Близнецы

И когда настало время родов ее, и вот — близнецы в утробе ее. А при родах ее высунул один руку, и взяла повитуха, и навязала ему на руку алую нить, сказав: «Этот вышел раньше». Но едва возвратил он руку свою, как вот вышел брат его. И она сказала: «Как прорываешься ты напролом!» И нарекли ему имя Перец. Потом вышел брат его, у которого на руке алая нить,
и нарекли ему имя Зерах.

Брейшис, 38:27‑30

[В данном отрывке сказано] «во время родов ее»; когда же говорится о Ривке, сказано: «и настало ей время родить». В одном случае не исполнился еще полный срок беременности [и родила], во втором же — родила cвоевременно.

[В данном отрывке] слово «близнецы» дано в полном написании, тогда как в истории Ривки слово это написано неполно, ибо один из рожденных [Ривкой] был нечестив, здесь же оба были праведны.

Раши

Среди многочисленных рождений, упоминаемых в книге Брейшис, о рождении близнецов говорится дважды: у Ицхака и Ривки рождаются Яаков и Эйсав; у Тамар и Иеуды — Перец и Зерах.

При том, что в этих рождениях много сходного, в повествовании о них есть важные различия, касающиеся как обстоятельств, связанных с беременностью, так и некоторых специфических черт родившихся на свет пар близнецов.

Ицхак и Ривка двадцать лет прожили в бездетном браке; они молили о детях, при этом каждый в своих призывах к Б‑гу подчеркивал праведность другого (Брейшис Раба, 25:21). Союз Ицхака и Ривки, освященный Г‑сподом, дал двух сыновей, во многом отличных друг от друга: Яаков вырос кротким мудрецом, Эйсав — грубым материалистом, которому доступен лишь поверхностный смысл вещей (Брейшис, 25:27).

Сыновья Тамар были зачаты при куда менее возвышенных обстоятельствах. Изначально Тамар была выдана замуж за Эра, старшего сына Иеуды. После его преждевременной смерти мужем Тамар стал младший брат покойного, Онан. Но и Онан умер бездетным. Тамар же, убедившись, что Иеуда не собирается отдавать ее третьему своему сыну, Шеле, переоделась блудницей и соблазнила Иеуду. Когда беременность ее открылась, Тамар, по приказу Иеуды, едва не была приговорена к смерти за разврат; и лишь когда предъявила вещи, принадлежащие Иеуде, которые он оставил ей в залог своей платы, тот понял, что «блудница», с которой он возлежал, — его бывшая сноха, а близнецы в утробе ее им же самим зачаты (38:6‑26).

Однако если дети, что родились от брака Ицхака и Ривки, были один праведен, а другой нет, то близнецы, появившиеся на свет в результате двусмысленного союза Тамар и Иеуды, оба были праведными. И все цари Израиля, от Давида до Мошиаха, ведут свой род от потомства Тамар (см. Рут, 4:18‑22).

Эта своеобразная «зеркальность», которой отмечены обе беременности и оба рождения близнецов, нашла отражение и в словах, что описывают соответствующие события. О Ривке сказано в Торе: «И настало время ей родить, и вот — близнецы в чреве ее» (25:24), тогда как о Тамар сообщается: «И когда настало ей время родить, и вот — близнецы в чреве ее» (38:28). Мудрецы обратили внимание на это различие в описании и, объясняя его, подчеркивали, что Ривка проносила положенный срок и родила по истечении девяти месяцев, тогда как Тамар родила раньше срока, на седьмом месяце (Раши, Брейшис, 25:24 и 38:27).

Также мудрецы замечали, что само слово близнецы, теомим, предстает в этих двух рассказах Торы в различном написании. В языке Священного Писания многие слова могут быть написаны или в «полной» форме, или в «усеченной», когда одна или две буквы опущены. В случае с рассказом о рождении Переца и Зераха слово теомим написано в полной форме, когда же речь идет о рождении Яакова и Эйсава, дана «усеченная» запись, с пропуском букв алеф и йод. Это, по словам комментаторов, связано с тем, что близнецы, рожденные Тамар, «оба были мужами праведными, тогда как [у Ривки] один был праведником, другой — нечестивцем» (Раши).

Иными словами, Ривка, выносив полный срок, родила при этом близнецов не вполне «полноценных» — один из них был с изъяном. Тогда как Тамар, при неполном сроке беременности, родила потомство «полное» и совершенное.

Семена зла?

Однако была ли и впрямь «совершенной» беременность Ривки? Мидраши высказываются за то, что неправедный сын Ривки заявил о зле, заложенном в нем, еще в материнской утробе.

Тора говорит, что «толкались сыновья в утробе ее» (Брейшис, 25:22). В мидраше дано следующее объяснение: «Всякий раз, когда проходила она мимо дома молитвы или дома учения, Яаков толкался, стремясь выйти наружу… Всякий же раз, когда проходила она мимо храмов, где служили идолам, толкался Эйсав, чтобы выйти наружу» (Брейшис Раба, 63:6). Ривка, недоумевающая, почему столь разно ведут себя ее чада в утробе, «пошла вопросить Б‑га», и было сказано ей в ответ: «Два племени в чреве твоем, и два народа разойдутся из лона твоего» (Брейшис, 25:22,23).

Но в мидрашах есть и иные высказывания, которые утверждают, что Эйсав и Яаков оба взрастали как праведники, пребывая в благочестивой атмосфере родительского дома под опекой своего отмеченного святостью деда Авраама, и «лишь позже Эйсав погубил себя своими делами» (Зогар, ч. 1, 138б; Ялкут Шимеони, Иеошуа, 23).

Это аргумент в пользу нашего изначального предположения о зачатии, беременности и рождении, не запятнанных злом, в результате которых, все‑таки, на свет появляется «потомство, отмеченное изъяном», но последнее связано лишь с тем фактом, что Эйсав, движимый своей свободной волей, выбрал путь ко злу.

Сходное противоречие можно увидеть в суждениях мудрецов о сотворении мира Б‑гом. С одной стороны, в мидрашах говорится, что «мир сотворен был во всей своей полноте» — то есть законченным и ни в чем не ведающим недостатка (Брейшис Раба, 14:7). И при том этот совершенный мир, сотворенный Б‑гом, содержал возможность несовершенства и даже зла. В сущности, это свойство было частью самого совершенства как такового. Потому мидраш, приводя стих «И видел Всесильный все, что он создал, и вот, весьма хорошо», дает комментарий: «весьма хорошо» — склонно к добру; «и вот, весьма хорошо» — склонно ко злу… «весьма хорошо» — будет ко благу; «и вот, весьма хорошо» — будет к страданию… «весьма хорошо» — рай; «и вот, весьма хорошо» – ад… «весьма хорошо» — ангел жизни; «и вот, весьма хорошо» — ангел смерти (там же, 9:9‑12; ср. к тому же месту Коэлес, 3:15: «Хорошо» — склонность к благу; «весьма хорошо» — склонность к злу).

Две тонкости

Основной постулат иудейской веры: «Свобода выбора дана каждому человеку: если он желает обернуться к добру и быть праведником — все в его руках; если он желает обернуться ко злу и быть грешником — все в его руках» (Рамбам, Законы Тшувы, 5:1). Однако мы видим, что одни люди восприимчивей ко злу, чем другие. Талмуд, говоря об Иове, видя в нем прообраз всякого, кому выпало претерпеть зло, указывает, что тот возвышал свой голос к Б‑гу: «Создатель мироздания! Ты сотворил праведника и Ты сотворил грешника» (Талмуд, Бава Басра, 16а).

В Тании рабби Шнеур‑Залман поясняет, что Б‑г действительно сотворил «праведников» и «грешников»: «Праведники (цадиким) — те, кто в силу своей природы питают отвращение ко злу и желают одного только блага — потому ли, что они были такими рождены, или потому, что преобразили свои дурные желания в желание блага. Грешники же — это не означает, что они на самом деле грешники, но что они как грешники лишь в своих мыслях и помыслах и всегда будут бороться, дабы отвлекать свое внимание от них, и чтобы покорить зло. Но не смогут уничтожить его совсем, ибо это совершается праведником» (Тания, гл. 27).

Б‑гу любезны оба описанных типа людей, населяющих Его мир. «Есть два вида вещественной вкусной пищи: один — то, что нежно и сладко, а другой — то, что остро или кисло, но все это хорошо приправлено и приготовлено, так что получается пища, оживляющая душу», а потому «есть два вида удовольствия Всевышнего наверху: одно — от полного уничтожения зла… что совершается праведниками; второе — когда покоряется зло, покуда оно еще сохраняет свой натиск и силу… — это совершается средними» (там же).

Таково глубинное значение сказанных Ривке слов о «двух народах», что в утробе ее. Тяготение ко злу, проявленное одним из ее близнецов, было не пороком, но в основе своей лишь «вторым видом вкусной пищи», также любезной Б‑гу. И лишь позже, когда Эйсав предпочел не бороться со своей склонностью ко злу, а предаться ей, то, что было заложено в сыновьях Ривки как двойственность, стало «изъяном» ее пары близнецов.

Пребывая в утробе Ривки, Яаков и Эйсав являли собой «полноту» ее беременности, ибо та заключала обе основополагающие потенции, которые Б‑г вложил в творение: наслаждение совершенным благом, а также определенное удовольствие и чувство достижения цели, проистекающее исключительно из борьбы с противостоящим человеку злом.

Беременность же и роды Тамар описаны как процесс, противоположный первому, когда неблагоприятные обстоятельства и дурные поступки могут быть очищены, так что изначальное совершенство, в котором берет начало все, потенциально существующее, восстанавливается в своей полноте. Ибо когда потенциальные зло, страдание, ад и смерть актуализируются, есть возможность достижения большего совершенства путем удаления зла и преображения его во благо.

Восхождение на гору Сион

В этом — парадоксальная суть нашего существования: совершенство порождает несовершенство (как беременность Ривки), ибо ничто не может быть названо истинно совершенным, покуда в нем сохраняется внутренняя потенция для борения, делающая эту сущность уязвимой для несовершенства. Несовершенное же дает бытие совершенному (как беременность Тамар), когда сама уязвимость оборачивается тем, что в итоге борьба оказывается вознаграждена, а достигнутый результат — рождение совершенной пары близнецов, в которой явлено нетронутое злом благо, зло же — изгнано.

Вся история — благородное и исполненное страдания движение к разрешению этого парадокса, когда с приходом Мошиаха «придут спасители (потомки Тамар) на гору Сион, чтобы судить гору (Ривкиного) Эйсава» (Овадья, 1:21), соединяя уязвимость, рожденную совершенством Б‑жьего Творения, с совершенством, рожденным из несовершенства условий человеческого существования.