлекать молодежь, и благодаря моей красноречивости часто достигал соответствующих успехов. Одновременно проводил борьбу против мероприятий Советской власти по вопросу антирелигиозной пропаганды, наряду с этим идеализировал жизнь и свободу религиозной деятельности еврейского населения в Палестине.
Необходимо отметить, что реакционная часть еврейского духовенства не может примириться с мероприятия[ми] Советской власти по вопросу антирелигиозной пропаганды. В следствие чего, духовенство потеряло основную часть прихожан, а отсюда и экономическую базу своего существования, который никогда при существовании Советской власти не удается возвратить.
Поэтому мы старались группировать вокруг себя антисоветски настроенные элементы из числа бывших торговцев, домовладельцев и прочих, которые охотно шли нам на помощь для проведения контрреволюционной агитации против Советской власти и объединения прихожан вокруг активных религиозных деятелей <…>
Вопрос: Расскажите, кто вам известен из активных деятелей — хасидов.
Ответ: Мне известно, что в Одессе существует нелегальное объединение еврейских религиозников — хасидов <…>
Нужно сказать, что эта секта также, как и мы проводит контрреволюционную работу среди мирян.
В последнее время мы усиленно направляли свою контрреволюционую агитацию используя для этого все возможности против Сталинской конституции, мы говорили, что в конституции написано свобода религий, а на деле якобы советская власть запрещает и ущемляет это, путем закрытия синагог и прочее. Этим старались вызывать недовольство со стороны прихожан.
Протокол записан с моих слов правильно и мною лично прочитан.
Дембин
Допросил: Пом. оперуполномоченного 4 отд. УГБ /Мошковский/
А вот Шмуэл‑Аба Дулицкий , арестованный 28 февраля, действительно был хасидом Любавичского Ребе.
Протокол допроса
Обвиняемого Дулицкого Абрама Наумовича
От 10 марта 1938 года
Вопрос: Следствие располагает материалами о том, что вы систематически проводили контрреволюционную националистическую агитацию среди верующих евреев. Расскажите об этом правду.
Ответ: Я это категорически отрицаю.
Вопрос: Предлагаем прекратить упорство и говорить только правду.
Ответ: Вижу, что скрыть своих преступлений мне не удается, поэтому решил говорить правду.
Будучи активным религиозником я был враждебно настроен против Советской власти с самого начала ее существования, ибо до Октябрьской революции 1917 г. я не только пользовался большим авторитетом среди духовенства, а также занимал неплохое служебное положение т.е. был заведующим магазинов большой торговой фирмы в Одессе «Егалопери».
После октябрьской революции 1917 года я решил примкнуть к духовенству к реакционной части еврейского населения и под видом разных духовенских треб вести активную контрреволюционную работу против советской власти связавшись тесно с реакционером Виртманом — раввином хасидской синагоги, а также с Цадиком хасидов Шнеерсоном, который находился в Ростове, а потом не помню когда уехал за границу.
При синагоге «Хабад» мы группировали контрреволюционно настроенные элементы и проводили контрреволюционную агитацию за выезд евреев в Палестину, мотивируя тем, что в Советском Союзе якобы притесняется религия.
После закрытия синагоги «Хабад» еврейские хасиды начали проводить свою работу нелегальным образом. Я лично объединял группу хасидов, что собиралась нелегальным образом в доме № 22 по Тираспольской улице. Где вместе с богословными проповедями проводил контрреволюционную агитацию о притеснении религии в СССР, этим самым клеветал по адресу Сталинской конституции, которая якобы в жизни не осуществляется, а также распускал клеветнические слухи на руководителей Соввласти, стараясь вызвать недовольство и недоверие к советскому правительству.
Вопрос: Расскажите подробно о ваших связях с хасидами в Москве и других городах.
Ответ: С 1932 года по 1936 год я по служебным делам систематически ездил в Москву. Используя это я там также связывался с активными деятелями хасидов, как Волосов Мендель, Койхман Хаим, Гинзбург, Мехлис и другие с которыми советовался по всем вопросам нелегальной деятельности хасидов.
Больше связей в других городах с хасидами у меня нет.
Вопрос: Расскажите подробно о ваших связях за границей.
Ответ: Я поддерживаю письменную связь за границей в следующих странах:
Париж, Франция — там находится сестра моей жены с которой веду переписку.
Палестина — переписываюсь со своим сыном находящимся там, который выехал из СССР в 1934 г.
Больше ни с кем не имею никаких связей.
Допросил: Пом. оперуполномоченного 4 отд. УГБ /Мошковский/
Хаима‑Шмуэла Фишмана арестовали 28 февраля. На допросе 9 марта из него выбили показания о «связях с заграницей»:
За границей я поддерживал письменную связь, в Риге‑Латвия с неким ШНЕЕРСОНОМ, известным цадиком еврейских религиозников, хасидов, который выехал из СССР примерно в 1927 году, который часто мне писал, очень интересовался положением евреев в СССР.
В 1933 году я писал ШНЕЕРСОНУ о затруднениях в СССР, после чего получил от него продуктовую посылку.
1 марта арестовали Якова Куклина .
Арестованный 8 марта Тевье Гойхман на допросе 10 марта дает следующие показания:
Вся реакционная часть еврейского духовенства встала на путь борьбы с Советской властью. Я делал всё для того, чтобы вызвать недовольство и вражду верующих к Соввласти, стараясь всех недовольных и враждебно настроенных элементов сгруппировать вокруг синагоги. Я лично систематически высказывал контрреволюционные клеветнические настроения против Соввласти, о притеснениях религии в СССР, а также проводил агитацию среди верующих за организацию выезда всех евреев из СССР в Палестину, для организации там монархического государства фашистского направления.
Мошковский допрашивает раввина Фридмана еще дважды, 9 и 10 марта, и пытается добиться от него показаний «о нелегальной деятельности хасидов в г. Одессе». Арестованный раввин отвечает: «Мне известно, что в Одессе существуют нелегальные молельни хасидов, но где они располагаются, мне не известно». Кроме того, от рабби Авроома пытаются получить сведения о «связях в Рыге». Похоже, следователи разрабатывали дело о разветвленной сети во главе с Любавичским Ребе Шнеерсоном, выехавшим в Ригу в 1927 году. Фридман отвечал: «В Риге у меня нет никого из знакомых, но примерно в 1932 году я получил оттуда продуктовую посылку, но от кого эта посылка мне не известно и на сегодняшний день».
После недолгого следствия дело передается в «тройку»:
Постановление 34
г. Одесса 1938 г. марта 13‑го дня.
Я, оперуполномоченный IV Отдела УГБ УНКВД по Одесской области МОШКОВСКИЙ, рассмотрел следственное дело по обвинению ФРИДМАНА Абрама Зусевича по ст. 54‑10 УК УССР.
НАШЕЛ:
ФРИДМАН Абрам Зусевич, 1904 г. рождения, урож. г. Одессы, еврей, гражданства СССР, беспартийный, служитель культа — раввин.
С 1923 г. служитель раввином, т. е. с 19‑ти летнего возраста, отец был также раввином, воспитан в контрреволюционном националистическом духе.
Как и вся реакционная часть еврейского духовенства все время стоял на позициях активной борьбы против советской власти.
Группируя вокруг синагоги контрреволюционно настроенные элементы и систематически проводил среди верующих к‑р агитацию националистического характера, об организации выезда всех евреев с СССР в Палестину и образования там самостоятельного еврейского государства фашистского направления <….>
Распространял клеветнические слухи о притеснении религии в СССР.
Виновным себя признал полностью, изобличается показаниями обвиняемых.
ПОСТАНОВИЛ:
Следственное дело по обвинению ФРИДМАНА Абрама Зусевича по ст. 54‑10 УК УССР, направить на рассмотрение Судтройки при УНКВД по Одесской области.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ IV ОТДЕЛА /МОШКОВСКИЙ/
УТВЕРЖДАЮ: НАЧАЛЬНИК IV ОТДЕЛА УГБ НКВД
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ /КАЛЮЖНЫЙ/
УТВЕРЖДАЮ: ЗАМ. НАЧ. УНКВД
КАПИТАН ГОСБЕЗОПАСНОСТИ /СПЕТОВ/
23 марта 1938 года «тройка» выносит Авроому Фридману смертный приговор. Выписку из протокола подписывает секретарь «тройки» Фишман.
3 апреля 1938 года раввина Авроома расстреляли.
Одесские мученики и их палачи
Февраль‑апрель 1938‑го — это один большой погром одесского традиционного еврейства. Последним, 16 апреля, был арестован Яков‑Залман Рымар .
В апреле‑мае 1938‑го расстреляли всех раввинов действующих общин Одессы и вообще всех главных активистов еврейской общины города. Обездвижили и обезглавили одесское еврейство.
Как мы видим из документов, одесского раввина Фридмана и остальных впоследствии расстрелянных по смежным делам истязал следователь Мошковский. Его судьба показательна. Он, оказывается, попал под чистки по делам «ежовщины»:
Ещё одна партия одесских чекистов была из 2 отдела УНКВД и осуждена уже во время войны в г. Новосибирске. 21–26 апреля 1943 года ВТ войск НКВД Западно‑Сибирского округа под председательством полковника юстиции Кулика, членов майора ГБ Сиваторова и капитана ГБ Куликовой. Перед трибуналом предстали: зам. начальника УНКВД старший лейтенант ГБ Сергей Иванович Гапонов (1907 г.р., ур. г. Енакиево Сталинская обл. УССР, из рабочих, член ВКП(б) с 1932 г., русский, в НКВД с 1929 по 1939 г. и с марта 1942 по февраль 1943 г.), врио нач. 1 отделения 2 отдела сержант ГБ Давид Борисович Кордун (1908 г.р., гор. Одесса, из кустарей, еврей, в РККА с 1930 по 1932, в НКВД с 1932 г.), врио нач. 1 отделения 2 отдела сержанта ГБ Ефим Ионович Абрамович (1908 г.р., гор. Первомайск, Одесской обл., служащий, еврей, в НКВД с 1938 по 1940 г.), врио пом. нач. 1 отделения 2 отдела политрук Яков Израилевич Берензон (1910 г.р., из рабочих г. Одессы, член ВКП(б) с 1932 г., в РККА 1932–34, и с 1939 по 1941, в НКВД 1934–39 г.), нач. 3 отделения 2 отдела Владимир Антонович Мошковский (1911 г.р., из крестьян‑колхозников хутора Елизаветовки Житомирской обл., член ВКП(б) с 1939 г., украинец, в НКВД с 1937 по 1939 г., в РККА с 1933 по 1936 г.) и оперуполномоченный 1 отделения 2 отдела сержант ГБ Абрам Ефимович Гнесин (1917 г.р, из семьи служащего гор. Одессы, канд. ВКП(б), еврей, в НКВД 1938–40 г.). Сотрудники 2 отдела обвинялись в создании фиктивных дел против работников Одесского Облисполкома, редакции газеты «Черноморская трибуна», дела против депутата Верховного Совета СССР председателя горсовета Одессы Черница, дела против директора института Лунёнка.
Этой партии сотрудников Одесского УНКВД повезло больше остальных. Всё‑таки «оттепель» прошла, основные воплотители сталинских идей «Большого террора» были уже расстреляны. Кроме того шла война, когда жизни чекистов можно было использовать с большей эффективностью, чем просто расстреляв их. Поэтому «учитывая, что Гнесин и Мошковский являлись молодыми оперативными работниками и действия их в нарушении революционной законности являлись второстепенными, а Гапонов непродолжительное время работал в Одесском областном управлении, и что дело работников КПК возникло и закончено следствием до прибытия Гапонова в Одессу <…> ВТ считает необходимым действия Гапонова, Гнесина и Мошковского переквалифицировать вместо п. «б» ст. 206‑17 УК на п. «а» 206‑17 УК УССР». Кроме того, «Берензон после совершения им преступления отличился в боях на финском фронте, за что был командованием представлен к правительственной награде». Поэтому Гапонов, Кордун, Абрамович и Берензон получили 10, а Мошковский и Гнесин — 7 лет лагерей. Все были лишены своих званий, а Гапонов даже знака «Почетный чекист». Из пяти руководителей Одесского УНКВД периода Большого террора — Александра Розанова‑Розенбардта, Григория Гришина‑Клювганта, Николая Федорова, Дмитрия Гречухина, Павла Киселева, Сергея Гапонова — сумел выжить только последний. Учитывая, что Гапонов, Берензон, Гнесин и Мошковский подали прошение о направлении их на фронт, а «содержание их под стражей в настоящее время является нецелесообразным» — отстрочить им исполнение приговора до окончания военных действий, из‑под стражи освободить и направить их на фронт, с условием, что «они в боях с немецко‑фашистскими войсками проявят себя стойкими защитниками СССР, то по ходатайству командования части они могут быть полностью освобождены от наказания, либо наказание им будет заменено более мягким .
Политрук Яков Берензон, зам. командира по политической части 15‑го автотранспортного батальона 15‑й танковой дивизии, был убит 07.08.1943 года в Смоленской обл., Ярцевском р‑не, у д. Падылицы.
Навыки и умения Мошковского оказались востребованы в должности секретаря фронтового приемно‑пересыльного лагеря военнопленных № 24 НКВД. Там он, «работая на должности секретаря управления лагеря, добросовестно и честно выполняя свои обязанности, организовал делопроизводство управления лагеря. Своевременно представляет все срочные донесения, хорошо организовал работу связных. Кроме своей основной работы тов. Машковский выполняет обязанности дознавателя. Благодаря его работы были раскрыты ряд преступлений, совершенных военнопленными лагеря, и преступники предстали перед судом Военного Трибунала».
За все это 24 апреля 1945 года он был награжден медалью «За боевые заслуги» .
Может, и в мою школу приходил заслуженный ветеран Мошковский на урок мужества ко Дню Победы…
Семья
Главным источником сведений о семье раввина Авроома Фридмана служит книга воспоминаний раввина Аарона Хазана, который был женат на сестре рабби Авроома, Нехаме‑Лее. Мемуары эти вышли когда‑то на иврите под названием «Борьба и победа», а сейчас в Израиле готовится их издание на русском языке, под названием «Я верю» .
С благодарностью издателям приведу здесь фрагменты из этой книги, касающиеся судьбы вдовы и детей рабби Авроома.
Брат моей жены, Авроом, был большим затоком Торы и так же, как мой тесть, отличался особой любовью к людям. Он следовал по стопам своего отца р. Зуси, и его дом был всегда открыт для гостей. Его общественные проповеди вызывали душевный подъем у тех, кто их слушал. К тому же он обладал красивой и благородной внешностью. Когда он достиг брачного возраста, ему предлагали десятки вариантов брака с девушками из семей раввинов и богатых евреев. Он все их отверг и в конце концов женился на дочери торговца, который не был особо состоятельным, но соблюдал законы Торы и никогда не посылал своих детей в советскую школу.
У Авроома было шесть сыновей. Самого старшего из них, Аарона‑Нахмана, и его отец, и я любили всем сердцем. Ареле был умным, красивым и хорошо воспитанным мальчиком. Авроом потратил много времени и сил, чтобы особым образом обучить своего сына и поднять его на высокий уровень знания и благочестия, который редко встречался среди юношей его возраста. Я слышал, что на своей бар мицве он произнес выдающуюся речь. Я часто учился вместе с ним.
Подрастая, Ареле и его братья стали понимать, что они отличаются от других детей. До шести лет они играли во дворе с детьми. С этого возраста и далее — начинали серьезно изучать Тору. Оставаясь дома, они тайно учились, и родители редко разрешали им покидать дом или двор. Опасности снаружи были слишком реальными, чтобы не принимать их всерьез. Ареле и его братья были проникнуты беззаветной верой в Б‑га и всецело преданы Торе и ее заповедям. Хотя самым старшим из них было немногим больше десяти лет, они ни на йоту не отклонялись от пути Торы. Они носили пейсы, не проходили расстояние в четыре локтя без цицит и кипы, препоясывались гартлом во время молитвы и никогда не пропускали ни одной молитвы — ни утром, ни вечером, и ходили в синагогу с гордостью. Конечно, это привлекало внимание всех, в том числе и агентов НКВД.
Даже после того, как их отец был арестован, дети не изменили привычного образа жизни. Они продолжали молиться в синагоге утром и вечером, и, хотя их отец не сидел рядом с ними, они тем не менее по‑прежнему изучали Тору, как могли. Жена Авроома Сора, чтобы хоть как‑то прокормить семью, работала на прядильной фабрике. Мало кто мог осмелиться посетить их дом, потому что все знали, что НКВД пристально следит за ними.
Тем не менее я решил: несмотря ни на что, буду навещать их. Я старался делать это как можно чаще, чтобы поговорить с ними и поддержать бодрость их духа, но преподавать там Тору было опасно. Закон запрещал обучать детей в возрасте до восьми лет тому, что связано с религией, всем, кроме родного отца. Поэтому дети приходили к нам домой, как будто они хотели навестить свою бабушку, и тогда я учил с ними Талмуд. Моя свекровь запирала дверь и сидела снаружи. Если появлялся незваный гость, она говорила, что дом закрыт, а ключ у ее дочери, которая до сих пор не вернулась, и она ее ждет. Иногда мы ставили на стол домино или другие настольные игры. Если кто‑то звонил в дверь, мы прятали книги и начинали играть.
В ту ночь, когда арестовали Авраама, исчезли еще восемь выдающихся представителей религиозной общины. Мы не питали иллюзий, что когда‑нибудь снова увидим их. И все же мы были глубоко потрясены, когда несколько недель спустя услышали от человека, имевшего контакты с НКВД, о том, что с ними случилось. Официально раввины были приговорены к длительным срокам ссылки в Сибирь, но на самом деле власти решили их всех расстрелять. Никто из нас не мог набраться мужества, чтобы рассказать об этом детям…
Один человек, который соблюдал Субботу, высказал свое мнение о том, что моему шурину не нужно было рисковать, не отправляя своих детей в советскую школу.
— И за это он поплатился своей жизнью, — сказал этот человек. — Настало время сделать соответствующие выводы и записать детей в государственные школы.
— Все евреи сдались, — утверждал другой. — А чем ваши дети отличаются от детей других раввинов?!
Еще один человек подошел ко мне и сказал:
— Позволь мне рассказать тебе притчу. Однажды один еврей захотел показать всем, что он очень набожный. Что он сделал? Он сидел на камне, голодал и изо дня в день всячески умерщвлял свою плоть. Каждый, кто видел его, восклицал: «Какая сила духа! Он — святой человек!» Тем самым люди усиливали его желание продолжать это самоистязание. Но однажды пришел человек с практическим подходом к жизни и отругал его: «Ты с ума сошел? Для чего ты это делаешь?!» Точно так же все хвалили твоего шурина за его самоотверженную стойкость ради образования своих детей. И поэтому он продолжал следовать по этому опасному пути. К сожалению, для него уже слишком поздно. Но вы же не дураки! Забудьте все эти ваши идеалы! Разве вы не знаете, что все смеются над вами?
Даже в синагоге я не мог найти убежище от этих пытавшихся смутить мою душу разговоров. Однажды, во время молитвы, я увидел Ареле, стоящего в углу синагоги с одним пожилым евреем, который приехал в Одессу, чтобы тайно собирать пожертвования. Я подошел к ним и услышал, как этот человек сказал: «Почему ты так себя ведешь — отращиваешь пейсы и завязываешь гартл во время молитвы? Разве ты не видел, что они сделали с твоим отцом?! Смотри, ты уже довольно взрослый. Кто захочет такого жениха для своей дочери?..» — говоря это, он обернулся и, увидев меня, продолжил в том же духе, но уже в мой адрес.
— Позвольте мне пересказать вам то, что я слышал однажды от имени рава Йоэля Шорина, илуя из Звиля, — сказал я ему в ответ. — Это комментарий на стихи из книги пророка Малахи: «Сказали вы: “Тщетно служить Б‑гу! Какая польза, что исполняли мы службу Его и что ходили унылыми пред Г‑сподом Воинств? А теперь считаем мы счастливыми нечестивых; и устроились делающие нечестие, и Б‑га испытали, и спаслись”. Тогда говорили друг с другом боящиеся Г‑спода; и внимал Г‑сподь, и выслушал, и написана была памятная книга пред Ним для боящихся Г‑спода и чтущих Имя Его».
Это означает, — продолжал я, — что придет время, когда люди будут спрашивать: «В чем польза от исполнения заповедей и почему мы должны так много страдать ради этого?» Ну, если так спросят люди простые и невежественные, то с этим ничего не поделаешь. Но если так будут говорить друг другу люди Б‑гобоязненные — тогда «и внимал Г‑сподь, и выслушал», и обратил внимание, что пришло время пожалеть тех немногих, кто помнит Его и чтит Его Имя. Если даже такой Б‑гобоязненный еврей, как вы, говорит как все остальные, то, конечно, Г‑сподь помилует моего племянника за его стойкость.
Мой собеседник не нашел, что ответить на это. У него были хорошие намерения: он просто испытывал к нам жалость. Он думал, что мы зашли слишком далеко, желая освятить Имя Всевышнего. С одной стороны, на нас нападали те, кто оставил религию, с другой стороны, и религиозные евреи не поддерживали нас на нашем пути. Действительность на самом деле была против нас. Какая надежда на будущее может быть у приверженцев иудаизма? Остался ли еще в России кто‑то, кто был верен Торе, как мы? И в самом деле, смогут ли найти себе невест Ареле и его братья?
Когда началась война, вдова Авраама с шестью сыновьями осталась в Одессе. Ее отец, услышав, что многие беженцы погибали во время переезда из‑за невыносимых условий жизни, не хотел, чтобы его дочь рисковала. Кроме того, они считали, что если останутся, то их мужья вернутся домой. Во время немецкой оккупации все они погибли, да отомстит Всевышний за их кровь!
История Исроэла
…Однажды в середине зимы 5705 (1945) года, еще в Узбекистане, я услышал стук в дверь и пошел открывать. Передо мной стоял незнакомец, усталый, изможденный, бледный и больной.
— Арон! — сказал он. — Слава Б‑гу, я тебя нашел!
Я внимательно смотрел на человека, но он был мне совершенно не знаком.
— Я — Исроэл Фридман, племянник твоей жены, — сказал он.
— Исроэл! А где твоя мать, Ареле, твои младшие братья?
— Арон… Я остался совсем один.
Хотя ему было всего двадцать лет, выглядел он гораздо старше, настолько жизнь измотала его. Мы оба, единственные из оставшихся в живых членов наших семей, обняли друг друга и разрыдались.
Я проводил Исроэла в комнату, а моя жена, взглянув на него, бросилась на кухню, чтобы принести ему что‑нибудь поесть. Мы оба не могли сдержать слез, так плохо он выглядел. Он опух от голода и был изнурен ужасами, которые пришлось пережить ему самому и его семье. Невзгоды состарили его, а недоедание, принудительный труд и избиения совсем ослабили.
Исроэл рассказал, что вскоре после того, как немцы оккупировали Одессу, партизаны взорвали здание НКВД, в котором находился штаб немецкой и румынской армий. Несколько десятков высокопоставленных офицеров были убиты. В отместку немцы согнали тысячи людей, преимущественно евреев, а также военнопленных, в пустые пороховые склады за городом и сожгли их заживо. Там погиб Ареле…
После этого оккупанты начали рыскать по домам и забирать молодых людей на принудительные работы. Исроэл, которому было шестнадцать лет, был cхвачен вместе с соседским сыном и пятьюдесятью другими молодыми людьми. В тот же день их заставили работать. Во второй половине дня немцы обнаружили, что один из молодых людей сбежал, и решили наказать всю группу. Они привели их к узкому рву, заставили спуститься в него и встать на колени. Исроэл произнес Шма и Видуй и был готов к смерти, когда прогремели выстрелы… Потом немцы подошли и начали бить прикладами по головам, чтобы проверить, не остался ли кто‑то еще жив. Увидев, что их работа завершена, они повернулись и ушли, вполне довольные собой.
Исроэл чудом остался невредим, но он был слишком напуган, чтобы двигаться. Прошло несколько часов, пока он осмелился высунуть голову из ямы и осмотреться. Поле было совершенно пустынно, только очень далеко виднелась группа немцев, которые, возможно, расстреливали своих очередных жертв. Он быстро опустил голову и остался в яме до тех пор, пока вокруг не стало видно ни души. Наконец он очень медленно и осторожно вылез изо рва и проверил остальные тела. Все были мертвы, кроме одного еврея, который был ранен. Исроэл помог ему выбраться и поддерживал его все время по пути домой.
По дороге они встретили женщину‑нееврейку и попросили у нее чистую одежду, потому что их одежда пропиталась кровью. Но женщина в испуге убежала. На улице не было ни души. Исроэл оставил товарища рядом с его домом и отправился к своей семье.
Войдя во двор, он встретил соседку, мать парня, которого забрали на работу вместе с ним.
— Где ты был? — воскликнула она при виде его окровавленной одежды.
— Я был на бойне, — пробормотал он. — Они не всем разрешили пойти домой.
— Как ты думаешь, если дать им взятку, они разрешат ему вернуться домой? — Исроэл не смог вымолвить в ответ ни слова. Мальчик был ее единственным сыном.
С этого дня Исроэл был осторожен, чтобы не попасться на глаза немцам, совершавшим облавы. Младшие братья стояли на страже, и когда немцы приближались, он прятался за шкафом. В конце концов наступил день, когда всех оставшихся евреев собрали и погнали куда‑то. Путь был долгим, казалось, бесконечным. Для слабых и истощенных людей, полуголодных, без медицинской помощи, такая физическая нагрузка была слишком велика. Младшие братья Исроэла умерли, выжил только он…
Оставшиеся в живых оказались в Румынии, где были вынуждены работать на фашистов полтора года — до начала немецкого отступления. Тогда всех заключенных загнали в вагоны поезда, который отправился в Освенцим.
Некоторые из попутчиков Исроэла раньше сотрудничали с нацистами. Каким‑то образом в их распоряжении оказалась пила, при помощи которой они выпилили дырку в деревянном полу вагона. Многие бывшие полицаи опасались, что даже если они сейчас спасутся от нацистов, то все равно обязаны будут ответить за свою антиеврейскую деятельность. Они решили помочь Исроэлу бежать в надежде, что это будет засчитано им в заслугу, когда придет время расплаты.
Во время краткой остановки Исроэл вылез через отверстие в полу вагона и лег плашмя на рельсы. Поезд уехал, и он был свободен. Но что теперь? Он пошел в Одессу в надежде найти своего отца, но, придя в город, уже освобожденный к тому времени Красной армией, не обнаружил там никого из родственников и знакомых. Наконец до него дошел слух, что часть его семьи эвакуировалась в Узбекистан, и он приехал сюда, надеясь найти нас…
Шла зима 5705 (1945) года. Мы пригласили его жить с нами, и моя жена ухаживала за ним, пока он не окреп и не набрался сил. Крепкая вера, которая поддерживала его до войны, помогла ему оправиться от ужаса пережитого. Ему было уже двадцать лет, но у него не было ни семьи, ни дома. Решив, что ему пришло время жениться, мы познакомили его с одной милой религиозной девушкой‑сиротой по имени Зисл Гринберг. Исраэль женился на ней и стал жить отдельно.
После войны реб Исроэл‑Довид с женой и детьми переехал в Москву. Семья Фридман стала одним из самых заметных хасидских домов столицы: десять религиозных детей в СССР 1950‑х, шутка ли сказать?.. В декабре 1965 года они получили разрешение на выезд в Израиль.
Но за несколько лет до того в Израиль уехала и мать рабби Авроома, вдова рабби Зуси. В аэропорту ее встречали десятки внуков — детей ее дочерей, выехавших еще в 1946‑м. Когда к ней подошел очередной юноша в хасидском облачении, с пейсами и пробивающейся бородкой, Рохл‑Рейзл улыбнулась:
— Думаешь, я потрясена, что вы здесь выглядите так? Да я в Москве таких же сейчас оставила!
Исроэл‑Довид Фридман прожил очень долгую жизнь и десятилетиями пытался узнать правду о судьбе своего отца.
5 марта 1997 г.
МИД Украины Консульское Управление.
Я, Фридман Исраэль Аврамович, проживающий в Израиле, Бней‑Брак, ул. Хидушей Арим 5, обращаюсь к Вам удовлетворить мою просьбу:
Мой отец, Фридман Аврам Зисевич, 1904 года рождения, проживал до 1 марта 1938 года в г. Одессе на ул. Мясоедовской (Ш.‑Алейхема) 33.
1 марта 1938 года отец был арестован и куда‑то выслан без права переписки. Семья о нем ничего не знала. Мать моя осталась дома с шестью малолетними детьми. Вся семья погибла в Одессе во время оккупации, только я случайно остался жить и в 1965 г. репатриировался в Израиль.
Очень прошу Вас разыскать в архиве дело моего отца, Фридмана А.З., и переслать мне, чтобы я знал, за что он был арестован, где и когда погиб, где был похоронен и когда был реабилитирован (надеюсь, что его реабилитировали, т. к. ни в чем не был виновен).
Заранее Вам благодарен.
Фридман
Наконец управление СБУ по Одесской области отослало через МИД ответ в Израиль:
Управление Службы безопасности Украины
По Одесской области
7 октября 1997 г. № 582
Повторно
(см. наш № 421 от 16.07.1997)
Фридман Абрам Зисович, 1904 года рождения, уроженец г. Одессы, до ареста раввин синагоги «Шрайтникис», проживал в г. Одессе, ул. Мясоедовская, 33/7.
Был арестован 7 марта 1938 года УНКВД Одесской области за контрреволюционную агитацию.
Постановлением Тройки УНКВД по Одесской области от 23 марта 1938 года на основании ст. 54‑10 УК УССР приговорен к расстрелу.
Приговор приведен в исполнение 3 апреля 1938 года, место захоронения неизвестно.
Заключением прокуратуры Одесской области от 23 мая 1989 года Фридман А.З. — реабилитирован.
Начальник подразделения В.И. Кравченко
Так сын узнал йорцайт своего отца.
Старейшина и один из самых почитаемых боянских хасидов, он умер в Бней‑Браке в 2017 году. Ему был 91 год — мальчику, выползшему из расстрельной ямы, сыну расстрелянного большевиками отца и замученной нацистами матери. Единственный выживший, он оставил после себя сотни потомков.
Записки об аресте
Рабби Зуся
