В этом году исполняется 80 лет Еврейской автономной области — грандиозному советскому эксперименту: одному из северных, призванных создать работоспособное хозяйство посреди ничего, одному из национальных, призванных обеспечить народы и народности культурой национальной по форме и социалистической по содержанию, и, наконец, одному из человеческих экспериментов по преодолению и перевоспитанию, по возгонке в социалистической колбе нового человека, в случае Биробиджана — нового еврея, трудолюбивого, обрабатывающего землю, преданного коммунистическим идеалам и советской родине и всем этим абсолютно счастливого.

В этой подборке мы хотим показать, из чего состояла — по официальной версии — жизнь такого еврея в первые годы существования области. Здесь представлен весь спектр основных биробиджанских тем: сельское хозяйство, хоть и с трудом, но неуклонно прогрессирующее, охрана государственной границы от непрерывного потока шпионов, правильная национальная культура, состоящая почти исключительно из Биробиджанского еврейского театра и Шолом‑Алейхема, успешная борьба с вредительством, спекуляцией, грубостью и прочими мелкими изъянами социалистического строительства и главное — счастливое равноправное существование прежде угнетенной нации в дружной советской семье народов.

Молодой рабочий. Биробиджан. 1930‑е годы. Из фонда ОЗЕТа, Российский этнографический музей в Петербурге

В странах капитала, где свирепствует кризис и безработица и недовольство масс все возрастает, буржуазия пытается спасти свое господствующее положение установлением фашистской диктатуры <…> Эта диктатура проявляется в виде кровавого сгустка звериного шовинизма. <…> Что касается <…> евреев, то их просто лишают права на труд, изгоняют из предприятий и учреждений, подвергают инквизиционным пыткам и истребляют за одну только принадлежность к не «арийской» расе. <…> Фашизация стран капитала сопровождается самым оголтелым антисемитизмом, и положение еврейских масс в этих странах во многих случаях хуже, ужаснее, чем оно было в царской России в самые мрачные времена реакции. <…>

В Америке безработица среди еврейских рабочих растет быстрее, так как громадное большинство их работает на производстве предметов массового потребления (одежда, обувь), где падение покупательной способности широких масс потребителей дает себя чувствовать в первую очередь. <…>

В счастливой Аркадии, святой Палестине, под фашистским сапогом английского жандарма и сионистского стражника кое‑как устраивается еврейский капиталист и помещик, сгоняющий арабов с пропитанной их кровью и потом земли. <…> Там находит применение своих сил еврейский раввин, спекулирующий святым духом, и деморализованный профессиональный нищий, попрошайничающий на святых руинах, но для трудящихся евреев нет места в «обетованной земле».

На фоне такого положения в капиталистических странах Еврейская автономная область в СССР приобретает особое политическое значение и за пределами Союза. Она показывает, что единственный выход для трудящихся евреев в любой стране — Октябрьская революция.

Эйдельман Е. От «черты оседлости»
до автономной области. М.: Эмес, 1934. С. 13–15.

«Свиньи погибают, сено гниет»: будни первопроходцев

У инструктора пала лошадь, с трудом ее убрали. Ребята не хотели сжигать ее и заплатили за это 20 руб. Когда лошадь пала, по двору бегали поросята — рылись в навозе, в результате трое из них пало. Нет уверенности, что и остальные два не падут. В последние ночи комары не давали спать. Печь сломана, питаются плохо. Свиньи погибают. Дожди не прекращаются. Сено гниет. Все вместе создало у части ребят настроение: домой! <…>

Необходимо немедленно командировать сюда ветеринарного фельдшера. Мы боимся выпускать во двор лошадей и корову. Не знаем, что делать. Пусть он привезет с собой дезинфекционные материалы… Когда повезут к нам товар, необходимо послать селедку, соль, спички, свечи или керосин… Будьте здоровы! Шлите ветеринарного фельдшера. Соня.

Киржниц А. Еврейская автономная область.
М.: Эмес, 1936. С. 40.

До отъезда в Биробиджан я жил и работал в городе Умани, в артели «Металлотруд». Поездка в Биробиджан досталась мне нелегко. <…> Я считался лучшим ударником, и меня не хотели послать сюда, как посылают других желающих ехать. <…> Меня влекло в Биробиджан как заколдованного. <…> В июньский полдень, когда лил биробиджанский дождь, а хмурое небо лежало низко над землей, поезд остановился на заброшенной глухой станции Тихонькая. <…> В проливной дождь, по глубоким ухабам, через кустарники и кочки мы добрались до отведенного нам жилища. Нам отвели угол в тесной избушке, на всю семью нам досталась одна кровать. <…> Я со старшим сыном Шолемом пошли работать в кузницу артели «Колесо революции», а моя Фейга с младшим сыном Ициком — в строительную контору. Там они делали глиноблоки, штукатурили, пилили лес, рыли канавы.

Моя Фейга стала ударницей. Ее два раза премировали: раз — она получила пальто, второй раз грамоту. <…> Работа была тяжелая. Но кто об этом думал?.. <…> Трудное было время! Хлеба выдавали по 200 граммов в день. Пришлось подрабатывать. <…> Найдите‑ка в Бироби­джане дом, построенный без моего участия? <…> После постановления правительства о превращении Биробиджанского района в Еврейскую автономную область и когда к нам были присланы хорошие, преданные руководители, жизнь стала легкой, хорошей, полнокровной, веселой. У меня на глазах разрастается красивый город. Там, где была тайга, тянутся улицы. <…> Лишь в Биробиджане я начал по‑настоящему жить. Счастливейшим днем моей жизни я считаю тот день, когда я слышал выступление товарища Кагановича. Нет у меня слов, чтобы выразить, как сильно потрясла и осчастливила меня его мудрая речь. <…> Так я расту вместе с Еврейской автономной областью — я, Шатайло из Умани. Живу я весело и работаю с удовлетворением.

Люди Еврейской автономной области.
М.: Эмес, 1936. С. 3–8.

Режиссер Биробиджанского государственного еврейского театра Марк Рубинштейн и актеры театра. 1934 год. Из фонда ОЗЕТа, Российский этнографический музей в Петербурге

Коллективу Московского Государственного Еврейского театра и его художественному руководителю народному артисту РСФСР С. М. Михоэлсу

Дорогие товарищи!

В день 20‑летнего юбилея вашего театра шлем наш пламенный актерский привет.

Работая в Государственном Еврейском театре имени Л. М. Кагановича, в центре Еврейской автономной области, в Биробиджане, находясь на Дальнем Востоке, форпосте нашей великой и любимой родины, мы сегодня, в день вашего радостного праздника, — вместе с вами. Ваш праздник — это также наш праздник. <…>

В то время, когда в капиталистических странах еврейский театр запрещен или в лучшем случае влачит жалкое существование, в то время как еврейский актер <…> считается получеловеком без каких‑либо гражданских прав, — у нас в Советском Союзе отмечается юбилей первого, старейшего и лучшего государственного еврейского театра, еврейским актерам присваиваются звания народного артиста и заслуженного артиста. <…>

Мы, актеры самого молодого советского еврейского театра, желаем вам, актерам старейшего советского еврейского театра, добиться еще больших побед на благо коммунистического общества, нашей любимой родины.

Да здравствует коллектив Московского Государственного Еврейского театра и его художественный руководитель народный артист С. М. Михоэлс!

Да здравствует коммунистическая партия и вождь народов, наш родной товарищ Сталин, приведшие к могучему расцвету культуры всех народов СССР!

Коллектив Биробиджанского Еврейского театра имени Л. М. Кагановича.

Биробиджанская звезда. 1 апреля 1939 г.

Серебристый смех Шолом‑Алейхема

Он бы весело смеялся вместе с нами…

Это было в 1906 году. Свинцовые тучи реакции нависли над страной. Еврейские труженики, гонимые и преследуемые, задавленные царскими погромами, дрожа и трепеща за завтрашний день, бросались к кораблям, увозившим в далекую Америку сотни и тысячи эмигрантов, но и там они продолжали оставаться такими же беспочвенными, оторванными от заводов и земли.

Тогда я, 14‑летний мальчик, впервые узнал Шолом‑Алейхема. Отец жадно глотал его книжки и, читая, смеялся.

— Ну и пишет, — говорит он. — Сущая правда. Рисунок жизни.

Отец заражал меня любовью к писателю. <…> В его строках я увидел отражение жизни еврейского народа, услышал смех сквозь слезы. Словно в зеркале, я увидел многомиллионный народ в проклятой «черте оседлости», без права на труд, на образование, на вольное передвижение <…> проводящи[й] день за днем в жестокой борьбе за кусок хлеба…

…Шолом‑Алейхем не дожил до наших дней счастливой жизни. Он умер в 1916 году.

Через два года, когда я был в рядах Красной Армии, со мной шли тысячи «Перчиков», встречаемых тепло и радостно тысячами «Тевье».

И если бы теперь с нами был Шолом‑Алейхем, он бы снова смеялся, но это не был бы смех сквозь слезы, это был бы смех радостный, веселый, серебристый. Он бы вместе с нами радовался счастливой солнечной жизни в первой в мире Еврейской автономной области, в цветущей родине социализма, созданной могучей партией, под руководством великих гениев всех времен и эпох — Ленина и Сталина. Он увидел бы своих менахем‑менделей, перевоспитанных, трудолюбивых, приученных к земле, к станкам и машинам, к государственным делам. Он увидел бы не людей «воздуха», а крепких сынов и дочерей своего народа в общей великой сталинской семье, созидающей новую радостную жизнь.

Б. Гольман.

Биробиджанская звезда. 15 апреля 1939 г.

На высоких берегах Амура часовые родины стоят

По следам нарушителя границы

Когда пограничник Энской заставы Яков Позин передавал вахту другому пограничнику, уже рассветало. Он снова посмотрел на белоснежное поле — не видать, где кончается берег и где начинаются воды застывшего Амура.

— Все спокойно, — сказал Яков товарищу, — граница на замке.

Он еще раз посмотрел в снежную даль, внезапно задрожал, остановился в оцепенении, затем пустился бежать. <…>

Яков пробежал шагов двести и начал осматривать землю. На снегу были свежие следы недавно прошедшего человека. <…> Эти следы были как порезы на человеческом теле. Яков сорвал свою винтовку с плеча, осмо­трел ее и тихо шептал: — Далеко не уйдешь, это свежий след, я задержу его, хотя бы ценой своей жизни. Пригнувшись к земле, с заряженной винтовкой в руках, пошел пограничник по следам, тянувшимся в тайгу. Шел и все еще не мог простить себе, — я проглядел, на моем дежурстве это случилось… <…>

Следы, по которым шел Яков, вели все глубже и глубже в тайгу. Враг хитер, он шел быстро, путая дорогу зигзагами, кругами, местами даже оставлял нетронутым снег, перепрыгивая целые метры. <…> Дальше след вел к огромному рву и здесь оборвался. Красноармеец притаился за деревом, смотрел на ров и ждал. — Здесь, — думал Позин, — он хочет переждать до вечера, чтобы затем идти дальше. <…> Красноармеец медленно опустился на землю и, вытянувшись в снегу, тихо, осторожно пополз.

Во рву что‑то зашевелилось, сначала показалось дуло нагана, затем белая меховая шапка и, наконец, блеснули черные горящие глаза.

Яков остался недвижим и, затаив дыхание, плотно прижал винтовку к плечу. Теперь уже оба знают друг о друге, оба ждали… Враг был каждую секунду готов к поединку, уже хотел стрелять, но потерял цель. <…> Яков из снега ясно видел переносицу, разделяющую черные горящие глаза, и выбрал ее своей мишенью, но не хотел стрелять — живым надо его привести на заставу.

Тем временем разыгрался ветер, белая пелена вихря окутала деревья, над землею повис снежный туман. <…> Как иголками, кололо тело. <…> В ушах зазвенело, перед глазами мелькали желто‑синие, красно‑зеленые круги. Страшно тянуло к земле, хотелось еще глубже зарыться в снег. Красноармеец пополз назад, он добрался к дереву, тяжело и медленно встал. <…> Над рвом повисла большая огненная луна. Настал тихий, светлый, зимний вечер.

У рва на снегу лежал человек в меховой шубе и такой же шапке. Пограничник Яков Позин нагнулся над ним и снегом растирал побелевшие от мороза руки. Нарушитель открыл свои черные злые глаза и невесело посмотрел на красноармейца.

Г. Винокур.

Биробиджанская звезда. 5 апреля 1939 г.

«Счастье за освобожденных братьев»

Письмо трудящимся Западной Украины и Западной Белоруссии

С Дальнего Востока, от берегов многоводного Амура примите, дорогие товарищи трудящиеся Западной Украины и Западной Белоруссии, наш пламенный братский привет и горячие поздравления!

Трудовая интеллигенция центра Еврейской автономной области — гор. Биробиджана приветствует и поздравляет вас, дорогие братья и сестры, с новой жизнью, наставшей для вас, с солнцем свободы и счастья, взошедшим над вами после великого исторического дня 17 сентября 1939 года.

Чем ночь темней, тем ярче звезды!

Темной и беспросветной, как осенняя ночь, была ваша жизнь под тягостным и постылым игом польских панов. Тем ярче вспыхнули для вас пятиконечные звезды доблестной Рабоче‑Крестьянской Красной Армии, которая по приказу правительства великой страны социализма перешла границу и взяла под свою защиту вашу жизнь, ваше имущество. <…> С ликованием встречали вы могучие красные полки, с восторгом приветствовали солнце социализма, взошедшее с востока и рассеявшее навеки мрак бесправия, гнета, угнетения и нужды. <…>

Теперь вы с нами под одним светлым советским небом, и хочется <…> рассказать вам о том, как мы живем, чего мы достигли благодаря мудрой ленинско‑сталинской национальной политике.

Мы живем, работаем, творим в Еврейской автономной области. Вы прекрасно знаете, как преследовались и угнетались еврейские трудящиеся в царской России. Получше нашего знаете вы, на какие мучения обречены они в капиталистических странах. А еврейские рабочие, кустари, интеллигенты, еврейская беднота городов и местечек Западной Украины и Западной Белоруссии — разве не подвергались они тем же издевательствам и гонениям, что и украинские и белорусские трудящиеся! От всего этого у нас, в Советской стране, не осталось и следа. У нас, в Советском Союзе, еврейские трудящиеся наравне с трудящимися всех национальностей участвуют во всех областях хозяйственного и культурного строительства, работают в государственных учреждениях, учатся в высших учебных заведениях. Для еще большего подъема творческих сил еврейского народа, для еще более пышного расцвета его культуры партия большевиков и советское правительство создали первую и единственную в мире Еврейскую автономную область. <…> На примере нашей области трудящиеся всего мира лишний раз убеждаются в том, что только в Советском Союзе правильно разрешается национальный вопрос, что ленинско‑сталинская национальная политика единственно правильная. <…>

Принято единогласно на собрании интеллигенции г. Биробиджана 1 октября 1939 г.

Биробиджанская звезда. 3 октября 1939 г.

Первый уроженец переселенческого колхоза «Валдгейм». Родился 6 июня 1931 года. Из фонда ОЗЕТа, Российский этнографический музей в Петербурге

Сделаем колхоз миллионером

Наш колхоз «Валдгейм», один из старейших переселенческих колхозов области, много трудностей пережил за первое время своего существования.

Но наш труд не пропал даром — на месте дремучей тайги вырос новый культурный поселок с новой школой‑семилеткой, медпунктом, детским садом на 100 детей, который работает круглый год, хорошим клубом, читальней, библиотекой, баней, электростанцией, двумя торговыми точками.

В нашем колхозе крепкий, спаянный коллектив, десятки стахановцев и ударников, которые овладевают агротехникой и работают честно. Эти люди душой и телом преданы делу Ленина–Сталина, делу подъема колхоза. <…>

Редко кто из наших колхозников не получил за год по 6 или 7 тысяч рублей на трудодни, не считая нескольких тонн картофеля, меду и т. д. И это явилось наиболее убедительным стимулом стахановской работы колхозников.

Культурно и зажиточно живут колхозники «Валдгейма». В каждом доме — патефон, гардины, занавесы, новая мебель, диваны. Хорошо одеваются наши колхозницы. Вечером, когда люди собираются в клуб, зал пестрит шелковыми платьями. <…>

Наш колхоз должен в 1939 году стать колхозом‑миллионером. Все возможности к этому имеются. Мы повседневно ощущаем на себе заботу великого Сталина, который закрепил за нами на вечное пользование землю, вооружил первоклассной сельскохозяйственной техникой. Мы, колхозники, даем слово, что, следуя указаниям великого Сталина и постановлениям съезда, приведем колхоз к новым большим победам.

И. Фельдгендлер, председатель колхоза «Валдгейм».

Биробиджанская звезда. 29 марта 1939 г.

«Обслуживать еврейских трудящихся на родном языке»

По‑большевистски строить и развивать национальную еврейскую культуру

Ленинско‑сталинская национальная политика является одной из могучих, незыблемых основ многонационального советского государства. <…> И с каждым годом <…> все громче звучат в общем хоре советской культуры голоса освобожденных социалистической революцией и возрожденных партией Ленина–Сталина к бурной творческой жизни ранее угнетенных народов.

Детищем мудрой ленинско‑сталинской национальной политики является и наша Еврейская автономная область <…> созданная для наилучшего проявления творческих сил советского еврейского народа. <…>

За годы существования области в этом отношении сделано немало. Выросли кадры национальной интеллигенции, работающие в разных отраслях хозяйства и культуры. Притом что с каждым годом все меньше приходится рассчитывать на «завозные» кадры, их с успехом готовят на месте техникумы, училища, школы. <…> Основами знаний, в том числе языков, и культурой своего родного народа овладевает учащаяся молодежь в еврейских школах.

Замечательным очагом национальной культуры является Биробиджанский государственный еврейский театр им. Л. М. Кагановича, которым трудящиеся области законно гордятся. <…> Среди последних постановок театра, имевших заслуженный успех у зрителей Биробиджана, а затем и Хабаровска, есть пьеса, написанная биробиджанским писателем Г. Рабинковым. Творческие успехи имеют и другие биробиджанские писатели.

Все это неопровержимое доказательство того, что в Еврейской автономной области имеются прекрасные условия для развития еврейской национальной культуры. И все же находятся люди, которые этого видеть и понимать не желают. <…>

Работники областного и районных отделов народного образования, подпав под влияние политически вредных вымыслов об «отсутствии базы для еврейских школ», просто‑напросто закрыли несколько школ и классов, работавших на еврейском языке. Некоторые работники органов народного образования <…> заявляют, что часть родителей, дескать, не желает отдавать своих детей в еврейские школы <…> По этому поводу приходят на память слова Маяковского о людях, которые из мухи делают слона, а затем торгуют слоновой костью… Ведь сами работники органов народного образования области вызвали законное недовольство родителей работой некоторых еврейских школ, поскольку преподавание там поставлено плохо. <…> Запустили они и дошкольное воспитание детей на родном языке, тем самым искусственно снизив контингент детей для приема в еврейские школы.

Бюро обкома ВКП(б) резко осудило такую практику облоно как политически неправильную, и это совершенно справедливая оценка. Ведь национальная школа является фундаментом для развития национальной культуры, и никому не дано право этот фундамент ослаб­лять. <…> Пренебрежение языком народных масс — небольшевистская черта. Это <…> дело политическое. Мы должны обслуживать еврейских трудящихся на родном языке, чтобы еще больше повысить их общественно‑политическую активность <…>

Извращениям в деле народного образования и в деле внедрения еврейского языка в повседневный обиход <…> надо положить конец. Надо по‑большевистски строить и развивать культуру нашей области — национальную по форме, социалистическую по содержанию.

Биробиджанская звезда. 21 июня 1941 г.

Из газеты «Биробиджанская звезда»

Происшествия

Воры. В. М. Гройсман был снят с должности председателя колхоза имени Кирова (Бирофельд) за развал работы. 25 декабря прошлого года правление колхоза направило его и двух колхозников — И. Х. Штульерта и Н. А. Осадчего — в Биробиджан за 16 тоннами жмыхов.

Воспользовавшись тем, что жмыхи отпускались без веса, Штульерт и Осадчий по предложению Гройсмана похитили 7 мешков и распределили их между собой, дав также кладовщику колхоза Роду один мешок. <…>

Спекулянтка. Получив в продажу дамские береты по цене 6 р. 90 коп., 8 р. 10 коп. и 11 р. 50 коп., заведующая отделом универмага М. Н. Каплан в целях наживы сорвала с них ярлыки с ценами и стала продавать береты вместо 6 р. 90 коп. по 8 р. 10 коп. и вместо 8 р. 10 коп. по 11 р. 50 коп. за штуку.

Каплан привлекается к уголовной ответственности. Характерно, что с жуликами руководители Евторга либеральничают. Сняв Каплан с работы в универмаге, они направили ее на работу в магазин № 27.

Биробиджанская звезда. 29 января 1939 г.

Законное требование кустарей

Бираканская артель «Смолокур» является передовой по Хабаровскому краю в деле выполнения производственных планов ширпотреба. Тем более обидно членам артели, что о культурно‑массовой работе здесь никто не заботится.

— Скучно у нас, — жалуются артельщики. — Мы желаем после работы культурно отдохнуть, посмотреть кино. Мы уже неоднократно обращались по этому вопросу в Бираканский поселковый совет, президиум райисполкома, но все остается по‑старому.

Комсорг артели Копель.

Биробиджанская звезда. 2 февраля 1939 г.

Поведение, недостойное работника советской торговли

Председатель правления бирофельдского сельпо Березницкий систематически нарушает принципы советской торговли. <…> Из партии товаров, поступившей на склад 11–13 февраля, зав. складом получил швейную машину, бухгалтер — пальто, сам Березницкий берет товары со склада без денег, а затем оформляет получение через магазин. Товары на складе он держит по 5–6 дней, пока не снабдит своих знакомых. <…>

С. Казаков.

Биробиджанская звезда. 13 марта 1939 г.

О парикмахерской

Городская парикмахерская облпромсоюза недостаточно культурно обслуживает посетителей.

Как бы поскорей постричь, побрить и деньги получить — это основное стремление многих парикмахеров. Конечно, быстрота необходима в их работе, но плохо, когда быстрота идет в ущерб качеству. В спешке часто бреющемуся помазком проводят по ушам, по губам, по ноздрям, а затем, в порядке «вежливости», с губ вытирают мыло, притом частенько не салфеткой, а просто пальцем. Побрившись, часто обнаруживаешь на своем лице пучки несрезанных волос. Бритвы недостаточно острые. В парикмахерской всегда большая очередь. В ожидании люди нервничают, эта нервозность передается парикмахерам, даже и тем, которые не желают ронять своей профессиональной чести в погоне за большим заработком. <…>

О. Кольцов.

Биробиджанская звезда. 30 августа 1939 г.

Недостойное поведение

Счетовод колхоза им. Аникеева Биробиджанского района т. Харин раньше работал неплохо, <…> но теперь он больше внимания уделяет своему хозяйству, нежели колхозу. В результате учет трудодней неточен, трудодни не вовремя записываются в трудовые книжки колхозников.

Жена его в этом году проработала в колхозе всего три дня, а вот дома, на приусадебном участке, работает каждый день.

Поведение Харина недостойно колхозника <…>

И. Морозов.

Биробиджанская звезда. 20 августа 1939 г.