The New York Times: Стивен Спилберг о том, как сильны устные истории в борьбе с насилием
«Пинхас, сколько вам лет?» — обращается Стивен Спилберг с вопросом к старику в вязаной жилетке, в натуральную величину изображенному на висящем на стене экране. Старик подмигивает.
«Я родился в 1932 году, так что посчитайте сами», — отвечает он с польским акцентом.
«Он хочет, чтобы я посчитал! — смеется Спилберг. — Как получилось так, что вы выжили, когда столько людей погибло?»
«Как я выжил? — повторяет человек на экране. — Я думаю, что я выжил, потому что провидение сберегло меня».
Разговор продолжался минут пять, и хотя искусственный интеллект имеет жутковатое сходство с предыдущими фильмами Спилберга, сейчас цель состояла не в развлечении, а в просвещении. На звукочувствительном экране представлена интерактивная биография Пинхаса Гутера, польского еврея, пережившего Холокост, чья история стала частью экскурсии, которую ведет режиссер по обновленным залам Фонда «Шоа» Университета Южной Каролины. Эту организацию он основал в 1994 году, чтобы собирать свидетельства людей, переживших Холокост. Теперь Спилберг расширил деятельность фонда в кампусе Университета Южной Каролины, несколько изменив его миссию и цель. Фонд призван бороться с ненавистью, которая, по словам режиссера, распространилась по всему миру.
«Наличие ненависти воспринимается как нечто само собой разумеющееся, — говорит Спилберг. — Мы делаем недостаточно для противодействия ей».
Заранее сделанная видеозапись беседы представляет собой часть серии, разработанной по особой технологии воспроизведения, с помощь которой посетитель может побеседовать с 16 пережившими геноцид. Технология построена на основе вербальных моделей и позволяет задать более 2 тыс. вопросов на самые разные темы — от веры в Б‑га до личной биографии. В этом месяце свидетельство Пинхаса прозвучало в ООН на заседании, посвященном 70‑летию принятия законов о противодействии геноциду, и его рассказ должен был привлечь внимание к этой теме.
Хотя фонд продолжает собирать в архив истории жертв антисемитизма и выступать в их защиту, он стал заниматься еще и тем, что Спилберг называет «живыми свидетельствами» современных жертв геноцида. «Холокост нельзя рассматривать изолированно, — убежден он. — Мы решили послать наших операторов для сбора свидетельств в Руанду. Оттуда мы отправились в Камбоджу, Армению; мы готовим большое исследование по Центральноафриканской республике, Гватемале, нанкинской резне. В последнее время мы начали собирать свидетельства о преследовании рохинджа в Мьянме и о нынешнем всплеске антисемитизма в Европе. Мы расширяем горизонты, чтобы охватить как можно больше форм ненависти».
Пространство площадью 1000 м2, открывшееся для широкой публики месяц назад, — это большой шаг вперед по сравнению с тем, с чего начиналась организация в 1993 году, вскоре после выхода «Списка Шиндлера». Спилберг разослал по всему миру армию операторов, которые должны были записывать рассказы переживших Холокост. Пленки, записанные в стандарте «Бетамакс», хранились в офисе его компании Amblin Entertainments на студии Universal, потом на складе, пока наконец в 2006 году фонд не переехал в библиотеку Ливи Университета Южной Калифорнии. (В архиве визуальной истории хранится чуть больше 51 тыс. записей людей, переживших Холокост. Общая их длительность — 115 тыс. часов.)
Сегодня здесь работают 82 сотрудника, и ежегодный бюджет фонда составляет около 15 млн долларов, из которых 3 млн поступает от университета. Он получает миллионы долларов благотворительных взносов. В его новом доме, который представляет собой наполовину офис, наполовину медиалабораторию, хранятся видеозаписи свидетельств из 65 стран на 43 языках, а также произведения искусства на тему геноцида (на висящей металлической скульптуре британской художницы Николы Энтони можно прочесть фразы из записанного свидетельства). Офис открыт для посетителей с понедельника по пятницу с 10 до 14 часов.
«Все думают, что Фонд “Шоа” занимается архивированием прошлого, но на самом деле он занимается изучением сочувствия с помощью этих свидетельств», — говорит исполнительный директор фонда Стивен Д. Смит.
Не забывая о наследии основателя, организация выпускает множество фильмов, в том числе недавнюю документальную ленту «Девочка и фотография» о 88‑летней Ся Шукин: лента стала свидетельством убийства ее семьи во время нанкинской резни 1937 года. Режиссер фильма — Ванесса Рот, мать которой дала интервью фонду в начале 1990‑х. «Последнее прости», виртуальный мемориальный тур, доступный в музеях Холокоста во Флориде, Нью‑Йорке, Иллинойсе и Калифорнии, позволяет посетить концлагерь Майданек в оккупированной немцами Польше в сопровождении Пинхаса Гутера. Тысячи фотографий и трехмерных видео дают возможность заглянуть в вагоны, газовые камеры и бараки. Театральный художник Дэвид Коринс, автор мюзикла «Гамильтон», стал музейным директором фонда, который занимается передачей архивных пленок в другие музеи.
Новая вспышка антисемитизма заставила фонд вновь обратиться к этому вопросу. «Люди готовы не только забыть о Холокосте, они готовы отрицать его, — говорит Аарон Брейтбарт, старший научный сотрудник Центра Симона Визенталя, организации, занимающейся защитой прав человека, которая сотрудничает с фондом с 1990‑х годов — Фонд “Шоа” немало сделал в этой борьбе за память».
Новое открытие совпало с выходом спектакля «Список Шиндлера». В рецензии на фильм, опубликованной в Times в 1993 году, Дженет Маслин писала: «Достойно справившись с трудным материалом и создав удивительное творческое свидетельство, Спилберг гарантировал, что ни к нему, ни к Холокосту уже никогда не будут относиться по‑прежнему».
В декабре 2017 года фильм шел примерно в 1000 кинотеатрах, и студенты по всему миру смотрели его бесплатно. Хотя фильм был отреставрирован по цифровой технологии 4К, Спилберг утверждает: «Главное я не тронул». Оригинальная версия фильма доступна сейчас на Netflix.
Четверть века спустя фильм все еще привлекает внимание описанием ужасов нацизма.
«Нам казалось странным, что кто‑то вообще попробовал сделать об этом фильм», — говорит 94‑летняя Рене Фаерстон, чья история хранится в архиве фонда.
Даже после расширения, по словам Смита, проблемы остаются. Большая часть свидетельств недоступна онлайн, а это означает, что их можно посмотреть только в фонде или в 146 библиотеках и университетах, являющихся партнерами фонда (для родственников интервьюируемых ссылки бесплатны). Записи до сих пор не расшифрованы, но фонд тратит 10 млн долларов на бесплатную онлайн платформу для исследователей, школ и широкой публики, которая, как обещает Смит, заработает в конце 2019 года.
Накануне своего 72‑го дня рождения Спилберг в замшевом пиджаке и в башмаках в стиле 1860‑х из своего фильма «Линкольн» 2012 года грызет злаковый батончик в офисе фонда. Седины в его бороде прибавилось, он изрядно поправился, но его серо‑зеленые глаза все так же по‑мальчишески блестят, когда он говорит о своем фонде и своем знаменитом фильме. Вот фрагменты нашей беседы.
АДАМ ПОПЕСКУ → Зачем расширять миссию Фонда «Шоа»?
СТИВЕН СПИЛБЕРГ ← Мне кажется, что сейчас наблюдается изрядный рост антисемитизма и уж точно изрядный рост ксенофобии. Расовые различия стали важнее, чем можно было бы себе представить в современную эпоху. Люди сейчас чаще говорят с позиций ненависти, потому что появилось гораздо больше площадок, с которых звучат разумные и неразумные голоса и требования. Люди, занимающие высокое положение, дают тем, кто никогда бы не смог иначе выразить свою ненависть, такую возможность. И это существенное изменение. Делается масса попыток исказить истину в угоду извращенной идеологии. Мы видели, как это происходит сначала в Европе, во Франции, потом опять в Польше — я никогда бы не подумал, что там опять начнется такое, что началось в последние два года.
АП → Многие группы заявляют, что им приходится тяжелее, чем прочим. Как с этим справиться?
СС ← Мы можем сочувствовать страданиям и боли друг друга, но мы никогда не должны этим меряться. Маргинализация, дискриминация, расистские и антисемитские оскорбления — это что‑то, что объединяет [всех людей]. Все выпады против чернокожих направлены и против евреев. Все выпады против геев и лесбиянок, против ЛГБТК направлены также против чернокожих и евреев. Ненависть — это ненависть, и ее обилие накладывает на всех нас ответственность поддерживать друг друга и выступать в защиту друг друга. Никто из нас уже не может оставаться в стороне.
АП → Как Голливуд может противодействовать этому?
СС ← Смотрите, сколько стало фильмов, которые рассказывают о женщинах. Произошел огромный сдвиг в вопросах гендера, мы видели, как это происходит в начале скандала с Харви Вайнштейном. Рассказ — это фундаментальное свойство человека. И я надеюсь, что Фонд «Шоа» может вдохновить на развитие искусства слушать.
АП → Спустя 25 лет вы вновь выпускаете «Список Шиндлера». Вы полагаете, фильм до сих пор может произвести впечатление?
СС ← Я проверил «Список Шиндлера» спустя 25 лет на кинофестивале Трайбека. Зал был полон, а реакция была такая, что я повернулся к Кейт [Кэпшоу, жена Спилберга] и сказал: «Господи, они до сих пор слушают». С этим новым витком ненависти и инициативами Фонда «Шоа», мне показалось, что фильм может открыть разговор о геноциде в любом месте, где общество сбилось с пути. После Шарлоттсвиля и последовавших за ним событий мне особенно сильно захотелось вновь выпустить фильм.
АП → Если бы вы снимали фильм сейчас, что бы вы изменили?
СС ← Ничего. Я бы ничего не изменил, ни капельки. Я уверен в фильме, и он выдержал проверку временем.
АП → Какие воспоминания у вас сохранились 25 лет спустя о съемках в Польше, где происходила резня?
СС ← Мы четыре месяца снимали в Кракове, и меня все время била дрожь. Трудно было каждое утро просто выйти из машины и прийти на площадку. Мне хотелось использовать те места, где Шиндлер жил в Кракове, в том числе гетто. Мы снимали совсем рядом с концлагерем Плашов. Мы снимали рядом с Освенцимом, построив там бараки и направив поезд в сторону Освенцима, так что, когда поезд выезжает оттуда, в фильме кажется, что он въезжает в лагерь смерти. Это была одна из самых холодных ночей в моей жизни. Мы вместе с актерами скорбно молчали — тишина стояла поистине мертвая.
АП → Фонд принял решение включить в собрание современные свидетельства о геноциде, хотя у него уже есть более 51 тыс. записанных свидетельств об антисемитизме. Мои родители снимались для фонда в 1996 году. Видео — лучший учитель?
СС ← Видите ли, мы все умеем рассказывать истории. Нет ни одного человека, который не умел бы этого делать, даже если ему кажется, что он не умеет. Каждый день — это история. Майя Энджелоу говорила: «Былое нельзя отменить, как бы это ни было больно, но, если быть смелым, можно не проживать его заново».
АП → Ваши первые воспоминания о собственной инаковости?
СС ← Моя бабушка преподавала в Цинциннати английский язык эмигрантам из Венгрии, пережившим Холокост. Мне было два или три года, и я сидел с ними за столом. Так я выучил цифры — этот человек, прошедший через Освенцим, показывал мне номер у себя на руке. Такая у меня была «Улица Сезам». Так я учился считать.
АП → Что еще мы можем сделать? Что вы планируете делать?
СС ← Учителя и родители должны нести ответственность за привычное отношение к ненависти в обществе. Я работаю с каналом Discovery и режиссером Алексом Гибни, лауреатом премии Американской киноакадемии, над шестичасовым учебным фильмом под названием «Почему мы ненавидим». Я не планирую больше художественных фильмов о Холокосте. Я стараюсь уделять максимальное внимание документальному формату.
Оригинальная публикация: Steven Spielberg on Storytelling’s Power to Fight Hate
Стивен Спилберг: «Первые цифры, которые я смог разобрать, это была сделанная в Освенциме татуировка»
Сыграть праведника
