О контексте и причинах распятия Иисуса из Назарета написано,мягко выражаясь, немало. Ни для кого не секрет, что тема эта наболевшая и ее обсуждение играло и продолжает играть важную роль в отношениях между христианами и евреями. Христиане, верующие в Иисуса как в Христа Спасителя, Сына Божьего, и личность по всем параметрам уникальную, неповторимую и сверхъестественную, в большинстве своем склонны интерпретировать насильственную смерть Иисуса как событие вселенской значимости и, соответственно, совершенно уникальное и аналогов в мировой истории не имеющее. Евреи, много веков страдавшие от обвинений в деициде, также обычно рассматривают это происшествие под специфическим углом, вне широкого контекста собственно еврейской истории I века н. э., – дескать, смерть Иисуса имеет отношение к еврейской истории лишь постольку, поскольку христиане взвалили вину за нее на евреев.
Внешний вид воинов римской пехоты. Реконструкция
В данной статье, рискуя навлечь на себя критику и тех и других, я попытаюсь рассмотреть расправу над этим пророком-чудодеем из Галилеи на фоне происходившего в Земле Израиля в конце периода Второго храма, при этом сознательно игнорируя как всю последующую историю христианско-иудейских взаимоотношений, так и теологические спекуляции вокруг образа Христа. Другими словами, я попытаюсь объяснить, как и почему Иисус был казнен, рассматривая его в качестве одного из многих религиозно-политических деятелей древнего иудаизма, пострадавших в конфликте евреев и Рима.
Прежде чем мы рассмотрим различные исторические свидетельства, проливающие свет на трагическую судьбу Иисуса из Назарета, необходимо прояснить несколько базовых вещей касательно соотношения религии и политики в ту эпоху. Во-первых, евреи, среди которых родился, жил и умер Иисус, не отделяли«религию» от «политики». Иудаизм того периода – такая же «политическая» религия, как классический и современный ислам, и он занимался не только «религиозными» (с точки зрения современного западного человека) вопросами, но также предписывал то, как должно вести себя общество, politeia. Этим греческим словом еврейский историк Иосиф Флавий называл Моисееву Тору, объясняя своим греко-римским читателям, что еврейский законодатель на самом деле предложил человечеству идеальную политическую конституцию для устройства как общества в целом, так и жизни отдельных индивидуумов в частности. Слово «теократия» – это неологизм, придуманный тем же Иосифом Флавием для описания еврейского общества, управляемого по законам Торы (Против Апиона, 2:165). Во-вторых, дабы у читателя не создалось искаженного представления, что, дескать, только евреи не проводили границы между политикой и религией, стоит пояснить, что в этом вопросе язычники-римляне от них ничем не отличались. Именно потому, что для них религия была неотъемлемой частью государственной жизни, они казнили как предателей и изменников язычников, принявших христианство и отказывавшихся участвовать в государственных культах . Можно привести массу примеров, иллюстрирующих тот факт, что для древних (включая Иисуса) религия и политика были едины, но не в этом суть данной статьи. Сказанное выше адресовано читателям, ориентирующимся на высказывания вроде «Отдавайте кесарю кесарево, а Богу Богово» (Мф., 22:21). Независимо оттого, насколько миротворческим и «духовным» Иисус считал сам себя и как воспринимали Иисуса его последователи, в глазах посторонних евреев и римлян он и его секта были движением политическим. Именно этот факт и объясняет то, что с ним впоследствии произошло.
О том, что иудаизм был религией политической, зачастую забывают по той причине, что после разрушения Храма и подавления последующих двух антиримских восстаний оставшиеся в живых трезвомыслящие евреи осознали тщетность ведения вооруженной борьбы против Рима и прекратили активную политическую деятельность в национальных масштабах. Они предпочли сконцентрировать свои усилия на внутренней жизни еврейской общины, оставив решение вопросов мировой политики Всевышнему. Однако все это произошло более чем сто лет спустя после казни Иисуса. В период между этой казнью и редакцией первого документа раввинистического иудаизма – Мишны, в котором подобные взгляды были впервые сформулированы, евреи подняли три беспрецедентных по своим масштабам, ожесточенности и последствиям восстания против Рима: Великое восстание, восстание диаспоры и восстание Бар-Кохбы. Все они базировались на иудейских религиозных идеологиях и возглавлялись еврейскими религиозными деятелями, которые зачастую провозглашали себя «царями», «князьями» и «мессиями» . Другими словами, опасения римлян касательно того, что харизматичные иудейские проповедники, сплотившие вокруг себя толпы последователей, являются потенциальной опасностью для так называемого «римского мира» (Pax Romana), были отнюдь не беспочвенны .
Теперь перейдем к рассмотрению непосредственного исторического контекста жизни Иисуса из Назарета и попытаемся понять, как и почему с ним произошло то, что произошло. Начнем с занимательной истории про одного из последователей Иисуса Шауля Тарсийского (aka апостол Павел). В 21-й главе Деяний апостолов рассказывается, что, когда Павел явился в Иерусалимский Храм, дабы объявить об окончании дней обета четырех назореев и принести полагающиеся по сему поводу жертвы, в Храме начались беспорядки. Евреи из Малой Азии, ранее знакомые с Павлом и его учением, подумали, что он провел нееврея в те части Храмового комплекса, где присутствие неевреев было запрещено еврейским законом. Поскольку разъяренная толпа была близка к тому, чтобы линчевать Павла, в дело вмешался командир римского гарнизона, ответственный за порядок и безопасность в Храме. После того как римские солдаты вызволили Павла из рук его врагов и затащили в крепость Антонию, находившуюся в северо-западном углу Храмового комплекса, между Павлом и римским командиром-тысячником произошел занимательный диалог: «Павел сказал тысяченачальнику: можно ли мне сказать тебе нечто? А тот сказал: ты знаешь по-гречески? Так не ты ли тот Египтянин, который перед сими днями произвел возмущение и вывел в пустыню четыре тысячи человек разбойников (to-n sikario-n – «сикариев». – М. Т.)?» (21:37-38).
Развалины раннехристианской церкви в Смирне. Малая Азия. 3 век н. э.
Прежде чем мы разъясним, о чем идет речь, стоит еще процитировать один отрывок из 6-й главы Деяний апостолов. Там говорится о том, что, когда ученики Иисуса были приведены в Сангедрин, верховный еврейский суд, отдельные члены которого намеревались поступить с ними как с зачинщиками беспорядков, не желающими подчиняться правоохранительным органам, то известный фарисей раббан Гамлиэль посоветовал оставить последователей Иисуса в покое: «Встав же в синедрионе, некто фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом, приказал вывести Апостолов на короткое время, а им сказал: мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. Ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Б-га, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (6:34-39) .
Иосиф немало сообщает о «Египтянине», Иуде Галилеянине и Февде, а также объясняет, почему их преследовали римляне. Более того, история ареста самого Иисуса и его казни замечательно вписывается в контекст этих историй, еще раз иллюстрируя отношение римских властей к иудейским харизматическим лидерам. Из трудов Иосифа становится также ясно, что автор Деяний совершил грубую историческую ошибку. То, что Иуда Галилеянин «явился» во времена переписи, проводимой римским правителем Сирии Квиринием в 6 году н. э., – правда. А вот якобы предшествовавший ему Февда на самом деле был казнен римским прокуратором Фадом, который правил Иудеей в 44–46 годах, то есть не только намного позднее Иуды, но и позднее событий, описанных в 6-й главе Деяний апостолов, обычно датируемых 37 годом н. э.
Про Февду Иосиф рассказывает следующее: «Во время наместничества Фада в Иудее некий Февда, обманщик, уговорил большую массу народа забрать с собою все имущество и пойти за ним, Февдою, к реке Иордан. Он выдавал себя за пророка и уверял, что прикажет реке расступиться и без труда пропустить их. Этими словами он многих ввел в заблуждение. Однако Фад не допустил их безумия. Он выслал против них отряд конницы, которая неожиданно нагрянула на них, многих из них перебила и многих захватила живьем. Самому Февде отрубили голову и повезли ее в Иерусалим» (Иудейские древности, 20:5:1). Этот отрывок нуждается в пояснении. Греческое слово «goe_s», переведенное здесь как «обманщик», обычно обозначает колдуна, шарлатана или лжепророка, вводящего толпу простаков в заблуждение. Это, конечно, не значит, что тот, кого посторонний наблюдатель называл шарлатаном, думал о себе так же; скорее всего, наоборот: он полагал себя Б-гоизбранным избавителем, призванным показать блуждающим во тьме истинный путь к спасению. Однако те, кто, как Иосиф Флавий, не был согласен с его самооценкой, рассматривали его и ему подобных как шарлатанов, а «чудеса», творимые ими, – как колдовство . Символическое деяние Февды, посредством которого он намеревался разделить воды реки Иордан и пересечь ее посуху, по всей видимости, должно было явиться началом нового – эсхатологического – еврейского вторжения в Землю обетованную и отвоевания ее у ненавистных язычников-римлян. Данное предположение также объясняет жесткие меры, принятые римским прокуратором Фадом по отношению к Февде и его компании; он, несомненно, распознал в их планах взрывоопасный потенциал.
Титульный лист немецкого издания «Иудейская хроника», перевода 3–7 книг«Иудейской войны» Флавия. Франкфурт-на-Майне. 1552 год
Что касается «Египтянина», упомянутого в Деяниях апостолов, то Иосиф рассказывает о нем и в «Иудейской войне», и в «Древностях». Сначала он повествует о том, что в Иудее появилась новая напасть – так называемые сикарии, то есть наемные убийцы и террористы, расправляющиеся со своими оппонентами с помощью короткого кинжала (лат. sica), который они прятали в полах своих одеяний. Рассказав, что преступления сикариев наполнили всю землю кровью и весь народ иудейский – страхом и ужасом, Иосиф сообщает о следующем бедствии: лжепророках, шарлатанах и колдунах. В «Иудейской войне» он пишет: «В придачу к этим (т. е. к сикариям. – М. Т.) образовалась и другая категория негодяев, хотя и менее преступных в действиях, но по намерениям еще более порочных, ибо они причиняли благополучию города (Иерусалима. – М. Т.) не меньший вред, нежели убийцы. Эти лжецы и мошенники, притворявшиеся Б-говдохновенными, на самом деле готовили планы переворота. Они приводили народ в исступление и выводили его за пределы города в пустынную местность под тем предлогом, что там Б-г явит им знамения приближающейся свободы. Феликс (прокуратор Иудеи в 52–60 годах н. э. – М.Т.), который увидел в этом первый признак мятежа, послал на них конницу и тяжелую пехоту, истребившие великое множество народа. Еще большее бедствие навлек на евреев лжепророк из Египта. Этот мошенник (goe_s), выдававший себя за пророка, по прибытии в страну собрал около 30 тыс. простаков и провел их пустынной местностью к Масличной горе, откуда намеревался силой войти в Иерусалим, подавить римский гарнизон и захватить верховную власть, сделав соучастников своими телохранителями. Однако Феликс предупредил его намерения и вышел навстречу с тяжелой римской пехотой; все население города тоже принимало участие в обороне (курсив мой. – М. Т.). После стычки египтянин с горсткой людей спасся бегством, а большинство его последователей были убиты или взяты в плен; остатки же толпы рассеялись и потихоньку разошлись по домам» (2:13:4-5). В «Древностях» Иосиф поясняет, каким образом Египтянин намеревался захватить Иерусалим: «Он обещал легковерным иудеям показать, как по его мановению падут иерусалимские стены, так что, по его словам, они будто бы свободно пройдут в город» (20:8:6). Из последнего отрывка понятно, что «Египтянин» надеялся, будто стены Иерусалима падут подобно тому, как пали стены Иерихона перед армией Иисуса Навина, собиравшейся отвоевать Землю обетованную у поганых ханаанеев. Стоит обратить внимание на тот важный факт, что, согласно Иосифу, еврейское население Иерусалима помогало римскому прокуратору в расправе над Египтянином и его сумасшедшими последователями.
Итак, история, рассказанная Флавием, также проясняет отрывок из Деяний апостолов, приведенный в начале статьи. Римский тысячник, спасший Павла, решил, что люди, последовавшие за лжепророком и впоследствии осознавшие то, что он их одурачил и сбежал, в то время как им самим пришлось расплачиваться за его мошенничество, поймали его в Храме и хотели устроить над ним расправу. Однако оказалось, что вместо Египтянина они поймали апостола Павла.
Следующим из вышеупомянутых деятелей, о котором также рассказывает Иосиф Флавий, является Иуда Галилеянин (по другой версии его звали Иуда из Гамлы). В соответствии с «Иудейской войной», Иуда Галилеянин появился на исторической сцене в контексте перехода власти в Иудее от сына Ирода Великого, этнарха Архелая, к прямому римскому правлению, – другими словами, во время аннексии Иудеи в качестве римской провинции в 6 году н. э. римлянам необходимо было провести перепись населения новой провинции в фискальных целях. Первым римским префектом Иудеи стал некто Копоний, «и в это время галилеянин по имени Йеуда пытался склонить местное население к мятежу, браня тех, кто платит подати римлянам и подчиняется человеческому правлению после того, как евреями правил один только Б-г. Он был законоучителем и имел своих собственных последователей, и учение его ни в чем не было схоже с остальными учениями» (2:8:1). История появления Иуды Галилеянина послужила для Иосифа поводом для рассказа о том, что «среди евреев существуют три философские школы, приверженцы которых называют себя фарисеями, саддукеями и ессеями» (2:8:2). Иосиф подчеркивает, что эти философские школы (или «секты») – легитимные; более того, он стремится показать своим образованным греко-римским читателям, что, подобно эллинистической культуре, иудаизм характеризуется плюралистическим образом жизни и совмещает в себе разнообразные мировоззрения, которые уживаются вместе в мире и согласии. Что же касается Иуды Галилеянина, то секта, которую он основал и которую Иосиф называет «четвертой философией», совершенно нелегитимна и чужда духу «истинного» иудаизма. Вне всякого сомнения, в своем описании Иуды и его «философии», Иосиф был движим апологетическими побуждениями, ведь, с его точки зрения, именно последователи Иуды продолжили традицию неповиновения Риму и в конце концов привели к Великому восстанию и разрушению Храма .
Усекновение головы Иоанна Крестителя.Неизвестный мастер школыРембрандта
Стоит упомянуть еще одного религиозного деятеля, который, – по крайней мере, в соответствии с версией Флавия – пострадал за свою чрезвычайную популярность в народе. Речь идет об Иоанне Крестителе, как его обычно величают по-русски. Ни к кресту, ни к христианскому «крещению» он никакого отношения не имел, и в греческом оригинале Евангелий и «Иудейских древностей» его зовут «Иоанн Омывающий» (baptiste_s) . Не вдаваясь в излишние подробности, стоит отметить, что практика религиозных омовений была весьма популярна среди различных течений иудаизма периода Второго храма, и в этом отношении Иоанн не был из ряда вон выходящим явлением. Что же касается его образа в Евангелиях, то на данный момент большинство исследователей Нового Завета склоняются к мнению, что Иоанн являлся основателем апокалиптической секты, членам которой полюбились ритуальные омовения и к которой в какой-то момент примкнул Иисус . Поскольку факт омовения («крещения») Иисуса Иоанном был широко известен в народе, новозаветным авторам понадобилось подчинить Иоанна Иисусу, что они и сделали с помощью различных «пророчеств» и высказываний, приписанных первому («идущий за мной больше меня» и т. д.) .
На самом же деле, по всей вероятности, вскоре после омовения Иисуса Иоанном первый отпочковался от своего учителя и создал собственный кружок. Таким образом, у Иоанна была своя секта, а у Иисуса – своя, что, кстати, подтверждается автором Деяний апостолов: много лет спустя апостол Павел встретил в Эфесе в Малой Азии группу последователей Иоанна, которые не имели ни малейшего представления об Иисусе (19:1-4).
Евангелисты Марк и Матфей рассказывают, что тетрарх Ирод Антипа (сын царя Ирода Великого), управлявший Галилеей и Переей , заточил Иоанна в темницу из-за того, что тот критиковал его за кровосмесительный союз с невесткой. Затем Антипа усек Иоанну голову по просьбе дочери своей новой жены (Мк., 6:17-29; Мф., 14:3-12). Однако Иосиф Флавий рассказывает совсем другую историю, и многие исследователи Нового Завета считают его версию более правдоподобной . Иосиф пишет следующее: «Некоторые иудеи, впрочем, видели в уничтожении войска Ирода (набатейским царем Аретой IV. – М. Т.) вполне справедливое наказание со стороны Г-спода Б-га за убиение Иоанна. Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу, питать благочестивое чувство к Предвечному и собираться для омовения. При таких условиях (учил Иоанн) омовение будет угодно Г-споду Б-гу, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более, что души их заранее уже успеют очиститься. Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на массу (вполне подчинившуюся ему) не повело к каким-либо осложнениям (metabole_ – “революции”. – М. Т.). Поэтому тетрарх предпочел предупредить это, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подозрительности Ирода Иоанн был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость, и там казнен» (Иудейские древности, 18:5:2). Другими словами, и этот иудейский проповедник лишился жизни, поскольку проримский Ирод Антипа решил, что, выбирая между перспективой антиримских беспорядков и ликвидацией Иоанна, стоит выбрать последнее.
Арест Христа. Антонис ван Дейк. 1621 год
Теперь перейдем непосредственно к вопросу о связи между всеми вышеупомянутыми религиозными деятелями и Иисусом из Назарета. Стоит обратить внимание на три аспекта: во-первых, на описание их деятельности; во-вторых, на то, как эта деятельность воспринималась посторонними наблюдателями (Иосифом Флавием); и в-третьих, на то, как отреагировали римляне и проримски настроенные евреи на то, что эти харизматические предводители звали за собой народ, обещая им чудеса и знамения грядущей свободы. В соответствии с Иосифом, деятельность египетского шарлатана и Февды совмещала чудотворство и символические действия, посредством которых они намеревались изменить существующий порядок. Иосиф считал их колдунами и обманщиками, которые вводили суеверную толпу в заблуждение, приводили к беспорядкам и, в конце концов, обрекли своих последователей на страдания. Римляне видели в них революционеров и борцов за свободу Израиля и реагировали соответственно. Неважно, расступились бы воды Иордана по велению Февды и пали бы стены Иерусалима по приказу Египтянина или нет, – закаленные в боях с варварами римские офицеры не верили в подобную чепуху. Но если какой-либо чудодей из ближневосточной провинции заявлял, что он «царь» или «мессия», они предпочитали думать, что он знает, о чем говорит. Поэтому для подобных «царей» и «мессий» была одна дорога – под топор палача или на крест.
Все сказанное выше может объяснить произошедшее с Иисусом из Назарета, хотя в Евангелиях нет свидетельств о том, что он обещал своим последователям физическое освобождение от римского ига. При этом нет никаких сомнений, что он немало говорил о «царстве Божьем», которое его ученики интерпретировали материально, по-плотски , а также величали его «мессией», то есть царем Израиля из рода Давида. Для римского префекта Понтия Пилата, который, по свидетельствам Филона Александрийского и Иосифа Флавия, был человеком, интеллектом не отягощенным и не особенно вдававшимся в тонкости еврейских обычаев и терминологии, одного этого было бы достаточно, чтобы послать его на распятие. Однако вдобавок к этому Иисус собрал толпы воодушевленных поклонников, разругался с иерусалимским жреческим истеблишментом и учинил беспорядок в Храме. Изгнание бесов, излечение больных, отверзание очей слепым и воскрешения мертвецов лишь усилили народную веру в то, что в данном случае они имели дело с «кем-то великим». Подобно Флавию, иерусалимские первосвященники усмотрели в нем реальный революционный потенциал. Это и является контекстом для знаменитого отрывка из Евангелия от Иоанна: «Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот человек много чудес творит. Если оставим его так, то все уверуют в него, и придут Римляне и овладеют (уничтожат, захватят, заберут. – М. Т.) и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за народ (laos), нежели чтобы весь народ (ethnos) погиб» (11:47-51). Насколько историчен этот отрывок, на самом деле неважно. Неважно в настоящем контексте и то, что «Царствие Небесное», которое проповедовал Иисус, было «не от мира сего». А важно то, что обвинение, повешенное Понтием Пилатом над крестом еврея из Назарета, гласило: «Царь Иудейский».
(Опубликовано в №214, февраль 2010)
Еще раз об Иосифе Флавии и его лжеинтерпретаторах
Апостол Павел и нормы иудаизма I века н.э.
