Литовский Центр изучения геноцида и сопротивления жителей Литвы сообщил, что судебная коллегия Вильнюсского регионального административного суда 27 марта отменила постановление Комиссии по десоветизации от августа 2023 года об изменении надписи на памятнике нацистскому коллаборационисту Юозасу Крикштапонису в городе Укмерге. Согласно постановлению, барельеф должны были заменить на памятник «партизанам Витисского округа».

Иск в суд подали родственник Крикштапониса, Союз борцов за свободу Литвы, Литовское общество политических заключенных и ссыльных, Литовское движение борьбы за свободу и Союз литовских политических заключенных и ссыльных.

Суд решил, что  при  принятии заключения возник конфликт интересов, поскольку в голосовании за него принимали участие и те члены комиссии, которые давали экспертное заключение (составляли историческую справку), и сами были заявителями по данному вопросу. А из справки о деятельности коллаборациониста «неясно, когда она была подготовлена, и у нее нет номера. Неясно, кто ее подготовил, она не подписана, неясно, с какой целью и по чьему заказу она была подготовлена». И поэтому она  не соответствует требованиям, предъявляемым к документам, и им нельзя было следовать. При этом суд заявил, что прямых доказательств участия Крикштапониса в Холокосте якобы нет.

Российский историк Иван Грибков, комментируя это решение журналу «Лехаим», заметил, что в истории с барельефом Юозаса Крикштапониса очень важен исторический и политический контекст.

«Юозас Крикштапонис для локальной памяти является, можно сказать, образцовым «героем». Его биография абсолютно модельная: служба в армии Литовской республики, формальная служба в Красной армии и дезертирство из нее, служба в литовских частях, участие в подпольных формациях, гибель в бою с войсками НКВД. То есть для обывателя, не углубленного в исторические нюансы, это идеальный местночтимый герой. Поэтому его критика болезненно воспринимается местным сообществом, даже если оно не испытывает симпатии к нацистской оккупации», — заявил он.

По мнению Грибкова со стороны противников этого барельефа был допущен ряд ошибок в риторике. «Во-первых, речь должна была идти не о демонтаже памятника целиком (как это воспринимается многими защитниками), а лишь о коррекции, об удалении с него спорного персонажа. Во-вторых, попытки решить этот вопрос «сверху», используя административные и институциональные решения, без работы с населением, без рассказа о фактах жизни Крикштапониса, натолкнулись на непонимание населения.

Играет роль и глобальный контекст. С одной стороны, мы видим процесс, называемый глобальным кризисом памяти о Холокосте, когда участие в нём уже не является в глазах части общественности маркером абсолютного зла. Нельзя также не упомянуть об оборонном сознании, которое формируется в странах Балтии в последние десятилетия, а в последние годы особенно агрессивно. Такая ситуация в информационном поле приводит к тому, что любые «покушения на национальных героев» однозначно маркируются как пророссийские и антилитовские настроения.

То есть в данном случае в глазах местного населения, а судьи, безусловно, существуют в этом социально-мемориальном контексте, Центр исследования геноцида и сопротивления выглядит как не очень успешный исполнитель чужой воли. И в этот момент включается типичный для любой локальной общности механизм реакции по принципу «наших бьют». И видно, что силы, выступившие в защиту памятника, как раз не только очень хорошо понимают этот психологический контекст, но и сумели его хорошо использовать», — отметил он.

Историк также отметил крайне халатное и формальное отношение Центра к юридическому определению своей позиции. «Как говорится, не нужно искать злой умысел там, где все можно объяснить человеческой глупостью. Насколько я могу судить, сотрудники Центра оказались просто не готовы к публичной дискуссии и публичному отстаиванию своей позиции, ни юридической, ни исторической. Они почему-то не удосужились изучить процессуальные нюансы, подготовить непротиворечивые доказательства и сформулировать четкую позицию и четкие требования», — подчеркнул Грибков.

«Итогом станет ситуация, когда «ошибка хуже преступления». На наших глазах возник судебный прецедент, когда центральная историческая инстанция проигрывает дело о демонтаже монумента участнику Холокоста. Дискредитированной оказалась историческая позиция и определенные аргументы. Это будет иметь далекие последствия, даже если этот конкретный памятник «по-тихому» модифицируют», — заключил он.