Люди обязаны перед Аллахом совершить хадж к Дому (Каабе), если они способны проделать этот путь.

Сура «Аль‑Имран» 3/97

Знак равенства на Черном камне

Одинаковые белые одеяния, одинаковые ритуалы, один и тот же путь из долины Мина до горы Познания (Арафат) и до священной Каабы, который одновременно проделывают миллионы мусульман. Казалось бы, ежегодное паломничество в Мекку должно являть собой олицетворение равенства. Между бедными и богатыми, между черными и белыми, между женщинами и мужчинами, между молодыми и стариками и, конечно же, между представителями всех направлений ислама. Впрочем, сомнительно, чтобы эта идеалистическая картина когда‑нибудь имела место быть. Еще до возникновения ислама племя курейш, из которого происходил пророк Мухаммед, контролировало поток паломников к Каабе, черному камню метеоритного происхождения, — на Аравийском полуострове ему поклонялись на протяжении многих веков. Контроль территорий подразумевал и сбор пошлин, и после того, как войско Мухаммеда завоевало Мекку, культ других богов был запрещен, однако Кааба продолжала оставаться священной. Технологическая революция ХХ века популяризировала хадж, о котором раньше приходилось только мечтать: многодневный переход по пустыням, где паломникам угрожали разбойники, смерть от голода, жажды и болезней, сократился до поездки в рейсовом автобусе для жителей Иордании, Египта, Бахрейна, Кувейта и т. д. или же до непродолжительного авиаперелета для всех остальных. Именно эта революция открыла Мекку для тех, кто раньше мог только мечтать об этом, и именно она подчеркнула зияющую пропасть неравенства между паломниками.

Фотографии иорданского короля Абдаллы или президента Египта Абд аль‑Фаттаха ас‑Сиси в простых белых одеяниях не должны вводить в заблуждение: ночи свои они проведут в пятизвездочных гостиницах с видом на Большую Мечеть, тогда как паломники из Нигерии или Афганистана будут спать в пустыне на голых камнях. В свободное от обязанностей хаджа время первые смогут пройтись по шикарным торговым центрам, которыми с некоторых пор славится Мекка, а последние будут размачивать в воде привезенные с собой сухари. Хадж — это дорогое удовольствие даже для тех, кто несколько дней едет на автобусе и спит в белых шатрах, которые в дни хаджа простираются от Мекки практически до горизонта. Каждая страна получает ежегодную квоту на хадж — решение принимают саудовские власти, — и в некоторых странах проходят ежегодные хадж‑лотереи, где разыгрываются драгоценные путевки на хадж.

Судя по историческим исследованиям, так было всегда, но когда в Мекке собираются не 5 тыс. человек, как раньше, а около 2 млн и рядом с паломниками из Нигерии и Бангладеш идут граждане Саудовской Аравии или Катара, то неравенство, конечно же, бросается в глаза. Итак, ежегодный праздник равенства не только не ставит знак «равно» между бедными и богатыми, но подчеркивает пропасть, лежащую между ними.

Безопасность превыше всего

Однако не только бедные и богатые находятся по разные стороны от Каабы в «запретном городе», недоступном для немусульман. С точки зрения безопасности хадж — самое взрывоопасное время, ибо на этот короткий срок в Мекке встречаются те, кто обычно находится по разные стороны баррикад, — сунниты и шииты, лидеры «ХАМАС» и «ФАТХ», курды и турки, представители «Хизбаллы» и оппозиционного блока «14 марта», лидеры «Братьев‑мусульман», иорданские принцы и египетские министры. Люди, которые, как правило, видят друг друга через прицел автомата, вынуждены на протяжении этих дней хотя бы друг друга не убивать. В последние годы, после возникновения ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ. — Ред.), ситуация в сфере безопасности резко ухудшилась: как можно досконально проверить 2 млн паломников на наличие оружия или веществ, могущих послужить для создания взрывного устройства? Кроме потенциальных смертников из ИГИЛ, постоянная головная боль для саудовских властей — это паломники из Ирана. В истории хаджа уже случались кровавые столкновения с их участием: в 1987‑м, в ходе ирано‑иракской войны, после бурных демонстраций в поддержку Ирана в Мекке погибло 400 паломников, случались и кровавые драки между представителями различных общин и религиозных течений. А в прошлом году в ходе обряда побиения шайтана погибло 2236 человек — преимущественно иранские паломники. Министр внутренних дел Саудовской Аравии принц Мухаммед бин Наиф был полностью оправдан саудовскими богословами, которые заявили, что такая трагедия не имеет отношения к уровню подготовки и компетенции того или иного чиновника, однако в Иране по сей день указывают на неадекватную подготовку администрации хаджа к этому этапу паломничества, во время которого уже не раз случались трагедии. Саудовскую Аравию тогда критиковали не только в Иране, но и во многих других странах арабского и исламского мира за пренебрежение к человеческим жизням и недостаточную помощь раненым и членам семей погибших паломников.

Добро пожаловать, или Вход запрещен

Учитывая ухудшение отношений между Саудовской Аравией и Исламской Республикой Иран, можно с уверенностью констатировать, что хадж стал разменной монетой в политическом противостоянии двух стран. На фоне непрекращающейся гражданской войны в Сирии Иран и Саудовская Аравия оказались по разные стороны конфликта, и после атаки на саудовское посольство в Тегеране в прошлом году связи между двумя странами резко ослабли. Проблема заключается в том, что Саудовская Аравия является «Хранителем двух святынь» — Мекки и Медины — и крепко держит в руках ключи от хаджа. Но стоит ли ожидать непредвзятого и равноправного отношения со стороны саудовских властей к худшим врагам? В защиту Эр‑Рияда можно сказать, что даже в годы ожесточенных конфликтов с Египтом и Сирией, а позже с Ираном и Сирией, Саудовская Аравия никогда не накладывала абсолютное вето на совершение хаджа для граждан той или иной страны. Вместе с тем в этом году процедура получения визы для граждан Ирана была усложнена, а переговоры по урегулированию конфликта вокруг хаджа между Тегераном и Эр‑Риядом зашли в тупик. Иранский министр культуры Али Джаннати заявил, что Саудовская Аравия намеренно чинит препятствия паломникам из Ирана и что в этом году ни один иранец не станет совершать хадж на таких условиях. Джаннати также добавил, что Саудовская Аравия провалилась в вопросе обеспечения безопасности паломников и должна быть отстранена от администрирования хаджа. Саудовские власти призвали Иран не использовать хадж в качестве политической карты, однако похоже на то, что даже если нынешний кризис будет разрешен, вопрос о том, кто будет контролировать хадж, навсегда останется политическим. В свете «арабской весны» и растущей напряженности в ближневосточном регионе можно предположить, что страсти вокруг хаджа только продолжат накаляться.

Израильская перспектива

Несмотря на то что между Израилем и Саудовской Аравией нет дипломатических отношений, администрация хаджа предоставляет квоты израильским арабам, желающим совершить паломничество, и, разумеется, палестинцам, проживающим на территории Палестинской автономии. Не раз в ходе хаджа экстремисты, связанные с террористической деятельностью, пытались завербовать израильских арабов в свои ряды, используя редкую возможность приблизиться к ним вплотную и задействовать «исламскую» карту в самый возвышенный для каждого мусульманина момент. Такие попытки предпринимал и палестинский «ХАМАС», и ливанская «Хизбалла». Стоит отметить, что обе эти группировки внесены в черный список в Саудовской Аравии, а «Хизбалла» уже в течение нескольких месяцев признана террористической организацией.

В целом же многие в Израиле считают, что, несмотря на то что в Саудовской Аравии придерживаются ваххабитского, наиболее пуританского и радикального, направления ислама, связи между еврейским государством и королевством необходимо укреплять на почве общей вражды с Исламской Республикой Иран. Таким образом, Израиль все чаще говорит о Саудовской Аравии — стране, где рубят головы прелюбодеям и чародеям, закидывают камнями женщин, уличенных в измене, а евреев называют потомками свиней и обезьян — как о возможном партнере, обозначая КСА как «умеренную арабскую страну». Возможна ли саудовско‑израильская дружба против «шиитского полумесяца» — Ирана, Сирии и ливанской «Хизбаллы» (а теперь еще и йеменских хуситов), пока сказать сложно. Ясно только одно: этот союз будет сугубо тактическим, а не стратегическим. Для того чтобы Саудовская Аравия открылась для Израиля, необходимы глубинные перемены в консервативном саудовском обществе, и вряд ли эти перемены грядут в период нестабильности, когда королевство борется за свою гегемонию в зоне Персидского залива, а также ведет внутреннюю войну против собственного шиитского населения.