24 тевета (в этом году 17 января) исполняется 210 лет со дня кончины рабби Шнеура‑Залмана из Ляд. Издательство «Книжники» выпустило в свет книгу р. Хаима Дальфина «Семь глав Хабада»: повествование о руководителях Хабада, начиная с рабби Шнеура‑Залмана из Ляд и заканчивая Ребе Менахемом‑Мендлом Шнеерсоном. Представляем вниманию читателей фрагмент, посвященный Алтер Ребе.

Рабби Шнеур‑Залман, сын Баруха, был учеником Магида из Межерича, который, в свою очередь, являлся учеником Бааль‑Шем‑Това, основоположника хасидизма. Хабадники называют рабби Шнеура‑Залмана Алтер Ребе — «Старый наставник» Имя Алтер («старший») является переводом имени Шнеур — искаженное Senior («старший»; исп.).
.

На протяжении всей своей жизни рабби Шнеуру‑Залману приходилось преодолевать ожесточенное сопротивление тех, кто называл себя митнагедами, то есть противниками хасидизма От слова «негед» (ивр.) — «против».
. Митнагеды начали свою кампанию еще во времена Бешта и возобновили ее с новой силой, когда рабби Шнеур‑Залман предложил свой вариант хасидизма, получивший название «Хабад».

Первоначальные нападки митнагедов на Бешта были спровоцированы предложенными им новыми способами служения Творцу. Бешт учил служить Б‑гу с радостью и пылом, что находило свое внешнее проявление, прежде всего, во время молитвы Хасидские молитвы порой сопровождались выкриками, прыжками, странными телодвижениями и другими проявлениями пыла и внутренних эмоций. . Митнагедам это было чуждо. Бешт также начал говорить о «душе», ее задачах и предназначении. Эти мысли и идеи были совершенно неизвестны большинству тогдашних евреев. Для них иудаизм был в первую очередь соблюдением заповедей в соответствии с кодексами еврейского религиозного права. Каббалу не изучал почти никто. Поэтому естественной реакцией стало отвергнуть новые идеи Бешта и его последователей. Хасидизм сочли культом, схожим с учением Шабтая Цви, лжемессии XVII века.

Однако Бешт продолжал упорствовать и обратился к простым евреям, многие из которых были практически неграмотны и невежественны в Торе. Он учил их говорить «Барух а‑Шем», «благословен Всевышний». Тем самым Бешт хотел добиться, чтобы имя Всевышнего вошло в жизнь каждого еврея, независимо от его познаний в Торе. До появления Бешта на исторической сцене на знатока Торы смотрели с уважением, а тех, кто не был сведущ в Торе, подвергали насмешкам. Бешт, напротив, демонстрировал величайшее расположение и любовь именно к простым евреям, что было необычно и непривычно.

Через некоторое время учение Бешта начало приобретать популярность. Люди осознали, что перед ними не шарлатан и не создатель нового культа: его подход не разделял евреев, а соединял их воедино. Так называемые невежественные евреи перестали считаться аутсайдерами и начали восприниматься как неотъемлемый элемент основанной на Торе еврейской жизни.

Первоначальная враждебность по отношению к Бешту постепенно угасала. Митнагеды больше не считали его угрозой. В конце концов, рассуждали они, все, что он делает, — это рассказывает истории о великих праведниках и призывает упоминать имя Всевышнего. Что в этом плохого? Со временем они начали воспринимать Бешта как простого наставника необразованных евреев. В результате вражда затихла.

Однако, после того как рабби Шнеур‑Залман (Алтер Ребе) предложил свой новый подход, который назвал «Хабад», резкое неприятие и ожесточенное сопротивление митнагедов вспыхнули с новой силой.

Новизна учения Алтер Ребе

Алтер Ребе вывел учение Бешта на новый уровень. Ему казалось недостаточным воодушевлять людей историями о чудесах и праведниках или упоминанием имени Творца. Требовалось нечто большее.

Подход Бешта был направлен на стимулирование эмоций; разум оставался незатронутым. Соответственно, он привлекал к иудаизму только тех, кто действует, руководствуясь эмоциями. В результате эти теплые чувства нередко оказывались недолговечными. Необходимо было интеллектуальное «топливо», чтобы чувства оставались сильными и яркими.

Алтер Ребе утверждал, что каждый еврей, даже самый простой и необразованный, способен познать Всевышнего. Используя свой разум, он получит необходимый инструмент, чтобы проявить здоровые, контролируемые чувства, что позволит получить сбалансированный, долговечный результат. Для этого, однако, необходимо изучать глубочайшие концепции, касающиеся Всевышнего.

Соответственно, рабби Шнеур‑Залман предложил системный подход, получивший название «Хабад» (акроним еврейских слов «Хохма», «Бина», «Даат» — «Мудрость», «Понимание», «Знание» Подробный анализ каждой из составляющих приведен в моей книге «Demystifying the Mystical», p. 93–99. — Примеч. автора.
). По этой системе разум является направляющей силой, необходимой для формирования здоровых эмоций. Однако данный метод был полезен не только с точки зрения эмоций, но и для практик, следующих за чувствами. К примеру, когда человек осознает величие Творца, это имеет два следствия. Во‑первых, в сердце его возникают любовь к Всевышнему и страх перед Ним. А во‑вторых, эти чувства проявляются в виде конкретных действий.

Уникальность подхода рабби Шнеура‑Залмана также заключалась в том, что он настаивал на развитии разума посредством изучения и размышлений о Б‑ге, сотворении мира, евреях и неевреях, Б‑жественном провидении, свободе воли и т. д.

«Танья»: системный подход к жизни

Чтобы научить такому образу жизни, Алтер Ребе написал «Танью» Перевод книги «Танья» на русский язык, выполненный Голдой Липш, Нахумом‑Зеэвом Раппопортом и Моше Шнейдером, доступен на сайте Петербургской синагоги. . «Танья» — книга, объясняющая фундаментальные стремления, присущие каждому еврею: животное начало и Б‑жественное начало. Рабби Шнеур‑Залман называл их двумя душами. Далее он объясняет идею десяти сфирот — интеллектуальных и эмоциональных составляющих этих двух душ. Затем — «одеяния» души. Затем Алтер Ребе перечислил методы, позволяющие использовать знания о Б‑ге для решения повседневных проблем. При этом он подчеркивал, что каждый человек способен стать «средним» (бейнони), то есть праведным во всем, что касается помыслов, речи и поступков.

Согласно его учению, даже обычный еврей наделен величайшим потенциалом, позволяющим ему подражать поведению праведника (цадик). Алтер Ребе указывал, что среди праведников есть разные уровни, и объяснял, что праведник — это человек, рожденный с особой, возвышенной душой, поэтому не каждый способен стать праведником. Далее он наглядно показал, что жить согласно Торе просто и это по силам каждому. Кроме того, объяснил простым людям, как решать насущные проблемы, связанные с ленью, унынием, тревожностью, гордыней и т. д.

Все вышеперечисленное обсуждается преимущественно в первом разделе Таньи, получившем название «Книга средних». Во втором разделе, «Врата единства и веры», рабби Шнеур‑Залман пишет о философской составляющей понимания творения и Творца. В третьей части, «Послании о раскаянии», речь идет о возвращении к Б‑гу. Алтер Ребе объясняет, в чем заключается суть раскаяния, — по его мнению, это в первую очередь возвращение к своей подлинной сущности, являющейся законченной и совершенной, которая не может быть осквернена нашими грехами. К сожалению, наша душа покрыта «пылью», но ее легко стереть. Это происходит, когда человек искренне раскаивается в своих прегрешениях и заблуждениях. В этот момент человек возвращается к своему подлинному «я»; еврей ни на секунду не теряет связь с Б‑гом.

В четвертой части «Таньи», получившей название «Святое послание», Алтер Ребе объясняет важность благотворительной помощи нашим братьям и сестрам, прежде всего живущим в Святой земле. Он также приводит несколько важных соображений, касающихся «обычной» благотворительности. Обычно благотворительностью (цдака) считается деятельность, призванная помочь нуждающемуся. Однако рабби Шнеур‑Залман учил, что это больше связано с внутренним развитием, чем с помощью ближнему. Когда человек дает, он должен заставить себя сделать больше, чем этого требует его природа. Пока данное действие не становится некомфортным, нельзя сказать, что ты на самом деле дал; ты просто удовлетворил одно из своих желаний — почувствовать себя хорошим. Разница очевидна и осязаема. Если ты даешь, поскольку хочешь чувствовать себя хорошим, твой дар ограничен и не чистосердечен. Но если ты даешь не ради самоудовлетворения — это дар бесконечный и истинный. Причем получатель тоже чувствует эту разницу.

В пятой, заключительной, части «Таньи» под названием «Последний трактат» автор проясняет некоторые каббалистические концепции, упомянутые в первой части. Этот трактат завершает монументальный труд Алтер Ребе.

«Танья», на вид небольшая книга, содержит жизненно важные идеи Как говорил рабби Леви‑Ицхак из Бердичева, «Aлтер Ребе взял великого Б‑га и поместил Его в маленькую книжицу».
. Ее называют Письменной Торой Хабада. Именно благодаря учению, изложенному в «Танье», простому еврею стало возможно начать понимать самого себя, Всевышнего и мироздание. У необразованного еврея не стало «отмазки», что он‑де не способен познать Всевышнего: все, что для этого нужно, — это учить «Танью». Правда, не каждый еврей способен самостоятельно усвоить эту книгу. Поэтому Алтер Ребе предписал более опытным и знающим хасидам помогать другим своими объяснениями.

Помимо «Таньи», издано еще несколько сборников эссе рабби Шнеура‑Залмана. Самыми известными из них являются «Тора ор» и «Ликутей Тора» «Тора ор» («Тора — свет») и «Ликутей Тора » — двухтомный сборник поучений рабби Шнеура‑Залмана из Ляд, собранных в виде комментариев к недельным главам. Второй том, «Ликутей Тора », был составлен и отредактирован третьим Любавичским Ребе. В настоящий момент издательство «Книжники» выпускает русский перевод сборника «Тора ор», вышло в свет три тома: Рабби Шнеур‑Залман из Ляд. Тора ор. Т. 1. М.: Книжники, 2013; Т. 2. М.: Книжники, 2016; Т. 3. М.: Книжники, 2021.
.

Кодекс еврейского закона,
составленный Алтер Ребе

Не ограничиваясь творческим переосмыслением хасидского учения, в 1770 году, в возрасте двадцати пяти лет, рабби Шнеур‑Залман получил от Магида задание: составить новый кодекс еврейских законов. В письме сыну, рабби Аврааму по прозвищу Малах (Ангел), Магид поручил ему предупредить Алтер Ребе, чтобы тот не изнурял себя постами, поскольку благодаря ему распространятся «четыре локтя еврейского закона» То есть знание еврейского религиозного закона (алахи). См.: Вавилонский Талмуд, Брахот, 8а: «Говорил рабби Хия бар Ами от имени Улы: с того дня, когда разрушен был Храм, нет у Святого, благословен Он, в Его мире ничего, кроме четырех локтей алахи».
, которые являются огненными словами Торы. Этот труд, полностью опубликованный после смерти рабби Шнеура‑Залмана, получил название «Шульхан арух а‑Рав» («Накрытый стол Рава»). Он был написан на основе кодекса, созданного рабби Йосефом Каро и дополнен рядом законов, отсутствующих в тексте рабби Каро. Содержащий точные обоснования различных правил, кодекс Алтер Ребе позволяет изучающему понять гораздо больше, благодаря чему он и получил широкое признание среди хасидов и нехасидов.

Создавая движение Хабад, рабби Шнеур‑Залман действовал на двух «фронтах» — мистическом и общедоступном. Согласно хасидским преданиям Glitzenstein. Sefer Hatoldos Admur Hazaken. Kehot, Israel, 1976. Р. 6. — Примеч. автора.
, когда будущему Алтер Ребе исполнилось всего три года, Бешт сказал: «Великая душа спустилась с небес. Ее зовут Шнеур, то есть “два света”. Это говорит о том, что он обладает двумя видами духовного света, которыми озарит этот мир». Основоположник хасидизма обыграл первое имя Алтер Ребе, Шнеур, в котором можно увидеть два еврейских слова — «шней ор», то есть «два света». Иначе говоря, Бешт предвидел, что благодаря учению рабби Шнеура‑Залмана еврейский мир осветится как светом хасидизма, так и светом «явной» Торы, то есть еврейского закона.

Об этих двух достижениях свидетельствует следующее высказывание: «Бааль‑Шем‑Тов делал евреев, Виленский Гаон Виленский Гаон (гаон — букв. «гений»; ивр.) — рабби Элияу бен Шломо‑Залман (1720–1797) — выдающийся талмудист и знаток Торы, непримиримый противник хасидизма.
делал святые книги, а Алтер Ребе — и евреев, и святые книги». Рабби Шнеур‑Залман укрепил иудаизм с помощью своей «Таньи» — святой книги, эффективно влияющей на еврейскую душу. А с помощью своего свода еврейских законов он повлиял и на повседневную жизнь еврея.

Чудеса и природа

В чем заключаются два этих подхода, можно увидеть на примере следующей истории. Когда Алтер Ребе сидел в тюрьме, где оказался за распространение своего учения, его однажды вызвали из камеры на допрос. Для того чтобы попасть в кабинет следователя, нужно было переплыть реку Алтер Ребе был заключен в Петропавловскую крепость, расположенную на острове посреди Невы. . Дело было вечером, а рабби Шнеур‑Залман еще не произнес благословение на освящение молодой луны. И он попросил начальника конвоя остановить лодку, чтобы он мог встать и произнести положенную молитву. Тот ответил отказом. Тогда Алтер Ребе совершил чудо, и лодка остановилась сама.

Возникает вопрос: зачем было просить конвоира, если Алтер Ребе мог совершить чудо, ничего не прося? Эта история учит: когда речь идет о служении Творцу, сначала нужно воспользоваться всеми «естественными» средствами и только потом, если они не помогут, уповать на чудо.

Будучи «мастером двух видов света», Алтер Ребе именно так и поступил. Для того чтобы исполнить заповедь, сначала он прибег к «естественным» средствам — попросил начальника остановить лодку. И только после того, как тот ответил отказом, обратился к сверхъестественным средствам, чтобы достичь своей цели. Такой подход к иудаизму стал возможен благодаря тому, что Алтер Ребе в совершенстве знал и явную, и эзотерическую часть Торы.

Сначала свод законов, потом хасидизм

«Танья» была издана в 1797 году, то есть через двадцать семь лет после того, как Алтер Ребе начал работать над кодексом еврейских законов, и через два года после того, как была издана первая часть «Шульхан арух а‑Рав», в которую вошли законы изучения Торы Первоначально, когда эти законы были опубликованы, на титульном листе не было указано имя автора. Только после того, как нехасидский мир изучил эти законы и осознал, какие бесценные жемчужины содержит этот трактат, автор открыл свое имя.
. (Хотя рукописные копии «Таньи» появились уже в 1792 году, первое печатное издание увидело свет только в 1797‑м.)

Почему Алтер Ребе сначала издал свой кодекс? Разве не правильнее было бы начать с публикации «Таньи»? Как известно, прежде чем Алтер Ребе решил стать учеником Магида, перед ним лежало две дороги: либо в Вильну к Гаону, учившему Талмуду, или к Магиду, учившему молитве. Рабби Шнеур‑Залман выбрал путь Магида, делавшего акцент на молитве. Поэтому было бы совершенно логично, если бы он издал «Танью» прежде, чем кодекс еврейских законов, однако Алтер Ребе поступил ровно наоборот. Почему?

Дело в том, что рабби Шнеуру‑Залману суждено было повлиять на все сегменты еврейской общины, включая противников хасидизма. Это можно было сделать одним‑единственным способом — впечатлить их своими познаниями в Талмуде, которые они могли оценить. Соответственно, если бы Алтер Ребе не начал с кодекса еврейских законов, его противники не обратили бы на него никакого внимания.

Отсюда следует важный вывод. Когда человек хочет донести хасидское учение до противников хасидизма, нужно начать разговор с какого‑либо предмета, обсуждаемого в Талмуде. Если люди увидят, что вы в этом сведущи, то будут готовы слушать и про хасидизм, поскольку поймут, что вы ничем не отличаетесь от них и что ваши познания в хасидизме не мешают вам прекрасно разбираться в Талмуде.

Важность изучения Торы

Насколько важным было для Алтер Ребе изучение Торы, видно на первой же странице «Таньи», где он объясняет, что «средний» (бейнони), то есть обычный еврей, — это вовсе не тот, у кого поровну грехов и добрых дел. Ибо в тот момент, когда человек совершает хотя бы один грех, Тора называет его злодеем (раша). Если же он раскается, то становится праведником (цадик). Отсюда Алтер Ребе сделал вывод, что «средний» — тот, кто ни разу не согрешил. При этом, утверждая, что даже единожды согрешивший считается злодеем, рабби Шнеур‑Залман в качестве примера приводит заповедь изучения Торы: «Каждый, кто имеет возможность заниматься изучением Торы и не делает этого, — ведь именно к нему относят мудрецы Вавилонский Талмуд, Сангедрин, 99а.
слова предостережения Торы: “И так как [он] презрел слово Б‑жие <…>, [его душа] искоренится совершенно” (Бемидбар, 15:31)».

Почему из всех шестисот тринадцати заповедей Алтер Ребе выбрал именно заповедь изучения Торы? Ведь заповедь непрестанного изучения Торы является достаточно трудной. Исходя из сказанного выше, мы можем предложить следующее объяснение: рабби Шнеур‑Залман хотел лишний раз подчеркнуть важность изучения Торы и об этом написал в первой главе «Таньи».

То, что Алтер Ребе неизменно подчеркивал, как важно учить Тору, выбивало почву из‑под ног у митнагедов. Они утверждали, что хасиды уделяют слишком много внимания эзотерике и у них практически не остается времени на Талмуд. Митнагеды опасались, что Алтер Ребе призывает простых евреев углубляться в сокровенные части Торы за счет изучения основ, Писания и Талмуда. Им также казалось, что рабби Шнеур‑Залман слишком настаивает на исполнении заповедей в ущерб изучению Торы. Поэтому, выбрав в качестве примера заповедь изучения Торы (включающей весь корпус еврейских священных текстов, начиная с Библии и Талмуда), Алтер Ребе наглядно продемонстрировал огромную важность учебы.

Противодействие

Энергичный вклад в еврейскую жизнь, сделанный Алтер Ребе, оживил антихасидские настроения. Вместо того чтобы увидеть в нем подлинного еврейского лидера, митнагеды сравнивали рабби Шнеура‑Залмана с Шабтаем Цви. Чтобы получить легитимацию своей ненависти к хасидизму, они обратились к Виленскому Гаону и сообщили, что хасиды якобы едят Девятого ава Пост в память о разрушении Храма. Последователей Шабтая и других лжемессий нередко обвиняли в том, что они устраивали трапезы в дни постов, желая таким образом подчеркнуть, что Изгнание закончилось.
. Это было правдой — просто в тот год Девятое ава выпало на субботу, когда еврей не просто может, но обязан есть (а пост, соответственно, переносится на следующий день). Это и другие лживые обвинения привели к тому, что Гаон предал хасидов отлучению: запретил вызывать их к Торе, включать в миньян и т. д. При этом хасиды были названы «сектой» (кат) Еще одним объектом критики митнагедов стало поведение рабби Авраама из Калиска и его хасидов, которые кувыркались прямо на улицах. Это считалось у них проявлением самоуничижения. Кроме того, поступая подобным образом, они подчеркивали, что изучение Торы ради того, чтобы стать ее знатоком, не является для еврея самым главным (как полагали митнагеды). Чтобы показать свое несогласие с целями митнагедов, эти хасиды намеренно вели себя глупо, словно демонстрируя свою умственную неполноценность. Тем самым они как бы говорили митнагедам: ваш разум ничего не стоит, мы кувыркаемся, но все равно остаемся богобоязненными, ибо главное — эмоциональная связь с Творцом. В своей книге «Hasidim U‑Mitnaggedim» (Иерусалим: Мосад Бялик, 1970), а также в статье «Hasid‑Mitnaggedic Polemics», опубликованной в сборнике «Essential Papers on Hasidism» (Gershon David Hundert, ed., New York University, 1991, p. 258) Мордехай Виленский пишет: «Хотя рабби Шнеур‑Залман из Ляд возражал против подобных практик, его поведение также вызвало критику рабби Исраэля Лебеля, ибо он танцевал, как простолюдин». Хабадские источники также сообщают (разумеется, одобрительно): когда рабби Шнеур‑Залман достигал в своих молитвах высшей точки, он «падал на землю практически без чувств». Виленский ошибается, сравнивая эмоциональную молитву Алтер Ребе и кувыркание рабби Авраама из Калиска. Он также не прав, полагая, что падения Алтер Ребе имели что‑то общее с дикими выходками калисских хасидов. Рабби Шнеур‑Залман падал далеко не всегда. Это подтвердили несколько любавичских хасидов, с которыми я разговаривал на эту тему. Они объясняли, что время от времени Алтер Ребе входил в состояние двекут — высшего сознания, когда человек полностью превращается в Б‑жественный сосуд. В результате его тело ослабевало, он терял сознание и падал на пол без чувств. Однако это ни в коем случае не было постоянной практикой рабби Шнеура‑Залмана! Напротив, он учил, что во время молитвы нашей целью должна быть интеллектуальная связь с Б‑гом. Это стало одной из главных причин, почему впоследствии ученики рабби Аарона из Староселья отделились от рабби Шнеури, преемника Алтер Ребе. Рабби Аарон полагал, что во время молитвы необходимо больше внешних эмоций, в то время как рабби Шнеури, следуя по стопам своего отца, делал акцент на двекут. В этом он следовал принципу Хабада, когда внешние проявления остаются достаточно сдержанными и разумными, тогда как в сердце пылает пламя. Таким образом, сравнение, предложенное Виленским, противоречит позиции Алтер Ребе, а также, что гораздо важнее, его усилиям убедить рабби Авраама из Калиска отказаться от кувыркания. Как говорили последователи рабби Шнеура‑Залмана, «от хасидского толка никакого толку». (Непереводимая игра слов: еврейские буквы тав‑куф‑ламед, из которых состоит слово «толк», также используются для обозначения 5530 года от сотворения мира (1770), когда калисские хасиды начали свои дикие ужимки и прыжки.) Иными словами, они утверждали: то, что вы делаете, нежелательно, это не тот способ, которым можно победить митнагедов. Согласно подходу Хабада, научить митнагедов можно исключительно с помощью спокойных, уважительных методов, демонстрируя им всю красоту хасидизма. Результаты этого подхода хорошо известны: многие митнагеды приблизились к хасидизму, а некоторые даже стали хасидами. Это произошло именно благодаря методам Алтер Ребе, созвучным интеллектуальному подходу к изучению Талмуда.О разнице двух подходов ясно и недвусмысленно писал в одном из писем рабби Йосеф‑Ицхак Шнеерсон (т. 4, с. 290). Там он упомянул хасида, написавшего ему о других хасидах, танцующих на улицах с колоссальным пылом. Рабби Шнеерсон счел нужным немедленно отметить, что эти танцы не имеют ничего общего с плясками и кувырканием калисских хасидов. По словам шестого Ребе, танцы хабадников основаны на философии Хабада. Алтер Ребе наполнил интеллектуальным Б‑жественным светом не только исполнение хасидских напевов, но и танцы. Тем самым рабби Шнеерсон однозначно дал понять, что у калисских хасидов дело обстояло совершенно иначе. — Примеч. автора. .

Митнагедам удалось добиться ареста Алтер Ребе по обвинению в поддержке Османской империи. Действительно, рабби Шнеур‑Залман посылал деньги в Турцию, владевшую в то время Землей Израиля. Однако они предназначались не врагам России, а бедным хасидам, поселившимся в Святой земле. После чудесного освобождения 19 кислева 1798 года Алтер Ребе написал письмо, в котором призвал своих последователей ни в коем случае не мстить тем, кто добился его ареста и желал ему смерти. Кроме того, он возблагодарил Всевышнего за свое спасение и высказал надежду, что клеветники раскаются и осознают свою ошибку. Для хабадников последующих поколений этот уровень смирения и благочестия стал примером для подражания.

Рабби Авраам из Калиска становится врагом

В 1770‑х годах рабби Авраам Калискер, близкий друг Алтер Ребе, отбыл в Землю Израиля вместе с рабби Менахемом‑Мендлом из Городка Также известен как рабби Менахем‑Мендл из Витебска.
, отговорив желавшего присоединиться к ним рабби Шнеура‑Залмана, поскольку его способности руководителя необходимы в России. После того как в 1797 году была напечатана «Танья», рабби Авраам выступил против Алтер Ребе. Он возражал против предложенного им метода распространения хасидизма: ему казалось, что в «Танье» рабби Шнеура‑Залмана слишком много интеллектуализма и следует учить евреев служить Всевышнему, руководствуясь простой наивной верой. Осознав, что подход Алтер Ребе становится все более популярным, рабби Авраам написал своим последователям, призвав их отвергнуть рабби Шнеура‑Залмана и его «Танью».

Алтер Ребе ответил на это письмо, защищая свою позицию. Он объяснил продуманность своего метода, благодаря которому простой еврей получит необходимые силы, чтобы оставаться евреем даже в самые трудные времена. Разногласия по поводу служения Творцу причинили много боли всем вовлеченным в конфликт.

Возможно, это стало одной из причин, почему Алтер Ребе решил издать «Танью» большим тиражом. Первоначально, как мы уже упоминали, книга существовала в нескольких рукописных экземплярах, которые копировались. После того как митнагеды сделали несколько копий с явными, бросающимися в глаза ошибками, было решено выпустить книгу достаточно большим тиражом, чтобы избежать новых ошибок. Кроме того, факт, что рабби Авраам объявил «Танье» войну, стал дополнительным поводом для массового распространения книги: благодаря этому возможность узнать и понять позицию рабби Шнеура‑Залмана получили и те, кто запутался и принял сторону рабби Авраама.

В результате к тому времени, когда нападки рабби Авраама стали еще более ожесточенными, большинство российских хасидов уже знали о гениальности Алтер Ребе и его «Таньи» или, по меньшей мере, об этом слышали.

Изучение наук

Еще одно различие в мировоззрении Алтер Ребе и Виленского Гаона было связано с изучением наук. В своей книге «Философия Хабада. Рабби Шнеур‑Залман из Ляд» Kehot, New York, 1969. Vol. 1. Chapter VIII. Sec. 1. P. 119–124. — Примеч. автора.
Нисан Миндель пишет, что инновации, связанные с хасидизмом, означали отказ от идеи модернизации с помощью науки. Как известно, именно в это время на «еврейскую улицу» начинают проникать идеи просвещения. Алтер Ребе был в курсе происходящего и призвал своих последователей держаться подальше от всего, хотя бы отдаленно связанного с еврейским Просвещением (Хаскалой).

Виленский Гаон полагал иначе. Он поощрял стремление некоторых своих учеников изучать светские науки Lucy S. Dawidowicz. The Golden Tradition — Jewish Life and Thought in Eastern Europe. Holt, Rinehart Winsten, NEW YORK, 1967. Р. 19. Катастрофические последствия берлинского «Просвещения» и деятельности его последователей в Польше, Галиции и России многократно усилили сопротивление традиционалистов всему «современному» и секулярному. Подобная ментальность осажденной крепости не была свойственна иудаизму прежних времен, когда светское образование считалось совместимым с еврейской традицией. У евреев существовала давняя почтенная традиция изучения математики, астрономии и медицины, что подтверждается обилием соответствующих книг, написанных в те годы, когда большинство европейцев оставались неграмотными, и свидетельствующих о согласии между иудаизмом и светским знанием. Виленский Гаон следовал этой традиции. Он сам изучал науки и поощрял их изучение, поскольку это необходимо для лучшего понимания иудаизма. «Любой недостаток светских знаний наносит колоссальный ущерб изучению Торы, ибо Тора и знание едины», — рассуждал Гаон. Он сам писал трактаты о грамматике иврита, геометрии, алгебре и астрономии. Барух Шик из Шклова (1740–1812), восточноевропейский предтеча еврейского Просвещения, писал: «Виленский Гаон советовал мне перевести на святой язык как можно больше научных книг ради распространения знаний в народе Израиля, чтобы неевреи не могли насмехаться над нашим невежеством и надменно спрашивать: ну и где же ваша мудрость?» В то время как существует множество документов, свидетельствующих об ожесточенной борьбе Виленского Гаона против хасидов, нет ни одного исторического свидетельства, что он когда‑либо критиковал перевод Библии Моше Мендельсона или его комментарий, известный как «Биур». Напротив, большинство подданных Речи Посполитой, заказавших Библию Мендельсона, проживали именно в Вильне. В связи с этим вызывает интерес история Шломо из Дубно (1738–1813), известного волынского грамматика, поэта и библейского комментатора, одно время сотрудничавшего с Мендельсоном. После того как некоторые ортодоксальные раввины осудили сделанный Мендельсоном перевод книги Берешит (Бытие) с комментариями Шломо, последний порвал с Мендельсоном. Тем не менее он закончил свой комментарий, публикация которого была одобрена знатоками Торы, связанными с Гаоном, в том числе ближайшим учеником Гаона рабби Хаимом из Воложина. , не понимая, что за фасадом «науки» скрывается Хаскала.

Нисан Миндель пишет:

В Литве главным религиозным авторитетом, несомненно, был Виленский Гаон. Этот гениальный талмудист благосклонно относился к науке. Он верил, что корни естественных и точных наук в Торе и что наука необходима для понимания Торы. Часто приводят его слова, что недостаток научных знаний приводит к семикратному недопониманию Торы. Блестящий знаток математики, астрономии, медицины и других наук, он всячески поощрял перевод на иврит известных в то время научных текстов. Как полагал Гаон, между Торой и наукой царит такая гармония, что между ними в принципе никогда не может возникнуть конфликт.

В результате, отмечает Миндель, «общая атмосфера Вильны оказалась гораздо более благоприятной для духа еврейского Просвещения, который веял из Берлина».

Разумеется, из всякого правила есть исключения. Сам Алтер Ребе писал в «Танье» «Совершенно иначе дело обстоит в отношении нееврейских премудростей — они облекают и оскверняют силы интеллекта нечистотой, содержащейся в этих премудростях… И разве только человек изучает эти премудрости, чтобы ими воспользоваться, то есть для того, чтобы иметь заработок, который бы обеспечил возможность служения Всевышнему, или же он умеет обращать эти премудрости в служение Б‑гу — именно с такой целью их изучали Рамбам, Рамбан и их последователи» (Танья, «Книга средних», гл. 8).
, что Рамбам и Рамбан Рамбам (рабби Моше бен Маймон, Маймонид; 1135–1204) — выдающийся еврейский философ, знаток Торы, известный врач, кодификатор еврейского религиозного права.Рамбан (рабби Моше бен Нахман, Нахманид; 1194 — после 1270) — один из величайших авторитетов Алахи и комментаторов Писания и Талмуда, каббалист, поэт, врач. изучали науки, используя их как средство служения Творцу. Таким образом, он оставил нам ясные и недвусмысленные указания, где и когда изучение наук считается допустимым.

Величайшее наслаждение в тяжелейшие времена

Алтер Ребе предвидел, какое огромное влияние окажет любавичский хасидизм на грядущие поколения. Уже при жизни он удостоился счастья убедиться в том, как хасидизм помог многим людям. Он также осознавал, что будущее иудаизма зависит от учения хасидизма. Алтер Ребе понял: для того чтобы продолжалось изучение Торы, еврейскому миру нужен был новый элемент, способный выдержать любые трудности пространства и времени; таковым стал хасидизм в интерпретации рабби Шнеура‑Залмана.

Бриллиант в царской короне

История, приведенная ниже, наглядно показывает, что думал Алтер Ребе о преподавании хасидизма, неизбежно связанном с разглашением сокровенных тайн Торы. Однажды некий хасидский наставник нашел лист «Таньи», валявшийся на полу. Он очень расстроился и обратился к рабби Шнеуру‑Залману, который был его современником, с упреком: «Как ты смеешь учить хасидизму простолюдинов? Разве ты не понимаешь, что они не способны оценить эти жемчужины истинной мудрости? Они не ценят ее до такой степени, что страницы “Таньи”, содержащие величайшую священную мудрость, валяются у них на полу!»

В ответ Алтер Ребе рассказал притчу. У одного царя был единственный сын, который тяжело заболел. Царские врачи перепробовали все средства, но ничего не помогало. Наконец один лекарь предложил вариант лечения. Царь должен будет взять самый дорогой бриллиант из своей короны и истолочь его в порошок, чтобы сделать особое лекарство. Врач объяснил: «Если мы сможем влить царевичу в рот хотя бы каплю, это спасет ему жизнь». Царь согласился: ради спасения сына он был готов на все, даже пожертвовать своей величайшей ценностью, главным камнем царской короны. И хотя этот бриллиант служил символом царской власти, в глазах царя он ничего не стоил, если ему не удастся спасти жизнь сына. Доктор сделал лекарство. После нескольких неудачных попыток большая часть зелья пролилась, однако в конце концов больной царевич проглотил капельку и выздоровел.

Алтер Ребе объяснил смысл этой притчи. Хасидизм подобен бесценному бриллианту. До появления хасидизма еврейский народ пребывал в состоянии духовного упадка. Ради спасения хотя бы одного еврея можно пойти на все, включая распространение хасидизма в широких массах и неизбежно связанное с этим пренебрежение. Сегодня, двести лет спустя, можно увидеть, что это «лекарство» спасло от духовной смерти множество евреев.

Став основоположником Хабада и обладая даром предвидения, Алтер Ребе осознал важность распространения хасидизма в широких еврейских массах. То, что таким образом он смог помочь множеству евреев, доставляло ему чувство глубочайшего удовлетворения.

Российский император и Наполеон

В конце жизни Алтер Ребе стал свидетелем франко‑русской войны В российской историографии Отечественная война 1812 года; длилась с 24 июня по 26 декабря; также называлась «нашествием двунадесяти языков» из‑за многонационального состава наполеоновской армии. . Рабби Шнеур‑Залман призвал своих последователей поддержать российского императора. Многие другие хасидские наставники, напротив, поддерживали Наполеона. Разногласия были связаны со спором о том, чья власть будет лучше для евреев. Большинство хасидских лидеров полагали, что, если Наполеон выиграет войну, в материальном плане для евреев будет лучше. Правда, в духовном плане это поспособствует более глубокому проникновению идей еврейского Просвещения. Однако наставники полагали: поскольку евреев угнетали на протяжении столь долгих лет, пришло время для передышки.

Алтер Ребе, напротив, считал ассимиляцию недопустимой ценой, поэтому оказался на стороне русского императора.

Рабби Шнеур‑Залман поддержал Александра I еще и потому, что Наполеон олицетворял духовную энергию зла (клипа, букв.: «шелуха», «оболочка»). Поэтому, прежде чем покинуть свой город, Алтер Ребе приказал сжечь свой дом. Таким образом он гарантировал, что скверна Наполеона не прикоснется к святости — французскому императору не достанется ничего из личных вещей Алтер Ребе.

В письме своему богатому последователю Моше Майзельсу рабби Шнеур‑Залман писал:

В первый день Рош а‑Шана было мне видение, что, если победит Б. [Бонапарт], рог Израиля вознесется и умножится богатство Израиля, но вместе с тем отделится сердце народа от Отца Небесного. Если же победит наш владыка А. [Александр], даже если род Израиля будет повержен и умножится нищета Израиля, положение наше станет еще более униженным, но сердца Израиля станут крепче привязаны к Отцу Небесному Некоторые исследователи, например проф. Иммануил Эткес, считают это письмо апокрифом.
.

В книге профессора Нафтали Левенталя Communicating The Infinite Naftali Loewenthal. Communicating The Infinite. University of Chicago Press, 1990. Р. 209. — Примеч. автора.
рассказывается о трактате с изложением хасидского учения, который был послан императору Павлу, а позже передан витебскому губернатору. Профессор, в частности, пишет:

Новым фактором стала забота о духовном благополучии неевреев как условии благополучия евреев. Тот факт, что царь верил в единство Творца, возможно, одна из причин, почему [Алтер Ребе] поддержал его и искренне верил, что царь действительно хочет дать евреям гражданские свободы. Рабби Дов‑Бер Второй Ребе Хабада, сын рабби Шнеура‑Залмана. Подробнее о нем см. ниже.
также говорил о религиозном «смирении» царя и о том, что тот рассматривал свою победу как дарованную Б‑гом, а не достигнутую собственными силами Возможно, рабби Дов‑Бер имел в виду Высочайший манифест о принесении Г‑споду Б‑гу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского (25 декабря 1812 года), в котором, в частности, говорилось: «Итак, да познаем в великом деле сем промысел Божий. Повергнемся пред Святым Его престолом и, видя ясно руку Его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах наших, научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли исполнителями, непохожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов наших, которых тела в несметном количестве валяются пищею псам и воронам!»
.

Другие хасидские наставники не считали Наполеона воплощением духовной скверны и были готовы признать пользу, которую он принес евреям. В этом заключалось еще одно различие между Хабадом и несколькими хасидскими течениями, получившими названия «Хагат», придерживавшимися эмоционального подхода к служению Творцу. (Хагат — акроним слов «Хесед» («Милосердие»), «Гвура» («Мощь») и «Тиферет» («Красота») — Б‑жественных атрибутов, соответствующих, согласно каббале, человеческим эмоциям.) Хабад, подчеркивавший интеллектуальный компонент служения Творцу, утверждал: «Да, с точки зрения эмоций Наполеон лучше для евреев, но в интеллектуальном (духовном) плане это будет катастрофа». Оппоненты Алтер Ребе, напротив, рассуждали так: поскольку эмоционально (материально) для евреев будет лучше, мы поддержим Наполеона, хотя он духовно нечист.

В конце концов Наполеон проиграл войну. Один из хасидских наставников прокомментировал эти события так: «Литвак [так называли Алтер Ребе, уроженца бывшего Великого княжества Литовского] снял сливки».

Рабби Авраам Малах и Алтер Ребе. Бублик

Издание «Таньи» стало частью формального признания любавичского хасидизма. До этого мало кто знал о разнице между двумя подходами — Хабад и Хагат. Однако, после того как учение «Таньи» стало широко известно в Европе, огромная разница между ними оказалась очевидной. Хабад был попыткой понять сокровенные части Торы с помощью разума, тогда как Хагат предполагал исключительно эмоциональное упование на праведника (цадика или ребе); разум либо отвергался, либо считался второстепенным.

Наглядным примером этого противостояния стала история, случившаяся с сыном Магида из Межерича рабби Авраамом по прозвищу Малах (Ангел) и Алтер Ребе. Магид решил, что рабби Шнеур‑Залман будет учить его сына Талмуду, а рабби Авраам, в свою очередь, учить Алтер Ребе каббале. Рабби Авраама прозвали Ангелом, так как он выглядел и вел себя как ангел Всевышнего: почти ничего не ел, подолгу молился и т. д. Поскольку он блестяще знал каббалу, Магид полагал, что он станет лучшим учителем каббалы для рабби Шнеура‑Залмана. А Алтер Ребе, автор талантливой версии кодекса еврейских законов, казался идеальным кандидатом для того, чтобы учить рабби Авраама, сына Магида, экзотерической части Торы.

Началась учеба. Как‑то, во время урока каббалы, рабби Шнеур‑Залман сказал рабби Аврааму: «Мне нужно сделать перерыв». После этого он купил бублик и начал есть. Увидев это, Ангел удивленно сказал: «Как ты можешь сейчас есть? Мы обсуждаем такие глубокие и возвышенные идеи, а ты ешь?!» Рабби Авраам полагал, что еда несовместима с изучением каббалы. Алтер Ребе объяснил свой поступок: когда он учил эзотерические концепции, его душа внезапно захотела покинуть тело и воспарить к Б‑гу. Поняв, что происходит, он быстро вернулся в материальный мир, съев простой бублик.

Цель и задача Алтер Ребе заключались в том, чтобы изучение эзотерической части Торы, каббалы, влияло на материальный мир. По его мнению, изучать каббалу, пребывая в духовных высях, не может считаться желанной целью: это путь ангелов, а не людей из плоти и крови. Поэтому рабби Шнеур‑Залман, учивший, что следует оставаться на земле, в человеческом теле, и в то же время вести «Б‑жественный» образ жизни, отверг подход рабби Авраама с его крайней духовностью.

Два вышеупомянутых подхода к изучению каббалы хорошо иллюстрируют разницу между Хабадом и Хагатом. Подход рабби Авраама можно назвать эмоциональным: достаточно прилепиться к истинному праведнику, и можно забыть об окружающей действительности. Подход Алтер Ребе, напротив, можно назвать интеллектуальным: он включал материальный мир, который следовало «вознести», используя для этого разум.

Получив общее представление о том, как Алтер Ребе интерпретировал хасидское учение Бешта, мы можем перейти к знакомству со вторым поколением хабадников, которое возглавил рабби Дов‑Бер, продолживший развивать хасидские идеи. Его интерпретация включала учение отца, и в то же время в ней появляются новые акценты.

Яркие высказывания

Простого не существует!

В одном из своих писем Igros Kodesh. Kehot, New York, 1982. Vol. 2. Р. 537, letter 637. — Примеч. автора. рабби Йосеф‑Ицхак Шнеерсон приводит высказывание Алтер Ребе: «Простого не существует!» (прост из нито!) — нет такой вещи, как мирской неинтересный предмет. Всевышний сотворил мир так, что у всего существующего есть Б‑жественный источник, придающий всему святость, красоту и смысл. Тем не менее некоторые вещи ошибочно полагают простыми и неинтересными.

Эти слова Алтер Ребе рабби Йосеф‑Ицхак Шнеерcон привел в связи с высказыванием Бешта, который учил, что все, что мы видим и слышим, является речением Всевышнего. Поэтому, даже если человек слышит бытовое высказывание, звучащее на первый взгляд совершенно заурядно, он должен рассуждать так: «Не бывает неинтересных, заурядных высказываний. Оно должно содержать важное послание, предназначенное мне как еврею».

В том же письме рабби Шнеерсон описывает сон, в котором ему явился его отец, скончавшийся за несколько лет до этого. Отец сказал ему: «Несколько дней назад ты слышал историю, которую твой зять рабби Менахем‑Мендл Горенштейн рассказал со слов другого твоего зятя, рабби Менахема‑Мендла Шнеерсона».

Эта была история про нерелигиозного юношу, молившегося в той же синагоге, что и рабби Менахем‑Мендл Шнеерсон, и женившегося на нерелигиозной девушке. После свадьбы он заинтересовался иудаизмом и приблизился к Б‑гу, Торе и заповедям. Поскольку родители обоих супругов тоже были неверующими, им не нравился новый образ жизни молодой пары. Молодой человек ездил по разным городам и торговал тканями и по‑прежнему почти ничего не знал об иудаизме.

Во сне отец рабби Шнеерсона сказал сыну: «Помнишь, что я говорил тебе об учении Бешта? Тебе рассказали историю о молодой парe, но ты ее не понял! Есть люди, которые могут тебе помочь, и во всей общественной работе тебя ждет успех. Делай все, что в силах, чтобы спасти “украденные души”! То есть евреев, не получивших религиозного еврейского воспитания и ничего не знающих о еврействе, как если бы в детстве их похитили и воспитали в нееврейских семьях.
» Создавай евреев, чтобы исполнить сказанное: необходимо извлечь добро из зла. В этом случае твои молитвы будут услышаны и благословения исполнятся».

Вывод из этой истории: простого не существует! Ничего из того, что с нами происходит, не является заурядным, но несет в себе Б‑жественную искру, цель и смысл.

Богатство может стать и раем, и адом

Алтер Ребе часто повторял от имени Бешта, что богатство может стать и раем, и адом. Эту максиму он объяснял так: если человек использует свое богатство для добрых дел — это рай; если для наслаждений или скрывает свои богатства, чтобы не жертвовать на благотворительность, — это ад.

Когда будущему рабби Дов‑Беру было семь лет, он спросил отца: «Почему богачи такие надменные? Даже если человек не был рожден в богатстве, стоит ему разбогатеть, как у него меняется характер и он становится тщеславным и кичливым?»

Рабби Шнеур‑Залман ответил: «Б‑г создал мир так, что богатство порождает гордыню. На небесах палата богатства находится между раем и адом. У этой палаты две двери: одна ведет в рай, другая в ад: “Одно напротив другого сделал Б‑г” Коэлет, 7:14.
».

Эсав носил штраймл и белый кафтан

В одном из своих писем Igros Kodesh. Kehot. New York, 1982. Vol. 10. Р. 394, letter 3714. — Примеч. автора.
рабби Шнеерсон приводит слова Алтер Ребе: «Ты думаешь, что Эсав носит армяк с красным кушаком и саблей. Нет, Эсав носит благочестиво выглядящий белый кафтан и штраймл Меховой головной убор, которые некоторые религиозные евреи надевают по субботам и праздникам.
».

Наш праотец Ицхак не ошибся, когда хотел благословить Эсава. Зная потенциал Эсава, Ицхак хотел дать ему благословение на «принятие ига Небес», чтобы он мог властвовать над материальным. Однако Эсав не желал такого благословения. Он хотел предаваться плотским наслаждениям, быть вольной птицей — поведение, прямо противоположное «принятию ига».

И Эсав, и Яаков родились и выросли в святости и чистоте. Однако Эсав стал охотником, человеком поля, то есть не желал сдерживать свои страсти, тогда как Яаков учился в ешиве Согласно традиции, Яаков учился в ешивах Эвера и Шема. См., напр., Вавилонский Талмуд, Мегила, 16б: «Сказал Раба со слов рава Ицхака бар Шмуэля бар Марты: изучение Торы важнее почитания отца и матери, ведь за все годы, что Яаков провел в доме учения Эвера, он не был наказан [за пренебрежение заповедью почитания отца]».
и стремился научиться властвовать собой.

То, как нам дана была Тора, учит нас, что основополагающим принципом иудаизма является ограничение собственных желаний. Ибо прежде, чем евреи получили Тору, им было сказано: «Берегитесь восходить на гору и прикасаться к краю ее» Шмот, 19:12. Стоит отметить, что Моше добавил к этому еще одно ограничение, в еще большей степени связанное с умением сдерживать свои страсти: «И сказал он народу: будьте готовыми к третьему дню, не приближайтесь к женщине» (там же, 15). . Только когда человек стремится сдерживать свои страсти, он достоин получить Тору.

На практике это означает, что еврей может носить хасидскую одежду, благодаря которой он выглядит «Яаковом». Однако если при этом он не готов принять «иго Небес», перед нами Эсав! Чтобы стать настоящим хасидом, в первую очередь нужно принять иго Всевышнего и Торы.

Книгу Хаима Дальфина «Семь глав Хабада» можно приобрести на сайте издательства «Книжники»