Заповедь о любви к ближнему имеет множество аспектов. Что неудивительно, ведь вся наша жизнь — это прежде всего взаимоотношения с другими людьми, с ближними. Один из повторяемых вопросов, который мне задают: распространяется ли обязанность любить ближнего на грешников, на людей, совершающих дурные поступки, на тех, наконец, кто вообще не верит в Б‑га и не соблюдает заповедей?

Этот вопрос евреи задают себе уже много веков. В Талмуде мы находим целый ряд разъяснений насчет «ближних, с которыми есть проблемы». Например, если человек не верит в Б‑га или если он не обрезан, можно ли его вызывать к Торе? Можно ли накладывать на него тфилин?

Совсем недавно я столкнулся с такой ситуацией в Израиле: подходит еврей, репатриант из бывшего СССР, и просит наложить на него тфилин. При этом честно предупреждает, что не обрезан. Я наложил, и человек ушел с радостью в душе. Но один молодой раввин выразил недоумение: дескать, как можно, необрезанный человек не входит в завет с Б‑гом, в религиозном смысле он вообще не еврей, только после обрезания можно говорить о соблюдении других заповедей…

Действительно, были времена, особенно в эпоху Средневековья, когда господствующей тенденцией у раввинов было максимально жесткое отношение к евреям, не соблюдавшим те или иные заповеди, тем более не соблюдавшим вовсе. Но надо учитывать ситуацию. В Средние века практически все евреи учили Тору, знали заповеди. Если человек переставал соблюдать те или иные заповеди, он становился «апикойрес», «отступником» — тем, кто сознательно отвергал основы веры. Понятно, что такого человека община должна была отвергнуть — хотя бы для того, чтобы другие евреи не брали с него пример.

Сейчас ситуация принципиально иная. Подавляющее большинство евреев, не исполняющих заповеди, о них просто не знают! Это относится не только к постсоветскому пространству: здесь на протяжении четырех поколений государственная власть делала все, чтобы заставить наш народ отказаться от веры, от своей традиции, своей культуры, даже своего языка. Но вот вам история из жизни нашего Ребе в Америке — стране, где никаких гонений на евреев не было.

Когда Ребе только приехал в США, он первым делом занялся теми евреями, которые по разным причинам были далеки от веры. Многие считали это неправильным: получается, не соблюдающим заповеди больше внимания, чем тем, кто живет по Торе. Но Ребе заручился поддержкой своего тестя, рабби Йосефа‑Ицхака, который стоял тогда во главе Хабада. Тот, ознакомившись с ситуацией, сказал: «Если в семье есть ребенок с тяжелой болезнью, разве его из‑за этого надо меньше любить? Надо любить даже больше! Ведь ребенок не виноват в своем недостатке, он нуждается в особой любви».

Если обратиться к мудрецам Талмуда, у них мы также найдем указания, что евреев, не соблюдающих Закон по неведению, следует любить и следует помогать им. Для таких людей есть особый термин, «тинок ненишба», буквально «маленький ребенок, захваченный в плен». Невольно вспоминаешь детей‑заложников, захваченных бандитами ХАМАСа: как весь наш народ переживал за них, как готов был буквально на все, лишь бы вернуть их на свободу!

В определенном смысле евреи, не знающие своей традиции, в том числе не прошедшие обрезания, находятся в таком же состоянии: они «захвачены в плен», только не телесно, а духовно, они в плену других культур, других традиций. И наш долг — всеми силами способствовать их освобождению, возвращению «домой» — к нашей вере, нашей Торе, нашим ценностям.

Не раз мне приходилось слышать, что к таким людям надо относиться жестче, чтобы они возвращались сразу и полностью. То есть начинали соблюдать все заповеди «по максимуму». На мой взгляд, это неверный подход. Требовать «всё либо ничего» нереально. Возвращение в лоно своей культуры — процесс длительный, требующий больших усилий. Пусть человек начнет с соблюдения одной или нескольких заповедей, а потом постепенно соблюдает больше: как сказано, «мицва горерет мицва» («одна заповедь тянет за собой другую»). Продвигаясь шаг за шагом, человек чем дальше, чем больше открывает для себя красоту еврейской жизни. И тогда каждый следующий шаг становится легче.