Рассказ Натана Ингландера, впервые опубликованный в «New Yorker» в 2011 году, рассказывает о четырех евреях, которые ссорятся, сидя в одной комнате, пишет журналист «Guardian» Дэвид Джейс.

Комната — это шикарная кухня Дебби и Фила во Флориде, другие евреи — бывшая школьная подруга Дебби и ее муж, приехавший из Израиля. Жизнь Дебби теперь светская, в то время как Лорен стала Шошаной и живет как ультраортодоксальная еврейка в Иерусалиме с мужем Марком, ставшим Йерухамом. Воссоединение быстро становится мрачным.

Сейчас режиссер Патрик Марбер призвал Ингландера написать на основе рассказа пьесу, чтобы отразить кризис еврейской идентичности с 7 октября. Бывшие друзья оценивают друг друга: Шошана в парике замужней женщины, ослепительная блондинка, против стройной Деб («В нашей части Иерусалима вы бы накурились»). Израильтяне просматривают социальные сети и курят травку. Все пьянеют, а затем обкуриваются.

Ингландер вдумчиво разрабатывает свой сценарий, исследуя предыстории персонажей, давая им совершенно новый набор вещей, на которые можно жаловаться. После первого упоминания Израиля («мы уже это делаем?») возникает противостояние религиозной и культурной идентичности, противоречивых представлений о доме, о том, как правильно быть евреем.

Неотвязная озабоченность Дебби (Кэролайн Кэтц) Холокостом и гневные высказывания Йерухама (Симон Яду) по поводу смешанных браков приобретают дополнительную силу, в то время как муки прошлого года неизбежно вырываются наружу. История уже богата диалогами (хотя, лишенный сарказма рассказчика, Фил Джошуа Малины теряет фокус из-за своих пылких товарищей). Марбер поддерживает напряженную драматичность разговора, наполняя элегантный дизайн кухни Анны Флейшл противоречивыми взаимопроникновениями вещей, о которых лучше не говорить.

Среди сильных актеров выделяется Шошана Доротеи Майер-Беннетт, играющая диалоги как сардонический музыкальный виртуоз. Гэбриэл Хауэлл, замечательный в роли сына – подростка ведущих, выглядит совершенно не впечатляюще в роли ведущего диалога. А название? Это откровенно отвратительная «игра в абсолютную истину» из детства девочек. Кто из вас укрыл бы Анну Франк? История заканчивается недоверием, от которого замирает сердце, – пьеса развивает церемониальную атмосферу игры и добавляет серьезности, обращенной внутрь себя. Несмотря на это, пьеса, построенная на страхе и провокациях, не может полностью передать этот политический момент со всей его яростью и отчаянием.