Согласно толковым словарям, «прозрение» — это «внезапное проникновение в сущность или значение чего‑либо; постижение или восприятие действительности путем внезапного интуитивного озарения». Расскажу о своем прозрении в мае 2001 года, изменившем мои представления о судьбе еврейства.

Дело было на Шавуот в Иерусалиме. Мы обедали у человека, который в прошлом был светским лидером в одной из крупных общин в диаспоре. За столом также были израильский дипломат и один из лидеров канадской еврейской общины.

Речь зашла о конференции ООН по борьбе против расизма, которая должна была состояться в Дурбане в августе того года. Да‑да, о Дурбанской конференции, которая ныне скандально знаменита. Уже тогда, за несколько месяцев до ее начала, мы предвидели, что конференция и параллельный форум неправительственных организаций обернутся гневным обличением Израиля, новым этапом атак на его легитимность.

Подметив нотки пессимизма, дипломат, человек религиозный, попытался нас утешить. «Все как всегда, — сказал он, а затем процитировал знаменитую фразу: — Мы — левадад йишкон (“народ, живущий один”)».

Это фраза из нашей недельной главы. Бильам нанялся проклясть еврейский народ, но вместо этого многократно благословил его. Вот первое речение Бильама, обращенное к Балаку, царю Моава: «Но как я прокляну того, кого не проклял Б‑г? Как призову гнев на того, на кого не гневается Г‑сподь? Ибо я вижу его с вершины скал, взираю на него с холмов: вот народ, живущий один, и он не числит себя среди наций» Так в английском переводе. В русском переводе Д. Сафронова под редакцией А. Графова: «Вот народ, живущий обособленно, и он не числит себя среди народов». — Примеч. перев. (Бемидбар, 23:8–9).

Когда я услышал эти слова в таком контексте, меня озарило, словно прожектор зажегся перед мысленным взором. Я вдруг понял, как опасно это словосочетание, как велик риск накаркать себе такую судьбу. Если вы называете себя «народом, который живет один», то, вероятно, действительно окажетесь в одиночестве. А жить в одиночестве небезопасно.

«Вы уверены, — спросил я у дипломата, — что это было благословение, а не проклятие? Вы же помните, кто это сказал. Это сказал Бильам, известный недруг евреев».

Бильам — один из тех, о ком в Мишне (Сангедрин, 10:2) сказано, что они не имеют доли в Мире грядущем. Хотя ему не удалось проклясть сынов Израиля, в конце концов он им сильно навредил (Бемидбар, 31:16).

«Вспомним, — продолжал я, — Талмуд. В Сангедрине (105б) сказано, что все благословения, которые Бильам адресовал еврейскому народу, обернулись проклятиями, за исключением фразы: “О, как прекрасны твои шатры, Яаков, твои жилища, Израиль!” Законоучители Талмуда полагают, что Бильам нарочно выражался двусмысленно, его слова можно воспринять как благословение, но у них был и иной, зловредный смысл».

«Вдобавок, — сказал я, — Тора не считает, что бадад (“быть одному”) — это хорошо. Собственно, в Торе слово “нехорошо” впервые употреблено именно в следующей фразе: “Ло тов эйот а‑адам левадо” (“Нехорошо человеку быть одному”)» (Берешит, 2:18).

О прокаженном в Торе сказано: «бадад йешев михуц ламахане мошаво» («он должен жить один <…> вне стана») (Ваикра, 13:46). В книге Эйха трагедия, которая обрушилась на еврейский народ, описывается словами: «Эха яшва вадад а‑ир рабати ам» («Как одиноко сидит столица, [некогда] многолюдная») (Эйха 1:1).

Жить одному почти никогда не считается благословением, кроме случаев, когда слово «бадад» употребляется в отношении Б‑га.

Меж тем как дипломат пытался нас утешить, мне вдруг открылось, каким опасным стало это определение, которое дают себе евреи. Казалось бы, формулировка «народ, живущий один» емко характеризует удел евреев в свете антисемитизма и Холокоста. Но комментаторы понимали это словосочетание иначе. Согласно Раши, оно значит, что евреев невозможно уничтожить. Согласно Ибн‑Эзре, евреи не ассимилируются. Согласно Рамбану, евреи остаются верны своим принципам. Но фраза вовсе не значит, что евреям суждено жить в изоляции, без союзников и друзей. Такая судьба не благословение, а проклятие. Она никак не может быть предназначением и уж подавно идентичностью.

Быть евреем — это значит, что Б‑г любит тебя, а не то, что тебя ненавидят неевреи. Наших предков призвали быть «царством священников и святым народом». Слово «кадош» («святой») значит «отделенный, выделенный». Но жить отдельно совсем не то же, что жить в одиночестве.

Лидеры выделяются из общего ряда, но не идут своим путем в одиночку. Если ты действительно один, как перст, тебе не бывать лидером. Спортсмены, актеры, певцы, пианисты — все они уединяются для подготовки к важным выступлениям, но это не одиночество. Это целенаправленное уединение, дающее возможность сосредочиться, отточить свое искусство, достичь совершенства. Это не экзистенциальная отчужденность, а добровольная, сознательная самоизоляция.

В Торе нигде не сказано, что еврейскому народу предстоит жить одному. Б‑г говорит Аврааму: «Тобою будут благословлены все племена земли». Авраам отличался от своих соседей, но защищал их с оружием в руках и молился за них. Он жил отдельно, но не один.

Изолированность Израиля и еврейства диаспоры уже некоторое время усиливается (и Дурбанская конференция была лишь одним из симптомов того). Идет длительная кампания, направленная на делегитимацию Израиля. Тем временем в Голландии ведут борьбу со шхитой, а в Сан‑Франциско — с брит милой. Мы думали, что завоевали себе свободу жить, как подобает евреям, в частном порядке в диаспоре, а также коллективно и в качестве нации в Израиле. Теперь обнаруживается, что эти битвы придется начинать сызнова.

Это важные битвы, битвы за правду, и их исход повлияет не только на жизнь евреев. В древности Израиль представлял собой маленькую страну в окружении огромных империй. В Средние века евреи были самым приметным меньшинством в христианской Европе. Сегодня Государство Израиль — уязвимый анклав на Ближнем Востоке, населенном в основном мусульманами.

Евреям издавна была уготована роль «другого» — тех, кто не вписывается в господствующую парадигму, религию большинства, преобладающую культуру. Одна из главных тем иудаизма — гордость своим несогласием с авторитетами. Евреи спорят, бросают вызов, все ставят под вопрос. Порой даже при разговоре с Самим Б‑гом. Потому‑то в любую эпоху, в любой стране судьба евреев — частенько наилучший индикатор уровня всеобщей свободы в эту эпоху и в этой стране.

Не случайно история Авраама начинается сразу после библейского рассказа о Вавилонской башне. А первая фраза гласит: «На всей земле был один язык, одно наречие». Рабби Нафтали‑Цви‑Йеуда Берлин (Нецив) считает, что под этим подразумевается отсутствие инакомыслия. Существовало принудительное единство мнений. Такое общество не оставляло простора для диалога, дебатов, разногласий и различий — необходимых предпосылок свободы.

Поэтому, когда евреи борются за право быть евреями хоть в качестве нации на своей исторической родине, хоть в качестве религиозной группы в других обществах, они борются не только за свои права, но и за свободу людей в целом. Католический писатель Пол Джонсон назвал евреев «типичным образчиком и олицетворением человеческой природы. Такое впечатление, что в их жизни представлены с высочайшей яркостью и ясностью все дилеммы, с которыми неизбежно сталкивается человек… Складывается ощущение, что роль евреев — показать в сгущенной и драматизированной форме этот всеобщий опыт человечества и претворить свою частную судьбу в общечеловеческую мораль».

Когда мы готовимся к очередной битве в ходе долгой войны за свободу, жизненно важно не внушать себе наперед, что нашему народу суждено жить одному, без друзей и союзников, противостоять миру, который не понимает нас и не желает выделить нам место, где мы могли бы жить по заповедям своей веры и строить свое будущее, храня верность своему прошлому. Если мы заранее уверены, что у нас ничего не выйдет, неудача почти неотвратима. А значит, учителя Талмуда были правы касательно того, что слова Бильама необязательно являются добрым пожеланием.

Отличаться от других — еще не значит жить одному. Собственно, только оставаясь самими собой, сохраняя свое уникальное своеобразие, мы обогащаем жизнь человечества тем, что никто, кроме нас, не может ему дать. Единственность в своем роде, самобытность, контркультура — да, все это свойственно положению евреев. Но народ, живущий один?.. Ну уж нет. Это проклятие, а не благословение.