Что случится, что случится,
Когда Мессия придет?
………………………………………….
Покатимся, покатимся
В нашу страну назад.

Еврейская народная песня

Трагические события Первой мировой войны, или, как называли ее в ту пору, Великой войны, стали важнейшей вехой в истории как российского еврейства, так и всей России.

Начало Первой мировой войны

28 июня (15 июня по ст. ст.) 1914 года в боснийском городе Сараево сербскими националистами были убиты наследник престола Австро‑Венгерской империи эрцгерцог Франц‑Фердинанд и его жена герцогиня София Хотек. Это убийство послужило поводом для начала Великой войны.

Австро‑Венгрия объявила войну Сербии. Германия объявила войну Франции и России. 1 августа (20 июля по ст. ст.) высочайшим манифестом Николай II объявил своим подданным о вступлении в войну России: «В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага. С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение».

Крупнейшие европейские державы — Российская, Германская и Австро‑Венгерская империи — вступили в смертельную схватку. Угрозы и политические махинации правящих кругов государств Тройственного союза (Германии, Австро‑Венгрии и Италии, к которым в октябре 1914‑го присоединилась Османская империя), а с другой стороны, стран Антанты (России, Англии и Франции) вылились в боевые действия. Европейские монархи и турецкий султан явно не осознавали, в войну какого масштаба ввергли миллионы своих подданных.

Осенью 1918 года Первая мировая война закончилась. Германия и ее союзники потерпели поражение. 11 ноября в Компьенском лесу под Парижем Антанта заключила перемирие с Германией. За два дня до того в Германии произошла революция. Кайзер Вильгельм II был свергнут и бежал из страны.

За годы мировой войны народы десятков стран понесли невиданные прежде людские потери. И самые значительные были у России. На полях сражений погибло более 2 млн 254 тыс. солдат царской армии, при этом Франция потеряла 1 млн 397 тыс., Германия — 2 млн 37 тыс., Австро‑Венгрия — более 1 млн 496 тыс. человек. В общей сложности потери стран Антанты достигли 5 млн 614 тыс. солдат и офицеров, Тройственного союза — 4 млн 454 тыс. Миллионы людей были ранены и искалечены, оказались в плену. Потери мирного населения также исчислялись миллионами.

Известие о вступлении России в войну значительная часть русской публики встретила с энтузиазмом. Сообщения о начале военных действий в Петербурге (переименованном в Петроград) и Париже — так же как в Берлине и Вене — вызвали всплеск патриотизма. После первых успехов царских войск окрепли надежды, что русские войска вскоре завладеют черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы и окажутся у стен Царьграда — Константинополя (ныне Стамбула). И что Россия покончит с Германией — «пауком милитаризма».

Печатный орган либеральной еврейской интеллигенции, еженедельник «Новый восход» писал: «Меньше всего думают о внутренних раздорах в эту роковую минуту русские евреи. В общем порыве защиты родины стоят они плечом к плечу с остальным населением России и своим мужественным поведением покажут, что теперь не время для внутренних пререканий, теперь не время думать о нанесенных и наносимых нам глубоких обидах <…> В исторический момент, когда нашей родине грозит иноземное нашествие, русское еврейство мужественно выступит на поле битвы и исполнит свой священный долг; кроме долга перед родиной, лежит еще один долг: перед своим народом. Евреи‑воины будут проливать кровь <…> и за честь и достоинство еврейского имени <…> будут частью отечественных войск и одновременно боевым отрядом еврейского народа».

В том же духе выступил и депутат Государственной Думы Нафтали Фридман. По случаю начала войны он сказал на заседании Думы: «В исключительно тяжелых правовых условиях жили и живем мы, евреи, и тем не менее мы всегда чувствовали себя гражданами России и всегда были верными сынами своего отечества… Никакие силы не отторгнут евреев от их родины — России, от земли, с которой они связаны вековыми узами. В защиту своей родины евреи выступают не только по долгу совести, но и по чувству глубокой привязанности. В настоящий час испытания, следуя раздавшемуся с высоты Престола призыву, мы, русские евреи, как один человек, станем под русскими знаменами и положим все свои силы на отражение врага. Еврейский народ выполнит свой долг до конца».

В своем дневнике еврейский историк и политик Шимон Дубнов назвал эту речь «столь смиренной, что ей аплодировали даже правые»: «Надо идти в бой за отечество, — писал он, — но в то же время бороться и за себя как часть “отечества”, как нация среди наций».

Даниил Пасманик, в прошлом видный сионистский деятель, установивший в эмиграции контакты с правыми и монархическими кругами, вспоминал, что в те дни депутат Государственной Думы, один из руководителей черносотенного «Союза русского народа» Пуришкевич, «видя патриотизм русских евреев, целовался с раввинами». Но тут же отмечал, что «эти идиллические настроения продолжались не более 3–4 месяцев».

Выступление Фридмана отражало настроения части еврейской интеллигенции. Повсеместно проходили патриотические демонстрации, шествия с хоругвями и портретами императора, устраивались богослужения, завершавшиеся исполнением гимна. Торжественные молебны устраивались и в синагогах. Известная своей беспринципностью и антисемитскими публикациями, газета «Новое время» «с чувством глубокого удовлетворения» сообщала о патриотической демонстрации евреев Петрограда: «Такие минуты не забываются <…> Выглянет солнце мира над родиной, и русский народ не забудет тех, кто в дни испытаний шел с ним рядом, плечо о плечо».

Впрочем, сионистский еженедельник «Рассвет» не испытывал доверия к подобным обещаниям. А волна патриотизма у евреев вскоре сменилась их отчаянием.

Ведь для евреев в России наступила пора невиданных гонений, преследований, погромов, обвинений в шпионаже в пользу врага, смертных приговоров военно‑полевых судов, травли антисемитской прессы. Большинство евреев в те годы жили в трех сопредельных империях, на землях которых располагался театр основных военных действий. Простые люди не понимали сути конфликта и ставили вопрос так: какое отношение к нам имеет война между «Фоне ганев» («Фоней‑вором», как евреи называли Николая II. — А. Л.) и кайзером Вильгельмом?

Накануне войны в Российской империи насчитывалось почти 6 млн евреев — крупнейшая община в мире. 94% российских евреев проживали в западных губерниях, входивших в черту оседлости, и Царстве Польском. Примерно половина этого населения были городские жители. Не менее 30% жили в местечках, около 18% — в сельской местности. Положение российских евреев не внушало оптимизма. Еврейское общество страдало от экономических трудностей, правовой дискриминации, усилившегося антисемитизма. Ведь сам Александр III видел в погромах возмездие евреям за кровь Христа. А Николай II считал, что в 1903 году в Кишиневе русские люди «преподали урок» евреям.

Заметная часть российской бюрократии и общества были уверены: евреи угрожают безопасности и стабильности империи. Еще в 1913 году военный министр В. Сухомлинов, с одобрения царя, распорядился не принимать в Военно‑медицинскую академию молодых людей, чьи родители или даже деды «родились в иудейской вере». О приеме в академию самих евреев уже не могло идти и речи. Юдофобство в империи приобретало расистские черты. Его апофеозом стало «дело Бейлиса» (1911–1913). Киевский приказчик еврей М.‑М. Бейлис был обвинен в ритуальном убийстве мальчика‑христианина. Судебный процесс над Бейлисом осенью 1913 года сопровождался бурной полемикой в печати и завершился тем, что присяжные оправдали Бейлиса, но признали, что мальчик был убит ради извлечения крови. В департаменте полиции в 1900‑х годах были сфабрикованы «Протоколы сионских мудрецов», знакомство с которыми вызвало восхищение Николая II. Единственным ответом на страх черносотенных и правых кругов перед «неминуемым наступлением еврейского ига» и неверием в возможность спасения от него рассматривались предложения об очищении России от евреев. Но мало кто верил в успех подобного начинания.

Эти обстоятельства стали одним из главных стимулов для эмиграции почти 2 млн евреев, среди них — Бейлиса и его семьи. Неуверенность в завтрашнем дне и надежды на изменения к лучшему помогали потенциальным эмигрантам принять решение «голосовать ногами» и навсегда оставить Россию. Многие направились в США — «ди голдене медине», «золотую страну», как называли евреи Америку. Они считали, что там не встретятся с тем, что было им хорошо знакомо по жизни в России: неравноправием, религиозными преследованиями, кровавым наветом и, хуже всего, физическим насилием и погромами.

Между тем сотни тысяч единоверцев российских евреев столетиями жили в землях Австро‑Венгрии и Германии — тех странах, которые в один момент были объявлены врагами России. Война наглядно показала трагическое положение еврейского народа: в армиях различных стран, вступивших в мировую бойню, служили не менее полутора миллионов солдат‑евреев. И не по своей воле они оказались в войсках противостоявших друг другу военных союзов, убивали и калечили друг друга.

В Российской империи за годы войны, по разным данным, было мобилизовано от 400 до 500 тыс. евреев, из которых не менее 100 тыс. погибли на полях сражений. Георгиевскими крестами было награждено около 3 тыс. российских евреев, а 11 человек стали полными кавалерами, имевшими по четыре Георгиевских креста. Азек Давидович Кантер, призванный из местечка Могильно Минской губернии, как свидетельствует выписка из служебного документа, «получил Георгия 4‑й и 3‑й степени. К медали представлен за доставку приказания батарейного командира под сильным огнем. Георгия 4‑й степени получил за удачную разведку, при которой пришлось переправиться через германскую речку, и, наконец, Георгия 3‑й степени — за то, что в течение трех дней проходил через проволочные заграждения под сильным неприятельским огнем, чтобы броситься в атаку».

В войсках Франции евреев было около 50 тыс. и, кроме того, 4 тыс. — из восточноевропейских стран. На полях сражений погибло более 8 тыс. из них, 24 тыс. получили тяжелые ранения или отравлены газами. В числе офицеров иудейского происхождения был и Альфред Дрейфус — капитан Генерального штаба Франции, фигурант знаменитого судебного процесса в Париже (1894–1906), ложно обвиненный в шпионаже в пользу Германии. С началом войны он, уже будучи в запасе, вернулся в армию и дослужился до подполковника.

В армии Великобритании также служило около 50 тыс. евреев, из них 900 в звании офицеров сухопутных войск и 50 — на флоте.

В армии главного противника России — Германской империи — воевали не менее 100 тыс. евреев. Почти все они были рядовыми или унтер‑офицерами. В годы войны погибло 12 тыс. германских солдат‑евреев, еще 32 тыс. искалечены и отравлены газами. Более 9 тыс. из них были награждены Железным крестом, 1500 удостоены Креста первой степени.

В вооруженных силах Австро‑Венгрии в годы Первой мировой войны находилось почти 300 тыс. евреев, в том числе более 2500 офицеров и 8 генералов. Около 30 тыс. из них были убиты, более 80 тыс. ранены. По либеральным законам, принятым во второй половине XIX века, в войсках этой многонациональной империи евреи имели право служить наравне с другими народами.

Среди русских евреев получила известность одна волнующая история. Рассказывали, что в рукопашном бою еврей‑солдат царской армии заколол штыком вражеского воина и, стоя над умирающим, услышал, как тот прощался с жизнью иудейской молитвой: «Шма Исраэль!..» Выйдя живым из этого боя, впоследствии солдат лишился рассудка.

В nbsp;начале 1915 года военная цензура запретила обнародовать фамилии евреев — героев войны, объяснив это тем, что регулярные сообщения в печати о награждении солдат‑евреев ведут к замалчиванию «героев с русскими фамилиями». Все тот же депутат Фридман в июле 1916 года заявил на заседании Государственной Думы: «Газеты в начале войны регистрировали значительное количество еврейских добровольцев. Господа, это были такие добровольцы, которые по своему образовательному цензу имели право на офицерский чин. Они знали, что этого чина не получат, и все равно пошли на войну. Еврейская молодежь, — продолжал он, — изгнанная в силу процентной нормы со своей родины, обучавшаяся на чужбине, вернулась в Россию, когда началась война».

В статусе «внутреннего врага»

С первых дней войны главным командованием русских войск все еврейское население империи было взято под подозрение: евреев признали нелояльными, склонными к измене и шпионажу. Миллионы евреев в стране «обрели статус внутреннего врага», шпиономания приобрела патологический характер. Евреев обвиняли в установлении «связи с неприятелем при помощи аэропланов и подземных телефонов и снабжении его золотом и съестными припасами». Писали, что евреи привязывают золото под гусиные перья и птицы уносят его противнику, этим драгоценным металлом якобы «наполнялись внутренности битой птицы, которая отправлялась в Германию». Военное командование получало доносы, что евреи «в яйцах кур ценных пород» отправляют депеши в Германию. Некоторые доброхоты уверяли представителей властей в том, что особый вред исходит от евреев Вильно. Они «в подземельях и трущобах» заготавливают кастрюли «для выплавки снарядов для неприятельских войск».

Верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу и начальнику Генерального штаба генералу Н. Янушкевичу евреи представлялись «враждебным началом». Были изданы секретные приказы, что по причине близости еврейского языка (идиша) к немецкому издания и корреспонденция на этом наречии «способствуют шпионству» и могут содержать секретные сведения о русской армии. Мол, в цитатах из Библии, которые евреи печатали в своих газетах, содержались сообщения врагу. Летом 1915 года буквально вся печать на идише и иврите оказалась под запретом.

Широкое распространение получила и ложная информация о «еврейской измене», будто бы имевшей место неподалеку от города Шавлей (Шяуляй), в Кужах. «Правительственный вестник» сообщал: в ночь с 27 на 28 апреля 1915 года немцы напали на отдыхавшие в Кужах части одного из пехотных полков русских войск. Якобы германские войска были спрятаны евреями в подвалах, а по сигнальному выстрелу евреи подожгли Кужи. Это сообщение поместили многие газеты. По указанию военных властей факт «измены» командиры всех частей русской армии обязаны были довести до каждого рядового.

Лживость сообщения об измене евреев местечка Кужи члены Государственной Думы А. Ф. Керенский, Н. М. Фридман и Н. С. Чхеидзе подтвердили на заседании в июле 1915 года. Керенский сказал: «Я поехал проверить возведенное обвинение, будто еврейское население местечка Кужи совершило вероломное нападение на русские войска <…> должен повторить, что это только гнусная клевета. Такого случая не было и, по местным условиям, быть не могло». Выступивший на том же заседании Чхеидзе заявил: «Правительство не может не знать, что в Кужах всего 3 еврейских дома, в которых живших там 6 еврейских семейств, к тому же к моменту, описываемому в сообщении “Правительственного вестника”, в Кужах уже не было, так как все они покинули местечко из страха перед нашествием неприятеля; что среди арестованных по подозрению в наведении немцев в Кужи не было ни одного еврея, а были только литовцы; что все арестованные были выпущены за совершенной недоказанностью обвинения». Фридман на том же заседании сказал: «Расклеивалось объявление по всем городам Российской империи, что в деревне Кужи, из‑за предательства евреев и местного литовского населения, пострадал наш отряд. Господа, мы изучили это дело <…> оказалось, что там ничего подобного не было <…> не было таких погребов, где можно было бы укрывать немецких солдат <…> оказалось, что все неудачи последовали 28 апреля, в то время как евреи ушли оттуда 27 апреля. Они ушли с разрешения военного начальства, с разрешения офицеров; они были отпущены, чего, конечно, не было бы, если бы они были виноваты в чем‑нибудь. Нам известно, что сведения об этом имеются также в распоряжении министра внутренних дел, и тем не менее эта клевета до сих пор не опровергнута». Несмотря на доказанную лживость публикации «Правительственного вестника», опровержения действительно не последовало.

Напротив, по распоряжению российского командования в конце апреля — начале мая 1915 года, как превентивная мера против «еврейской измены и шпионажа», были организованы массовые депортации еврейского населения из большей части Курляндской и Ковенской губерний. Выселение евреев было фактически поголовным. Выселяемым давали на сборы не более суток, а иногда всего 2–3 часа. Депортировали раненых солдат, больных, семьи фронтовиков. Больные старики, женщины и дети тянулись по дорогам, хороня не выдержавших страданий родных и близких по обочинам. Двигаясь к местам назначения, беженцы деморализовали тыл, сеяли панику, разносили болезни. Военные власти даже брали заложников «из видных евреев и раввинов»: им угрожали расправой и виселицей в случае, если еврейское население окажет благожелательный прием германской армии или при малейшем подозрении на шпионаж в пользу врага.

Следует заметить, что никакой массовой эвакуации гражданского населения в городах в годы войны не происходило. Евреи же выселялись полностью и в самые короткие сроки. В результате многие семьи теряли жилье и имущество, были разорены. Опустошение западных губерний России, изгнание населения в глубь страны приводило к дезорганизации хозяйства и транспорта, росту недоверия к властям. Германское командование распространяло листовки с призывами к евреям: «Вспомните “дело Бейлиса”! Вспомните Кишинев и другие погромы».

Весной 1915 года стало ясно, что правительство неспособно обеспечить войска оружием, боеприпасами и продовольствнем. Фронт был прорван, началось отступление русских войск. Враг вторгся на территорию России. Протопресвитер русской армии и флота Г. Шавельский писал в своих воспоминаниях: «Если в постигших нас неудачах фронт обвинял Ставку и военного министра, Ставка — военного министра и фронт, военный министр валил все на великого князя, то все эти обвинители указывали еще одного виновного, в осуждении которого они проявляли завидное единодушие: таким «виноватым были евреи»». Приказы Янушкевича и действия других военачальников, подчиненных ему, вносили еще бóльшую сумятицу. В одних распоряжениях предлагалось выселять евреев «в сторону противника», в других — депортировать в тыл, выселять на левый берег Днепра, а то и за Волгу.

Надеясь хоть как‑то облегчить страдания своих соплеменников, московский раввин Я. Мазе отправился в Могилев, где располагался штаб Верховного главнокомандующего («Ставка»). Там он встретился с духовником армии и флота Шавельским.

Протопресвитер вспоминал: «Беседа наша длилась около трех часов. Д‑р Мазе пытался убедить меня, что все нападки на евреев преувеличены, что евреи — как и все другие: есть среди них очень мужественные и храбрые, есть и трусы; есть верные Родине, бывают и негодяи, изменники. Но исключение не может характеризовать общего. Все еврейство — верно России, желает ей только добра. Огульное обвинение еврейства является поэтому вопиющей несправедливостью, тем более предосудительной и даже преступной, что оно может повести к тяжелым кровавым последствиям. Д‑р Мазе просил меня употребить все свое влияние, чтобы предупредить пролитие невинной еврейской крови. Как ни тяжело было мне, — продолжал Шавельский, — но я должен был рассказать ему все известное мне о поведении евреев во время этой войны. Он, однако, продолжал доказывать, что все обвинения евреев построены либо на сплетнях, либо на застарелой вражде известных лиц к евреям. Друг друга мы не убедили, но расстались мы все же приветливо». Духовник царской армии, вероятно, не видел ничего предосудительного в самой идее коллективной вины и наказании тысяч ни в чем не повинных людей.

Изгнание и депортация

За годы войны были депортированы около 250 тыс. евреев, еще 350 тыс., спасаясь от военных действий, насилия и грабежей наступающих войск неприятеля и отступающих русских войск, бежали во внутренние губернии России, города Поволжья, Сибири и Дальнего Востока.

Обвинения евреев в шпионаже и сочувствии к неприятелю вели к скорым военно‑полевым судам, предрешенным приговорам. Обычно подобные дела до суда и не доходили. Касаясь вопроса о «еврейском шпионстве», один из военных судей свидетельствовал, что ему «не пришлось подписать ни одного смертного приговора, поскольку каждый ротный и батальонный командир без суда вешает тех, кто покажется шпионом». Уже в первые недели войны, по подозрению в шпионаже, по немецким данным, было казнено не менее ста евреев.

Максим Горький в одном из писем, датируемых маем‑июнем 1915 года, восклицал: «Что теперь делают с еврейским населением Польши! Уже выслано до полумиллиона, высылали по 15–20 тысяч, все еврейское население города — в 24 часа! Больных детей грузили в вагоны, как мороженный скот, как поросят. Тысячами люди шли по снегу целиной, беременные женщины дорогой рожали, простужались, умирали старики, старухи. Ужас! Говорят, что массовое обвинение евреев в измене, предательстве вызвано желанием объяснить наши военные неудачи <…> антисемитизм пропагандируется. Пропаганда ведется успешно. Жить стыдно, стыдно встречаться с евреями на улице», — с горечью отмечал писатель.

Выселения нередко сопровождались массовым насилием. Погромы, в которых участвовали отступающие воинские части и казаки, охватили местечки Виленской, Гродненской, Минской, Волынской губерний.

В связи с тем что сотни тысяч депортируемых и беженцев оказалось невозможным расселить в пределах черты оседлости, совет министров своим решением от 4 августа 1915 года временно снял запрет на пребывание евреев за пределами «благословенной» черты. Евреям дозволялось жить в городских поселениях за исключением Петрограда и Москвы, областей Донского, Кубанского и Терского казачьих войск, сельской местности и курортов, где отдыхала царская семья. Тем самым черта оседлости была фактически ликвидирована. В лексиконе русского еврейства появился новый термин — «новая черта».

Массовое перемещение сотен тысяч евреев на восток и мобилизация вели к слому традиционного уклада жизни, разорению и голоду. Буквально на глазах происходила эрозия моральных ценностей, росли спекуляция и проституция, падал авторитет традиционного общинного руководства. В еврейские общины пришли новые люди, произошла смена лидеров, сформировались «кадры» для нового режима.

«Мы обращаемся к совести и разуму русских людей — подумайте о трагедии еврейства…»

В сравнении с позицией духовника армии и флота Шавельского, не проявившего к гонимым старикам, женщинам и детям ни малейшего сочувствия, совершенно иной оказалась реакция русских писателей и мыслителей — властителей дум своего поколения. Демократически настроенные общественные деятели и литераторы создали «Русское общество изучения еврейской жизни». Его инициаторами стали писатели М. Горький, Л. Андреев и Ф. Сологуб. Невзирая на различия во взглядах, они сходились в том, что травля евреев позорит страну, отравляет ее духовную атмосферу.

В конце декабря 1914 года общество приступило к работе. Его возглавил бывший министр народного просвещения, в ту пору городской голова Петрограда И. И. Толстой. В документе под названием «Цели и задачи Общества» русские интеллектуалы обращались к интеллигенции и ко всем русским людям: «Подумайте, что чувствует еврей‑солдат <…> защищая страну, откуда его гонят, где ему не дают свободно дышать, где так часты еврейские погромы <…> Мы обращаемся к совести и разуму русских людей — подумайте о трагедии еврейства. То, что происходит сейчас, чревато последствиями еще более тяжелыми для еврейского народа, еще более позорными для нас».

Главным делом общества стала подготовка и издание литературного сборника «Щит», посвященного защите гражданских прав еврейского населения. Сборник вышел в сентябре 1915 года и выдержал три издания. Его составителями были М. Горький, Л. Андреев и Ф. Сологуб. В книгу вошли публицистика, рассказы и стихи известных общественных деятелей, писателей и поэтов. Их имена говорили сами за себя: К. К. Арсеньев, М. П. Арцыбашев, К. Д. Бальмонт, В. М. Бехтерев, В. Я. Брюсов, С. Н. Булгаков, И. А. Бунин, З. Н. Гиппиус, С. И. Гусев‑Оренбургский, П. Д. Долгоруков, С. Я. Елпатьевский, Вяч. Иванов, М. М. Ковалевский, Ф. Ф. Кокошкин, В. Г. Короленко, И. А. Бодуэн‑де‑Куртенэ, Е. Д. Кускова, Д. С. Мережковский, П. Н. Милюков, П. С. Соловьева, Н. А. Тэффи, А. Н. Толстой, Т. С. Щепкина‑Куперник и другие. В качестве авторов деятельное участие в сборнике приняли и его составители. Пригласили также получившего широкую известность, прежде всего благодаря поэме «Сказание о погроме», еврейского поэта Х.‑Н. Бялика. Его попросили написать, какие необходимы перемены, чтобы после победы над Германией улучшилось положение русских евреев. Он представил краткий ответ, но цензура его не пропустила. В результате в первом издании сборника одна страница оказалась пустой. Остался лишь заголовок, а внизу чистой страницы подпись: «Бялик». Средства от продажи сборника направлялись в поддержку неимущих и депортируемых евреев.

В nbsp;Петрограде, Москве и других городах в 1915 году начал свою работу Еврейский комитет помощи жертвам войны (ЕКОПО). Он оказывал помощь беженцам продовольствием, медицинским вспомоществованием, приисканием работы, денежной поддержкой. ЕКОПО открывал больницы, бани, бесплатные столовые, дома инвалидов и детей, общеобразовательные и профессиональные школы, курсы. Значительное внимание уделялось сохранению еврейских традиций, языка и культуры. Оказывалась помощь и десяткам тысяч семей евреев, призванных в армию. ЕКОПО опирался на значительные средства, поступавшие от правительства, но прежде всего от различных еврейских организаций: Общества для распространения просвещения между евреями в России (ОПЕ), Общества ремесленного труда, Еврейского колонизационного общества, Общества здравоохранения евреев. Стараниями активистов ОПЕ реформировалась система начального религиозного образования, получил распространение хедер‑метукан («исправленный хедер»). Занятия нередко проходили теперь в просторных и светлых классах. Помимо общих предметов и русского языка, преподавалась история еврейского народа, география Палестины, грамматика иврита. Образовательная концепция опиралась на сионистские идеи.

Большую помощь оказывал основанный в начале войны «Джойнт» — американский благотворительный комитет по распределению фондов помощи евреям, пострадавшим от войны. Помощь получали сотни тысяч евреев Российской и Австро‑Венгерской империй, а также находившиеся под властью Османской империи евреи в Палестине. Самоотверженной работой от голода и эпидемий были спасены тысячи еврейских беженцев.

К началу 1917 года, по неполным данным, ЕКОПО оказывал помощь 238 тыс. беженцев. О масштабах его деятельности свидельствует проведение этим комитетом в августе 1915 года встречи в столице 117 руководителей общин из 58 губерний и активистов благотворительных фондов. Несколько дней они обсуждали вопрос о помощи сотням тысяч российских евреев.

«Осуществилась мечта целой жизни…»

23 февраля (8 марта по н. ст.) 1917 года в толпе женщин, стоявших в Петрограде в очереди за хлебом, послышались крики: «Дайте хлеба!», «Конец войне!», «Долой самодержавие!» В столице начались волнения, десятки тысяч рабочих забастовали. Солдаты отказывались разгонять демонстрации и присоединились к протестующим. Восстал батальон Волынского полка. Некоторые районы города переходили в руки рабочих, братавшихся с солдатами. Марк Шагал вспоминал: «Солдаты грозили небу кулаками. Бежали с фронта. Прощайте, вшивые окопы! Хватит взрывов и крови! Бежали неудержимо, выбивали в вагонах окна, брали приступом ветхие составы и <…> ехали в города, в столицы. Свобода полыхала у всех на устах. Сливалась с бранью и свистом…»

На первом своем заседании 27 февраля только что созданный Совет рабочих депутатов обратился с воззванием «К населению Петрограда и России»: «Старая власть довела страну до полного развала, а народ до полного голодания. Терпеть дольше стало невозможно».

2 марта 1917 года Николай II подписал манифест об отречении от престола. В Петрограде объявили о создании Временного правительства. Российская империя, существовавшая с 1721 года — с того момента, как титул императора принял Петр Великий, — отошла в прошлое. По телеграфу сообщения об этих событиях достигли самых отдаленных уголков огромной страны.

Февральская революция, совпавшая с еврейским праздником Пурим, была воспринята многими евреями как чудесное спасение от гибели. Неожиданно для всех старый режим рухнул. В столичной синагоге взамен молитвы за царя произносили теперь молитву «за благополучие родины, армии и свободы». В далеком сибирском Баргузине русские жители отметили праздник свободы вместе с евреями: в зале собраний священник и раввин сидели вместе. После одного из выступлений священник встал и всенародно облобызался с раввином.

«Осуществилась мечта целой жизни», — записал 22 марта 1917 года в своем дневнике Ш. Дубнов. В тот день Временное правительство обнародовало постановление об отмене всех национальных и вероисповедальных ограничений: «Исходя из незыблемого убеждения, что в свободной стране все граждане должны быть равны перед законом и что совесть народа не может мириться с ограничениями прав отдельных граждан в зависимости от их веры и происхождения, Временное правительство постановило: все установленные действующими узаконениями ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповедению, вероучению или национальности, отменяются».

Упразднялись ограничения в праве жительства и передвижения, праве собственности на движимое и недвижимое имущество, занятия торговлей и промышленностью, праве участия в общественной, государственной, военной службе и занятия должностей по выборам, а также в праве употребления иных, кроме русского, языков и наречий в частных учреждениях и школах.

Евреи получили право занимать любые должности во всех структурах государства и общества. Отменялась процентная норма при поступлении в гимназии и университеты. Тем самым была юридически оформлена отмена всех 150 дискриминационных законов, негласных распоряжений и циркуляров царских властей, касавшихся евреев. Делегация депутатов Государственной Думы М. Х. Бомаша, Б. Гуревича, Н. М. Фридмана и представителей еврейской общественности М. С. Алейникова, А. И. Браудо, О. О. Грузенберга посетила главу Временного правительства князя Г. Е. Львова и выразила благодарность за принятие этого декрета. Руководитель делегации Фридман сказал: «Творя волю народа, Временное правительство упразднило тяготевшие над нами ограничения <…> Раскрылись братские объятия великого народа, мачеха стала матерью, пасынки — сыновьями. И ныне, вместе с родными сынами, вновь усыновленные как дорогую будут оберегать землю родную». В ответ председатель правительства князь Львов заметил: «Редко мне приходилось так волноваться, как в настоящие минуты. Мы были в мыслях и чувствах братьями, но нам не давали соединиться. Давайте забудем страницы прошлого и будем вместе работать для укрепления свободы всей России».

В атмосфере обретенной свободы

В марте‑апреле 1917 года — медовые месяцы Февральской революции — города России превратились в площади для митингов. Начинались они с раннего утра и продолжались до поздней ночи. Но на том перманентном всероссийском митинге в основном слушали только то, что хотели услышать: скорейшего мира и раздела помещичьих земель.

Для всех слоев российского общества революция стала полной неожиданностью. Армию ошеломила скорость свершившегося переворота. И на темную малограмотную массу обретенная свобода подействовала одурманивающим образом. Солдаты встретили революцию как «освобождение от офицерского гнета», иными словами, от дисциплины.

1 марта, накануне отречения Николая II, петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов издал «приказ № 1»: для управления войсками создавались комитеты из представителей «нижних чинов». Офицерские звания отменялись, запрещалось обращаться к солдату на «ты». В армии приказ этот восприняли с восторгом.

Временное правительство, связанное договорами со странами Антанты, призывало к продолжению войны «до победного конца». Но война стала крайне непопулярной. Главнокомандующий генерал М. В. Алексеев в мае 1917 года предупреждал правительство, что наступление невозможно: «Армия на краю гибели. Еще миг, и она, свергнутая в бездну, увлечет за собой Россию и ее свободы».

Солдаты отказывались выполнять приказы, самовольно оставляли позиции, братались с противником. Повальный уход в тыл стал стихийной демобилизацией армии. С марта по октябрь 1917 года в тыл ушло около 2 млн солдат. После неудавшихся наступлений весны и лета армия превратилась в огромную, усталую, плохо одетую и полуголодную толпу. Солдаты грабили и жгли помещичьи усадьбы, разоряли крестьянские хозяйства.

9 мая 1917 года Дубнов в своем дневнике писал: «Я теперь гражданин архидемократической республики <…> я теперь свободен». Но при этом спрашивал: «Откуда же эта тоска, эта тревога?» И сам же отвечал: «Да все от того, что перетягивает другая чаша весов: ужасы войны и гражданская анархия, неопределенность завтрашнего дня и страх за новорожденную свободу». Через несколько дней историк опять задавался вопросом: «Что будет с Россией?» И отвечал: «Гражданская война, террор бегущей с фронта солдатни, государственное банкротство, полный голод и истощение».

Солдатские толпы объединяла жажда мира, раздела земли, экспроприации чужой собственности и — антисемитизм. Летом и осенью 1917 года пресса сообщала о погромах в Орле, Остроге Волынской губернии, Тамбове и других местах. Нередко в них принимали участие те самые народные массы, которые лишь недавно приветствовали акт о гражданской эмансипации евреев.

Накануне 1917 года евреи играли заметную роль в российских политических партиях, которые участвовали в грядущих революционных событиях. Так, среди лидеров Конституционно‑демократической партии был М. М. Винавер, руководивший рядом еврейских организаций. Редактором печатного органа кадетов, газеты «Речь», был И. В. Гессен. Видная роль в становлении российской социал‑демократии принадлежала Ю. О. Мартову, П. Б. Аксельроду, Л. Д. Троцкому, С. И. Гусеву (Я. Д. Драбкину). Среди организаторов и руководителей партии социалистов‑революционеров — М. Р. Гоц и Г. А. Гершуни.

Накануне Февральской революции в РСДРП (б) — большевистской партии — насчитывалось около тысячи евреев, что составляло 4,3% от ее численности. С возвращением эмигрантов и ссыльных в Россию присутствие евреев в политической жизни стало еще более заметным. Накануне прихода к власти большевиков из 21 члена ЦК партии 6 были евреями (Г. Зиновьев, Л. Каменев, Л. Троцкий, Я. Свердлов, Г. Сокольников, М. Урицкий). Надеясь остановить сползание России на путь анархии, погромов и контрреволюции и предотвратить участие в этом процессе евреев‑радикалов, в июне 1917 года на большом еврейском митинге в Петрограде, наряду с М. Винавером и известным адвокатом, «национальным защитником» О. Грузенбергом, выступил Ш. Дубнов: «Из нашей среды вышло несколько демагогов, присоединившихся к героям улицы и пророкам захвата. Они выступают под русскими псевдонимами, стыдясь своего происхождения (Троцкий, Зиновьев и др.), но скорее псевдонимами являются их еврейские имена: в нашем народе они корней не имеют. Под знаменем демократической республики мы пойдем с теми, которые оберегают завоевания революции от эксцессов справа и слева».

В новых условиях русское еврейство продемонстрировало беспримерную общественную и культурную активность. В мгновение ока в огромной массе высвободились колоссальные силы, не находившие выхода при старом режиме. Повсеместно открывались новые школы, общества, театры, художественные выставки, религиозные центры, издательства, выходили новые газеты и журналы. Началась подготовка к образованию общин нового типа, объединявших евреев независимо от отношения к религии. Однако общественность выступила против участия крещеных евреев в выборах в еврейской общине Петрограда. Принято было решение, что в избирательные списки вносится любой еврей, не заявивший о своем выходе из еврейства.

После Февраля на «еврейской улице» доминировали несколько основных политических групп: религиозные, социалистические, автономистские и сионистские партии. И хотя революция обещала евреям лучшее будущее, наибольшее влияние имела Всероссийская сионистская организация. Она насчитывала порядка 300 тыс. членов. Сформировались и религиозные партии. Они требовали предоставления гарантий религиозного образования, права на отдых в субботу, помощи государства в сохранении религиозных свобод. После объединения столичных религиозных структур летом 1917 года эта партия стала называться «Ахдус» («Единство»). Среди социалистических партий самой крупной был Бунд. Его сторонники не принимали сионистские взгляды, считали идиш, а не иврит языком государственного и культурного строительства. Другая партия, «Поалей Цион» («Рабочие Сиона»), в программе сочетала идеи сионизма и марксизма. Сторонницей экстерриториальной еврейской политической и культурной автономии была «Фолкспартей» («Народная партия»). Выборы в новые еврейские общины делегатов Всероссийского еврейского съезда и депутатов Учредительного собрания в конце 1917 — начале 1918 года показали, что сионисты стали самой влиятельной силой в российском еврействе.

В nbsp;июне 1917 года в Петроград приехал герой русско‑японской войны Иосиф Трумпельдор. Он был удостоен высших военных наград, включая Георгиевский крест. Трумпельдор предложил Временному правительству в составе русских войск сформировать еврейский полк, который воевал бы на турецком фронте, на Кавказе, откуда смог бы прорваться в Палестину. Но в условиях, когда русская армия по сути разваливалась, осуществить этот план было уже невозможно.

Новый импульс сионистское движение получило в результате появления 2 ноября 1917 года Декларации Бальфура. Этот документ отчасти был мотивирован стремлением Британии приобрести симпатии русских евреев, отныне считавшихся в России достаточной политической силой для того, чтобы Временное правительство продолжало войну. И хотя Декларация была обнародована в те дни, когда в Петрограде власть переходила к большевикам, настроенным к сионизму враждебно, это не мешало укреплению в национальных кругах веры в то, что час торжества их идей близок.

Множество евреев считали так: наступает время, когда слышны уже шаги Машиаха и нужно готовиться к возвращению в Страну Израиля. Один из современников вспоминал: «Невозможно описать радость, охватившую еврейские массы по всей стране <…> состоялась беспрецедентная демонстрация в Киеве. С раннего утра тысячи евреев с сионистскими значками устремились к университету. Даже многие бундовцы и убежденные антисионисты были захвачены еврейским праздником». Полковник британской армии Д. Паттерсон, ставший впоследствии главой Еврейского легиона, писал: «Набожные евреи усматривали в Декларации чуть ли не Глас Б‑жий — ведь их давние сокровенные чаяния близки к осуществлению. Уже многие века, со времен Рассеяния, каждый еврей мечтал о том дне, когда ему вернут его отечество. На протяжении многих веков эти несчастные изгнанники повторяли снова и снова: “В будущем году — в Иерусалиме”. Христиане также верили в исполнение этого пророчества и восстановление справедливости к еврейскому народу <…> эта эпохальная Декларация подняла дух евреев по всему миру».

Дубнов ликование по поводу Декларации считал «преждевременным».

Сумерки свободы

25 октября (7 ноября по н. ст.) власть в Петрограде захватили большевики. Они объявили Временное правительство низложенным и образовали новое правительство: Совет народных комиссаров во главе с В. И. Ульяновым‑Лениным и Л. Д. Троцким. Дубнов отметил в своем дневнике: «Тот гарнизон, который восемь месяцев назад сделал революцию, теперь губит ее анархией».

Октябрьская революция положила конец социальным, политическим и культурным чаяниям русских евреев. Еврейская общественность, отличавшаяся большой пестротой партий и объединений, осудила захват власти. «Висевшая на краю пропасти Россия свалилась в бездну», «большевистский переворот — это безумие», «представляет собой только солдатский заговор», «не имеет под собой никакой нравственной силы», «диктатура меньшинства над большинством» — такова реакция еврейской печати на октябрьские события в Петрограде. И действительно, за следующие два‑три года демократические еврейские общины, религиозные и образовательные институты, органы печати были закрыты, преподавание иврита запрещено, большинство еврейских партий в стране прекратили свою деятельность.

Брошенные большевиками в народную гущу лозунги — «Мир народам», «Хлеб голодным», «Мир хижинам — война дворцам», «Грабь награбленное» — восприняты были с восторгом. Горький свидетельствовал: «<…> одним из наиболее громких и горячо принятых к сердцу лозунгов нашей самобытной революции явился лозунг: “Грабь награбленное!” Грабят — изумительно, артистически <…> грабят дворцы бывших великих князей, расхищают все, что можно расхитить, продается все, что можно продать, в Феодосии солдаты даже людьми торгуют: привезли с Кавказа турчанок, армянок, курдок и продают их по 25 руб. за штуку <…> ничего подобного не было даже в эпоху Великой Французской революции».

Новая власть умело воспользовалась нравственным одичанием «человека с ружьем». Видный кадет Ф. И. Родичев писал в эмиграции: «Большевиков вознесла к власти разлагающаяся армия, а не евреи. Не евреи убивали в Петрограде защищавших Временное правительство юнкеров. Не евреи бомбардировали Москву. Матросы‑убийцы, плававшие не по морю, а по крови офицеров, — не евреи. Убийцы во всех уездных городах и весях земли Русской — не евреи. Те, кто по призыву Ленина бросились на грабеж усадеб и убивали людей, лошадей и коров, — не евреи, а подлинные русские обыватели».

Осознавая, что без армии защищать «социалистическое отечество» невозможно, и преследуя цель сохранения власти, советское правительство 3 марта в Брест‑Литовске подписало сепаратный мирный договор с Германией и другими Центральными державами.

Кабальный и унизительный мир обеспечил России выход из мировой войны и передышку. А революция в Германии и поражение в войне стран австрийско‑германского блока дали возможность советскому правительству 13 ноября 1918 года заявить об аннулировании грабительского Брестского договора.

Проклятие галута

Гражданская война, разразившаяся вслед за едва закончившейся мировой, обернулась для российского еврейства новыми, еще невиданными жертвами. После распада империи, образования РСФСР и провозглашения независимости Украины и Белоруссии эти территории стали ареной борьбы различных военно‑политических сил. Многие из них участвовали в погромах: белые армии Деникина и Колчака, украинская армия Петлюры, польские войска, многочисленные банды, части Красной армии, местные крестьяне. Погромы Гражданской войны по охвату территории, плотности распределения, числу жертв и участников и разнообразию методов насилия сопоставимы с Холокостом.

Погромы охватили практически все виды населенных пунктов и местностей: губернские, уездные и волостные города; местечки, села, деревни, земледельческие колонии; железные дороги, речной транспорт; леса, поля, дороги, по которым шли евреи из погромленных мест. Разграблялись, сжигались и уничтожались места обитания евреев: дома, кварталы, местечки. Только на Украине за 1918–1920 годы, по самым осторожным оценкам, в 1500 погромах было убито до 200 тыс. евреев, еще 200 тыс. были ранены и искалечены, тысячи женщин изнасилованы, осталось 300 тыс. сирот. Истекавший кровью народ искал защиты и спасения от уничтожения. Вооруженной силой, которая систематически евреев не терроризировала и выступила таким защитником, стала Красная армия.

В июле 1918 года Совнарком по инициативе и за подписью В. Ульянова (Ленина) принял постановление о борьбе с антисемитизмом и еврейскими погромами, которые объявил «гибелью для дела рабочей и крестьянской революции», и призвал «трудовой народ Социалистической России всеми средствами бороться с этим злом». Органам советской власти предписывалось «принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения», предлагалось «погромщиков и ведущих погромную агитацию ставить вне закона».

Переход евреев на сторону большевиков становился для многих «охранной грамотой», спасением от уничтожения. Еврейская молодежь вступала в Красную армию. В случае если город или местечко Красная армия оставляла, вслед за ней нередко уходило и еврейское население. Образовывался замкнутый круг: чем больше случалось погромов и насилия, тем с большими надеждами евреи встречали красных. Это будто бы подтверждало обвинения, что «все евреи большевики», вело к новому витку насилия и усилению симпатий евреев к советской власти.

Между тем, спасаясь от погромов, политического и экономического беспорядка, религиозных преследований, установленных советской властью, десятки тысяч евреев бежали за границу. Россию покинула почти вся еврейская деловая и политическая элита, множество представителей русско‑еврейской интеллигенции. Уехали крупнейшие предприниматели и филантропы Гинцбурги и Бродские, общественные деятели и юристы М. Винавер, О. Грузенберг, Г. Слиозберг, историк Ш. Дубнов, этнограф и писатель С. Ан‑ский, многие бундовцы, сионисты, меньшевики, эсеры, раввины, главы ешив, хасидские духовные лидеры, литераторы и публицисты.

«Настал момент показать миру еврейский меч и ружье»

В ту трагическую эпоху немногие осознавали, что будущее евреев как нации решается не только на полях сражений Европы, но и в глухой провинции Османской империи — Палестине, на исторической родине еврейского народа.

Осенью 1914 года идея воспользоваться ситуацией и создать еврейское вооруженное формирование для борьбы за независимость национального очага в Эрец‑Исраэль была высказана почти одновременно лидером еврейской общины в Палестине Давидом Бен‑Гурионом и сионистским деятелем и писателем Владимиром (Зеэвом) Жаботинским. Хотя план Бен‑Гуриона ориентировался на Турцию и вроде бы не входил в конфликт с ее интересами, он оказался отвергнут османскими властями, враждебно относившимися к сионизму и еврейскому населению Палестины. Иное предложение выдвинул Жаботинский.

В декабре 1914 года он прибыл в Александрию, где находилось более 11 тыс. евреев: это были русские подданные, изгнанные турками в Египет из Палестины. К ним и был обращен призыв Жаботинского участвовать в создании Еврейского легиона: «В течение веков и поколений мир слышал о том, что евреи подвергались преследованиям, что их защищали. Трудно сказать, что оскорбительнее — преследование или чужая защита. Настал момент показать миру еврейский меч и ружье. Сложности, с которыми было сопряжено создание Легиона, уже сами по себе свидетельствуют о его значении». Надежды на будущее Жаботинский связывал со странами Антанты и считал, что евреи должны сражаться на стороне союзных держав и участвовать в освобождении Эрец‑Исраэль. Большинство же сионистских лидеров полагали, что во время войны Сионистская организация должна занимать нейтральную позицию. Одним из первых, кто откликнулся на обращение Жаботинского, был Иосиф Трумпельдор, в числе других оказавшийся в Александрии.

Однако предложение Жаботинского отклонили британские власти. Ими было заявлено, что лица, не имеющие британского гражданства, не имеют права создавать добровольческие подразделения. Вместе с тем они предложили укомплектовать еврейскими добровольцами отдельную транспортную часть и отправить ее на турецкий фронт.

Это предложение, в свою очередь, не вызвало энтузиазма у Жаботинского, он его не принял. Однако положение спас Трумпельдор, имевший немалый боевой опыт и заявивший, что «каждый фронт ведет к Сиону»: доставка военных грузов очень важна, это армейская служба, которая способствует победе над османами, а значит, и освобождению Палестины.

В марте 1916 года, благодаря энергичной агитационной и организаторской деятельности Трумпельдора и другого горячего стороннника сионистских идей, уже упомянутого британского полковника Д. Паттерсона, отряд из 650 человек был сформирован. Он получил название «Сионского отряда погонщиков мулов» и был отправлен на полуостров Галлиполи. Бойцы отряда под огнем противника доставляли солдатам прямо в окопы снаряды и продовольствие. Однако вскоре после провала галлиполийской операции «Сионский отряд» вернули в Александрию и расформировали.

Для создания отдельного Еврейского легиона нужна была не только поддержка политиков, но и доверие тех, кто готов стать его бойцами. В начале 1917 года правительство Великобритании наконец дало согласие на формирование еврейской боевой части в составе британских вооруженных сил. Солдаты бывшего «Сионского отряда» прибыли в Лондон из Египта и вступили добровольцами в британскую армию. Жаботинский также записался добровольцем и совместно с Трумпельдором подал британским властям петицию с предложением создать Еврейский легион. В июле 1917 года Паттерсону приказано было начать формирование еврейского боевого отряда, вошедшего в историю как Еврейский легион.

Набор бойцов был поручен Жаботинскому. По его словам, вскоре в казарме собралась пестрая компания: «Тут были и грузинские евреи с именами, кончавшимися на “швили”, и плотные хлопцы с Молдованки и Подола, и футболисты из яффской гимназии, и приволжские геры». Новая войсковая часть именовалась «38‑м батальоном Королевских стрелков». К ней присоединилось несколько рот, сформированных из американских евреев‑добровольцев. В феврале 1918 года, накануне отправки в Палестину, состоялся парад еврейских бойцов батальона.

«Бело‑голубые флаги висели над каждой лавчонкой, — вспоминал Жаботинский, — женщины плакали на улицах от радости; старые бородачи бормотали молитву “Благословен давший нам дожить до сего дня”. Солдаты, те самые портные, плечо к плечу, штыки в параллельном наклоне <…> гордые, пьяные от гимнов и массового крика и от сознания мессианской роли, которой не было примера с тех пор, как Бар‑Кохба в Бейтаре бросился на острие своего меча, не зная найдутся ли ему преемники».

В ходе наступательной операции британские войска вошли в Ашкелон и Яффу, а 9 декабря 1917 года войска генерала Э. Алленби освободили Иерусалим.

В июне 1918 года 800 легионеров были переброшены в Палестину и участовали в боевых дейстиях. А в июле на параде в Тель‑Авиве Еврейскому легиону было вручено бело‑голубое знамя. В сентябре, после разгрома турецкой армии в сражении у Мегидо, османское правительство вышло из войны. Наконец 30 октября Османская империя признала себя побежденной.

Создание Еврейского легиона — яркая страница в истории Первой мировой войны. Хотя его максимальная численность не превышала 5 тыс. бойцов, он оставил неизгладимый след в еврейской истории Новейшего времени. «Признание своего права на Палестину мы получили ценою войны — значит, ценою человеческих жертв. Никто не может бросить нам в лицо упрек: где вы были?» — писал о «нравственном» значении легиона Жаботинский в книге «Слово о полку. История Еврейского легиона по воспоминаниям его инициатора».

Великий и трагический XX век, в начале которого разразилась Первая мировая война, позволил евреям России осознать, что с еврейством других стран их связывает не только вера, но и история, судьба, общее будущее.

Список литературы

Архив русской революции, издаваемый Г. В. Гессеном. Берлин, 1928. Т. XIX. — Будницкий О. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). М., 2005.

Будницкий О. Российские евреи в годы войны и революции // История еврейского народа в России. От революций 1917 г. до распада Советского Союза. М.; Иерусалим, 2017. Т. 3.

Гительман Ц. Беспокойный век: Евреи России и Советского Союза с 1881 года до наших дней. М., 2008.

Горький М. Из литературного наследия. Горький и еврейский вопрос / Сост. М. Агурский, М. Шкловская. Иерусалим, 1986.

Горький М. Несвоевременные мысли // Новая жизнь. 16 марта 1918 года.

Декреты Советской власти. М., 1971. Т. 5.

Дубнов С. Книга жизни. Материалы для истории моего времени. Воспоминания и размышления. СПб., 1998 / Вст. статья и комментарии В. Кельнера.

Жаботинский В. Слово о полку. История Еврейского легиона по воспоминаниям его инициатора. М., 2012 / Вст. статья и комментарии А. Локшина.

Кельнер В. Миссионер истории. Жизнь и труды С. М. Дубнова. СПб., 2008. — Кельнер В. Щитъ. М. М. Винавер и еврейский вопрос в России в конце XIX — начале XX века. СПб., 2018.

Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны 1918–1922 гг. Сб. документов / Отв. ред. Л. Милякова. М., 2007.

Левин В. Российское еврейство накануне Первой мировой войны // История еврейского народа в России. От революций 1917 г. до распада Советского Союза. М.; Иерусалим, 2017. Т. 3.

Локшин А. Евреи в отечественной истории. Очерки по истории и культуре евреев Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации. Конец XVIII — начало XXI века. М., 2021. Ч. 1.

Нелипович С. В поисках внутреннего врага: Депортационная политика России // Первая мировая война и участие в ней России (1914–1918): Материалы научной конференции. М., 1997. Ч. 1.

Патерсон Д.‑Г. С иудеями в палестинской кампании. СПб., 2014 / Вст. статья и комментарии В. Кельнера.

Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Нью‑Йорк, 1954. Т. 1.

Шустер Ф. «Дай мне хлеба, и я дам тебе девушку». Бедность, контрабанда, шпионаж и проституция во время Первой мировой войны в еврейском контексте // Мировой кризис 1914–1920 годов и судьба восточноевропейского еврейства / Отв. ред. О. Будницкий. М., 2004.

Штейнберг М. Евреи в войнах тысячелетий. М.; Иерусалим, 2004 / Науч. ред. А. Локшин.

Щит. Литературный сборник / Под ред. Л. Андреева, М. Горького и Ф. Сологуба. Пг., 1915.