Глава посвящена жертвоприношениям, совершаемым в Храме, и связанным с ними ритуалом. Какое значение имеет это для нас сегодня, когда Храма нет? Два Храма были уничтожены. Но остались миллионы тех, что уничтожить невозможно. Это — Храмы, которые каждый еврей носит в себе, те святые области души, где происходит служение Б‑гу. Иудаизм непобедим, потому что святилищ столько, сколько евреев. Но в чем суть служения в этом внутреннем святилище? Ответ на этот вопрос и дает глава, каждое указание которой имеет двойное значение: одно — для священников Храма в их служении, второе — для нас в нашем собственном Храме. Личное святилище сегодняшнего дня представляет собой точный аналог общественного святилища прошлых дней. В беседе Ребе подробно разбирается акт жертвоприношения и разъясняется совершаемая священниками процедура, которая имеет отношение к нашей духовной жизни. Все это являет собой классический пример способности хасидизма трансформировать наше понимание как бы незначительных подробностей Торы в точные и яркие указатели на пути духовного развития.

ПРИНОШЕНИЕ «ИЗ ВАС»

В начале недельной главы «Ваикра», посвященной жертвоприношениям, Тора говорит: «Если какой‑то человек приносит из вас приношение Б‑гу». На первый взгляд можно предположить, что слово «из вас» относится к сочетанию «какой‑то человек», и, следовательно, правильнее было бы сказать «если какой‑то человек из вас приносит приношение Б‑гу». Но порядок слов в Торе исключает такой вариант перевода. Тора точна в каждой детали. Стоящее, казалось бы, не на месте слово имеет большое значение. Предложение читается как «если какой‑то человек приносит из вас…» и подразумевает, что жертва должна быть из вас самих. Что это означает?

Широко известное хасидское толкование предполагает, что данная фраза раскрывает характер жертвоприношения вообще. Когда Б‑г повелел сынам Израиля построить Ему святилище, Он сказал: «и выстроят Мне Святилище, и Я буду обитать в них». Не просто в нем (святилище) будет Он обитать, но в каждом еврее. Каждый еврей имеет, образно говоря, внутреннее святилище. И каждое действие, каждый аспект физического святилища имеет аналог в святилище духовном.

Таким образом, во внутренней жизни еврея существует акт жертвоприношения, отражающий те действия, которые совершались в святилище. Да и сами эти действия, хотя и включали принесение в жертву настоящего животного, были духовными по своей природе. Именно поэтому они совершались священниками (коаним) и сопровождались пением левитов. «Зоар» (ч. III, 39а) говорит, что «коаним своим безмолвным служением и своим желанием приводили Б‑жественное присутствие в нижние миры, а левиты песнями и молитвами способствовали тому, чтобы душа человека и приносимая им жертва поднимались». Вследствие этого на духовном уровне происходило единение с материальным. Это же и даже в большей степени относится к внутреннему акту жертвоприношения. И в этом смысл фразы «Если какой‑то человек приносит из вас приношение…» Ивритское слово корбан («приношение») имеет тот же корень, что и кирув («приближение»). И если еврей хочет приблизиться к Б‑гу, то он должен принести Б‑гу жертву из самого себя. Приношение должно быть «из вас». Именно ваше внутреннее приносится в жертву.

ЖИВОТНОЕ

Тора продолжает: «…И принесете ваше приношение из скота мелкого и крупного». Таким образом, в святилище души приносится два вида жертв. Первая — «из вас», из самого человека, из его Б‑жественной души. Вторая — «из скота», из «животной души», к которой относятся все физические желания, все инстинкты, поскольку у нее есть тело и она является частью мира природы. Именно в этом, втором приношении, заключается конечная цель жертвоприношения: освящение и переориентация заключенного в человеке животного.

То, что цель именно такова, предполагает как сам стих, так и то, что за ним следует. Приношение «из вас» описывается как приносимое Б‑гу, но в следующем стихе говорится: приношение «из скота» должно быть «перед Б‑гом», и это означает, что оно достигнет еще более высокого уровня, чем тот, который обозначен четырехбуквенным именем Б‑га (тетраграмматоном. — Ред.). Написано: «намного прибавляется сила быка» (Притчи, 14:4). Обуздав животное начало и поставив его на службу Всевышнему, человек приобретает способность приблизить его к Б‑гу больше, чем это могла бы сделать одна только Б‑жественная душа.

Принесение «себя», то есть Б‑жественной души в качестве жертвы, приводит человека только к Б‑гу — к тому уровню Б‑жественного, что обозначен четырехбуквенным именем. Это уже сверхъестественный опыт как таковой, но еще не познание Б‑га, который вне времени и вне любых изменений, то есть Вечен и Неизменен. Тогда как освящение животной души открывает возможность постижения Б‑га в его абсолютной трансцендентности. Теперь и другая сторона — «природные инстинкты» — подчинена, и Слава Святого, будь Он благословен, распространяется на все миры (Танья, ч. 1, гл. 27).

ПОИСК

Когда надлежало на алтаре принести в жертву животное, его сначала обследовали: совершенно ли оно, нет ли порока. Лишь после этого можно было приносить его в жертву. Точно так же и «животное» внутри нас должно быть без изъяна, в чем надо убедиться, прежде чем приносить его в жертву. Первый шаг — это самоанализ. Человек должен исследовать глубины своей души в поисках недостатков, «разрывов» в целостности собственного существа и, найдя их, обязательно исправить.

Этот поиск должен быть искренним, а не просто механическим. Потому что от него зависит духовная целостность человека. Если он поймет, что поставлено на карту, то не будет закрывать глаза на недостатки, обманывая себя или оставляя их неисправленными.

ДАВЛЕНИЕ ПРОШЛОГО

Когда человек начинает этот самоанализ всерьез, может случиться, что, даже если сейчас он не виновен ни в каком грехе, на поверхность памяти всплывут все ошибки и проступки, совершенные в прошлом, даже в детстве (Покеах иврим, 21:22). Вплоть до того, что человек говорит: «грех мой постоянно передо мной» (Теилим, 51:5). Грехи остаются из‑за того что не были полностью исправлены.

Если бы они были исправлены последующим служением, то просто исчезли бы, и их место занял еще больший энтузиазм в служении Б‑гу. Ведь если человек прошел через «пустыню в долине смерти», которая надвигается на него, когда грех отдаляет его от Б‑га, то после этого его желание воссоединиться с Б‑гом превращается в пламя «раскаяния через любовь», что «превращает даже намеренные грехи в заслуги» (Танья, ч. 1, гл. 7).

Но проведенный самоанализ обнаруживает, что этого с человеком не произошло: в его памяти грехи по‑прежнему остаются грехами, он не прошел сквозь очищающий огонь любви, «грех влечет за собой грех» (Пиркей Авот, 4:2), и даже сейчас человек порой ощущает натиск неуместных желаний.

И здесь не то чтобы его раскаянию за содеянное в прошлом не хватало какого‑то небольшого завершающего штриха, скорее человеку не удалось преодолеть барьер, отделяющий его от Б‑га, возведенный прежними поступками.

Это может заставить его остановиться, поскольку он приходит к Б‑гу с жертвоприношением, приближаясь всем своим существом к Б‑жественному огню, который должен вознести его к сущности Б‑га (Зоар, ч. II, 239а; ч. 3, 26б). И тогда человек может сказать: «Кто я такой, чтобы удостоиться это совершить? Я несовершенен. Я полон грехов. Такой подъем мне не по силам!»

Любавичский Ребе Раяц отвечал на это так: «Жертва не только “из вас”, она зависит от вас. Каждый еврей на это способен, каково бы ни было его настоящее или прошлое. Так что каждый имеет право спросить себя: “когда мои поступки будут как поступки моих отцов Авраама, Ицхака и Яакова?”»

ОГОНЬ

После того как жертвенное животное обследовали и в нем не обнаруживалось никаких пороков, его должны были убить, то есть не уничтожить тело, а только забрать из него жизнь. Затем животное приносили на алтарь, где его поглощал (в некоторых случаях только его жир, иногда все животное) огонь, сходящий сверху, от Г‑спода.

Такова была процедура физического приношения жертв в Святилище. То же самое и в процессе внутреннего жертвоприношения, совершаемого евреем в отношении глубинной сущности его личности.

После исправления пороков и изъянов в своем образе жизни, «животное» человека должно быть убито. Следует убрать жизненность из инстинктивных физических порывов. Их энергия должна быть направлена по‑иному. «Тело», то есть физические действия, остаются, но их побудительные мотивы полностью духовны, их цель — дать силу жизни, посвященной служению Б‑гу. Так, в Талмуде (Йома, 76б) Рава говорил: «Вино и пряные травы умудряют меня». Сделать так означает достичь уровня, о котором Рамбам (Законы Деот, гл. 3) говорил: «Во всех путях ваших познавайте Его», — когда каждый поступок человека совершается ради святости, и так до тех пор, пока и он сам не станет святым. Так обстоит дело, например, в Субботу, когда еда и питье не просто средство для освящения дня, но и сами по себе заповеданы как часть его святости. Такова материальная шерсть в цицит, такова материальная кожа тфилин. Точно так же до этой степени может быть освящен любой поступок.

Затем наступает момент сближения. Тело, «животная душа» приближается к огню души, к огню, который есть любовь к Б‑гу. «Пламя ее — пламя огненное, пламя Б‑га» (Шир а‑ширим, 8:6). Любовь, про которую говорили мудрецы (Ялькут), что она подобна «небесному огню», превращает животную силу в трансформируемую энергию, которая трансформируется в любовь к Б‑гу.

«И возлюби Г‑спода Б‑га твоего всем сердцем твоим». Мудрецы (Брахот, 54а) спрашивали, что означает «всем сердцем»? И отвечали: «обоими твоими началами». Когда сила и страсть физического человека подчиняются любви к Б‑гу человека духовного, то огонь, горящий внутри каждого еврея, объединяется с огнем, спускающимся с Неба, и человек с
Б‑гом устремляются навстречу друг другу.