Все началось с Голливуда, вернее, с его истории, а еще точнее — с упоминания о двух братьях Шенк, выходцах из России, которые стояли у истоков создания знаменитой фабрики американских фильмов.

История Голливуда начиналась с первого десятилетия теперь уже прошлого века и связывалась с именами К. Лемле, В. Фокса, Дэвида Гриффита. Думали ли братья Иосиф и Николай Шенкеры, что, уехав из небольшого городка Рыбинска, пополнят своими именами эту блистательную компанию?!

Оказавшись талантливыми предпринимателями, они не только американизировали свои имена и фамилии, но смогли занять ведущее место в сфере кинобизнеса, возглавив киностудию «XX век-Фокс». В двадцатые годы в Голливуде зародилась система кинозвезд — когда одно имя актера могло привлечь к себе внимание режиссеров, сценаристов и, естественно, завоевать мирового зрителя. Джозеф Шенк (Иосиф Шенкер) принимал участие в судьбе одной из самых ярких звезд «фабрики грез» — так называли Голливуд, — Мэрилин Монро. О Мэрилин написано множество книг. В одной из них, «Богине» (автор Энтони Саммерс), дан интересный портрет Джозефа Шенка: «Похожий на медведя, крепкий, обветренный годами, он, несмотря на возраст, вел активный образ жизни и по праву считался одним из великих старцев Голливуда. Любил собирать вокруг себя звезд, знал толк в красивых женщинах»… Джо Шенк дожил до 82 лет…

Известно, что в конце двадцатых годов Джо Шенк в составе американской делегации приезжал в СССР; известно также, что он посетил родину предков, Белоруссию. Был ли в то время жив его старший брат Израиль, который якобы остался в России, встретился ли Шенк с кем-нибудь из своих родственников, какова была их судьба — об этом, как говорится, история умалчивает.

20 лет назад был опубликован материал о семье Шенкеров. Упоминалось там и о судьбе старшего брата Израиля, о его жизни до двадцатого года. Его семья счастливо избежала еврейских погромов, которые охватывали в те годы среднюю и южную полосу России. Жена Израиля, Доба, едва оправившись от смерти двух младенцев-сыновей, родила трех дочерей и впоследствии еще одного сына. Дочери вышли замуж, а дальше, как говорится, — тишина. Ниточка обрывается.

Но вскоре после публикации эту тишину нарушил телефонный звонок. Сначала один, потом другой. Оказалось, живут в Москве потомки Шенкеров, которые свято хранят семейные реликвии в документах, фотографиях и просто в воспоминаниях. Теперь все по порядку.

Разговор с Ириной Красулиной.

— Здравствуйте, вас беспокоит внучка Рахили Израилевны Шенкер. Мне кажется, я могу пролить свет на историю Израиля Шенкера, старшего брата Джозефа и Николаса.

Мы встречаемся с Ириной в уютном кафе. Она показывает фотографии, письма, которые иллюстрируют ее рассказ. Не только сама Ирина, но и ее старшая дочка Женя интересуются родословной. Для современной девушки это необычно, но, может быть, зря говорят, что теперешние молодые люди — «Иваны, не помнящие родства»…

Мне трудно вот так, сразу, разобраться в переплетении семейных связей, и Ирина рисует схему.

— Когда мы прочли об американских братьях Шенк, стали сразу обсуждать с мамой все, что знаем о нашем роде. Сначала сомневались — вдруг это просто совпадение, и мы вовсе не родственники. Потом спокойно рассудили, вспомнили рассказы бабушки, мама восстановила в памяти все, что знала, и теперь я могу ответить на ваши вопросы, — говорит Ирина.

Итак, жили-были три брата. Двое, как мы знаем, уехали в Америку, а старший, Израиль, остался в России. Это отправная точка в «расследовании». О своей бабушке, Рахили Израилевне Шенкер, Ирина знает, что была она зубным врачом, имела частную практику и умерла в возрасте 34-х лет, оставив сиротами дочь Евгению и сына Михаила. Есть свидетельство о смерти Рахили Израилевны Шенкер-Миракской, выданное в Ярославле. Опекунство над двенадцатилетней Евгенией и восьмилетним Мишей взяла няня, Александра Алексеевна Григорьева.

Эти события произошли в 1931 году (согласно документам). Дальше начинается самое интересное. Оказывается, Израиль Шенкер тоже эмигрировал в Америку, только значительно позже братьев. Он уехал вместе с дочерью Евгенией, которая поддерживала связь с няней своих племянников и сестрой Фаиной. Фаина Шенкер, оглохнув от горя после смерти дочери в ленинградскую блокаду, скончалась в 1978 году. Муж Фаины, комиссар Красной Армии, был арестован после смерти Кирова, провел в заключении 25 лет. Из Америки Израиль помогал зятю, дочери и внукам-сиротам.

Не без труда разобравшись в семейных связях семьи Шенкеров, мы перебираем фотографии членов семьи. Большинство из них — рыбинские и минские. Есть одна из Бруклина, американская.

Время быстротечно. Уходят, увы, люди, унося историю своей жизни, тайну любви, хитросплетения семейных уз. Переживают, как правило, своих хозяев дома, оставаясь свидетелями жизни нескольких поколений. В Ярославле, напротив Драматического театра им. Ф. Волкова, стоит двухэтажный деревянный дом с внутренним двором. В нем — несколько квартир, одну из которых занимал Давид Миранский с женой Рахилью Шенкер и детьми. Ныне (в 2001 году)  здравствующая восьмидесятилетняя Евгения Давидовна хорошо помнит этот дом. За несколько лет до этого она посетила Ярославль: «Дом стоит на месте, но весь в лесах: то ли сносить его будут, то ли реставрировать». 

В конце пятидесятых годов Евгении Миранской и Михаилу Миранскому пришло из Америки извещение о наследстве. Но, боясь репрессий, они решили от него отказаться. Возможно, что деньги были завещаны Николасом, ибо Джозеф скончался в 1961 году. Наследство получила средняя дочь Израиля, Фаина. Она оставила одиннадцать тысяч рублей, завещав их московским родственникам.

— Их получила моя мама, Евгения Давидовна, — говорит Ирина, — потому что дядя Михаил отказался от наследства в нашу пользу.

Мы уже говорили, что в семье Шенкер-Миранских интересуются историей своего рода, строят с увлечением его генеалогическое древо.

В отличие от молодого поколения Шенкер-Миранских, популярного шоумена Леонида Якубовича история предков мало интересует. Он скептически относится к поиску «корней» и не любит разговаривать с журналистами. — При чем здесь Якубович? — справедливо удивится читающий эту статью. Дело в том, что вторым откликом на материал о Шенкерах был телефонный звонок матери Леонида Якубовича, Риммы Семеновны.

Рассказ Риммы Семеновны Якубович (в девичестве — Шенкер):

— По моему предположению, мой дед, Цадик Лейбович Шенкер, был двоюродным братом Джозефа, Николаса и Израиля. Жил он в Минске, был женат на Доре Марковне, родом из литовского городка Тукумса. Служил дед бухгалтером на спичечной фабрике, работал в семье один, должность его считалась скромной, но в доме было две служанки и дворник. Я помню этот дом в Минске, дедушку, тогда уже тяжело больного — худого, с морщинистым желтым лицом. У дедушки было три сына — Лев, Семен и Генрих. Генрих родился глухонемым, и раз в году бабушка ездила с ним в Вену показывать мальчика специалисту. К сожалению, лечение не помогло, и он так и остался без речи и слуха.

Я помню, как в двадцатые годы бабушка получала доллары из Америки: несколько раз я ходила с ней в сберкассу. Папа не был в восторге от этого, даже обижался: «Что, мол, тебе на жизнь не хватает?», на что бабушка отвечала: «Они люди богатые, пусть помогут». Еще я помню, как приезжали две дамы из Америки и привезли нам с сестрой гостинцы. 

С Риммой Семеновной очень приятно беседовать. Светлая память, обаятельная внешность, аристократизм в манерах и речи. Хочется узнать о ее судьбе и, конечно, о знаменитом Леониде Якубовиче.

— Я и сестра Нина окончили медицинский институт. Нина (увы, ее уже нет в живых) была врачом-педиатром, а я получила специальность акушера-гинеколога и до сих пор считаю, что нет на свете лучше и благороднее занятия. Вышла замуж на пятом курсе за Аркадия Якубовича. Он был старше меня на семь лет. История нашей любви началась с писем. Я писала на Белорусский фронт незнакомому офицеру и влюбилась в его ум, острый язык, скрытую нежность. После женитьбы мы долго хранили и перечитывали письма друг к другу.

До пятьдесят третьего года мы не чувствовали дискомфорта из-за того, что были евреями, зато когда началось «дело врачей», пострадали оба: и я, и муж остались без работы. Лёне было тогда восемь лет. Помогали нам родители.

После смерти Сталина я вернулась на работу в роддом, Аркадий, уволившись из армии (ему был предложен выбор: погоны или Москва, — и он выбрал Москву), стал работать инженером-механиком. Жизнь налаживалась. Леня рос трудным мальчиком. Мы виноваты в том, что не разглядели его артистичности, и, когда пришло время поступать в институт, настояли, чтобы он пошел в МИСИ. В то время большинство родителей хотели, чтобы их дети стали инженерами или врачами.

Но Леонид упорно шел своим путем, который начался еще с детских утренников, где он изображал клоунов. Потом — знаменитый КВН, легенда молодежной эстрады. Тогда, наверное, он понял, что зря в детстве не хотел быть «еврейцем»: самые остроумные, самые находчивые, самые музыкальные и все «самые» были в КВН евреи. Достаточно сказать, что лучший друг и коллега Леонида, Геннадий Хазанов, участвовал во всех этих начинаниях. Во времена незыблемого контроля и обязательной цензуры «домашние задания» кавээнщиков возили на утверждение в райком, и нашелся там один остряк, который однажды заявил: «в команде МИСИйской нет крови российской».

А потом появилось «Поле чудес», которое В. Листьев передал Якубовичу. Леонид — человек азартный: вождение самолета, подводное плавание, верховая езда, — и это еще не предел его возможностей. Но популярность он приобрел как шоумен. Жаль только, что не совпадают его художественные вкусы со вкусами его мамы, что никак не может стать Римма Семеновна поклонницей его творчества.

— Да и какое это творчество, — говорит мама одного из самых известных телеведущих, — вы видите, что там сидит за публика!

Я не могу не согласиться с Риммой Семеновной, хотя меня вдохновляет непосредственность и бьющий через край наигранный наив и оптимизм Якубовича.

… Много лет назад в Голливуде сняли очаровательный фильм «Как украсть миллион». Якубович пошел по другому пути, дав шанс этот миллион выиграть. И кто знает, вдруг, обладая кипучей энергией и фантазией, он снимет когда-нибудь фильм на эту тему, и, может быть, снимет его в Голливуде, вписав свою фамилию в историю знаменитой «фабрики грез»?

Кстати, о фамилии. Сохранилась ли в России фамилия Шенкер?

Со стороны Евгении Шенкер-Миранской — нет, со стороны Риммы Якубович-Шенкер — тоже нет. К сожалению, фамилия «Якубович» также уйдет в песок, потому что сын Леонида, Артем, носит фамилию матери — Антонов. Его родители сочли, что с такой фамилией в России легче жить.

— И все-таки, — говорит на прощание Римма Семеновна, — фамилия «Шенкер» не исчезла. В Раменском жил Марк Шенкер 1919 года рождении, мой двоюродный брат, с которым мы перезваниваемся, а в Москве — два племянника, Цезарь и Владимир Шенкеры, сыновья глухонемого Генриха. Но мы давно друг друга потеряли.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 65)