Материал любезно предоставлен Tablet

Восемь лет назад Эрика Кобаяси, молодая японская писательница и автор комиксов‑манга, сидела в японском ресторане в районе Мидтаун Манхэттен, когда, как она выражается, «вдруг откуда ни возьмись возникла Анна Франк».

Случайная встреча над мисками с супом рамен началась с того, что присевший за соседний столик пожилой мужчина завел с ней разговор. Его звали Джоэл. Ему было 73 года. У него были седые волосы, крупное телосложение и спокойная, вдумчивая манера общения. Джоэл почувствовал к ней симпатию и, обезоруженный этим чувством, поверил ей нечто, о чем никогда никому не говорил.

«Он был американцем, участвовал в корейской войне, — вспоминает Кобаяси. — И иногда бывал в Японии, где находилась американская военная база. В те годы он был очень молод и крутил романы с множеством женщин. Каждую ночь он проводил с новой японской девушкой». Шел 1953 год. Девушки были проститутками и мечтали уехать из Японии. Жизнь была очень тяжелой — страна отчаянно боролась с трудностями послевоенного восстановления и примирения.

Джоэл рассказывал Кобаяси о том, как многие девушки плакали среди ночи: «Они спрашивали: “Почему ты не хочешь стать моим парнем и забрать меня с собой в Америку?”»

Джоэл помнит одну конкретную девушку — некрасивую, в очках, которую он весьма неделикатно называет самой безобразной из всех. Она тоже плакала среди ночи. Но к ней Джоэл питал очень нежные чувства.

«Сначала он не понял, отчего девушка плачет, — говорит Кобаяси. — Но вдруг увидел, что, лежа рядом с ним в постели, она читала дневник Анны Франк. Вот отчего она плакала».

«Это свидетельствует о том, насколько популярен был дневник Анны Франк и как сильно он действовал на любую женщину в любой ситуации», — продолжает Кобаяси, которая через несколько лет после встречи с Джоэлом отправилась в путешествие в Европу, чтобы проследить жизнь Анны Франк, и написала об этом путешествии мемуары, хорошо принятые публикой. Она далеко не единственная, кто интересуется этой темой. Дневник Анны Франк был переведен на японский язык и вышел в Японии в 1952 году. В тот же год он стал бестселлером и пользуется широкой популярностью по сей день. На сегодняшний день в Японии продано около 6 млн экземпляров; бóльшим тиражом книга разошлась только в США.

К настоящему времени история Анны Франк была рассказана с помощью различных медиа — в комиксах‑манга и мультфильмах, на телевидении и на сцене, как в форме мюзикла, так и драмы. Дневник служит стимулом для непрекращающегося туристического потока в Амстердам — дом Анны Франк каждый год посещают более 30 тыс. японских туристов. Но почему?

Такая популярность почти не связана с интересом к иудаизму и тем более к Холокосту. Большинство читателей, в особенности молодых девушек, привлекает личная история Анны Франк. Яркое описание эмоций и переживаний подростка находит необычайно сильный отклик у сверстников в возрасте от 13 до 15 лет из Токио, Осаки и Хиросимы, несмотря на совершенно несхожие жизненные обстоятельства.

«Здесь она скорее воспринимается как Анна Франк — подросток, нежели как Анна Франк — жертва Холокоста, — говорит Макико Такемото, японский ученый, специалист по новейшей истории Германии. — Тот факт, что Анна погибла во время Холокоста, по большей части забыт».

«Анна Франк для большинства даже не является Анной Франк, — считает Рэн Цвигенберг, японист из Университета Пенсильвании, автор работы о восприятии Холокоста в Японии. — Она просто Анна, воплощение женственности, юный подросток, и всем известны подробности ее совершенно частной жизни, не имеющей отношения к Холокосту».

Цвигенберг обращает внимание на то, что дневник Анны Франк стал одной из первых книг в Японии, где открыто обсуждалась менструация. «Пользуясь этим, компания, производящая средства женской гигиены, выпустила тампон под названием “Тампон Анны”, а выражение “день Анны” стало эвфемизмом для обозначения менструации».

Я встретился с Цвигенбергом прошлым летом в Институте мира Университета Хиросимы, где он в то время был приглашенным исследователем и где работает Такемото. Это было в июле, всего за несколько недель до того дня, когда в Японии должна была отмечаться 70‑я годовщина атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки и капитуляции Японии. Эти события крайне важны для страны, где преступления и ошибки военного времени, страдания и чувство вины все еще продолжают оказывать влияние на государственную политику.

Речь премьер‑министра Синдзо Абэ по случаю годовщины капитуляции его страны на протяжении нескольких месяцев обсуждалась на первых страницах японских СМИ. Всех волновал вопрос, принесет ли он извинения за агрессивные действия Японии во время Второй мировой войны, и если да, то каким именно образом.

Цвигенберг, израильтянин, свободно владеющий японским, утверждает, что в Японии существует «культура извинения»: выражениям раскаяния придают очень важное значение. Отношения Японии с азиатскими соседями, в особенности с Китаем и Южной Кореей, могли стать прохладнее или теплее в зависимости от синтаксиса речи премьер‑министра. Произнесет ли он слова «глубокое раскаяние» и «искренние извинения от всего сердца»? Признает ли он «колониальное правление» и «агрессивные действия» Японии в годы войны?

Впоследствии оказалось, что Абэ использовал именно все эти слова, но он также высказал мнение, что по прошествии 70 лет извинениям пора положить конец. «Мы не должны допустить, чтобы наши дети, внуки и следующие поколения, не имеющие никакого отношения к той войне, продолжали бы извиняться», — сказал Абэ.

Принятие на себя ответственности за действия во время войны и выражение вины и раскаяния — это, по сути, вопросы этического характера, долгое время доставлявшие немалое раздражение японским лидерам. Это тоже помогает объяснить привлекательность Анны Франк для Японии.

«Тему еврейского народа, как правило, используют как предлог для того, чтобы завести речь о чем‑то другом, — особенно в таком месте как Япония, где нет евреев», — объясняет мне Цвигенберг. Не он один считает, что, принимая Анну Франк, Япония — сознательно или нет — смягчает историю. По мнению ученых Давида Г. Гудмана и Масанори Миязава, «это помогло японскому народу переосмыслить себя и представить себя жертвой войны». В своей книге «Евреи в сознании японцев» они пишут: «Популярность дневника Анны Франк в Японии вовсе не обязательно привела к пониманию пережитого евреями опыта». Скорее, она «способствовала обобщению опыта военного времени и помогала избегать специфических проблем, связанных с чувством ответственности и вины».

Другими словами, Япония, как полагают некоторые, читает Анну Франк, чтобы думать о себе лучше.

Японская актриса Саяка Ханамура исполняет на сцене роль Анны Франк. Это вдумчивая женщина, которая из профессионального интереса много размышляла о Японии и Анне Франк.

«Это сложная тема, — отвечает она на мой вопрос о тождественности положения евреев и японцев как жертв Второй мировой войны. — Япония стала жертвой атомной бомбы, но в то же время Япония была союзницей Германии. Поэтому, когда речь заходит о еврейских жертвах, это очень сложный вопрос».

Ханамура утверждает, что большинство японских читателей воспринимают дневник Анны Франк как послание мира. «Мы с еврейским народом разделяем общее осознание того, что мы не хотим повторения войны. Но мне кажется неправильным, что Япония закрывает глаза на военные преступления. Поэтому, когда я играю роль Анны Франк, мне не хочется делать это безответственно. Пусть Япония — единственная страна, пережившая атомную бомбардировку, это не смягчает того, что творила японская армия во время Второй мировой войны».

В Японии существует несколько организаций и даже церковь, посвященные памяти Анны Франк и трактующие ее дневник как манифест протеста против двух зол — войны и нетерпимости. Акио Йошида занимает пост заместителя директора самой главной из этих организаций, Образовательного центра Холокоста, расположенной в Фукуяме, недалеко от Хиросимы.

«Главная цель нашего Центра заключается в том, чтобы рассказать японскому народу историю Холокоста, — объяснил Йошида во время посещения мною Центра несколько лет назад. — Мы стараемся рассказать ее с помощью истории Анны Франк, девочки, на долю которой выпали такие страдания всего лишь потому, что она родилась еврейкой».

Йошида утверждает, что Центр старается не приравнивать Холокост к атомной бомбардировке Хиросимы. «Это разные вещи. Евреи не участвовали в сражениях. Они подверглись дискриминации за то, что были евреями. Это не одно и то же; японцы должны узнать больше о Холокосте, чтобы отличать его от того, что произошло в Хиросиме».

Центр поддерживает связь с христианским храмом, расположенным на петляющей горной дороге над городом Осака. И Центр, и храм были основаны священником Макото Оцука, который взял на себя роль по сохранению памяти Анны Франк после случайной встречи с ее отцом Отто Франком в Израиле в 1971 году. Святилище носит название «Храм розы Анны»; там находится статуя Анны, а также витраж с изображением шестиконечной звезды Давида. В церковном саду растет роза, подаренная храму Отто Франком.

Недавно я посетил храм вместе с Карен Каназавой и ее матерью Мие. Обе они японки — семья живет в соседнем городе Кобе — и обе узнали об Анне Франк, когда учились в школе. За несколько недель до посещения храма они вместе прочитали «Дневник Анны Франк». «Я почитала информацию об Анне и обнаружила, что она погибла в возрасте 15 лет и 8 месяцев — мне сейчас ровно столько же», — говорит Карен.

Сейджи Сакамото, настоятель храма, провел нас по святилищу. Там представлены миниатюрная копия убежища, где скрывалась Анна Франк, серебряная ложечка Анны, подаренная ей отцом, и — под стеклом — первое издание перевода дневника на японский язык, датированное 1952 годом.

«Когда я впервые читал дневник, мне казалось, я читаю Библию», — говорит Сакамото.

После осмотра Карен и Мие садятся рядом с Сакамото и делятся своими впечатлениями об Анне и ее дневнике. По мнению Мие, дневник повествует о взрослении умной девочки с сияющим сердцем. Она сообщает Сакамото о том, что больше всего ее поразил отрывок, где описываются порой непростые отношения Анны с матерью. «Я думаю о том, не возникают ли у Карен подобные негативные чувства по отношению ко мне», — говорит она.

«Нет, никогда, — уверяет ее Карен. — Хотя мне было любопытно читать о злости, которую Анна испытывала по отношению к матери, и о ее бунтарстве».

Карен заявляет, что ее восхищает сила характера Анны. «Откуда у нее такое сильное чувство уверенности в себе? Анна говорит, что она никогда не испытывала ревности по отношению к сестре Марго, к которой все взрослые очень хорошо относились. На ее месте я бы ревновала».

Я был крайне удивлен тем, что ни Карен, ни ее мать не задали ни одного вопроса и никак не прокомментировали тему Холокоста. Их занимали психология Анны как девочки‑подростка, ее эмоции, тоска и переживания, ее сила духа.

Такое отношение вызывает беспокойство у автора трех книг об Анне Франк Мачио Курокавы, пережившей бомбардировку Хиросимы. Я беседовал с Мачио за год до ее смерти от лейкемии в 2011‑м. Она умерла в возрасте 81 года. Если бы Анне Франк довелось пережить войну, ей было бы сейчас столько же лет, сколько Мачио.

Страстное увлечение Мачио Анной Франк началось с 1950‑х годов, когда она впервые прочла ее дневник. Она отправилась в путешествие, чтобы посетить дом Анны Франк и принять участие в посвященных ей симпозиумах. Мачио также посетила Освенцим и Берген‑Бельзен, где погибла Анна. Однажды она сказала мне: «Я была в Освенциме много‑много раз».

«Я считаю, что японскому народу необходимо знать о Холокосте, — продолжала она. — Мне кажется, что страдания японского народа не могут сравниться с тем, что пережил еврейский народ. Да, мы пережили атомную бомбу. Но это было однократное событие. Евреи же имеют долгую историю страданий».

Фумио Ишиока, руководитель Образовательного центра Холокоста в Токио, была близким другом Мачио Курокавы. Ишиока произносила панегирик на ее похоронах.

«Работа Мачио имела важное значение, потому что объясняла людям, почему погибла Анна Франк», — сказала она мне. Мачио, по ее словам, отвергала сентиментальное прочтение дневника. «Она критически относилась к тому, что некоторые японские читатели превратили смерть Анны в нечто “прекрасное”. Мачио приложила все усилия, чтобы объяснить молодым людям — смерть ее не была “красивой”».

Книги Мачио Курокавы были в числе 300 изданий об Анне Франк (среди которых были и экземпляры «Дневника»), уничтоженных вандалами в библиотеках Токио в 2014 году. Инцидент широко освещался в иностранных СМИ и вызвал обеспокоенность предрассудками и антисемитизмом, поощряемыми националистической политикой Абэ. Полиция арестовала 36‑летнего безработного; как сообщили японские СМИ, он был психически неуравновешенным. В своем признании он заявил, что к акту вандализма его подтолкнула уверенность в том, что дневник Анны Франк — подделка.

Инцидент поставил правительство Японии в неловкое положение, и в марте 2014 года в ходе запланированного визита в Гаагу премьер‑министр Абэ посетил Дом‑музей Анны Франк, чтобы выразить свое сожаление.

В январе прошлого года во время визита в Иерусалим Абэ посетил музей памяти жертв Холокоста «Яд ва‑Шем».

«Сегодня я узнал о том, какую безжалостность способны проявить люди, когда сделают отдельную группу людей объектом дискриминации и ненависти, — сказал Абэ. — В марте 2016 года я посетил Дом‑музей Анны Франк в Амстердаме. Сегодня я полон решимости. А‑шоа ле‑олам ло од. Холокост не должен повториться».