Часть I, Часть II, Часть III, Часть IV

Возрождение иврита и изучение Библии оказали глубокое влияние на синагогальный ритуал. «Ни одну религию в мире, — справедливо отмечает Фредерик К. Грант, — невозможно понять до конца, не имея представления о повседневных богослужениях: ведь именно там можно почувствовать истинный пульс любой настоящей веры» (ZAW, lXV, 73). Это особенно верно по отношению к иудаизму постталмудического периода, когда значение синагоги постоянно возрастало, в то время как численность еврейского народа уменьшалась и его положение ухудшалось.

При естественном росте общин диаспоры синагога долгое время оставалась в тени Храма, не только пока он существовал, но и после его разрушения — пока сохранялась хоть искра надежды на его скорое восстановление. Храмовая иерархия относилась к синагоге в лучшем случае терпимо и позволяла этому институту беспорядочно развиваться. Центральные религиозные власти до 70 года н. э., а в определенной степени и в эпоху танаев не вмешивались в этот процесс. Амораи в III веке, особенно рабби Йоханан и Шимон бен Лакиш в Земле Израиля, а также Аба Ариха в Вавилонии, пытались укрепить синагогу и повысить ее статус, призывали людей ее посещать и составляли новые молитвы для синагогальной службы. Но и они без колебаний ставили ешиву выше дома молитвы.

По мере упадка центральных ешив в VI–VII веках синагога стала главным оплотом еврейской жизни. Численность еврейского населения сокращалась, территория, на которой оно проживало, расширялась, что привело к уменьшению еврейских общин. Большинство из них были слишком малы и могли содержать только одно крупное общинное учреждение. Вся общественная жизнь складывалась вокруг местного молитвенного дома, в котором, как правило, располагались также школа, благотворительные организации и суд.

Ход событий во внешнем мире также способствовал тому, что роль синагогального богослужения увеличивалась. Еврейские общины, пребывавшие под властью Византии, а позже арабов, более не были окружены языческими храмами с жертвенниками, которые болезненно напоминали евреям об утраченной славе жертвоприношений в Храме. В христианском и мусульманском мире распространилась традиция группового богослужения, у истоков которой как раз и стояла синагога.

Итак, молитвенные собрания стали ядром еврейской общественной жизни. Нет более упоминаний о выдающихся раввинах и учителях, которые отказываются от богослужений в синагогах и предпочитают им уединенные благочестивые занятия в четырех стенах дома, что было вполне распространенным явлением в талмудическую эпоху. Для множества необразованных рядовых евреев ежедневное участие в общем богослужении было главным способом выразить свою приверженность общине. Здесь они могли встречаться с другими членами общины, обсуждать важные вопросы. Синагоги, как и мечети, где подражали этой традиции, были «домом народа» и в тех сферах, которые далеко выходили за узкие рамки «религии». В этих условиях отсутствие единого ритуала — в разных городах и даже в разных общинах в пределах одной местности молились по‑разному — явно мешало целостности еврейской социальной жизни.

Возможно, именно поэтому савораи и ранние гаоны (500–800 годы н. э.) стремились собрать и упорядочить накопленные литургические сокровища с бо´льшим старанием, чем другие ценности, накопленные в различных сферах еврейской духовной жизни. За этой эпохой последовала другая, когда происходил расцвет литературы, достигший пика в религиозной поэзии бессмертных испанцев. Более ранний период, однако, тоже был отмечен примечательными творческими достижениями в особом жанре литургической поэзии, именуемом пиютом. Работа по консолидации литургии к 800 году н. э. не завершилась. На самом деле только в следующие четыре столетия были завершены классические собрания еврейской литургии — молитвенники и литургические кодексы, составленные Амрамом, Саадьей, Раши, Симхой из Витри и Маймонидом или приписываемые им.