По следам «парада гордости» в Иерусалиме, завершившегося трагическими событиями, корреспондент «Лехаима» побеседовал с одной из его участниц Надей Айзнер. Интервью это оказалось очень резонансным, и мы сочли необходимым предоставить возможность высказать на страницах журнала иные взгляды на произошедшие события. Впрочем, даже условно «харедимные» точки зрения сильно разнятся между собой. На вопросы наших корреспондентов отвечают врач иерусалимской больницы «Хадасса», активист организации «Место встречи» Меир Антопольский и писатель, переводчик и издатель Гедалия Спинадель.

Меир Антопольский Лично мне не кажется, что интимные темы, связанные с сексуальными отношениями, следует делать темой парада посреди города. И это никак не связано с религией, это скорей тема культурных норм. Но мое отношение к этому вопросу не повод для запрета подобных шествий, если они кому‑то очень нужны. Хотят — пусть «парадируют». На мой взгляд, иерусалимская мэрия за последние годы нашла наиболее компромиссный вариант: парад проходит в большом парке, и кому он совсем не по душе, может не вступать с ним во взаимодействие. Максимум, что ему грозит, это пробки на дорогах. Что до моей позиции, позиции человека религиозного, то я категорически против того, чтобы государство и общество навязывали людям нормы морали из области «что такое хорошо, а что такое плохо». Я не сомневаюсь в том, что соблюдать шабат и помогать старикам и беднякам — хорошо, а заниматься мужеложством, говорить неправду и есть свинину — дурно (я говорю сейчас о евреях). Но я решительно не хочу, чтобы государство или общество заставляло меня и других поступать хорошо. Человека понимающего, что мужеложство противоречит законам Торы, безусловно, огорчает проведение таких парадов в Иерусалиме. И я ожидал бы от ЛГБТ‑сообщества понимания в этом вопросе. Но если такового понимания до сих пор нет, религиозным людям следует огорчаться про себя: «тихо и молча». Если некая девушка желает ходить по Меа Шеарим в мини‑юбке — это, во‑первых, неуважительно по отношению к религиозным жителям района, а, во‑вторых, просто безвкусно, но это — ее право, и когда жители квартала ее обижают, полиция обязана за нее вступиться.

В реальной жизни я не встречал людей, делающих из убийцы борца со скверной. Но некоторые люди, с которыми я шапочно знаком, высказывали подобные мысли в Фейсбуке. Это крайне огорчительно, и я рад, что они не мои близкие друзья. Но я хотел бы подчеркнуть: сколь бы вопиющими ни казались подобные заявления, я не считаю правильным преследовать за них уголовно или как‑либо еще. Ну а все известные мне здравомыслящие люди, независимо от степени их религиозности, естественно, считают убийцу убийцей.

Мне неизвестны харедимные группы, примыкающие к движению ЛГБТ. Может быть, харедим‑гомосексуалисты и есть, но они это скрывают. Есть небольшие группы ЛГБТ в среде религиозных сионистов. Я с ними непосредственно не сталкивался. Опять же, я не считаю правильным пуб­личное обсуждение столь интимных вопросов, однако, если они сами считают иначе, это их выбор. Мне кажется, проще всего было бы понимать, что никто из нас не праведен, никто не соблюдает всех заповедей. Есть люди, которые не могут удержаться от супружеской измены, другие не могут заставить себя поститься в Йом Кипур или вовремя вставать утром на молитву. А кто‑то вот не может не жить с другим мужчиной. Так же как первых никто не выгоняет из синагоги, так и этого последнего не надо. Его дело, в конце концов. Но, правда, пока что я не видел «клуба религиозных людей, хронически просыпающих время чтения Шма».

Гедалия Спинадель Хорошие родители с раннего возраста воспитывают детей так, чтобы они не мешали окружающим, понимали и учитывали их чувства. Сегодня это называют эмоциональной интеллигентностью. Подобных принципов обычно придерживается и общество: нельзя шуметь после 11 вечера, мусорить на улицах, обнажаться в общественных местах и т. д. Парад ЛГБТ в Иерусалиме — намеренное оскорб­ление чувств большинства населения города. И не просто города, а центра и символа тысячелетней религиозной культуры и самого еврейского государства. Это определенным образом характеризует движение ЛГБТ. А разрешение муниципалитета на проведение такого парада с перекрытием центральных улиц и обес­печением дорогостоящей охраной за счет налогоплательщика, который не согласен с подобными явлениями, — это насилие и провокация. Возможно, в других городах, например в Тель‑Авиве, горожане смотрят на подобные парады более толерантно. Но важно учитывать, какое влияние это оказывает на весь народ и на государство в целом. Ведь мы, евреи, все в одной лодке, и если кто‑то начнет сверлить дырку под своим сиденьем, утонут все.

В 1988 году, вскоре после начала первой интифады, раввин Ицхак Зильбер, благословенна память праведника, сказал, что ее спровоцировали два события: организация щедро финансируемых встреч арабской и еврейской молодежи (что закончилось заключением тысяч браков между арабскими юношами и еврейскими девушками) и принятие в Израиле закона, разрешающего гомосексуализм. Тогда мне показалось это странным, и я спросил раввина: «Но разве раньше не было гомосексуализма? Что изменилось»? И он объяснил мне разницу. Когда люди нарушают закон, это плохо, но люди слабы, они сознают, что преступают черту, стыдятся этого и скрывают, получая или не получая свое наказание, однако Творец терпит. Совсем другое дело, когда преступление становится законом государства. Раввин привел в пример Потоп и Содом. На следующий день после того, как в Содоме приняли закон насиловать всех гостей, остающихся в городе (для того, чтобы они больше не приходили), город был уничтожен.

Гомосексуализм запрещен Торой как смертный грех. Но что он собой представляет? Распространяемое заблуждение, что гомосексуализм — генетический вариант нормы и что 10% людей могут стать гомосексуалистами. Но здесь происходит подмена понятий. Нет людей, у которых подобное поведение предопределено от рождения. По одной простой причине: Б‑г дал человеку свободу выбора. Он может жениться или не жениться, вступать в сексуальные отношения или нет. Есть множество людей (не говоря уже о монахах и монахинях разных религий), которые по разным причинам никогда не занимались сексом. В частности, потому, что не нашли Любимого Человека. С другой стороны, любовь не является основанием для вступления в связь, например, с чужой женой. Об этом написано в Десяти заповедях. Любить или не любить и даже мечтать об этом — тоже сфера свободы. На этом основана система наказаний во всех обществах.

Творец дал первое повеление всему живому: «Плодитесь и размножайтесь». На разделении полов основана вся природа. Гомосексуализм выступает и против Творца, и против природы, и против общества. Особенно это касается малочисленных и окруженных врагами евреев. Тем более что после Катастрофы многие евреи остались единственными представителями линии своих прабабушек или прадедушек и на них лежит ответственность за восстановление исчезающих древних еврейских родов. Арафат говорил о сильнейшем оружии против евреев — «арабской матке». А многие еврейские специалисты по демографии считают, что наша надежда и спасение в том, что у евреев в Израиле высокая рождаемость.

Гомосексуализм — это отклонение от нормы и проявление такого же рода зависимости, как алкоголизм или наркомания. Таким людям надо стараться помочь избавиться от пагубной привязанности, как это делают при других видах зависимости. Но одно дело употребление наркотиков, и совсем другое — их распространение и приучение людей к наркотикам. Парады ЛГБТ — это пропаганда эгоизма и вседозволенности. Это способ привлечь других к подобному разрушительному для общества поведению, поэтому их быть не должно.

Что касается Шлисселя и того, как относятся к произошедшей трагедии люди из среды харедим, к которой я принадлежу. Это безумный и преступный поступок психически больного человека. Так к этому относятся все мои знакомые из харедимной среды и я сам.