Сало Уиттмайер Барон (1895–1989) — крупнейший еврейский историк ХХ века. Его главный труд — монументальная «Социальная и религиозная история евреев». Мы предлагаем читателям «Лехаима» ознакомиться с препринтными публикациями 9‑го тома сочинения Сало Барона, готовящегося в печать в издательстве «Книжники». В этом томе в широком контексте европейской истории рассматриваются социальные, политические и экономические процессы, происходившие в XIII–XVI веках в еврейских общинах Западной Европы, в первую очередь Священной Римской империи.
Продолжение. Начало в номере 12 (344)
Стимулы
Время показало, что значительно весомее прочих доводов оказывались ощутимые преимущества, которые получали новообращенные. В то же время сразу после крещения многие из них оставались без средств к существованию. Кроме того, будущим конверсам требовалась особая поддержка, поскольку канонические нормы предполагали, что их должны подготовить к крещению и обучить основам христианской веры. Еще в 506 году собор в Агде постановил, что конверсов следует наставлять в принципах и ритуалах новой веры в течение восьми месяцев. Григорий Великий в 598 году сократил этот срок до сорока дней. Несмотря на очевидное противоречие между этими нормами, обе они вошли в «Декрет Грациана» . Конечно, мало кто из средневековых священников, которые занимались обращением евреев, строго выдерживал длительный период ожидания, и евреев часто крестили незамедлительно, особенно во время народных волнений. По закону, однако, подготовительный этап считался необходимым. Размышляя об этом, Александр Гэльский пришел к выводу, что только в древние времена, когда явлен был Святой дух, можно было поразить потенциальных конверсов, а в более поздний период вопрос о готовности кандидата к крещению приходилось оставлять на совести священника. Независимо от того, насколько серьезно катехумены относились к получению знаний, обычно в этот период они лишались денежной поддержки родственников или еврейской общины, и им приходилось обращаться за помощью к благотворителям‑христианам. Domus conversorum («Дом обращенных»), который был основан в Лондоне в 1232 году и действовал еще долго после изгнания 1290 года, и такой же дом для катехуменов, основанный в 1543 году в Риме, предоставляли стол и кров на период подготовки к крещению. Правда, часто евреи в трудную минуту прибегали к услугам этих учреждений, а потом коварно сбегали перед самим крещением. Многие, однако, оставались и становились христианами. Из обряда крещения часто делали целое представление, приглашая в крестные отцы крупного церковного иерарха или светского сановника .
Domus Conversorum в Оксфорде. Иллюстрация из книги «Британия. Краткая история английского народа». Дж. Р. Грина. Издательство Макмиллан, 1892
Церковь, власть и могущество которой все росли, стремилась защитить имущественные права новообращенных, которые, как говорилось в привилегии германского императора Карла IV в XIV веке, «ничего не приносили с собой из еврейского прошлого, кроме нагих тел». Третий Латеранский собор 1179 года принял постановление, требующее не лишать конверсов собственности, поскольку «их статус должен быть выше, чем до принятия ими истинной веры» (канон 26). Иннокентий III выразился в 1213 году весьма велеречиво: «Новый росток такого рода потребно не только оросить росой учения, но и укрепить мирскими благами, чтобы Господь дал ему вырасти». За риторикой, однако, скрывались немалые трудности, с которыми сталкивалась церковь, поскольку светские власти с явным неудовольствием относились к утрате еврейской собственности, с которой получали налог. Иннокентий III в послании 1213 года архиепископу Санса требовал от него взять на себя денежное бремя поддержки неофитов. Подобные письма высокопоставленным церковным деятелям посылал и этот папа, и его последователи (в том числе Гонорий III , Григорий IX и Иннокентий IV). В собрании посланий Иннокентия IV, недавно опубликованном по рукописи из падуанской Библиотеки Антониана, не менее трех писем посвящены долгу церкви заботиться о конверсах, «и тем самым чтобы спасся весь Израиль». Отклика эти призывы чаще всего не находили. В Майнце в понтификат того же Иннокентия III дело, связанное с крестившейся семьей, тянулось еще 18 лет, пока Григорий IX не убедил собор в Фульде предоставить некоторым членам этой семьи денежную помощь. Вальядолидский собор 1322 года пошел еще дальше и рекомендовал назначать всех способных мужчин из конверсов на церковные должности. Если они проходили экзамен, им разрешалось читать проповеди (канон 21). Базельский собор 1434 года обратился ко всем клирикам и мирянам с призывом поддерживать новообращенных, а до того их частично субсидировали частные лица и правители, например Людовик IX Французский и Эдуард I Английский . И все же основная тяжесть ложилась на епископов. Неудивительно, что мысль о затратах часто охлаждала миссионерский пыл влиятельных церковных иерархов .
Интересы государства иногда были прямо вовлечены в вопросы крещения. Прежде было достаточно просто требовать у христианских правителей Римской империи и государств раннего Средневековья защищать интересы крещеных евреев, которых разъяренные родители лишали наследства, — ведь государству это почти ничего не стоило. Потерю плательщиков в тех странах, где евреи подлежали особому подушному налогу, можно было возместить наложением дополнительных податей на иудеев, как это было в вестготской Испании при Эгике . По мере развития института еврейского рабства, однако, многие позднесредневековые монархи понимали, что, обратившись, человек, который ранее считался королевским сервом, ускользает из‑под власти короля. Почти весь период существования еврейской общины в средневековой Англии короли требовали, чтобы имущество конверса было конфисковано в пользу королевской казны. Лишь незадолго до изгнания, в 1280 году, Палата шахматной доски согласилась забирать себе только половину имущества, и ту обещала тратить на нужды Domus conversorum. В большинстве других стран Европы еврейским семьям и даже общине в целом разрешалось удерживать собственность отошедших от иудаизма. Согласно главной привилегии, которой пользовались евреи Германии со времен Генриха IV, «подобно тому как они отказались от веры отцов, отказались они и от своего имущества». Церковь по понятным причинам выступала против этой нормы, которая сводила на нет миссионерские усилия. В булле 1171 года, адресованной испанским епископам, Александр III выражал удивление и досаду, что все движимое имущество конверсов было конфисковано государством, а недвижимость отошла к еврейским родственникам. Через восемь лет он принудил Третий Латеранский собор принять упомянутый канон 26, где сказано: «Мы призываем князей и власти предержащие <…> под угрозой отлучения обеспечить полное возвращение [конверсам] их наследственной доли и их имущества». Эти нормы были повторены в «Декреталиях» Григория IX и стали частью признанного канонического права .
В действительности эти нормы все время нарушались, несмотря на то что многие папы, в том числе сам Григорий IX (в 1236 году) и Иоанн XXII (в 1320 году) сочли нужным их повторить. Булла Иоанна XXII особенно примечательна тем, что по ней ясно видно, как в начале XIV века этими нормами пренебрегали даже в наследственных папских владениях. Иоанн XXII писал:
Неподобающе и неразумно, чтобы те, кто наслаждался богатством, будучи неверным, были вынуждены попрошайничать, уверовав. Поэтому мы запрещаем всем нашим ректорам и другим наместникам в графстве Венессен и в других графствах и наделах, принадлежащих апостольскому престолу, заставлять крещеных евреев, а также тех, кто собирается креститься, терпеть ущерб в имуществе и собственности по любой причине или позволять другим лицам ущемлять их. Напротив, им [наместникам] надлежит выказывать им благосклонность, защищать от оскорблений и нападений, дабы те увидели, что оставили рабство ради свободы и им не придется униженно просить милостыни или отказываться от веры.
Светские владыки по‑разному относились к требованиям канонического права. Король Арагона Хайме I в 1242 году открыто разрешил крещеным евреям и мусульманам сохранять все имущество, чем заслужил особое одобрение Иннокентия IV. Альфонсо Х Кастильский в своем кодексе «Las Siete Partidas» («Семь партид») также объявил, что конверсов не следует лишать наследственных прав. После определенной подготовительной работы на Сиенском соборе Вселенский собор в Базеле приступил к подробному обсуждению еврейского вопроса. Хуан из Сеговии, выступавший на соборе от имени короля Кастилии, похвалялся, как хорошо в его стране относятся к новообращенным. После удачной проповеди Висенте Феррера власти освободили новообращенных от всех налогов и засыпали их подарками, «так что многие разбогатели». На заседании Базельского собора, прошедшем 3 сентября 1434 года, посланник Людовика Сицилийского объявил, что в его стране всем конверсам оставляют имущество; в то же время он выступил против принятия этого канона в бескомпромиссной формулировке. Посланник предложил, чтобы церковь ограничилась призывом к властям, не угрожая им отлучением. Его не поддержали и единодушно приняли решительно сформулированную резолюцию. Собор не только потребовал щедро одаривать неофитов, но и разрешил в их пользу еще один трудный вопрос. Было решено: если конверсы накопили состояние ростовщичеством, они должны отдать неправедно полученные средства только тем заемщикам, которых легко установить. В противном случае им следует пожертвовать эти деньги на благотворительность или даже оставить себе, поскольку они сами являют собой достойный объект христианского милосердия .
И все же проявленная решимость и убедительная риторика властителей убеждали меньше, чем угроза конфискации имущества и лишения наследства рассерженными родителями. Миссионерская деятельность сталкивалась с серьезными трудностями. В вечном конфликте между экономическими интересами некоторых представителей высшей светской и церковной власти и идеалами распространения Евангелия первые часто побеждали. А разве многие мусульманские вожди эпохи исламской экспансии не предпочитали оставлять подданных в статусе неверных, чтобы не терять прекрасный источник дохода?
Крепость семейных уз у евреев была для церкви еще одним препятствием. Церковь постоянно старалась склонить к себе конверсов, изменяя традиционные нормы канонического права. Например, еврейские брачные законы разрешали жениться на племяннице или на овдовевшей свояченице, поэтому папы давали семьям неофитов специальное разрешение не расторгать эти браки. Если один из супругов отказывался от крещения, то брак считался автоматически расторгнутым и принявшему христианство запрещалось сожительствовать с бывшим супругом или супругой, который остался приверженцем иудаизма, и разрешалось вступить в брак с христианином или христианкой. Опека над детьми передавалась крестившемуся родителю, хотя для этого иногда требовалось немало юридической казуистики. Церковь также пошла на уступки, чтобы оградить конверсов от нападок. В упомянутом декрете 1242 года Хайме I Арагонский заявил, «что никто не должен насмехаться над новообращенным <…> называя его “вероотступником”, или “jornadiz” , или другим подобным словом». Эту норму с похвалой упомянул в своем послании Иннокентий IV .
Насколько успешной была миссионерская деятельность христиан? Разумеется, статистические данные, даже по отдельным странам и периодам, крайне скудны. Епископ Стефан Турнейский, вероятно, был недалек от истины, когда просил альмонария Филиппа Августа поддержать новообращенного из Леона: «Редко случается, чтобы сын этого упрямого необрезанного [sic!] народа искренне обратился и родился к новой жизни в лоне церкви». Тем не менее временами, особенно в средиземноморских странах, число крещеных евреев становилось довольно внушительным. Например, в Южной Италии нам известно об около 1300 обращенных только за XIII столетие. Из них только в городе Трани проживало 310 человек. Диспут в Тортосе 1413–1414 годов, как мы увидим, повлек за собой множество добровольных обращений. На Пиренейском полуострове это происходило до конца XV века. Например, еврейская община Сарагосы, планируя бюджет, всегда учитывала вероятность снижения дохода в связи с оттоком плательщиков. Даже среди непреклонных евреев Германии иногда упоминаются вероотступники, особенно в «Книге праведных». Миссионерская деятельность всегда была достаточно успешна, а в периоды массовой принудительной христианизации, особенно когда она сопровождалась погромами и изгнаниями, число новообращенных резко возрастало
.
В то же время движение не было односторонним. Средневековые евреи давным‑давно оставили миссионерские усилия, однако число еврейских прозелитов было не таким уж маленьким. Гонорий IV, несомненно, впал в крайность, когда в 1286 году обвинил евреев Франции и Англии, что те заманивают христиан в свою веру, приглашая их к себе домой и в синагоги по субботам. Возможно, он был несколько ближе к истине, когда заявлял, что они упорно заставляют крещеных евреев вернуться в иудаизм. Евреям следовало вести себя крайне осторожно. «Книга праведных», довольно точно отражающая положение еврейских общин в Северной Европе XII–XIII веков, очень редко сообщает о прозелитах, но в ней красочно описано, как в одной еврейской общине опасаются совершать обряд обрезания потенциальному прозелиту из числа немцев, который принял на себя все еврейские заповеди, а в другой стараются не вступать в споры с конверсом, боясь, что это навлечет неприятности. Вернувшихся в иудаизм принимали и относились к ним как к полноценным евреям. Не полагалось даже напоминать им о временном вероотступничестве. Правда, никогда нельзя было до конца верить в их искренность, потому что многие вернувшиеся в иудаизм конверсы искали вовсе не духовного утешения. Более того, любая помощь вернувшимся в иудаизм привлекала неусыпное внимание инквизиторов. И все же случаи прозелитизма были. Это так воодушевило Авраама Абулафию , мистика, неуравновешенного человека и самопровозглашенного «пророка», что тот в августе 1280 года отправился в Рим, дабы обратить в иудаизм папу!
В отличие от евреев, принимавших христианство, еврейские прозелиты из христиан, по‑видимому, были выходцами почти исключительно из низших слоев общества. Редкие обращенные из христианского клира, такие как Бодон и Вецелин в предшествовавший период, а также два цистерцианских монаха, чьи имена нам неизвестны, оксфордский диакон и монах‑доминиканец из Англии, которые приняли иудаизм около 1200 года, вызывали всеобщий интерес, и о них обязательно писали местные хронисты. Нет сомнений, что тайно принимали иудаизм никому не известные люди из тех, что были в услужении у евреев или жили недалеко от еврейского квартала и попадали под еврейское влияние. О таких в источниках ничего не говорится. Очевидно, многие переезжали в другие места, где можно было начать жизнь с чистого листа и где об их прошлом не знали даже новые еврейские соседи.
Как и в древности, в Средние века обращение в иудаизм и даже возвращение конверса к вере отцов не означало полного принятия еврейской религии. Как и античные полупрозелиты, «боящиеся Б‑га», такие полуевреи соблюдали только некоторые ритуалы и не присоединялись к общине. Говоря о вернувшихся в иудаизм конверсах, следует помнить о постановлении Четвертого Латеранского собора, который осуждал тех, кто «добровольно пришел к крестильной купели, но не полностью отбросил старую веру» (канон 70). Сравнивая этот тип синкретизма с ветхозаветным запретом на смешение льна и шерсти, собор постановил, что конверсов следует принудить полностью придерживаться христианской веры. Несколько пап в последующие десятилетия также осуждали тех, кто пытался сочетать обе религии. В 1290 году Николай IV подробно перечислял «отклонения», относя к ним зажигание свечей в синагогах и приношение даров и молитв за выздоровление родственников от тяжелой болезни, об избавлении от бесплодия и от кораблекрушения
.
Сегрегация
Попытки обращения, в сущности, противоречили традиционной церковной политике сегрегации. С точки зрения церкви миссионерство было оправдано в те времена, когда христианская миссия состояла в обращении целых языческих народов, а не отдельных лиц. В эпоху высокого Средневековья, когда почти вся Европа уже стала христианской, необходимо было изменить эту политику или вообще от нее отказаться. Прежде евреи обладали высоким положением в обществе, и это порождало страх, что они могут влиять на христиан недолжным образом. Со временем общество окружило евреев враждебностью, было принято дискриминационное законодательство. Церковные иерархи надеялись, что сближение евреев с христианскими соседями, которые равны им по имущественному положению и культурному уровню или даже превосходят их, приведет к массовому обращению. Тем не менее сила традиции была настолько велика, что папы, соборы и знатоки канонического права не только не отменяли древние нормы, разделявшие две группы, но и устрожали эти меры, чтобы не допустить общения евреев и христиан, особенно в тех краях, где отношения были наиболее дружественными, например в странах Средиземноморья. Раввинистические авторитеты были меньше заинтересованы в обретении новых душ, зато стремились удержать уже имевшиеся, они относились к сегрегации практически — как к важному средству, которое помогает гонимому меньшинству себя сохранить.
Традиционные сегрегационные нормы, унаследованные от Римской империи и раннего Средневековья, постоянно устрожались и оттачивались. Всегда повторялся древний запрет евреям владеть рабами‑христианами, хотя по мере упадка института рабства в Европе это в значительной мере утратило значение. Иннокентий III хотел поощрить обращение язычников и мусульман, которые находились в рабстве у евреев: он настоял, чтобы владельцы получали определенную сумму в виде компенсации. К тому времени еврейское рабовладение и работорговля сохраняли какое бы то ни было влияние только в Восточном Средиземноморье и особенно в Причерноморье (есть сообщения, что еще в XV веке евреи возили живой товар в исламские страны). Даже в целом терпимо относившийся к евреям папа Мартин V в 1425 году был напуган сообщениями о вывозе рабов‑христиан и предпринял попытку прекратить это, издав решительную буллу .
Значительно важнее был общепринятый запрет евреям нанимать христианских слуг и кормилиц. Иннокентий III с присущей ему риторикой восклицал: «Не подобает, чтобы те, кто благодаря крещению заново родился в Христе и еще ребенком приобщился к свету истинному, жили вместе с теми, чье каменное сердце сделало их слепыми к свету истинному, чтобы освещенные светом истинным не были бы ошибкой ввергнуты во мрак». Оксфордский собор 1222 года выдвинул дополнительные аргументы: «Абсурдно, чтобы дети свободной женщины [Церкви] прислуживали детям рабыни [Синагоги]» — и указал на возможность недозволенных половых связей. В Испании, где широко и открыто практиковался конкубинат, церковь старалась воспрепятствовать неподобающим отношениям между христианами и «неверными» женщинами. Вальядолидский собор 1322 года решительно постановил, что всякий женатый христианин, держащий конкубину любого вероисповедания, и любой неженатый христианин, имеющий конкубину‑нехристианку, должен считать себя отлученным ipso facto, то есть без суда и приговора. Паленсийский собор, который состоялся через 66 лет, повторил эту норму. Духовенство также с готовностью верило слухам об антихристианских настроениях евреев, державших в доме нянь‑христианок. В духе рассуждения Иннокентия III 1205 года из «Декреталий» в 1346 году собор незадолго до того созданного пражского архиепископства осудил якобы существовавшую практику — «о коей отвратительно не только говорить, но и помыслить» — не давать младенцам молока кормилиц‑христианок в течение трех дней после причастия и выливать его в нужник. Собор решил повторить старый запрет евреям нанимать христианских повивальных бабок, кормилиц и слуг обоего пола
.
Постепенно добавлялись и другие ограничения. Базельский собор в 1434 году запретил христианам участвовать в еврейских праздниках и свадьбах, совершать совместные омовения и вообще поддерживать с евреями тесные контакты. Этот запрет восходит к сегрегационным канонам раннесредневековых соборов, проходивших в Испании и меровингской Франции, но сформулирован он по‑новому. Вслед за антипапой Бенедиктом XIII собор пренебрег запретом христианам готовить для евреев еду и зажигать огонь по субботам. Не был упомянут и специальный запрет евреям угощать соседей‑христиан пресным хлебом и другими еврейскими праздничными блюдами, а также продавать им мясо, признанное негодным по еврейскому закону. Тем не менее такие нормы нередко встречались в местных сводах законов.
В характерной проповеди, посвященной, как ни странно, «любви Божьей», Бернардино Сиенский (1380–1444), который прожил столь безупречную жизнь, что всего через шесть лет после смерти был причислен к лику святых, восклицал:
Говорят, что тут, в Падуе, множество евреев; поэтому я хотел бы напомнить несколько истин о них и о наших с ними отношениях. Первая истина заключается в том, что вы совершаете тяжелый грех, если едите и пьете вместе с ними; ибо подобно тому, как им запрещено есть с нами, так и мы не должны вкушать с ними пищу. Вторая истина заключается в том, что болящий, желающий вернуть здоровье, не должен обращаться к еврею; ибо это тоже тяжкий грех. Третья истина — что евреи не должны увеличивать свои синагоги и строить новые, хотя я знаю, что именно так и происходит в этом самом городе.
Даже в Палермо, где царили либеральные нравы, подобные призывы находили отклик, и однажды двух горожан христианского вероисповедания оштрафовали за участие в праздновании обрезания .
Значительно серьезнее оказалось введение под эгидой церкви в XIII веке еврейского знака. В мусульманских странах отличительные знаки или особый цвет костюма для представителей разных религиозных общин существовали много веков, со времен так называемого договора Омара было принято множество законов. В странах, граничивших с исламским миром, особая одежда такого рода начала появляться с эпохи Крестовых походов. Возможно, оглядываясь на эти примеры, Иннокентий III еще в 1204 году сообщил о своем желании выделить евреев специальными знаками. Окончательное решение было вынесено только на Четвертом Латеранском соборе 1215 года, и его поддержали 412 епископов, 71 архиепископ и более 800 аббатов и приоров, а также многочисленные послы ведущих христианских государств, которые присутствовали на этом грандиозном собрании. Возглавлял его Иннокентий III, он считал, что собор должен решить две важнейшие задачи: организовать новый Крестовый поход в Святую землю и провести кардинальную реформу церкви. В связи с этим собор обратился к разным аспектам еврейского вопроса. Один канон был посвящен защите христианства от еврейского «богохульства» и насмешек евреев над скорбью христиан о страстях Иисуса. Там говорилось:
В некоторых областях иудеи и сарацины отличаются от христиан особой одеждой, но в других усиливается такое смешение, что их нельзя распознать ни по какому признаку. Отсюда проистекает то, что по ошибке христиане имеют сношения с иудейскими и сарацинскими женщинами, а иудеи и сарацины — с христианскими. Чтобы впредь такие преступные сношения не оправдывались тем, что люди были введены в заблуждение, мы постановляем, чтобы таковые люди обоего пола во всех христианских землях всегда отличались в публичных местах особым свойством одежды .
С этой резолюции началась длинная цепь подробных постановлений, которые издавались в разное время и в разных местах. Как влиял на общество отличительный знак, какие нормы его регламентировали и какие формы он принимал на практике, мы расскажем в последующих главах. Здесь стоит лишь ограничиться замечанием о противодействии еврейских общин, на которых с одной стороны воздействовали светские власти, а с другой — церковные, заставлявшие соблюдать эту норму. Вскоре была утрачена какая бы то ни было связь с изначальной целью — не допустить неподобающих половых отношений между представителями трех религий. Отличительный знак стал символом униженности евреев, как те метки, которые закон предписывал носить еретикам, прокаженным, бродягам и проституткам, как особая одежда преступников. Он превратился в «позорную отметину», и так его называли в поздней еврейской литературе .
Даже те евреи, которые ради сохранения своей веры и образа жизни приветствовали сегрегацию как таковую, протестовали против отличительных знаков. Иногда ношение такого знака влекло за собой опасности, особенно в путешествии. В некоторые периоды, когда евреи существовали под защитой особого мирного договора (treuga dei), какой объявил, например, Генрих IV в 1102 году, явное отличие становилось дополнительной гарантией безопасности. Обычно на дорогах было чрезвычайно неспокойно, евреи не могли защищаться, о чем все знали, поэтому ношение знака почти наверняка означало нападение. Иннокентий III, возможно зная о протестах евреев, в послании к французским епископам (полный текст, к сожалению, утрачен) отдал несколько двусмысленное приказание «позволить евреям носить одежду, по которой их можно будет отличить от христиан, но не принуждать их надевать то, что будет сопряжено с риском для жизни». Впоследствии многочисленные канонические установления, начиная с канонов двух Арльских соборов 1234 и 1236 годов, принятые, вероятно, по инициативе папы в тех или иных местах, специально освобождали евреев от обязанности носить знак во время путешествий .
Потребовалось больше ста лет, чтобы правило об отличительном знаке утвердилось. Оно быстро и неразрывно переплелось с политическими интересами и народными верованиями. В Англии, где Иннокентий III пользовался большим влиянием, ношение знака было узаконено еще в 1217 году, во Франции попытки его ввести предпринимались до 1215 года, но окончательно это произошло в 1219 году. Евреи постоянно нарушали законы об отличительном знаке, иногда за это наказывали изгнанием из страны. В Испании, Италии и Германии процесс проходил еще медленнее. В 1219 году кастильские евреи сами угрожали покинуть страну, если король Фернандо не отменит соответствующий закон, что он и сделал с согласия церковных властей. Через полвека, в 1269 году, Мордехай бен Йосеф из Авиньона, автор известного апологетического трактата, и Шломо де Салон были арестованы инквизицией за то, что открыто возмущались отличительным знаком. Их освободил Карл I Анжуйский , правитель Прованса и обеих Сицилий, который в 1270 году решил, что евреев не следует «принуждать носить новые знаки, за исключением тех, которые они носили в прошлом». Даже в самом Риме внедрение отличительного знака проходило с трудом, и влиятельные евреи, особенно финансисты, ученые и врачи, нередко получали специальное освобождение для себя и своих семей .
Еврейский знак, как и все подобные нововведения, вскоре превратился в источник доходов для государства. В некоторых местностях назначали специальных чиновников для сбора штрафов с нарушителей (custos rotellae rubeae). Существование подобной должности отмечено, например, на Сицилии в 1369 году. Иногда христианские города, в том числе Трапани в 1423 году и Палермо в 1425–1426 годах, получали право следить за ношением евреями знака, благодаря чему у них возникал дополнительный источник дохода. Более того, привилегии, которые правители нередко даровали отдельным евреям или целым общинам, тоже предоставлялись за немалые деньги. В 1273 году Карл I Анжуйский освободил евреев своих земель от ношения отличительного знака в обмен на ежегодную уплату двух августалей с каждого человека старше десяти лет и одного августаля с ребенка. Именно корысть была причиной привилегий. Это проявилось, например, в том, что слабый король Энрике IV под давлением отменил привилегии по договору, который заключил с кастильскими кортесами во главе с Альфонсо де Оропесой, генералом ордена иеронимитов .
В эпоху Ренессанса иудео‑христианские отношения в Италии и Испании стали более тесными, что только укрепило церковь в стремлении насаждать отличительный знак. По ее настоянию в Венецианской республике соответствующий закон повторили девять раз. Со временем церковь в этом преуспела, и в XV веке отличительный знак использовали более или менее повсеместно. В то время яростно отстаивали его необходимость выдающийся философ и папский легат Николай Кузанский и фанатичный проповедник Иоанн Капистран.
События во Франкфурте в 50‑х годах XV века являют собой пример того, как этот закон осложнял жизнь еврейским общинам. С незапамятных времен евреи во Франкфурте носили ту же одежду, что и христиане. Николай Кузанский, приехав туда, пожаловался в городской совет на пренебрежительное отношение к традициям канонического права и потребовал, чтобы евреев обязали носить отличительные знаки, как в Риме (желтая полоска ткани в виде окружности в палец шириной для мужчин и покрывало с синей полосой для женщин). Повинуясь приказаниям папского легата, майнцский архиепископ Дитрих в 1457 году, несколько запоздало, издал два постановления, которые осуждали евреев Франкфурта за неблагодарность по отношению к христианам и требовали, чтобы, «подобно тому, как чужды они нашей вере <…> отличались они и одеждой». Он повелел, чтобы отныне все еврейские мужчины носили на верхней одежде серый круг размером с большое яблоко, а женщины — серые полосы на полах плаща. Евреи начали протестовать против размеров предписанных знаков и, вероятно, пополнили почти пустовавшую в то время архиепископскую казну, а городской совет подал апелляцию папе. Дитрих отменил свой декрет и восстановил статус‑кво. В других местах Николай Кузанский тоже переоценил свои силы. Правда, ему удалось провести резолюции об отличительных знаках на соборах в Бамберге, Айхштедте и Констанце и добиться соответствующих постановлений от епископов Майнца, Кельна, Вюрцбурга, Аугсбурга и Миндена, а также от городского совета Эрфурта, однако эта его деятельность вызывала протесты местных властей, как светских, так и церковных. По просьбе императора Фридриха III папа Николай V 1 мая 1452 года отменил ордонансы, изданные его легатом на Бамбергском соборе. В 1453 году папа удовлетворил прошения епископа Бамберга и архиепископа Зальцбурга и отменил указы Николая Кузанского относительно внешнего вида евреев и ростовщичества
.
Еврейский знак вводили и на территории Священной Римской империи, где евреи и без того вели достаточно изолированное существование и знаки сегрегации были скорее важны как символ, нежели имели практическое значение. В XV веке Зальцбургский собор 1418 года (вопреки канонам Венского собора 1267 года, которому вообще‑то во многом следовал) предложил, чтобы еврейские женщины носили, помимо знака, еще и маленькие колокольчики. Вряд ли участники собора знали о том, что впервые такая идея пришла в голову безумному халифу Аль‑Хакиму . Правда, чаще в Германии использовали желтый круг, что отмечено, например, в Аугсбурге в 1434 году. В других местных ордонансах, например, в кельнских 1404 года, подробно описаны форма, размер и цена разных предметов еврейской одежды, по которым следовало «опознавать евреев». Примером внедрения этих правил служит декрет, изданный Фердинандом I в 1555 году в своих австрийских наследственных владениях. В нем говорится: у любого еврея, пойманного без знака, конфискуют всю одежду, которая на нем надета, и все, что у него имеется при себе. Половину конфискованного получит в награду доносчик. Трижды нарушивший закон будет изгнан из всех наследственных владений Габсбургов вместе со своей семьей .
Еврейские кварталы
Учреждение отдельных еврейских кварталов вызывало не столько разногласий, сколько отличительный костюм, и сопровождалось не таким бурным законотворчеством, хотя последствия этого события были не менее значительны. Возможно, причиной послужило то, что евреи с их давней традицией раздельного проживания меньше ему сопротивлялись. Еще в древности и под властью ислама евреи часто селились поближе друг к другу, вокруг общинного центра: синагоги, школы и других учреждений. В средневековом христианском мире появились дополнительные причины: круг еврейских занятий все сужался, а также сложились цеховые структуры. Как и члены других цехов, например, портные, сапожники или пекари, евреи предпочитали селиться на отдельных улицах. Во время Крестовых походов, когда участились нападения на места проживания евреев, власти часто разрешали им поселяться в отдельных кварталах, огороженных стеной. Такую привилегию, например, еще до трагедии 1096 года предоставил в 1084 году евреям шпайерский епископ Рюдигер‑Хуоцман, который стремился привлечь евреев в свой город. Со временем церковь все настойчивее требовала, чтобы христиане не жили рядом с евреями и в конце концов чтобы последних изолировали в отдельных кварталах. Обобщая опыт сегрегации, отразившийся в постановлениях провинциальных соборов, Вселенский Третий Латеранский собор 1179 года постановил, что во всем западном мире христиане, «которые посмеют жить с ними [евреями], будут отлучены». Поместный собор во Вроцлаве 1267 года пришел к заключению, что особенно важно защитить от еврейского религиозного влияния население Гнезненского архиепископства, которое относительно поздно приняло христианство, и издал следующий канон (xii):
Польша — еще юный росток в христианском мире, и христиане здесь могут быть подвержены суевериям и влиянию испорченных нравов евреев, кои живут с ними рядом. Чтобы христианская вера легче и быстрее укоренилась в сердцах верующих этой местности, мы решительно повелеваем, чтобы евреи, населяющие провинцию Гнезно, не смели селиться среди христиан, но приобретали смежные или соседние дома в отдельном районе каждого города или деревни. Надлежит сделать так, чтобы еврейский квартал был отделен от мест обитания христиан оградой, стеной или рвом .
В церковных кругах бытовало стремление к сегрегации, однако и в еврейском сообществе, как в раввинистическом, так и у сектантов, сильна была та же тенденция. Древняя Дамасская секта запрещала своим приверженцам находиться в субботу «в месте, близком к иноверцам», а в Талмуде прослеживается желание в этот день покоя ограничить число иноверцев в еврейской среде в Земле Израиля и евреев среди иноверцев — в других странах. Сектанты, например самаритяне и караимы, стремились полностью исключить проживание иноверцев рядом с евреями. Не следует путать гетто в узком смысле слова, то есть место, где все евреи обязаны были жить по закону и куда неевреев не допускали, и условное гетто, то есть еврейский квартал, который возник добровольно и развивался свободно, без каких‑либо законодательных ограничений. Гетто в первом значении в определенном смысле не приносило желаемых плодов. Церковь и светские власти нисколько не заботились о том, как будет выглядеть еврейский квартал, какие в нем будут дома, в то же время именно местные правители определяли место жительства для евреев. Важнее всего была топография и практические соображения, а не принципы. Церковь следила только за возведением синагог и то лишь в тех случаях, когда стремилась запретить строительство новых молитвенных домов или ограничивала их размеры, дабы они не оказались выше расположенных неподалеку церквей. Церковь вела постоянную борьбу против строительства новых синагог — и постоянно проигрывала. Иногда приходилось идти на компромиссы — например, в 1405 году аббат из кастильского города Онья разрешил строительство новой синагоги при условии, что она ничем не будет отличаться от соседних домов. Начиная с XIV столетия и особенно после начала «священной войны», которую объявил в 1391 году евреям Испании Феррант Мартинес , все большее распространение получают гетто в узком смысле этого слова .
Примечательно, что церковь играла в этом процессе второстепенную роль. Мы увидим, что до эпохи Контрреформации папы и Римская курия мало занимались учреждением гетто в Папском государстве, хотя некоторые из них высказывались о необходимости отдельного проживания евреев. Получив в 1339 году присягу на верность от Педро IV Арагонского , Бенедикт XII в резких выражениях напомнил ему о том, что следует обязывать евреев и сарацин жить в отдельных кварталах, чтобы оградить христиан «от излишней и опасной близости» к ним. Этот обычай, жаловался папа, в последнее время забыт, и неверным даже позволяют строить синагоги и мечети в центре христианских населенных пунктов и «совершать множество недостойных, неописуемых и омерзительных» вещей в повседневном общении с христианами. Добиваясь цели, папа повторил эти призывы и на следующий год, обратившись через голову короля к архиепископам Таррагоны и Сарагосы, а также к сеньорам и жителям Сарагосы. Через сто лет (в 1442 г.) Евгений IV заявлял: «Евреи не должны жить среди христиан, им следует селиться друг с другом рядом, отдельно от христиан, в особом районе и в особой местности, за пределами которой они не должны владеть домами». Провинциальные соборы и отдельные церковные деятели настойчиво призывали к территориальной сегрегации евреев. Постановления такого рода принимали соборы разных стран, в том числе Франции, Италии и Испании. Собор в Бурже в 1276 году потребовал, чтобы евреи жили только в городах и крупных населенных пунктах, дабы не позволить им соблазнять простых крестьян и вовлекать их в греховные деяния (канон 14). Равеннский собор 1311 года постановил, что евреям разрешается селиться только там, где уже существуют синагоги (канон 23). Саламанкский собор 1335 года издал запрет евреям жить в домах, принадлежащих церкви или прилегающих к христианскому кладбищу (канон 12). На других соборах христианам обоего пола запрещали жить в еврейских домах, причем идея сегрегации вообще здесь была важнее, чем соображения о возможном оскорблении морали христианок .
Большинство источников упоминают, однако, что инициатива в учреждении особых еврейских кварталов чаще всего принадлежала светским властям. Например, в 1312 году Фридрих III , король обеих Сицилий, внезапно выселил евреев Палермо за пределы городских стен, чтобы они жили отдельно. Вскоре он передумал, и евреям разрешили вернуться на старое место, которое считалось еврейским кварталом еще со времен мусульманского владычества. Подобным образом строгое наказание для евреев за нарушение законов о сегрегации, включенное в кастильское судебное соглашение 1465 года, было установлено, очевидно, светскими сеньорами. Суд возглавлял монах Альфонсо де Оропеса, который весьма повлиял на введение других пунктов этого соглашения, однако норму о том, что евреи, нарушившие закон, должны стать рабами сеньора той местности, где их поймают, явно вставили по настоянию заинтересованных сторон. В целом кажется весьма вероятным, что церковные органы редко брали на себя инициативу учредить раздельное проживание: обычно они лишь следовали за христианскими правителями и народными массами, причем их требования отвечали желаниям самих евреев, за исключением таких отдаленных краев католического мира, как Польша, где недавняя христианизация заставляла церковь чувствовать себя неуверенно. Решительного и единого руководства церкви не было, поэтому неудивительно, что гетто в разных землях возникали и развивались довольно хаотично .
Конечно, светские и религиозные мотивы часто смешивались, и разделить их было невозможно. Григория I раздражал vox psallentium , доносившийся до него из соседней синагоги. Евреи жили во многих городах с незапамятных времен, и синагога обычно располагалась неподалеку от кафедрального собора или другой важной церкви. Очевидно, служившие в этих церквах клирики привыкли к звукам синагогальной литургии, но благочестивым миряням это нередко мешало. Им казалось, что, когда голоса молящихся смешиваются, это оскорбляет главенствующую религию. Поэтому в 1470 года вице‑король Сицилии приказал перенести синагогу Савоки подальше от «центрального и привилегированного места», поскольку евреи «громко распевают молитвы, особенно в субботний день», и тем самым беспокоят жителей близлежащих домов и прихожан церквей. Так было основано одно из самых известных гетто в истории — новый еврейский квартал во Франкфурте. Выселить евреев с выигрышной в торговом отношении территории в центре города на берегу реки Майн конкуренты стремились давно, однако ничего не менялось вплоть до 1442 года, когда вмешался император. Фридриха III, обычно весьма дружелюбного к евреям, разгневало их присутствие в самом центре города, рядом с дорогими аристократическими кварталами. Особенно раздражал его шум из еврейского квартала, который мешал молитвам в соборе, из‑за чего «служба часто прерывалась». Городской совет долгое время не выполнял приказ императора положить конец «неудобству» и принимал половинчатые меры. Местный клир тоже никак не отвечал. Потребовался еще один решительный приказ императора в 1458 году, который поддержал в 1462 году папа Пий II , чтобы синагогу и весь еврейский квартал перенесли в отдаленный район, где в последовавшие века и сложился один из главных центров еврейской жизни в Германии .
Церковь не всегда выступала в авангарде этого движения, однако идея об отделении евреев от христиан в местах проживания была ей не чужда. Эта мера помогала внимательно следить за контактами евреев с христианским миром. Идея гетто тесно сплелась с церковной программой сегрегации и была важным звеном в отношениях Церкви и Синагоги. В то же время папы и Вселенские соборы проявляли сдержанность, потому что понимали: евреи и сами предпочитают жить в отдельных кварталах, и не нужно слишком стараться, чтобы их отселить. Исключение составляли места тесного еврейско‑христианского сожительства, такие как средневековая Испания, Польша и Италия в раннее Новое время.
Список сокращений
AKKR — Archiv für katholisches Kirchenrecht
HJ — Historia Judaica
HJB — Historisches Jahrbuch
HUCA — Hebrew Union College Annual
HZ — Historische Zeitschrift
JGJGR — Jahrbuch der Gesellschaft für Geschichte der Juden in der Čechoslowakischen Republik
MGH — Monumenta Germaniae Historica
PL — Patrologiae cursus completus, series Latina
RBPH — Revue belge de philologie et d’histoire
RH — Revue historique
RQH — Revue des questions historiques
ZGJD — Zeitschrift für die Geschichte der Juden in Deutschland (новая серия, если не указано иначе)
Окончание следует
Неверные
Языковой ренессанс
