Университет: Открытый доступ,

Петлюра и погромы

Владимир Жаботинский 30 апреля 2014
Поделиться

Предлагаем вниманию читателей републикацию письма влиятельного русско-еврейского публициста, писателя, сионистского идеолога Владимира (Зеэва) Жаботинского в редакцию русскоязычной парижской газеты «Последние новости» от 11 октября 1927 года. Жаботинский жил тогда в Париже, и эта заметка стала одной из реплик в бурной дискуссии о вине Симона Петлюры в украинских еврейских погромах, обострившейся в связи с убийством последнего в том же Париже в 1926 году.

Во время похорон Петлюры. Париж. Май 1926 года

Во время похорон Петлюры. Париж. Май 1926 года

Часть украинской печати, обсуждая дело [footnote text=’Самуил (Шолем-Шмуэль) Шварцбард (1886–1938) — бессарабский еврей, поэт, публицист, анархист, с 1910 года, с перерывом на участие в Гражданской войне в России, жил в эмиграции в Париже, работал часовщиком. Потерял всех родственников в еврейских погромах на Украине в конце 1910-х годов, в 1926 году в Париже застрелил Симона Петлюру как виновника этих погромов, в 1927 году оправдан французским судом. — Здесь и далее прим. ред.‘]Шварцбарда[/footnote], совершенно непра­вильно истолковала мою позицию в вопросе об ответственности Петлюры за [footnote text=’Симон Васильевич Петлюра (1879–1926) — один из лидеров украинского националистического движения во время Гражданской войны 1918–1920 годов, военный министр в правительстве Центральной Рады и главнокомандующий Украинской народной республики, в 1919 году — глава правительства УНР. В эти годы на Украине произошли еврейские погромы, в которых погибли более 50 тыс. евреев; ответственность Петлюры за эти погромы (т. е. вопросы о том, насколько Петлюра контролировал погромщиков, мог ли он им помешать, действительно он наказывал отдельных погромщиков и насколько это было эффективно) дискуссионна. ‘]погромы 1917–1920 гг.[/footnote]

Поводами к моему истолкованию послужили два обстоятельства:

1) летом прошлого года я поместил в нью-йоркской газете «Морген-Журнал» статью, где было сказано, что, хо­тя я Петлюру никогда не видал, убежденным погромщиком его, однако, не считаю; и что вообще в погромах вижу результат не столько субъективного «антисемитизма людей», сколько резуль­тат объективного «антисемитизма событий»;

2) осенью 1921 года я подписал с [footnote text=’Максим Антонович Славинский (1868–1945) — публицист, поэт, политический деятель и дипломат, активный участник украинского нацио­нального возрождения, в частности, в 1918 году — дипломат на службе у гетмана П. Скоропадского, с 1919 года — глава чрезвычайной дипломатической миссии Украинской народной республики в Чехословакии. В 1923 году миссия была ликвидирована, Славинский остался в Праге, ставшей одним из центров украинской эмиграции, где преподавал и писал в эмигрантскую прессу статьи против большевизма. В мае 1945 года задержан «Смершем», этапирован в Киев, обвинялся в «активной борьбе за отторжение Украины от Советского Союза и создание украинской буржуазной державы», умер в заключении в ноябре 1945 года. ‘]М. А. Славинским[/footnote], пражским представителем тогда уже зарубежного правительства Петлюры, договор об учреждении при армии Петлюры (остатки ее в то время были интернированы в Галиции) особой еврейской жандармерии специально для предотвращения погромов. (Договор этот не был осуществлен, так как вскоре после того армия Петлюры была ликвидирована.)

Самуил Шварцбард на скамье подсудимых. 1926 год

Самуил Шварцбард на скамье подсудимых. 1926 год

Из всего этого часть украинской печати сделала вывод, будто я считаю Петлюру неответственным за погромы. Полагаю полезным объяснить этой части украинской печати, что она глубоко оши­бается.

Вопрос совершенно не в том, был ли Петлюра в душе сторонником по­громов или нет. На эту тему возможны какие угодно предположения или догадки. Свое предположение я высказал и считаю его правдоподобным — хотя це­нность его, конечно, сильно ослабляется тем обстоятельством, что я Петлюру, как и сказано было в той статье, ни­когда в жизни не видал, и вообще с 1915 года в России и на Украине не был. Но если это мое предположение и верно, то я самым резким образом настаиваю, что к вопросу об ответственности Петлюры за погромы оно решительно никакого отношения не имеет. Петлюра был главой украинского правительства и украинской армии в течение двух лет и больше; почти все это время продолжались погромы; глава пра­вительства и армии их не подавил, виновных не покарал и сам в отставку не подал. Значит, он принял на себя ответственность за каждую каплю пролитой еврейской крови. Это так ясно, что тут не помогут никакие отговорки. Та­ково не только мое представление о долге и ответственности главы правитель­ства и армии, но и представление каждого грамотного человека.

Фрагмент статьи Владимира Жаботинского в газете «Последние новости». 11 октября 1927 года

Фрагмент статьи Владимира Жаботинского в газете «Последние новости». 11 октября 1927 года

Не поможет оправдателям Петлюры и ссылка на ту теорию, что погромы, с точки зрения философии истории, являются следствием не столько «антисемитиз­ма людей», сколько «антисемитизма событий». Это теория разумная, и она применима не только к погромам, но и к другим видам преступности. В каждом элементарном учебнике социологии сказано, что воровство, бандитизм и пр. объясняются не столько злой волей отдельных людей, сколько давлением социальных условий. Но отсюда никто еще не делал вывода, что индивидуальный вор или бандит «невиновен». Виновен и подлежит каре. Также были виновны и погромщики, резавшие евреев во время управления Петлюры, и подлежали строгой каре. Петлюра их не карал, хотя был главой правительства и армии и хотя это продолжалось больше двух лет. Тут философия истории ни при чем: такой глава прави­тельства, такой глава армии виновен в неслыханном и непростительном преступлении по должности пред еврейским народом, пред народом украинским и пред всем человечеством.

Что Петлюра, если бы серьезно захотел, мог бы принять меры к действительному подавлению погромов, — это лучше всего доказывается именно договором моим с его собственным уполномоченным г. Славинским. В этом договоре решено было учредить еврейскую жандармерию: иными словами, легализировать еврейскую самооборону и дать ей право поддерживать порядок силой орудия. Значит, средство против погромов есть. Но это самое средство ведь было налицо и в 1917–1920 гг. Ведь и тогда были на Украине организации еврейской самообороны: значит, можно было и тогда их легализировать, дать им оружие, призвать к участию в них всю еврейскую молодежь, создать еврейскую жандармерию. Но Петлюра этим средством не воспользовался. Напротив: еврейскую самооборону, под предлогом искоренения большевизма, истребляли его собственные солдаты.

Чем бы ни был Петлюра в душе, ответственность за погромы падает на него; отклонять ее значит не понимать, что такое глава правительства и армии.

Если часть украинского общества сделает из этого моего разъяснения вывод, будто я стал недругом украинского национального движения, это будет только второй нелепостью, такой же нелепой, как предположение, будто я считал Петлюру «невиновным». Я остаюсь другом украинского движения. Буду по-прежнему стараться ослабить накопившееся в душе евреев справедливое негодование, хотя бы и пришлось для этого ссылаться на философию истории, или строить гипотезы о психологии деятелей, мне лично незнакомых. Более того: буду и впредь стремиться к соглашению с украинским движением — как сделал это, между прочим, в до­говоре с М. А. Славинским — несмотря на тяжкий грех этого движения пред евреями. Но отрицать этот грех или трактовать его как пустяк — считаю недопустимым. И если есть в украинском движении люди или группы, кото­рые думают, будто погромы есть про­стительная мелочь, будто можно допустить систематическую резню евреев и оста­ваться героями и чистыми — то таким людям и группам я не друг, а враг; и предупреждаю украинское общество, что такие люди или группы и ему не друзья, а враги.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Как зародилась самая древняя ненависть на свете. Недельная глава «Вайеце»

В масштабе Ближнего Востока Израиль представляет собой меньшинство, преуспевание которого бросается в глаза. Меньшинство, поскольку страна это крохотная. Она преуспевает, и это сразу заметно. Малюсенькая страна, у которой почти нет природных ресурсов, каким‑то образом затмила соседей. Это породило зависть, переходящую в ярость, которая, в свою очередь, переросла в ненависть. А началось все еще с Лавана...

«Эту страну ты увидишь издали»: Хаим Вейцман в мае 1948 года

Вейцман, по‑прежнему лежа пластом, продиктовал Риве письмо без единой заминки, без единой поправки, как если бы текст вызрел в его голове давным‑давно. То было лаконичное обращение к мужчинам и женщинам, которые в тот миг в Тель‑Авиве пересекали финишную черту долгой эстафеты еврейской истории и куда более короткого, но многотрудного состязания, выпавшего на долю сионизма. Вейцман напомнил о двух тысячах лет, проведенных еврейским народом в изгнании, похвалил будущее временное правительство и вызвался быть ему полезным...

Первый президент

В новейшей еврейской истории фигура Хаима Вейцмана занимает особое место. Он принадлежит к тем немногочисленным политикам, которые изменили ход истории. Вполне вероятно, что без Вейцмана еврейская история в ХХ столетии стала бы совсем иной. Созданию еврейского государства Вейцман посвятил всю свою жизнь. Рожденный в местечке, затерянном на просторах Российской империи, Вейцман добился известности и международного признания как ученый и как лидер еврейского национально‑освободительного движения. Во многом именно Вейцману Израиль обязан тем, что он есть на карте мира