Выставку «Где это видано, где это слыхано…» Литературный музей посвятил 110‑летию Виктора Драгунского — замечательного писателя, автора знаменитых «Денискиных рассказов» — и впервые подробно рассказал историю жизни писателя и его предков, выходцев из местечка Драгунск в Могилевской губернии.

Москва, Дом И. С. Остроухова в Трубниках
До 21 апреля 2024

Я скачу, что ты мой папа!

Первые рассказы о Дениске были написаны осенью 1959 года и немедленно принесли славу их автору, Виктору Драгунскому.

Первое издание вышло в 1960 году в издательстве «Детский мир», тогда еще под названием «Он живой и светится».

С тех пор «Денискины рассказы» (Драгунский написал 61 рассказ) многократно переиздавались, подвергались цензурным и редакторским правкам, переживали экранизации, причем и по сценарию самого автора.

Все эти годы книжка совершенно не томилась на полках библиотек в разделе «Классика советской литературы».

Не одно поколение с удовольствием возвращалось к хронике жизни мальчика Дениски, истории его души, его радостей и разочарований, и уж точно не потому, что где‑то это произведение включено в школьную программу.

Для многих «Денискины рассказы» стали «подподушечной» книгой.

Драгунский точно знал рецепт, как подобраться к читателю, угадал, как задеть за живое, затронуть сокровенные душевные струны.

Возможно, секрет кроется в фантазии, простоте, трогательности даже, отсутствии фальши (а дети к этому чутки) и советской социалистической морали, при этом образном и таком родном языке?

С детства и навсегда в память врезались фразы: «знай мою добрость», «буду учить уроки всегда, до глубокой старости», «я скачу, что ты мой папа».

Дети узнавали в Дениске себя, а взрослые мечтали о таких детях, как Дениска.

Попытку проанализировать феномен «Денискиных рассказов» предпринимает выставка в Литературном музее.

Одна из двух ее частей посвящена главному произведению писателя.

Кураторы, Наталья Реброва и Марина Краснова, и художник Анна Колейчук отматывают время назад, на полвека, переносят посетителей выставки в детство мальчика по имени Денис Кораблев, в атмосферу старой Москвы с ее реалиями, коммунальной квартирой, двором и школой.

Модели парусников в экспозицию перенеслись из дома Виктора Драгунского, который держал их на книжных полках как напоминание о фамилии своего героя.

В витрине под кораблями — плюшевый мишка из рассказа «Друг детства», самосвал, который Дениска отдал Мишке Слонову за светлячка, а еще игрушечный пистолет системы Макарова и радиоприемник «Москвич». Рядом чернильница‑непроливайка, ручка‑вставка и пенал — нехитрые школьные принадлежности 1950‑х годов.

Черный телефон с круглым циферблатом, обитатель коридоров коммуналок, скорей всего напоминает о рассказе «И мы!..». Кто помнит текст, там Дениска и Мишка по телефону хором распевали любимую, космонавтскую: «…На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы».

Над аппаратом висит записная книжка с номерами телефонов — принадлежавшая, правда, Людмиле Ильиничне Толстой. Взятая из фондов Литмузея, она соответствует эпохе и начинается с номеров милиции и угрозыска.

Кураторы представили публике обширный (более 70 единиц) блок книжных иллюстраций, выполненных многочисленными художниками, начиная с работ Виталия Горяева. Работая над упомянутым первым изданием рассказов, он искал образ Дениски.

Как рассказывает сын писателя, а теперь и сам уже известный писатель Денис Драгунский, художник использовал его фотографии: мальчика в клетчатой рубашке и черных штанах с широкими помочами. Горяев увидел у Драгунского эти контактные отпечатки с негатива, склеенные длинной гармошкой. На выставке можно видеть и эту гармошку, и другие детские фотографии Дениса Драгунского, его друзей Мишки и Аленки, а также иллюстрации Виктора Чижикова, Юрия Зальцмана, Владимира Гальдяева, Михаила Скобелева к сборнику «Тайное становится явным», рассказам «Смерть шпиона Гадюкина», «Расскажите мне про Сингапур», «Пожар во флигеле, или Подвиг во льдах», «Поют колеса. Тра‑та‑та», «Красный шар в синем небе». Изображения дополнены цитатами. Они приводятся прямо на стене: «И мы шли так с Аленкой до самого дома и молчали, а возле наших ворот, когда стали прощаться, Аленка сказала: — Если бы у меня были деньги, я бы купила еще один шарик… чтобы ты его выпустил».

«…и стал Драгунским»

Тот же прием наглядности использован во втором зале. Здесь все посвящено жизненному пути Виктора Юзефовича Драгунского.

Актер Зиновий Гердт о нем говорил: «Человек прожил жизнь так, что при упоминании этого имени — Виктор Драгунский — всякий человек, который его знал, начинает как‑то улыбаться тому обстоятельству, что он был с ним близок или просто знаком».

А вот мнение Леонида Утесова: «Если бы он был режиссером, может быть он стал бы Станиславским, если бы он был клоуном — Виталием Лазаренко. Если бы он был только актером, может быть он стал бы Яншиным. Но он занимался всем этим вместе и стал Драгунским».

«Жизнь наша… менее празднична, более буднична, чем этот человек. Он был подарком в общении», — считал Леонид Зорин.

По фотографиям, архивным документам, подробной хронологии и видеорассказу Дениса Драгунского мы узнаем, что еврейский род Драгунских вышел из местечка Драгунск близ Быхова и Рогачёва в Могилевской губернии, что прадед писателя, Хаим Драгунский вел мелкую торговлю, имел сына Лейбу и дочерей Злату‑Рохл и Михлю.

Виктор Юзефович с детства помнил фразу «нос, как у тети Михли».

Лейба Драгунский, Лев Хаимович проживал в Гомеле, одной из «столиц» черты оседлости. Он служил учителем в гимназии, был одним из лидеров гомельского Бунда и распространял революционную газету «Искра». Его дочь Риту называли «дочкой этого красного» и однажды выгнали из синагоги, куда она пришла за мацой: «Ты дочь Драгунского? Иди отсюда, тебе сюда нельзя».

В 16 лет она выскочила замуж за Юзика, Юзефа Фальковича Перцовского — сына, по некоторым сведениям, торговца старьем. С ним и со своим отцом, к тому времени уже сомневающимся в успехах русской революции, Рита Львовна Драгунская рванула за океан.

1 декабря 1913 года в Нью‑Йорке у Риты и Юзика родился сын Виктор.

Однако в Америке семейство не прижилось и в июле 1914 года вернулось в Гомель, буквально за несколько дней до начала Первой мировой.

Впоследствии Драгунский объяснял этот факт своей биографии в свойственной ему манере: «Американский образ жизни произвел на меня такое отталкивающее впечатление, что уже через полгода я вернулся на родину».

А Лейба Драгунский остался в Нью‑Йорке, издавал детский журнал «Киндерлэнд» («Детский мир»), писал на идише под псевдонимом и переводил детские рассказы с итальянского.

Между тем в Гомеле, вслед за Первой мировой, началась революция. Рита Львовна была роковой женщиной. И ревнивого Юзика расстрелял комбриг Ипполит Иванович Войцехович, вскоре ставший ее вторым мужем. Виктор помнил, как отчим сажал его в седло и давал в руки настоящую саблю.

Потом погиб и комбриг. Третьим мужем Риты Львовны стал Михаил (Менахем‑Мендл) Хаимович Рубин, актер еврейского водевильного театра. В 1925 году Виктор с матерью и отчимом переехал в Москву. Они поселились в коммуналке на Покровке. Виктор пошел в школу. А отчим в один прекрасный момент уехал на гастроли и в семью больше не вернулся.

В юности будущему писателю пришлось постоянно подрабатывать, чтобы помочь матери: учеником токаря на заводе «Самоточка», лодочником на Хамовнической набережной, шорником в артели «Спорт‑туризм».

В сентябре 1931 года Драгунский поступил в «Театрально‑литературную мастерскую» мхатовского актера Алексея Дикого, сыгравшего в советских фильмах роли Кутузова, Нахимова и Сталина.

По окончании студии он поступает в труппу московского Театра транспорта, МОСТТ. Но театральный опыт не задался, как и работа в кино.

Виктор Драгунский снялся лишь однажды: у Михаила Ромма в «Русском вопросе» в роли радиокомментатора.

Затем его пригласили в Театр сатиры. В спектакле «Мастера счастья» Драгунский выходил на сцену и трагически произносил: «И это местком? И это та организация, в которую я так безгранично верил?..»

Один сезон он отработал рыжим клоуном в цирке на Цветном бульваре.

Кстати, цирку Виктор Драгунский впоследствии посвятит роман «Сегодня и ежедневно», который в 1970‑е годы в Ленинградском театре драмы и комедии будет поставлен режиссером Яковом Хамармером. Афиша этого спектакля на выставке соседствует с яркими цирковыми афишами Ефима Цвика.

И хотя манеж был стихией любящего дурачиться Драгунского, больше его манила эстрада. Он участвовал в сборных концертах, читал скетчи, юморески и фельетоны собственного сочинения, а в 1948 году создал и собственную труппу под названием «Синяя птичка», по образцу «Летучей мыши» Никиты Балиева.

На сцену Театра киноактера, в спектаклях «Синей птички», выходили любимцы публики Рина Зеленая, Евгений Весник, Борис Сичкин, Ролан Быков, Татьяна Пельтцер, Сергей Мартинсон, Зиновий Гердт, Владимир Дыховичный, Морис Слободской. Во времена, когда шутки не особо приветствовались, в спектаклях Драгунского пародировалась театральная жизнь, зарубежный кинематограф и — довольно корректно — окружающая советская действительность. Труппа имела шумный успех.

В «Синей птичке» играла и красавица‑жена Виктора Драгунского, Алла Семичастнова — выпускница ВГИКа, мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой.

В 1958 году труппа прекратила свое существование.

А Драгунский целиком погрузился в занятия литературой, которой отдал двенадцать последних лет жизни.

Первым его опытом считается пьеса «Нежность не в счет», написанная еще в 1935‑м в соавторстве с друзьями. Действие происходит в дореволюционное время, в списке персонажей — анархист, народник, большевики и меньшевики.

Еще одним «взрослым» произведением писателя станет повесть «Он упал на траву», посвященная московским ополченцам. Был у него и рассказ «Старухи» о репрессированных, и другие рассказы…

Но вышло так, что читательское сердце завоюют именно «Денискины рассказы».