Две с половиной тысячи лет назад греческие мыслители открыли и стали культивировать новое, отличное от традиционного, отношение к познанию, которое назвали любовью к мудрости — философией. Еврейство в ту эпоху переживало трагические, переломные события: гибель Иудейского царства, разрушение Храма, Вавилонское изгнание, возвращение в Землю Израиля, возрождение Храма и Иерусалима. В это же время мудрецы, входившие в Великое собрание, завершают работу по оформлению свода Танаха, определив, какие именно книги и в каком порядке войдут в Священное Писание .
С последним из мудрецов Великого собрания, первосвященником Шимоном а‑Цадиком, связывает традиция начало непосредственного контакта еврейства с носителями греческой культуры. В Талмуде рассказывается о встрече Шимона а‑Цадика с Александром Македонским, начавшим завоевательные походы в Азии. Александр, ученик Аристотеля, увидев приближающегося первосвященника, сходит с колесницы и оказывает ему почести .
Известно, что в течение определенного времени преемники Александра Македонского — правители языческих империй, владевших Иудеей, — не посягали на ее автономию и духовную независимость. Но со временем присущие грекам формы отношений, образ жизни, строй мысли и идеи проникают в жизнь еврейства. Назревает конфликт, достигший кульминации в годы восстания Хасмонеев.
Мудрецы хорошо видели и достоинства культуры эллинистов, и опасность попасть под ее влияние. Комментируя сказанное о рыжей корове, которая должна быть «без порока, у которой нет изъяна» (Бемидбар, 19:2), они проводят параллель: «у которой нет изъяна — это империя греков» . Вместе с тем господство греков приводит к тому, что Народ Израиля погружается в «тьму», «из‑за жестоких законов греков потемнело в газах у Израиля» .
Погружение в духовную мглу связывают и с тем, что все больше образованных евреев заимствовали подходы эллинистов в познании и учебе — «греческую мудрость». Перед еврейством и его духовными руководителями остро встал вопрос: допустимо ли сочетать изучение Торы с изучением философии?
И не только в годы господства эллинистических империй требовалось решать эту проблему. Не менее актуальной она была и в следующих поколениях, вплоть до нынешнего. Над ней задумывались, ее ревностно обсуждали, выносили те или иные решения главы многих поколений и еврейских общин в различных странах Рассеяния.
В книге «Мудрецы и раввины о философии и науке» я попытался лаконично изложить мнения по проблеме широкого круга духовных руководителей еврейства от гаонов и рабейну Хананэля до р. Йосефа Каро и р. Моше Иссерлеса. Предлагаю вашему вниманию первую главу книги (с незначительными сокращениями), служащую введением в тему.
* * *
Хотя в Торе прямо не говорится о том, какое место в образовании нужно отвести внешним по отношению к ней знаниям, она содержит положения, на основании которых мудрецы Мишны и Талмуда определили границы подобной учебы.
Мудрость народов, придерживавшихся язычества, доказала свою несостоятельность, привела их к краху. Поэтому не следует обращаться самому и направлять других к знаниям, которые могут увести с пути Торы и склонить к поклонению идолам .
Необходимо различать мудрость народов и мудрость Торы. «Если скажут тебе: есть мудрость у народов, верь; есть Тора у народов — не верь» . При встрече с еврейским мудрецом — знатоком Торы произносят: «Благословен… уделивший от мудрости Своей тем, кто боится Его». При встрече с мудрецом‑неевреем произносят: «Благословен… передавший от мудрости Своей плоти и крови».
В познании и учебе, так же как и в других жизненных сферах, следует различать священное и обыденное (Ваикра, 10:10). По окончании шабата мы говорим: «Благословен… отделяющий святое от будничного». Священное, учат наши мудрецы, нужно учить из Торы и от учителей, живущих в соответствии с Торой .
Позволено ли тем, кому дано заниматься священным, отвлекаться на будничное? Рабби Шимон бар Йохай считал, что все время, каждое мгновение следует посвящать священному. А рабби Ишмаэль, ссылаясь на сказанное «И соберешь ты хлеб свой» (Дварим, 11:14), учил, что занятие священным нужно сочетать с земными, будничными делами. Абайе замечает: многим из тех, кто следовал рабби Ишмаэлю, удалось достигнуть цели, а многим из тех, кто пытался следовать рабби Шимону, не удалось .
Подходу рабби Ишмаэля соответствуют высказывания мудрецов о том, что наряду со следованием путям Торы нужно следовать и земному пути. Часть жизни следует посвящать работе с целью заработка и освоения мира, обустраивать этот мир, улучшать его и совершенствоваться самому. Некоторые мудрецы упоминают и задачу познания мира .
Рабби Йоханан объяснил, что сказанное в Торе о познании мира подразумевает знания о небесных телах и умение рассчитывать их движение . От имени Рава и Бар‑Капары передают, что этим заниматься необходимо . По мнению рабби Элиэзера бен Хисмы, расчеты движения небесных тел и гематрия — всего лишь «десерт [для постигающих подлинную] мудрость» . В мидраше «Дварим раба» приводятся слова Шмуэля, из которых следует, что заниматься астрологией можно только там и тогда, где и когда нельзя заниматься Торой .
Следовать земному пути в образовании означает обучать учеников профессии, готовить к жизни в обществе, развивать их личностные качества и умения, позволяющие вести себя в соответствии с общепринятыми нормами поведения. Приобретение профессии и подготовка к жизни в обществе предполагают обучение базовым навыкам и знаниям: умению считать, читать и писать, владению разными языками, познанию в области государственного устройства .
Допустимо ли изучение более глубоких знаний — мудрости народов?
В Танахе рассказывается о великих деятелях еврейской истории, хорошо знакомых с мудростью народов. Йосеф говорит о себе как о знатоке гадания (Берешит, 44:15). С мудростью народов был знаком Моше . Царь Давид цитирует высказывание иноземного мудреца (Шмуэль I, 24:13). Даниэль, Хананья, Мишаэль и Азарья, изучив мудрость и литературу в школе при дворце царя Невухаднецара, служили его советниками.
Книги царя Шломо и события его жизни свидетельствуют о знакомстве с мудростью народов . Содержание книги Коэлет и само слово «коэлет» связаны, по мнению рабби Шмуэля бен Меира (Рашбама), с тем, что Шломо собирал и использовал высказывания мудрецов народов мира . Возможно, некоторые из высказываний в Коэлет о пользе мудрости относятся к мудрости народов. Вместе с тем Коэлет подчеркивает, что мудрость — это «томление духа», и предостерегает учеников от умножения книг. Погоня за новыми знаниями бессмысленна. И в книге Мишлей Шломо строго остерегает молодежь от соблазнов чужой мудрости.
После того как был окончательно определен круг книг, вошедших в Танах, мудрецы следили за тем, чтобы в учебе не выходили за рамки этого круга . Рабби Акива указал, что нельзя читать внешние книги. Объясняют, что рабби Акива имел в виду книги христианских авторитетов, а также книги еврейских авторов, написанные до окончательного оформления состава Танаха и не включенные в него. Нельзя изучать и другие книги, сочиненные с этого времени и далее, а также книги Гомера и подобные произведения. Но позволительно знакомиться с ними таким же образом, как прочитывают письма. Ибо эти книги даны для развития того, что называют «игайон» (higayon), что может означать мышление, логику. Это же понятие использует и рабби Элиэзер, завещая своим ученикам ограждать детей от игайон .
Мудрецы Мишны, исходя из того, что возможности человеческого разума ограничены, очертили рамки допустимого в раскрытии тайн Торы и мира. Вопросы, касающиеся кровосмешений, учитель может разбирать не более чем с двумя учениками. Учением о Колеснице можно заниматься только с одним учеником. Учение о Начале нельзя передавать даже одному, если только он не настолько мудр, что способен постичь его самостоятельно. Не следует всматриваться в то, что вверху и внизу, прежде и после. Постижением глубинных тайн может заниматься лишь тот, кто дорожит Славой Всевышнего .
Обсуждая эти установления, мудрецы Талмуда приводят историю рабби Акивы, Бен‑Азая, Бен‑Зомы и Ахера, вошедших в Сад (Пардес), то есть попытавшихся проникнуть в тайны Торы. Только рабби Акива сумел «выйти с миром». Для остальных же это закончилось трагически. Ахер утратил веру в Единого Творца, отступил от пути Торы. Нарушив границы дозволенного, он утратил право на собственное имя, став другим.
Спрашивают мудрецы: как такое могло произойти?! Ведь Ахер был мудрецом, знатоком Торы! И объясняют: к этому его привело увлечение книгами отступников (к примеру, Аристотеля ) и греческими песнями .
Рамки допустимого в изучении внешних знаний сужаются в периоды жестоких гонений, внутренней слабости и чрезмерного сближения с другими народами. На закате правления Хасмонеев, в ходе братоубийственной войны между Аристобулом и Гирканом, мудрецы предали проклятию тех, кто обучает сыновей греческой мудрости. А затем, в период противоборства с Римом, запретили это занятие .
От имени рабби Йоханана передают, что причиной запрета изучать греческую мудрость было распространение доносительства. Рабби Йеошуа обосновывал этот запрет тем, что все время — «и дни, и ночи», как сказано в книге Йеошуа, 1:8, — следует посвятить изучению Торы . На этом же основании запретил изучение греческой мудрости рабби Ишмаэль .
Все же допускалось изучение греческой мудрости теми учениками, которым предстояло стать руководителями народа и поддерживать отношения с правителями‑язычниками .
История запрета, который наложили мудрецы на обучение сыновей греческой мудрости, изложена в конце трактата «Сота». Там же приводятся имена мудрецов, служивших эталоном высокого уровня знаний, личностных качеств и поступков. После их смерти подобного уровня достигнуть уже не мог никто. Среди этих мудрецов раббан Йоханан бен Закай, со смертью которого прекратилось сияние мудрости. Рассказывают (Сукка, 28а), что он обладал познаниями в самых разных областях, включая математику, притчи, знания о движении небесных тел и других явлениях природы.
Упомянут в трактате «Сота» и ученик рабби Йоханана рабби Ханина бен Доса. Он стал последним, кого можно было назвать человеком дела. В мишне Авот, 3:9 приводится высказывание рабби Ханины о том, как правильно сочетать мудрость с делами. Те, у кого дел и поступков больше, чем мудрости, удостаиваются подлинной мудрости. Те же, у кого мудрости больше, чем дел, подлинной мудрости не удостаиваются.
История запрета обучать сыновей греческой мудрости и имена мудрецов, с кончиной которых началось нисхождение поколений, приводятся на последних страницах трактата «Сота» в ряду событий и явлений, знаменовавших конец эпохи Храма и периода мудрецов Мишны.
То ли пророчество, то ли предсказание оракула. Недельная глава «Тольдот»
«Хумаш Коль Менахем»: Тшува Агари
