Ему было 137 лет. Он пережил два травмирующих события, связанных с самыми дорогими для него людьми. Первое касалось его сына Ицхака, чьего рождения он дожидался чуть ли не всю жизнь. Они с Сарой уже потеряли надежду, но Б‑г сказал им обоим, что у них родится общий сын и именно он продолжит завет. Шли годы. Сара не беременела. Они состарились, но Б‑г по‑прежнему уверял, что ребенок у них будет.

В конце концов ребенок появился на свет. Это была радость. Сара сказала: «Смех уготовил мне Б‑г: всякий, кто обо мне услышит, рассмеется!»

А затем наступил страшный миг, когда Б‑г сказал Аврааму: «Возьми своего сына, своего единственного, любимого» и «принеси его в жертву».

Авраам не возражал, не протестовал, не тянул канитель. Отец и сын отправились в путь вместе, и лишь в самый последний момент с небес прозвучал приказ: «Остановись». Как отцу, не говоря уже о сыне, пережить подобную травму?

Потом пришло горе. Сара, любимая жена Авраама, умерла. Она была его неразлучной спутницей, странствовала вместе с ним, когда они оставили все, что знали: свою землю, места, где родились, свою родню. Она дважды спасла Аврааму жизнь путем того, что выдавала себя за его сестру, а не жену.

Что делать человеку ста тридцати семи лет — в Торе сказано, что он «состарился, достиг [преклонных] лет» — после такой травмы и такой утраты? Мы не удивились бы, узнав, что остаток дней он провел, печалясь и вспоминая о былом. Он уже выполнил то, о чем просил его Б‑г. Но едва ли он мог утверждать, что обещания Б‑га выполнены. Семь раз ему была обещана земля Ханаанская, но, когда умерла Сара, он не владел даже квадратным дюймом этой земли: даже жену было негде похоронить. Б‑г обещал ему много детей, великий народ, много народов, так много, как небесные звезды, как песок на берегу моря. И все же сын завета у Авраама был только один — Ицхак: тот, кого он едва не потерял, Ицхак, в возрасте тридцати семи лет остававшийся холостяком. У Авраама были все основания сесть и горевать.

Но он повел себя иначе. Одна из самых необычайных последовательностей слов в Торе — описание его горя; на иврите всего пятью словами, в переводе: «И пришел Авраам скорбеть о Саре и оплакивать ее». И сразу после этого: «Авраам поднялся, [оплакав] умершую».

С этой минуты он энергично взялся за дело, преследуя две цели: во‑первых, приобрести земельный участок, чтобы похоронить на нем Сару, во‑вторых, подыскать жену для сына. Обратите внимание, что обе цели в точности соответствуют двум Г‑сподним благословениям: благословению землей и благословению потомством. Авраам не дожидался, пока Б‑г начнет действовать. Он постиг одну из глубочайших истин иудаизма: Б‑г ждет, что действовать будем мы.

Как Авраам преодолел свою травму и свое горе? Как выжить после того, когда ты едва не потерял свое дитя и потерял спутницу жизни, — не только выжить, но и найти силы для новых свершений? Откуда у Авраама такая стойкость, живучесть и непреклонный дух?..

Ответ мне подсказали те, у кого я учился нравственному мужеству: люди, прошедшие Холокост, которых я имел честь знать. Я спрашивал себя: как у них не опускались руки после всего, что они узнали и повидали в жизни?

Нам известно, что британские и американские солдаты, которым довелось освобождать концлагеря, никогда не забывали об увиденном там. Так, Генри Киссинджер побывал на территории лагерей, когда служил в армии, и это зрелище изменило его жизнь, сообщается в его биографии, написанной Нилом Фергюсоном. Если так реагировали те, кто просто увидел глазами постороннего Берген‑Бельзен и другие лагеря, то те, кто был там в неволе и наблюдал смерть множества людей, должны были среагировать так же и во много крат интенсивнее.

Выжившие, с которыми я был знаком, держались за жизнь невероятно цепко. Мне захотелось понять, в чем они черпали силы, чтобы продолжать жить.

И в конце концов я докопался до их секрета. Почти все они не говорили о прошлом даже со своими супругами или детьми. Вместо этого они принимались строить новую жизнь в новых краях. Учили местный язык и усваивали местные обычаи. Устраивались на работу. Делали карьеру. Вступали в брак и обзаводились детьми. Потеряв семьи, выжившие становились друг для друга одной огромной семьей. Смотрели в будущее вместо того, чтобы оглядываться на прошлое.

Сначала они построили себе будущее. И только позднее — в некоторых случаях спустя сорок или пятьдесят лет — заговорили о прошлом. Только тогда они поведали свою историю сначала родным, а затем всему миру.

Итак, сначала ты должен построить будущее. И только сделав это, можешь оплакивать прошлое.

В Торе есть два человека, которые оглянулись назад: один в буквальном смысле, другой — в фигуральном.

Ноах, величайший праведник своего поколения, закончил жизнь тем, что занялся виноделием и напился. О причинах в Торе не сказано, но мы сами можем догадаться. Он потерял целый мир. Пока он и его семья находились в безопасности на борту ковчега, остальные — все, кто жил на свете в одно время с ним, — утонули. Несложно вообразить, что этого праведника переполняла скорбь, когда он заново, в мыслях, переживал все произошедшее, гадая, мог ли он что‑то предпринять, чтобы спасти больше людей или предотвратить катастрофу.

Жена Лота, вопреки указанию ангелов, в буквальном смысле оглянулась, когда города исчезли под лавиной огня, серы и гнева Б‑жьего. И она моментально обратилась в соляной столб: через этот образ Тора изображает женщину, переполненную шоком и горем, которая просто не могла идти дальше.

Эти две истории, произошедшие до описываемых событий, помогают понять поведение Авраама после смерти Сары. Он создал прецедент: сначала построй себе будущее и только после этого оплакивай прошлое. Если делать это в обратном порядке, окажешься в плену у прошлого, не сможешь идти дальше, повторишь судьбу жены Лота.

Эта истина в некотором роде вдохновила исследования одного из самых примечательных людей, прошедших Холокост — психотерапевта Виктора Франкла.

Франкл пережил заключение в Аушвице, где посвятил себя усилиям поощрять волю к жизни в других заключенных. Эту историю он рассказал в нескольких книгах (самая известная «Человек в поисках смысла»). И вот что он делал: для каждого товарища по несчастью находил какую‑то жизненную задачу, которая была его призванием, что‑то, чего этот человек пока не сделал, но никто другой сделать не мог. Таким путем он давал товарищам будущее. И оно становилось опорой, чтобы выжить в настоящем и отвлечься от мыслей о прошлом.

Франкл жил по тем же принципам, которым учил других. После освобождения из Аушвица создал собственную школу психотерапии — логотерапию, суть которой в поисках человеком смысла жизни.

То была чуть ли не диаметральная противоположность фрейдизма. Фрейдистский психоанализ поощрял в людях размышления об их далеком прошлом — раннем детстве. Франкл же учил людей строить будущее — а точнее, умение расслышать зов будущего. Как и Авраам, Франкл прожил долгую хорошую жизнь, завоевав мировое признание, скончался в возрасте 92 лет.

Авраам услышал зов будущего. Сара умерла. Ицхак холост. У Авраама ни земли, ни внуков. Он не стал взывать — ни возмущенно, ни горестно — к Б‑гу. Но он расслышал «звучание тонкой тишины», тихий голос произнес ему: «Следующий шаг зависит от тебя. Ты должен создать будущее, которое Я наполню Своим духом». Так Авраам выжил после шока и горя. Не дай нам Б‑г пережить беды, выпавшие на его долю, но если они придут — вот способ их преодолеть.

Б‑г входит в нашу жизнь, как зов будущего. Он словно бы окликает нас издалека, из дымки на горизонте грядущего, убеждает нас выйти в путь и выполнить задачу, для которой мы не вполне постижимым для нас образом созданы. Именно это означает слово «призвание» — миссия или задача, ради выполнения которой нас сюда позвали.

Мы оказались здесь не случайно. Мы здесь, потому что Б‑гу было угодно, чтобы мы появились на свет, и потому что существует задача, выполнить которую — наше предназначение. Выяснить, что это за задача, нелегко, во многих случаях приходится потратить годы и сделать много неудачных попыток. Но для каждого из нас есть что‑то, что призывает нас сделать Б‑г, есть некое, до сих пор не созданное, будущее, ожидающее, пока мы его создадим.

Обращенность в будущее — ключевая черта иудаизма (я разъясняю это в последней главе своей книги «Будущее время»).

В нашем мире значительную часть гнева, ненависти и обид сеют те, кто одержим прошлым и, словно Лотова жена, не может идти по жизни дальше. Такие истории никогда не кончаются хорошо — они лишь множат слезы и трагедии. Авраам в главе «Хаей Сара» поступил иначе.

Сначала построй будущее — только после этого можно будет оплакивать прошлое.