Недельная глава «Ваэтханан». Бесконечная игра
Популярный писатель Саймон Синек выпустил книгу под названием «Бесконечная игра» . Идея книги основана на различии, которое впервые описал Джеймс П. Карс , — разнице между двумя типами проектов. У проекта первого типа — «конечной игры» — есть отправная точка и конечная точка. Он подчиняется правилам, признает разграничения на разные области, в нем есть победители и проигравшие. Таково большинство видов спорта. Такой часто бывает политическая жизнь: есть избирательные кампании, выборы, правила и предписания, кандидаты, достигшие успеха, и кандидаты, потерпевшие поражение. Таким образом можно управлять частными компаниями, когда они сосредоточиваются на квартальной прибыли, котировках акций, доле рынка и т. п.
Но есть и бесконечные игры. В них нет ни отправной точки, ни линии финиша, ни очевидных победителей и проигравших, ни оговоренных правил и разграничений. Таково изобразительное искусство. Таковы музыка и литература. Бетховен не одержал победу. Бах не потерпел поражение. Великие художники меняют правила игры. Именно это делали Бетховен, Шёнберг и Стравинский; Ван Гог, Сезанн и Пикассо — тоже. Такой может быть политическая жизнь, когда она перестает ориентироваться исключительно на рейтинги, составляемые по соцопросам, и ставит своей целью более серьезные вопросы — справедливости, равенства, нравственного здоровья общества. Образование — конечная игра, когда для него в приоритете результаты экзаменов и документы о квалификации, но оно может быть бесконечной игрой, когда его цели — научить широко и глубоко вникать в суть вещей, а также сформировать характер.
В конечные игры играют ради победы. В бесконечные игры играют ради самого процесса. Конечные игры обычно проводятся в присутствии зрительской аудитории того или иного рода. К участию в бесконечных играх привлекают всех. Мы предаемся таким играм, потому что они нас меняют. Ван Гогу не требовалось сбывать картины с рук, чтобы убедить себя в плодотворности занятий искусством. Бетховен при работе над поздними сонатами и квартетами не искал популярности. Джеймс Джойс писал «Улисса» без расчета на попадание в список бестселлеров.
Бесконечные игры — не средство достичь некоей цели: стать чемпионом, получить сверхприбыль, которая, как говорится, «обгонит фондовый рынок», победить на выборах. Напротив, такие игры — употребим термин из психологии — самоцельны: в них уже заложена их цель. Мы предаемся бесконечным играм, потому что этот вид деятельности по своей природе творческий, он требует самоотдачи, бодрит и облагораживает.
Наверно, вам уже стало ясно, что это не просто два типа игр. Это два разных способа играть в игры. Если в некоей стране в некий период политическую жизнь воспринимают как конечную игру, в которой важны только рейтинги популярности и результаты выборов, то она быстро становится поверхностной, тривиальной, скучной. Качество лидерства снижается. Население впадает в цинизм и разочаровывается. Доверие слабеет, а социальные узы истончаются. Когда же политическую жизнь облагораживает чувство истории и судьбы в сердцах ее лидеров, когда она становится не жаждой власти, а одной из форм служения другим и социальной ответственности, когда ею движут высокие идеалы и этические устремления, тогда лидерство становится искусством государственного управления, а политика — благородным призванием.
Я говорю это не для того, чтобы осудить конечные игры. Они нам необходимы, так как во многих сферах жизни нам необходимы правила, разграничения и лимит времени. Но мы также должны иметь простор для бесконечных игр, поскольку это одни из благороднейших проявлений человеческого духа.
На эти размышления меня натолкнули два стиха из этой главы:
«Строго соблюдайте заповеди Г‑спода, вашего Б‑га, Его свидетельства и установления, которые Он заповедал вам. Делайте то, что справедливо и угодно Г‑споду…» (Дварим, 6:17–18).
Здесь есть загвоздка: казалось бы, первый стих объемлет все 613 заповедей Торы. Это заповеди, свидетельства и установления. В таком случае почему Тора добавляет: «Делайте то, что справедливо и угодно Г‑споду…»? Очевидно, делать то, что справедливо и угодно Г‑споду, — не более и не менее чем соблюдать Г‑сподни заповеди, свидетельства и установления. Разве это не два способа выразить одну и ту же мысль, только разными словами?
Однако, как поясняет Талмуд , «делайте то, что справедливо и угодно Г‑споду…» означает, что ты не должен совершать поступков, которые нельзя счесть справедливыми и угодными Г‑споду, даже если у тебя есть законное право так поступить. В иудаизме на этом зиждится важный закон: «дина дебар мецра», «закон о смежном земельном владении». Когда землевладелец выставляет участок на продажу, собственник смежного участка имеет право его купить. Если его продают кому‑то другому, покупатель должен вернуть землю в собственность соседа, а тот затем возмещает покупателю сумму, выплаченную за участок.
Этот закон не о собственности на землю как таковой. Обычно землевладелец имеет право продавать участок всякому, кому только пожелает. Этот закон говорит, что следует делать «то, что справедливо и угодно Г‑споду» — проявлять то, что порой называют менчлихкайт . Соседу приобретение этого участка принесет неизмеримую пользу. Таким путем сосед сможет расширить свое хозяйство, не приобретая несколько отдельных участков, которые были бы расположены вразброс, в разных местах. А покупатель со стороны мало что потеряет, если упустит эту покупку, ведь он может приобрести другие поля в других местах. Закон о бар мецра отходит от обычных правовых принципов, чтобы достичь нравственной цели: помочь соседу, то есть ближнему.
Раши, основываясь на этом талмудическом фрагменте, говорит: делать то, что справедливо и угодно Г‑споду, означает «идти на компромисс, действуя за пределами строгих требований закона» . Рамбан соглашается с этим, но затем делает интереснейший и основополагающий вывод:
«И предназначение этого в том, что с самого начала Б‑г повелел соблюдать Б‑жьи заповеди, свидетельства и установления так, как их заповедал сам Б‑г. И вот теперь здесь сказано: даже в отношении того, чего Б‑г не заповедал, нужно делать то, что справедливо и угодно Г‑споду, ибо Ему милы доброта и справедливость. Это важно, так как в Торе невозможно упомянуть все детали поведения людей с соседями и друзьями, или ведения дел, или предписаний местных властей. Многие из таких законов упомянуты в Торе, например: “Не разноси сплетни среди своих соплеменников”, “не мсти и не держи злобы на сынов своего народа”, “не стой [безучастно, видя] гибель ближнего”, “не проклинай глухого, перед слепым не клади препятствия”, “Перед сединой вставай, старца почитай” и многие другие. Теперь же Тора предписывает человеку делать то, что справедливо и угодно Г‑споду во всем, в том числе идти на компромисс и действовать за пределами строгих требований закона» .
Казалось бы, Рамбан сходится во мнении с Раши, но на самом деле он делает несколько иной вывод. Раши говорит: соблюдайте закон и выходите за его пределы. Рамбан говорит, что существуют кое‑какие вещи, которые невозможно указать в законе, так как «в Торе невозможно упомянуть все детали поведения людей». Тора приводит нам конкретные примеры: не сплетничай, не мсти и т. п. Но остальное зависит от ситуации, от обстоятельств и от человека или людей, с которыми ты имеешь дело.
Изложим это в терминах, с которыми мы ознакомились в начале статьи: не вся Тора — конечная игра. Конечной игрой в ней является многое. Есть правила, заповеди, свидетельства и установления. Есть Алаха. Есть разграничения: молоко, мясо, сфера публичной жизни, сфера частной жизни. Есть начала и концы: самый ранний час и самый поздний час, когда разрешено читать утреннюю Шма. Есть успехи и поражения: ты либо доводишь отсчет омера до конца, либо не доводишь. Все это — конечное, хоть и посвящено Тому‑Кто‑Бесконечен.
Однако вывод Рамбана (тот же вывод сделан и в Магид Мишне ) гласит, что есть существенные области нравственной жизни, которые невозможно свести к правилам. Дело в том, что правила имеют дело с чем‑то обобщенным, а жизнь каждого человека — конкретный случай. Все мы разные. И все ситуации, в которых мы оказываемся, — тоже. Хорошие люди знают, когда высказаться, когда промолчать, когда похвалить, когда поставить под сомнение. Они слышат слово, не произнесенное вслух, чувствуют потаенную боль другого, фокусируются на другом человеке, а не на самих себе, и руководствуются глубоко укорененным нравственным чувством, которое инстинктивно отвращает их от всего, что не вполне справедливо и угодно Г‑споду. «То, что справедливо и угодно Г‑споду» характерно для элемента нравственной жизни, представляющего собой бесконечную игру.
Прекрасное описание такого человека содержится в Теилим, 15: «Ходящий (путями) честными, и поступающий справедливо, и говорящий правду в сердце своем! Тот, кто не клеветал языком своим… и не наносил оскорбления ближнему своему… (если) клянется (даже себе) во зло — не изменяет… Делающий это не пошатнется никогда».
Полагаю, мы совершаем огромную ошибку, если полагаем, что нам нужно знать и соблюдать только правила, регулирующие взаимоотношения «бейн адам ле‑хаверо» — между нами и нашими собратьями. Это основополагающие правила, но в то же время они неполны. Мы должны развивать в себе совесть, чтобы она не позволяла нам причинять зло, наносить вред или обиду кому‑то другому, даже если правила разрешают нам это делать . Нравственная жизнь — бесконечная игра, не сводимая к правилам. Нам нужно научиться чутью на «то, что справедливо и угодно Г‑споду» и постараться, чтобы это чутье глубоко в нас укоренилось.
Вопросы (за шабатним столом)
1. Какие части Торы представляют собой «конечную игру», а какие — «бесконечную игру»?
2. Что мотивирует нас на соблюдение мицвот, а что мотивирует нас «делать то, что справедливо»? Разные ли это мотивации?
3. Почему Тора считает нужным добавить дополнительную заповедь — велит «делать то, что справедливо»?
Двар Тора. Ваэтханан: Когда заповеди потеряют смысл?
Ваэтханан. «И я взмолился»
