Недельная глава «Ки тиса». Близость Б‑га
Чем больше я изучаю Тору, тем отчетливее осознаю неохватную тайну в главе 33 книги Шмот. Эта глава помещена в середине рассказа о золотом тельце — между главой 32, описывающей грех и его последствия, и главой 34, повествующей о том, как Б‑г открыл Моше «Тринадцать атрибутов Милосердия», а также о вторых скрижалях и возобновлении Завета. Полагаю, именно эта тайна предопределяет характер еврейской духовности.
Чем же озадачивает глава 33? Во‑первых, неясно, о чем в ней идет речь. Что, собственно, делает Моше? В предыдущей главе он дважды помолился о прощении народа. А в главе 34 опять молится о прощении. Чего же он, в таком случае, пытался добиться в главе 33?
Во‑вторых, просьбы Моше звучат странно. Он говорит: «Открой же мне Твои пути» и «Покажи мне Твою Славу» (Шмот, 33:13, 33:18). Это больше похоже на просьбы о постижении метафизических истин или мистического переживания, чем о прощении. Они касаются лично Моше, а не народа, о чьем благе он молится.
Ведь в тот момент происходил национальный кризис. Б‑г гневался. Люди были травмированы произошедшим. Весь народ пришел в смятение. Совсем не время, чтобы Моше просил провести семинар по теологии…
В‑третьих, кажется, что время в этом повествовании течет вспять. Например, в стихе 4 сказано: «никто из них не надел своих украшений», а в следующем стихе Б‑г говорит: «Снимите свои украшения». В стихе 14 Б‑г говорит: «Мое присутствие пойдет с вами» . В стихе 15 Моше говорит: «Если Твое присутствие не пойдет с нами, не заставляй нас покинуть это место» . В обоих случаях кажется, что время течет вспять: на вторую фразу отвечает фраза, которая ей предшествует. Тора явно хочет привлечь наше внимание к чему‑то, но к чему именно?
Добавим к этому тайну тельца как такового: действительно ли это был идол? В тексте читаем, что люди сказали: «Вот твой бог, Израиль, [бог,] который вывел тебя из земли Египетской!» (Шмот, 32:4). Но там же говорится, что они захотели сделать себе тельца, потому что не знали, что сталось с Моше. Кому они искали замену — Моше или Б‑гу? В чем состоял их грех?
И, если брать шире, все это обрамляет еще более глубокая тайна: какова последовательность событий, имевших отношение к длинным пассажам о Мишкане, до и после эпизода с золотым тельцом? Как соотносились между собой Святилище и телец?
Средоточие тайны — странная, тревожная подробность в стихах 7–11. Они сообщают нам, что Моше взял свой шатер и поставил на другом месте, вне стана. Как это связано с темой главы — то есть отношениями между Б‑гом и народом после эпизода с золотым тельцом? И разве не кажется, что перенос шатра был для Моше наихудшим решением в тот миг при сложившихся обстоятельствах? Б‑г только что объявил: «Я с вами не пойду» (Шмот, 33:3). Услышав это, народ стал горевать. Народ «погрузился в скорбь» (Шмот, 33:4). А, значит, уход Моше из стана должен был с удвоенной силой деморализовать народ. Во времена коллективных горестей лидер должен быть рядом со своим народом, а не держаться поодаль.
Этот загадочный текст можно истолковывать разными способами, но я изложу самую убедительную и простую, на мой взгляд, версию. Здесь Моше возносит самую дерзкую из своих молитв, настолько дерзкую, что Тора не говорит об этом прямо и прозрачно. Нам приходится воссоздавать этот факт по «аномалиям» и подсказкам в тексте.
Предыдущая глава намекала, что народ впал в панику из‑за отсутствия Моше. На это намекнул Сам Б‑г, заявив ему: «Спустись [c горы], ибо развратился твой народ, который ты вывел из земли Египетской» (Шмот, 32:7). Это дает понять, что причиной греха стало отсутствие Моше или его пребывание вдали от народа. Моше следовало бы оставаться рядом с народом. Моше уловил суть упрека. С горы он спустился. Виновных наказал. Стал умолять Б‑га простить народ. Такова тема главы 32. Но в главе 33, восстановив порядок в народе, Моше начинает применять новый подход. По сути, он говорит Б‑гу: народу нужно вовсе не мое присутствие рядом. Я всего лишь смертный человек: сегодня я здесь, а завтра меня не станет. Но Ты — вечен. Ты — их Б‑г. И им нужно, чтобы Ты был рядом.
То, что Моше говорил Б‑гу, можно пересказать и так: «Доселе они воспринимали Тебя как ужасающую стихийную силу, которая насылает на египтян одну казнь за другой, принуждает величайшую в мире империю встать на колени, велит морю расступиться, ставит с ног на голову сам порядок вещей. На горе Синай, просто услышав Твой Голос, они были так ошеломлены, что сказали: если мы не перестанем слышать Голос, то умрем (Шмот, 20:16)». Народу нужно, сказал Моше, почувствовать не величие Б‑га, а близость Б‑га, и не в качестве такого Б‑га, чей голос слышен в громе и молнии на горной вершине, а в качестве постоянного Присутствия в долине, внизу.
Вот почему Моше снял свой шатер и поставил его вне стана — этим он как бы заявил Б‑гу: не мое присутствие, но Твое необходимо народу. Вот почему Моше стремился понять природу Б‑га. Возможно ли Б‑гу находиться вблизи места, где находятся люди? Может ли трансцендентность стать имманентностью? Может ли Б‑г, превышающий по размеру Вселенную, обитать внутри Вселенной неким предсказуемым, постижимым образом, а не только в форме чудесного вмешательства?
На это Б‑г ответил четко, по пунктам. Во‑первых, сказал Он, Моих путей вы понять не можете. «Я оказываю милость тому, кого [хочу] помиловать, и проявляю жалость к тому, кого [хочу] пожалеть» (Шмот, 33:19). Есть некий элемент Б‑жественного правосудия, который всегда должен быть выше людского разумения. Мы не можем в полной мере узнать замыслы другого человека, а уж тем более замыслы Творца.
Во‑вторых, «ты не сможешь увидеть Мой лик, человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Шмот, 33:20). В лучшем случае люди могут «видеть Мою спину». Даже когда Б‑г вмешивается в ход истории, мы можем увидеть это только задним числом, оглядываясь на прошлое. Стивен Хокинг ошибался . Даже если мы разгадаем все‑все‑все тайны науки, все равно не узнаем, что на уме у Б‑га.
Однако в‑третьих: вы, люди, можете увидеть Мою «славу». Об этом и просил Моше, осознав, что никогда не сможет ни узнать «путей» Б‑га, ни увидеть Его «лицо». «Слава» — то, что Б‑г провел мимо Моше, стоявшего «в расщелине скалы» (стих 22). На данном этапе мы еще не знаем, что именно подразумевается под Славой Б‑жией, но в самом конце книги Шмот нам это откроется. В главах 35–40 описано строительство Мишкана сынами Израиля. Когда Мишкан уже готов и собран из составных частей, мы читаем следующее: «(Тогда) облако окутало Шатер Встречи, Слава Г‑спода наполнила Святилище. И Моше не мог войти в Шатер Встречи, когда на нем пребывало облако и Слава Г‑спода наполняла Святилище» (Шмот, 40:34–35).
Теперь нам становится понятна вся драма, толчком к которой стало изготовление золотого тельца. Моше умолял Б‑га приблизиться к народу, чтобы люди встречались с Ним не только в неповторимые мгновения в форме чудес, а регулярно, каждый день, причем не только как с силой, грозящей уничтожить все, чего коснется, а как с Присутствием, которое можно было бы ощущать в центре стана.
Именно поэтому Б‑г велел Моше проинструктировать народ, как построить Мишкан. Именно это Он имел в виду, когда сказал: «Пусть они сделают Мне Святилище, и Я буду обитать (“ве‑шаханти”) среди них» (Шмот, 25:8). Именно от этого глагола происходят слова «Мишкан» («Святилище») и постбиблейское слово «Шхина» («Б‑жественное Присутствие»). «Шахен» — сосед, тот, кто живет в соседнем доме. Применительно к Б‑гу это означает «Присутствие, пребывающее близко». Если это так — а именно так понимал текст, например, Йеуда Алеви , — то весь замысел Мишкана был ответом Б‑га на грех с золотым тельцом и согласием Б‑га на мольбу Моше, просившего Его приблизиться к людям. Мы не можем видеть лик Б‑га; мы не можем понять Б‑жии пути; но мы можем встретиться со Славой Б‑га всегда, когда строим в земном мире дом для Его Присутствия.
Таково неувядающее чудо еврейской духовной жизни. Пока не родился иудаизм, никто никогда не представлял себе Б‑га в столь абстрактных и внушающих благоговейный трепет категориях: Б‑г дальше от нас, чем самая далекая звезда, и в большей степени вечен, чем само время. Однако ни в одной другой религии никогда не было ощущения, что Б‑г настолько близко. В Танахе пророки спорят с Б‑гом. В Теилим царь Давид обращается к Нему словно к ближайшему другу. В Талмуде Б‑г выслушивает споры мудрецов и соглашается с их решениями, даже если они противоречат Гласу небесному. Отношения Б‑га с Израилем, говорили пророки, подобны отношениям родителя с ребенком или мужа с женой. В Песни песней они подобны отношениям двоих влюбленных. В «Зоаре», ключевом тексте еврейского мистицизма, употреблены самые смелые выражения из лексикона страсти, как и в «Йедид нефеш» — стихотворении, приписываемом каббалисту Р. Эльазару Азикри, жившему в XVI веке в Цфате.
Вот одно из разительных отличий синагог от средневековых соборов. В соборе чувствуешь необъятную огромность Б‑га и крохотность человека. А в Староновой синагоге в Праге или в синагогах Ари и раввина Йосефа Каро в Цфате чувствуешь близость Б‑га и потенциальное величие человечества. Многие народы поклоняются Б‑гу, но евреи — единственный народ, считающий себя Его близкими родственниками («Г‑сподь: “Израиль — Мой сын, Мой первенец”», Шмот 4:22).
Если мы внимательно вслушаемся, то почувствуем, как между строк 33‑й главы Шмот возникает одна из самых характерных и парадоксальных черт еврейской духовной жизни. Ни одна другая религия не ставила Б‑га так высоко, но ни одна другая религия никогда не чувствовала, что Он так близко. Именно этого добивался — и добился — Моше в Шмот, 33 — самом дерзновенном из своих разговоров с Б‑гом.
Недельная глава «Ки тиса». Может ли существовать милосердие без суда
Ки Тиса. «Когда исчислишь»
