[parts style=”clear:both;text-align:center”]
[phead][/phead]
[part]

самый хасидский советский роман

Дер Нистер

Семья Машбер (1939)

Под псевдонимом Дер Нистер («скрытый») скрывался самый загадочный советский еврейский писатель по имени Пинхас Каганович. Выходец из бердичевской хасидской семьи, он жил на Украине и в Германии, где приобрел широкую известность в узких кругах ценителей еврейской словесности своими мистическими, отчасти макабрическими историями, насыщенными символизмом каббалы. Его последняя история в этом жанре — «Под забором» — вызвала бурю критики со стороны ревнителей пролетарской культуры, и Дер Нистер решил «перековаться» в реалисты. Благодаря финансовой поддержке своего брата — успешного парижского галериста — он взялся за многотомную эпопею о навсегда ушедшем мире хасидов и вольнодумцев, купцов и нищих, населявших Бердичев, «Волынский Иерусалим».

Действие романа «Семья Машбер» происходит в Бердичеве, в 60–70-х годах XIX века. Уже прошло освобождение крестьян, подавлено Польское восстание, но бердичевские евреи продолжают жить в старом мире, оставшемся от Речи Посполитой. Законченная во время второй мировой войны, эта семейная сага принесла автору всемирную известность и была переведена на многие языки. Два брата — главные герои романа — воплощают два жизненных пути. Купец Мойше скопил солидное состояние, заслужил уважение в обществе и готовится к почтенной старости, но его благополучие разрушается непредвиденными обстоятельствами. Его брат Лузи находится в постоянном духовном поиске, который приводит его к брацлавским хасидам, самым бедным и презираемым в городе. Для Мойше это удар по репутации семьи, для Лузи — возможность избежать грядущей беды. «Машбер» на иврите — «кризис», и, рассказывая о времени своих отцов и дедов, Дер Нистер обращается к истокам кризиса нашего времени.

[/part]
[phead][/phead]
[part]

роман без романа

Давид Бергельсон

Когда все кончилось (1913)

Бергельсон и Дер Нистер были хорошо знакомы по Киеву. До революции Киев не был центром еврейской культуры, но в нем было несколько кружков молодых поэтов, писателей и критиков, активно искавших новые пути для еврейской литературы. Их не устраивала дидактика Хаскалы (Просвещения) и народничество Шолом-Алейхема и его школы. Их образцами были Флобер, Тургенев, Кнут Гамсун. Роман «Когда все кончилось» (1913) — по-русски он выходил в несколько сокращенном переводе под названием «Миреле» — первый модернистский роман в литературе на идише. Написанный в импрессионистской манере, он погружает читателя в запутанный мир мыслей и чувств героини, приносящей себя в жертву ради благополучия своего неудачливого, но гордого своим происхождением отца. «Местечковая трагедия» Миреле разыгрывается в чеховских декорациях упадка традиционной культуры волынского штетла. Молодежь рвется в Киев и Варшаву, где их ожидает нелегкая борьба за существование. Старики держатся за свои дела и связи в местечке, но без всяких надежд на будущее. В Киеве, куда Миреле переезжает вслед за своим нелюбимым мужем, господствуют пошлость и мещанство. Миреле представляет «переходное поколение» кануна первой мировой вой­ны. Через год после выхода романа старый мир рухнул, и Бергельсон вместе с другими членами «киевской группы» отправился, подобно Миреле, искать свое место в мире. Прожив более десяти лет в Берлине, где он создал серию новелл, до сих пор неизвестных русскому читателю, он дожил до прихода Гитлера к власти и в 1934 году вернулся в СССР. Он пользовался всеми благами именитого советского писателя, что, конечно же, не спасло его от погрома еврейской культуры 1948–1953 годов. Именно члены «киевской группы» — Бергельсон, Дер Нистер, Фефер, Гофштейн, Квитко, Добрушин — и стали его главными жертвами.

[/part]
[phead][/phead]
[part]

роман о бомже

Исроэл Рабон

Улица (1928)

У героя этого романа нет имени. О его прошлом мы знаем немного, всего несколько врезавшихся в его память эпизодов, связанных с унижением и ужасом. Демобилизованный из польской армии после окончания советско-польской войны в 1921 году, он случайно оказывается в совершенно чужом ему городе Лодзь, где проводит дни и ночи на улице в поисках пропитания и ночлега. Это роман о бездомности и безысходности, в котором депрессивные монологи героя перемежаются невероятными рассказами о приключениях его собеседников. Рабон (псевдоним Израиля Рубина) был литературным экспериментатором, совмещавшим стилистику высокого модернизма и бульварной авантюрной литературы. Он писал символистские стихи и зарабатывал деньги бульварными романами, за которые его ругали ревнители литературного вкуса. Роман «Улица» можно поставить в один ряд с классикой межвоенной европейской литературы — прозой Йозефа Рота, Фердинанда Селина, Джорджа Оруэлла (автора ранней и малоизвестной в России автобиографической повести «Down and Out in Paris and London»). В этой книге мало еврейской «фактуры», знакомой по произведениям Шолом-Алейхема или Башевиса, но ее оригинальный эклектичный стиль замечательно передан в русском переводе. До войны в Польше жили около трех миллионов евреев, большинство из которых были правоверными хасидами и не читали светских книг. Но большинство тех, кто читал и писал эти книги, были выходцами из традиционной среды, и поэтому тема одиночества и бездомности была для них очень личной. В начале книги есть интересное пророчество — о том, что советская власть продержится в России 75 лет. Книга вышла в 1928 году, а ее автор погиб в Понарах под Вильнюсом в 1941-м.

[/part]
[phead][/phead]
[part]

любовный тетраэдр

Исаак Башевис Зингер

Враги. История любви (1966)

В 1943 году Исаак Башевис, в то время малоизвестный начинающий еврейский литератор, опубликовал безрадостное эссе о состоянии еврейской прозы в Америке. С одной стороны, он упрекал своих знаменитых коллег в том, что они не обращают внимания на жизнь американских евреев. С другой — он вообще не видел в Америке материала для еврейской литературы: настоящие евреи со своим аутентичным языком остались в Европе, под нацистской оккупацией. Но через пять лет, когда в Америку стали прибывать первые «перемещенные лица», польские евреи, уцелевшие в советской эвакуации или чудом выжившие в оккупированной Польше, Башевис нашел свою американскую тему. В отличие от еврейских эмигрантов, приехавших в Америку в начале ХХ века и успешно ассимилировавшихся, герои «Врагов» никогда не станут американцами. Они будут без конца возвращаться в свое прошлое, сводя старые счеты, предавать и обвинять друг друга и переживать несостоявшуюся свою смерть и состоявшуюся — своих близких. Нью-Йорк Башевиса — город призраков, где за каждым углом маячит Варшава и каждый вагон метро может в любой момент отправиться в конц­лагерь. «Враги», как и большинство романов Башевиса, написан для газеты и поэтому напоминает телевизионный сериал. Редактор английского перевода решил привести роман в соответствие со своими представлениями о вкусах американского читателя и выбросил примерно треть текста, в основном философские рассуждения и одну любовную интригу, оставив действие и диалоги. Для русского читателя роман был переведен с еврейского оригинала, печатавшегося с продолжениями в газете «Форвертс». Сам автор такое решение, скорее всего, не одобрил бы — Башевис настаивал, чтобы его переводили с английского, и даже не позволял издавать некоторые свои газетные романы в виде книг.

[/part]
[phead][/phead]
[part]

самый скандальный еврейский роман

Шолом Аш

Человек из Назарета (1939)

Самый скандальный и, возможно, самый лучший роман, написанный на идише. На русский язык не переводился. Еврейский роман об Иисусе Христе.

Аш, к тому времени самый знаменитый и плодовитый еврейский писатель, решил написать философско-религиозный роман об общих основаниях иудео-христианской цивилизации, который стал бы его ответом на наступление антисемитизма в Европе. Английское издание романа стало бестселлером, но вызвало резкую отповедь со стороны газеты «Форвертс», где Аш много лет печатал свои романы. Его упрекали в предательстве своего народа и проповеди христианства. На идише роман вышел лишь в 1943 году в коммунистическом американском еврейском издательстве — назло идео­логическим врагам из социалистической «Форвертс».

В этом романе Аш превзошел самого себя как стилист. Рамочная структура напоминает «Мастера и Маргариту»: действие переносится из Варшавы 1930-х годов в римскую провинцию Палестина начала первого тысячелетия и обратно. Современные персонажи — еврей-рассказчик и его собеседник, поляк-антисемит, — оказываются перевоплощениями действующих лиц евангельской истории. История Иисуса рассказана с трех различных точек: от лица Корнилия-сотника, в форме новооткрытого «Евангелия от Иуды» и с позиции самого рассказчика, в прошлом ученика законоучителя Никодима, втайне симпатизирующего Иисусу, но не верящего в его божественную природу. Ашу удалось передать на идише ритм и ясность латинской прозы, мессианское возбуждение Иуды Искариота, разочаровавшегося в своем учителе, и речь образованного фарисея.

[/part][/parts]