Текст Талмуда дихотомически [footnote text=’Почти всегда, за редкими исключениями.’]распадается[/footnote] на некий конспект юридических прений, его называют [footnote text=’Букв. «путь, по которому следует идти», закон.’]алаха[/footnote], а все остальное в целом — [footnote text=’Повествование.’]агада[/footnote]. С давних пор так повелось, что «серьезные люди» предпочитают изучать алаху, а остальные — агаду. Если бы в статьях ставили смайлики, я поставил бы его тут, поскольку предыдущее утверждение не следует воспринимать всерьез, но и в шутке всегда есть доля правды. И в самом деле, были и есть еврейские ученые, пренебрежительно пролистывающие страницы Талмуда, на которых строгое течение алахи прерывается всплесками агады.

К примеру, гаоны Вавилонии называли алаху «солет», («отборное, лучшее»), а агаду — «псолет» («отбросы»), руководствуясь правилом: «Агада недостойна [footnote text=’Р. Гай Гаон, р. Шрира Гаон, р. Саадья Гаон и др., см.: Оцар а‑Геоним.’]доверия[/footnote]». Такое [footnote text=’Впрочем, Маараль считал его неправильно понятым.’]отношение[/footnote] таит в себе большую опасность — нецелостное восприятие Устной Торы.

Но ближе к делу: приглашаю читателей прогуляться по наименее посещаемой аллее в саду агады. Это наш еврейский [footnote text=’От термина «криптозоология»: от др.‑греч. «криптос» — «тайный, скрытый» и «зоология»; так называют псевдонауку о загадочных животных, о которых рассказывается в легендах и мифах.’]криптозоопарк[/footnote]. Обитают в нем животные, птицы, звери и даже насекомые, которых вы никогда не увидите в другом зоопарке.

Наиболее ими населен Талмуд, но уже в Танахе мы встречаем животных, которых ученым не удается идентифицировать. Начнем с гада, жившего в Эденском саду и изрядно подгадившего Адаму, Хаве да и всем нам. Был он, похоже, совсем не похож на своих современных тезок из подотряда пресмыкающихся, отряда чешуйчатых. Ходил на ногах, ловко оперировал руками и бойко владел [footnote text=’Берешит, 3, см.: комментаторы и мидраши там.’]языком[/footnote].

Другой загадочный змей появляется как исполинское чудовище (а то и два) в пророчестве [footnote text=’См.: Йешаяу, 27:1.’]Йешаяу[/footnote]: «В тот день накажет Г‑сподь мечом Своим тяжелым, и большим, и крепким ливьятана, змея прямобегущего, и ливьятана, змея извивающегося, и убьет чудовище, которое в море».

В книге Иова (40:15 и далее) мы встречаем не менее загадочного исполинского бегемота:

 

Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя.

Траву, как вол, он ест.

Вот, сила его в чреслах его,

И мощь его в мускулах живота его.

Вытягивает хвост свой, подобно кедру.

Жилы бедер его сплелись.

Скелет его — трубы медные;

Кости его, как прут железный.

Он — начало творений Б‑жиих;

Только Сотворивший его приблизит меч Свой.

 

Этот монстр, похоже, именно из книги Иова пошел в люди и языки и даже отметился в русской классике.

Удивительных созданий — [footnote text=’Херувимов, тех, что были поставлены стеречь Эденский сад.’]керувов[/footnote] — видел в пророческом видении [footnote text=’Йехезкель, 10:14.’]Йехезкель[/footnote]:

«И шум от крыльев керувов был слышен до внешнего двора, как голос Б‑га Всемогущего, когда Он говорит. И простер керув из среды керувов руку свою к огню, что меж керувами, и поднял, и положил в пригоршни одетого в лен. И было видно у керувов очертание человеческой руки под крыльями их. В шествии своем в направлении (каждой из) четырех сторон своих шли они; не оборачивались в шествии своем, ибо к месту, к которому обращена голова, шли они; не оборачивались в шествии своем, и все тело их, и спины их, и руки их, и крылья их».

Подлинный праздник криптозоолога — сон пророка [footnote text=’Даниэль, 7.’]Даниэля[/footnote]: «Видел я в ночном видении, как четыре ветра небесных дуют в сторону моря великого. И четыре огромных зверя, непохожих друг на друга, вышли из моря. Первый, как лев, но крылья у него орлиные; смотрел я, пока не были оборваны крылья у него. И поднят он был с земли, и поставлен на ноги, как человек, и сердце человеческое было дано ему. А вот другой зверь, второй, похожий на медведя. И стал он одним боком, и три ребра в пасти его, между зубами его, и сказано ему было так: “Встань, ешь мяса много!” После этого увидел я, вот, еще один — как леопард, и четыре птичьих крыла на спине у него, и четыре головы у этого зверя, и дана ему власть. Потом увидел я в видении ночном, вот, четвертый зверь — страшный и ужасный, и очень сильный, и большие железные зубы у него. Он пожирает и дробит, а остатки топчет ногами; и не похож он на всех тех зверей, что были до него, и десять рогов у него. Рассматривал я рога, и вот еще небольшой рог появился между ними, и из‑за него выпали три прежних рога. В этом роге были глаза, подобные глазам человеческим, и уста, что говорили высокомерно».

Кстати, если три зверя кажутся нам совершенно незнакомыми, то первый из описанных достаточно знаменит. Это грифон, изображения которого найдены во многих странах Востока. Кстати, и в синагогах в Бараме, Кфар‑Нахуме и Риме (катакомбы).

Кроме странных метисов, рыб‑змей, львов‑птиц и им подобных, в нашем зоопарке живут милые гиганты. Это огромная птица и ее друзья из этого рассказа: «Рассказывал Раба бар Бар‑Хана: своими глазами я видел новорожденного теленка, сына реема, который был размером с гору Тавор. А уж гора Тавор велика! Четыре [footnote text=’Также парасанг, персидская миля, равна 5549 м.’]фарсаха[/footnote]. А шея его — три фарсаха. Размер его головы — полтора фарсаха. Испражнился он и перекрыл течение реки».

Или это: «Рассказывал Раба бар Бар‑Хана: своими глазами видел я жабу, которая была размером с крепость [footnote text=’Аграниум, город на берегу Евфрата, служил крепостью, оборонявшей столицу талмудистов Негардею.’]Агрония[/footnote]. А уж гора крепость Агрония велика! Шестьдесят кварталов. Пришел змей и проглотил ее. Пришел [footnote text=’Исполинская птица, по Раши — ворон (см.: W. B. Henning. BSOAS. V. 12. № 1 [1947]. Р. 39–66). Д‑р Р. Кипервасер приводит от имени русской исследовательницы Камиллы Тревер предположение, что пушканца стала в русских былинах гигантской птицей Паскудой. ‘]пушканца[/footnote], и проглотил того змея, и уселся на дереве. Смотри, как велико то дерево!»

К охране клеток с этими гигантами можно приставить людей‑великанов, упомянутых в Берешит, 6:4 и окончательно вымерших только к середине книги Йеошуа. Одного из них звали Шишай, и было у него двадцать четыре пальца. Тоже нечастое зрелище.

И хотя великаны, кажется, вымерли окончательно (не без помощи сынов [footnote text=’См.: Йеошуа, 11:22.’]Израиля[/footnote]), их останки еще долго внушали трепет потомкам.

«Аба Шауль рассказывал: был я могильщиком. Однажды погнался за оленем и вслед за ним вбежал в полость лежавшей там бедренной кости, гнался там за ним три [footnote text=’Примерно 12 км.’]парсы[/footnote], оленя не догнал, а кость так и не кончилась. Когда вернулся назад, сказали мне, что это кость [footnote text=’Известный великан древности, см.: Дварим, 3:11.’]Ога[/footnote], царя Башана. И еще рассказывал Аба Шауль: был я могильщиком. Однажды провалился в могильную пещеру, оказался внутри глазницы черепа, я стою во весь рост, а края глазницы мне по самый нос. Когда вернулся назад, сказали мне, что это глазница [footnote text=’Третий сын царя Давида, от брака с Маахой, его четвертой женой. См.: Шмуэль II, 13‑19.’]Авшалома[/footnote]» (Нида, 24б). Не вдаваясь в точные размеры тела и черепа Авшалома, скажем, что сам Аба Шауль был самым высоким человеком в своем поколении (см.: Там же, 61а).

Вернемся к животным и птицам.

«Я знаю всех горных птиц, и Зиз полевой со Мной. Обгладывает [footnote text=’Лозу.’]ее[/footnote] лесной вепрь, и полевой Зиз ее объедает» (Теилим, 50:11). Что еще за Зиз такой? В «цивильных» переводах книги Псалмов вы увидите на его месте «зверей полевых». Но наши мудрецы понимали текст не так: «Сказал р. Йеуда б. Шимон: Зиз — чистая птица, когда она летит, закрывает диск солнца» (Берешит раба, 19:4). Эту исполинскую птичку предположительно съел Адам, чтобы такое исполинское создание не натворило бед (Там же). По другой версии, Зиз все еще жив и называется Бар‑Йохни. «Однажды выпало яйцо Бар‑Йохни из гнезда, затопило шестьдесят больших городов, сломало триста кедров» (Бехорот, 57а).

И если уж мы заговорили о птицах, как не упомянуть еврейского Феникса.

«И говорил я: в гнезде моем умру, и, как Холь, умножу дни свои» (Иов, 29:18).

Так называет вечную, бессмертную птицу еврейская традиция. «Птице Холь не суждено умереть… каждое тысячелетие она обновляется и обретает снова молодость» (Берешит раба, 19:5). [footnote text=’См.: Сангедрин, 108б.’]Раши[/footnote] раскрывает секрет вечной жизни: ей дал свое благословение Ноах за то, что она все время плавания в ковчеге не просила себе пищи, жалея его.

Другая причина долгожительства Холя состоит в праведности. Когда Хава вкусила от Древа познания, она угостила плодом не только мужа, но и, со свойственной ей щедростью, все живые создания, обитавшие в раю. Только птица Холь отказалась попробовать и получила вечную [footnote text=’См.: Берешит раба, 19:5.’]жизнь[/footnote].

Перейдем от птичника к аквариуму. Вот рыба р. Йоханана, из ее жабр бьют струи размером с паро́м в [footnote text=’Большой город в Южной Месопотамии, там река Евфрат разделяется на два рукава.’]Суре[/footnote]. А вот экземпляр, подаренный р. Йеудой: то ли крокодил, то ли змей, едва не проглотивший целиком весь [footnote text=’См.: Бава батра, 74а.’]корабль[/footnote]. Знаменитый своими рассказами Рава бар Бар‑Хана подарил бы рыбу, но та сдохла: «Гад морской, пожиратель ила в ноздрю к ней забрался. И она сдохла, и выбросило ее на берег. Были разрушены шестьдесят поселений, ее плоть ели жители шестидесяти поселений. Еще шестьдесят поселений засолили от нее куски. Из одного ее глаза выдавили триста кувшинов масла. Год спустя, когда вернулись туда, пилили ее кости на балки, чтобы отстроить те поселения» (Бава батра, 74а). На другую его рыбину высаживались рыбаки, принимая ее за остров, «спина ее была покрыта песком, тростник рос на ее голове. Мы сошли с корабля, стали варить и печь на ее спине. Но жар побеспокоил рыбу, и она перевернулась. Не будь рядом корабля, мы бы все утонули» (Там же, 73б).

В загоны для скота первым мы поселим рээма: «Когда Давид пас скот, нашел он в пустыне спящего реема. Подумал, что это гора, и взобрался на него. Пас на нем свое стадо. Проснулся реем, отряхнулся и встал. Оказался Давид меж рогов его, высоко в небесах, в тот час сказал Давид: Владыка мира, если Ты спустишь меня с этого реема, я построю Тебе Храм высотой с рога реема, в сто [footnote text=’Около 50 м.’]локтей[/footnote]» (Шохер тов, 22).

Разумеется, не забудем и дракона. Мудрецы Талмуда говорят о них обыденно, р. Аси тоном опытного драконоведа учит отличать их от других гадов: «Дракона узнаешь по шипам, которые растут из каждого его позвонка» (Авода зара, 43а).

Среди крупного рогатого скота посетитель зоопарка наверняка заметит единорога.

«Бык, которого принес в жертву первый человек Адам, был с одним рогом во лбу» (Там же, 8а). Встречался с единорогами и пророк Даниэль: «Задумался я, но вот с запада идет козел по всей земле, и не касается он земли, и рог приметный между глазами [footnote text=’См.: Даниэль, 8:5. Даниэль далее (8:21) объясняет и символический смысл этого образа.’]его[/footnote]». Интересно, что древне‑греческий перевод [footnote text=’Септуагинта.’]Торы[/footnote] отождествляет этого единорога с реемом, который был упомянут выше. Если в оригинале мы читаем: «Б‑г вывел их из Египта, мощь у них, как у реема» (Дварим, 23:22), то в Септуагинте реем превращается в единорога.

Этот (или другой) единорог появится еще раз в пустыне под именем тахаш, впрочем, кто этот тахаш и куда он делся как вид после его использования в строительстве Святилища, мы не [footnote text=’См.: Шмот, 25:5; Иерусалимский Талмуд, Шабат, 2:3 и др.’]знаем[/footnote].

Мы не знаем, куда администрация зоопарка определит русалок — в аквариум или в человеческое жилье. «Дети моря — рыбы, живущие в море, наполовину подобные человеку, наполовину рыбе, народы называют их сиренами» (Бехорот, 8а). Зато знаем, откуда они берутся: «…дельфины спариваются с людьми и беременеют и рожают от них» (Раши там). Куда бы мы ни определили сирен, тихо в их жилище не будет, ведь они славятся вокальными [footnote text=’Р. Авраам бен‑Давид из Поскьера (1125–1198) в комментарии на Сифру.’]дарованиями[/footnote].

Встречайте кентавра: «У Шета также родился сын, и он нарек ему имя Энош (Берешит, 4:26). До Эноша были люди все по образу и подобию Б‑га, со времени Эноша появились кентавры (Берешит раба, 23:6)». Разумеется, эти кентавры были метисами, рожденными от совокупления человека и скота.

Мы оставили без внимания еще много интересных созданий: перерождающиеся [footnote text=’Геена превращается в летучую мышь, та в вампира и т. д. (Бава кама, 16а).’]виды[/footnote], виды, зарождающиеся из неорганической [footnote text=’Рамбам, комментарии на Мишну.’]грязи[/footnote], птиц, растущих на [footnote text=’См.: Шульхан арух, Йоре деа, 84:15.’]дереве[/footnote], змеях и крылатых гадах, рождаемых [footnote text=’См.: Нида, 24б.’]женщинами[/footnote], [footnote text=’См.: Менахот, 37а. На какую голову накладывать тфилин?’]двухголовых[/footnote] и семиголовых.

Всем этим персонажам я посвящаю книгу, над которой сейчас работаю. Условное название: «Парк еврейского периода».