В комнатах, где краснолицые китайские женщины и мужчины некогда собирались на молитву на древнееврейском или мандаринском китайском, царит тишина. Знаки и артефакты, указывавшие на столетия еврейской жизни в Кайфыне, исчезли. Древний колодец, который считали последним видимым реликтом давно разрушенной синагоги, был недавно залит цементом и засыпан землей.

Закрывшая буддистские монастыри Тибета и сорвавшая кресты с церквей на востоке Китая, развернутая президентом Си Цзиньпином кампания против несанкционированной религии и иностранного влияния была направлена и на неожиданного противника — горстку евреев, чьи предки поселились в этом уже угаснувшем имперском городе у берегов Хуанхэ более тысячи лет назад.

Несколько сотен еврейских жителей Кайфына в последние десятилетия устроили здесь оживленную, временами сварливую еврейскую жизнь — с возрождением кайфынского еврейского наследия, с уроками, службами и проектами восстановления синагоги в качестве музея. Некоторые жители даже эмигрировали в Израиль. На протяжении многих лет городское правительство дозволяло эту деятельность, видя в еврейском сюжете полюс притяжения для туризма и инвестиций.

Но с прошлого года власти решили прижать к ногтю еврейскую общину, демонстрируя тем самым, как даже самые маленькие религиозные группы могут подпасть под подозрение коммунистической партии. Городское правительство закрыло организации, способствовавшие еврейскому возрождению, запретили жителям собираться для празднования Песаха и в иных религиозных целях и убрали из общественных мест знаки и реликты еврейского прошлого.

«Вся политика по этому вопросу сейчас очень жесткая», — говорит Гуо Ян, 35‑летняя экскурсовод, которая отстаивает самобытную китайскую форму иудаизма. Она открыла маленький квартирный музей, полный картинами кайфынского еврейского прошлого. «Китай чувствителен к деятельности и вмешательству иностранцев».

По словам экспертов, лишь около тысячи человек в Кайфыне относят себя к евреям — капля в океане населения Китая, насчитывающего 1,35 млрд, или даже населения Кайфына численностью в 4,5 млн, и лишь 100–200 человек из них были задействованы в еврейской религиозной и культурной жизни.

Никто за пределами городского правительства не представляет себе, почему эта небольшая группка верующих стала восприниматься как угроза. Растущее значение этой группы встревожило чиновников, вероятно, когда‑то в прошлом году в связи с тем, что правительство Си Цзиньпина потребовало поставить под более строгий контроль религиозные группы и иностранные организации. Иудаизм не относится к числу пяти религий, официально признанных в Китае: буддизм, католицизм, ислам, протестантизм и таоизм.

«Си сказал, что религия — это важнейший вопрос, а когда он говорит, это имеет последствия», — заметил дородный местный бизнесмен, поддерживавший еврейское возрождение и, как и другие мои собеседники, попросивший не называть его имя из страха возмездия со стороны властей. «Они нас не понимают и боятся, что нас используют».

Он, равно как и другие кайфынские евреи и те, кто их поддерживает из‑за рубежа, считает, что ужесточение политики проистекает не из антисемитизма собственно, который довольно редко встречается в Китае. В Шанхае и Харбине провели выставки и мероприятия, посвященные роли этих городов в защите евреев, бежавших от преследований в Европе. «Это страх перед религией, не только перед нами, евреями», — сказал бизнесмен.

Еще несколько десятилетий назад казалось, что евреи Кайфына обречены исчезнуть, остаться смутной памятью на пересечении двух древних цивилизаций.

Их предки, вероятно купцы из Персии, в XII веке осели в Кайфыне, который был тогда процветающей столицей империи Сун, и построили там синагогу. В течение столетий они благополучно жили в Кайфыне, не затронутые преследованиями, спокойно переживая подъем и падение разных династий.

Но их число сокращалось по мере того, как они вступали в смешанные браки с местным населением. Синагога пришла в упадок. В 1851 году европейские миссионеры приобрели кайфынский свиток Торы XVII века и впоследствии отдали его в дар Британскому музею — мало кто в Кайфыне на тот момент мог его прочесть.

И все же даже после десятилетий коммунистического режима какой‑то остаток еврейской идентичности сохранился в Кайфыне. Родители и дедушки с бабушками рассказывали детям об их корнях и запрещали им есть свинину.

Возрождение тут началось в 1990‑х, когда еврейские туристы, ученые и бизнесмены со всего мира, которым был интересен этот далекий островок иудаизма, начали приезжать в Кайфын и делиться своими знаниями. Несколько лет назад две организации — Китайско‑еврейский институт и Шавей Исраэль — открыли в Кайфыне офисы и начали вести уроки иврита, иудаизма и еврейской истории, в том числе для того, чтобы противостоять христианским миссионерам, действующим в Кайфыне.

«Мы начали со старшего поколения, у которого не было никакого еврейского бэкграунда, — говорит Гуо. — Но потом появились различные еврейские группы и привнесли разные идеи и ценности».

Власти вели себя амбивалентно, надеясь, что интерес из‑за границы поможет экономическому развитию Кайфына — очаровательного, но обветшавшего места, тихой заводи рядом с бурным потоком китайского развития, но в то же время опасаясь иностранцев и иудаизма — религии, которую тут мало понимали.

«Каждый раз, когда их действия получали широкую огласку, кайфынские евреи испытывали противодействие властей, — говорит Моше‑Йеуда Бернштейн, исследователь из Перта (Австралия), который написал о китайском еврейском возрождении в своей будущей книге. — Установка была такова: мы позволяем вам это делать, но сохраните это в тайне».

Нынешние меры зашли гораздо дальше предыдущих, говорят жители. Некоторые возлагают вину на прошлогоднюю статью в «The New York Times», в которой городской чиновник, посетивший пасхальный седер, с симпатией отзывается о еврейском возрождении, очевидно нарушая правительственные предписания. Другие ссылаются на рассказы, распространявшиеся по общинному сарафанному радио, о том, как еврейка из Кайфына получила убежище в США, объявив себя жертвой гонений за веру.

«Сейчас кайфынские евреи опять в режиме выживания», — говорит Ансон Лайтнер, раввин на пенсии в Сиэтле и предыдущий президент Китайско‑еврейского института; он работал с евреями Кайфына и сейчас привлек внимания к их проблеме.

Институт ушел из Кайфына в прошлом году, после того как их социальный работник в этом городе Барнаби Йе попал под полицейский надзор. «Я думаю, это было сделано по распоряжению нашего параноидального правительства», — сказал Йе, тайваньско‑американский гер, который сейчас живет в Мэриленде.

Организация «Шавей Исраэль», помогавшая кайфынским евреям ездить с визитом и селиться в Израиле, была принуждена полицией закрыть свой общинный центр в 2014 году. Жители пытались сохранить центр, перенеся его в съемную квартиру, но в нынешнем году и это приказали прекратить.

Даже признаки еврейской истории в Кайфыне были уничтожены. Памятный камень с надписью, указывающий на место старой синагоги, был убран от фасада больницы, занимающей теперь это место, а древний колодец за больницей рабочие закопали. Два сотрудника больницы сказали, что за этими переменами стоят городские чиновники.

«Они хотят сказать, что здесь больше нет евреев», — сказал один еврей, нервно поглядывая по сторонам во время интервью в чайном домике.

Он был в числе тех еврейских жителей Кайфына, которые хотели убедить власти в том, что они являются законопослушными патриотами. Но сами же они говорили, что боятся выступать открыто, даже заявлять открыто о своем патриотизме.

«Пожалуйста, не делайте из нас политических оппозиционеров, — сказал этот еврей. — Мы всего лишь хотим признания как евреи».

Они говорят, что евреи по‑прежнему имеют право собираться небольшими компаниями дома, чтобы молиться, и они не подвергались арестам. Но многие считают, что полиция или офицеры госбезопасности за ними следят.

«Раньше китайское правительство относилось к нам очень спокойно, но теперь ввели разные ограничительные меры», — сказал Ю Йонг, член одного из восьми исторических еврейских кланов города; он теперь проводит субботу дома.

Местное отделение Единого фронта, фактически подчиняющегося коммунистической партии, которое занимается этническими и религиозными вопросами, переадресовало меня в городскую службу госбезопасности, которая расследует политические преступления и случаи шпионажа, но ее чиновники отказались давать комментарии.

Потомки кайфынских евреев автоматически не считаются евреями по израильскому закону, потому что в их родословной слишком много смешанных браков. Но Михаэль Фройнд, основатель и председатель «Шавей Исраэль», сказал, что израильское правительство должно поднять этот вопрос на переговорах с китайскими официальными лицами. «Это нужно сделать уважительно и деликатно, но сделать это нужно», — сказал он.

Пресс‑секретарь посольства Израиля в Пекине Эфрат Перри заявила, что посольству недавно стали известно об изменении ситуации в Кайфыне и оно рассмотрит этот вопрос, чтобы лучше понять, что происходит.

Еврейские семьи, с которыми я общался в Кайфыне, были твердо намерены сохранять свою возрожденную еврейскую идентичность. Некоторые украсили свой дом традиционными субботними подсвечниками, зернистыми черно‑белыми фотографиями дедушек и бабушек, рисунками кайфынской разрушенной синагоги и картами Израиля.

В пятницу вечером две пары пригласили меня присоединиться к их субботней молитве, к которой они готовились — учили недельную главу.

«Меня не считают евреем, — сказал хозяин дома, — но я сам себя считаю евреем, и это главное».

Он преломил хлеб своими сильными руками и торжественно испил домашнего вина. Его гости разлили байцзю, крепкий китайский ликер.

Оригинал публикации: Chinese Jews of Ancient Lineage Huddle Under Pressure