Cуть еврейских праздников. К истокам царства
Обновление времени
Рош ѓа‑Шана определяется в Талмуде и в молитве как «день начала Твоих деяний, память о первом дне» . Согласно учению хасидизма, это выражение относится не только к творению мира в прошлом. Из года в год мир действительно творится в день Рош ѓа‑Шана. Он является началом года не только потому, что с него начинается очередной временной интервал, наделенный определенным порядковым номером; в этот день создается феномен нового года, мир творится заново.
Такая концепция нового года связана с общим подходом к сущему и его созданию, основанному на представлении о том, что творение — не одноразовое явление, но постоянный, повторяющийся процесс. Развитие мироздания не носит линейного характера; в нем есть точки возврата, когда процесс начинается заново, обновляясь на разных уровнях. Обновление носит постоянный характер; оно происходит ежеминутно и ежечасно. Каждый день солнце в очередной раз восходит и заходит, каждый рош ходеш возникает новый месяц, вновь проходящий через все свои фазы, каждое Рош ѓа‑Шана весь мир обновляется заново.
Существует важная разница между изменениями, связанными со сменой небольших временных интервалов, и тем обновлением, которое приносит с собой Рош ѓа‑Шана. Постоянное обновление подобно биению сердца. Хотя отдельные удары не зависят друг от друга и происходят каждый сам по себе, благодаря единому ритму они складываются в одно целое — непрерывное биение. Таков же постоянный цикл времени, выражающий само бытие сущего и обозначаемый на каббалистическом языке термином «круговорот» (рацо ве‑шов) . В самом деле, в Рош ѓа‑Шана степень обновления крайне высока. Время не просто возвращается к своему началу, но совершенно исчезает. Время старого года закончилось, его больше нет; прошлый мир завершился. Все сущее возвращается к исходной точке до создания мира. Именно из нее в Рош ѓа‑Шана создается новое время, рождается новый год. Начиная с этого дня он развивается и постепенно заполняет весь выделенный ему временной интервал. На иврите Рош ѓа‑Шана обозначается идиоматическим выражением, дословно означающим «глава, или голова, года» — этот день уподобляется голове человека. Подобно тому, как воля и знание локализованы в мозге, который передает указания различным органам тела, так дни и события наступающего года являются практическим воплощением тех основ, которые заложены в одном дне. Почему этот день и называют главой года.
Атрибут Б‑жественного Владычества
Мир, который творится в начале нового года, не является прямым продолжением прошлогодней вселенной, не вытекает из нее. Накануне обновления творения, в Рош ѓа‑Шана, происходит разрыв между двумя мирами: сущее возвращается в ничто, к той бесконечности, что предшествовала его созданию. Теперь надо из этого небытия заново построить систему отношений между Господом и миром, который будет сотворен. Этот процесс является обновлением атрибута Владычества Творца (Мальхут). Так выражается «память о первом дне», когда мир, будучи производной Его атрибута Владычества, был сотворен впервые.
Атрибут Владычества для своей реализации нуждается не только в царе, но и в подданных. Он не может существовать сам по себе, но по сути своей связан с наличием объектов своего приложения, с возможностью коммуникации и с характером отношений с ними. Отсюда проистекает взаимная зависимость царя и народа. Эта зависимость и определяет существование всей системы, как говорят: «Нет царя без народа» . Подобная взаимная зависимость отличает и отношения между Творцом и Его миром, как сказано в мидраше по поводу стиха из Йешаяѓу: «И вы свидетели Мне — речение Г‑спода — и Я Б‑г» : «Если вы не будете мне свидетелями, то Я — не Б‑г» . Если народ не принимает Его царство, если свидетели отказываются от своих слов, аспект Владычества не может реализоваться.
В Рош ѓа‑Шана народ Израиля должен быть не только наблюдателем со стороны. Его задача связана с Сотворением мира заново. Он должен построить царство Б‑жие, стать тем народом, который принимает владычество царя. Молитвы и глас шофара в Рош ѓа‑Шана являются частью торжественной церемонии восхождения на престол. Протяжным звуком возвещает бараний рог о принятии Его царства и о нашей верности Ему.
Кажется, что ощущение нашей обязанности исполнить эту роль присуще многим евреям, хотя они не всегда ее осознают, и именно поэтому в Рош ѓа‑Шана они приходят в синагогу и выполняют заповеди праздника, хотя в прочие дни года им отнюдь не свойствен такой образ жизни. По словам мудрецов, некоторые вещи, которые сам человек не видит, открыты его «судьбе» — корням его души. В канун Рош ѓа‑Шана души чувствуют, пусть и не на сознательном уровне, что мир уходящего года близится к концу, они ощущают, как его покидают последние мгновения и как затем рождается новый год. Хотя люди не могут отчетливо осознать это смутное, не облеченное в слова ощущение, оно толкает их принять участие в провозглашении Творца царем — в рождении нового года.
Царь и отец
Связь между царем и его подданными не носит личного характера, она требует дистанции и выстраивает иерархию отношений. Основой создания мира становится связь между Субъектом и объектами атрибута Владычества. Тройная взаимосвязь народа Израиля, мира и Творца не подразумевает возникновения близости. Напротив, этот комплекс взаимоотношений основан на признании величия Владыки и Творца мира, бесконечно возвышенного и отделенного от всех Его творений. Именно так Он поддерживает бытие сущего, казалось бы, отпавшего от Него.
В Рош ѓа‑Шана каждый человек предстает перед царем. Когда человек стоит перед царем, не столь важно, как именно он попал в тронный зал: молился ли и соблюдал заповеди весь год или не делал ничего такого. Оказавшись перед лицом царя, каждый преисполняется тревоги, потому что он сталкивается с неприятными вопросами: «Где ты был в течение всего года? Почему ты пришел только сейчас?» О рабби Аароне Великом из Карлина рассказывают, что однажды он вел в синагоге публичную молитву Рош ѓа‑Шана. Дойдя до слова «царь», рабби Аарон потерял сознание и не мог продолжать. Когда ему помогли прийти в чувство, он объяснил, что вспомнил о вопросе, заданном Веспасианом рабану Йоханану бен Закаю: «Если я цезарь, почему ты до сих пор не приходил ко мне?» . Этот вопрос является постоянным источником трепета для царских слуг. Чувствующий человек не может выдержать этого, потому что этот вопрос подрывает основу всего его бытия и даже бытия всего сущего. Ведь если нет царя, нет народа.
Вместе с тем в день Рош ѓа‑Шана находит свое проявление и иная связь между Творцом и человеком, которая носит личный характер. Отношения Всевышнего и еврейского народа уподобляются личной близости, существующей между отцом и его детьми. Наличие двойной системы связей упоминается и в молитвах Рош ѓа‑Шана. Так, в молитве «Отец наш, наш Владыка» и в словах «Будь мы дети или рабы», сопровождающих трубление в рог, два эти аспекта сведены воедино. Тут не говорится только о детях или только о рабах, оба вида отношений предстают в едином комплексе. Соотнесение с созиданием и обновлением царствия Б‑жьего в Рош ѓа‑Шана происходит в обоих аспектах: «Будь мы дети или рабы».
Рабы не способны выдержать испытание царя, но сын всегда остается сыном, даже если он весь год не был дома и вел себя не лучшим образом; подобно этому, и отец не может отказаться от сына. Это означает, что и тот, кто выступает против Царства Б‑жьего и даже может считаться мятежником против законного властелина, все равно связан с Ним неразрывными узами, объединяющими детей и их родителей. Именно такое восприятие может послужить базой для выстраивания отношений, которые повлияют на наступающий год и дадут начало новому миру.
Раскаяние в Рош ѓа‑Шана
Рош ѓа‑Шана — это великий день подведения итогов во всем мироздании, когда необходимо «убедить» Творца в том, что его стоит сотворить заново. Задача народа Израиля — вызвать у Него желание воссоздать мир; такова цель всех выразительных молитв и заповедей праздника. В этом смысле в центре суда находятся не грехи, а самая суть человека и его души. В Рош ѓа‑Шана, хотя это и День суда, не упоминаются отдельные грехи и злодеяния, ибо этот день слишком возвышен и велик, чтобы заниматься частными изъянами. В этот день не только подводится общий баланс добрых и злых дел, но и проверяется вся совокупность наших действий и переживаний в соответствии с непреходящими и вневременными критериями.
И хотя Рош ѓа‑Шана — это не время, предназначенное для раскаяния, идея возвращения к Творцу являет собой контекст, в котором мы встречаем этот праздник. Ни один день в году не может существовать исключительно на основании атрибута Справедливости, согласно букве закона. Разумеется, это относится и к Рош ѓа‑Шана, когда создается модель всего грядущего года. В естественном мире, устроенном на основании причинно‑следственных связей, результаты нарушения принципа справедливости могут быть катастрофичны. Как следует из стиха: «Умертвит нечестивого зло» , к смерти грешника приводит не та или иная кара, а само зло. Тот, кто совершает злодеяние, словно принимает яд; его гибель является естественным следствием этого поступка. В принципе, после каждого греха — не обязательно в действии, но даже и в слове или в мысли — мы должны были бы умереть, а мир — погрузиться в первозданный хаос. Мы можем перейти к новому этапу, к новому году, только благодаря возвращению — на миг, на один день — к Первоисточнику, существовавшему и до начала Творения.
Поэтому, хотя молитвы Рош ѓа‑Шана и не ставят акцента на раскаянии грешников, этот процесс в самом общем виде происходит: мы возвращаемся к Творцу как к Первоначалу, как к Источнику души, жизни и всего мироздания. Мы выходим за пределы мира причинности туда, где нет ни причин, ни следствий. Там мы обретаем новую жизнь. Живой воды, набранной нами из неиссякаемого источника, хватит на целый год. Из этого источника, во́ды которого никогда не оскудеют, мы получаем новую жизнь, словно в кредит. Зачерпнув из него живой воды, мы наполняем ею сосуды — дни будущего года.
Даешь другим — получаешь для себя
Жизнь Авраама: под знаком веры. Недельная глава «Хаей Сара»
