Месяц назад в аэропорту Бен‑Гурион полицейские задержали 64‑летнего израильтянина Эзру Нави. Выдернули из очереди на регистрацию. Тот летел в Европу, там его ждали друзья, и вдруг — на руки браслеты, клетка, воронок, прерванный полет… Он, конечно, возмутился: по какому праву?! А ему, как в кино Высоцкий Юрскому: «Ты не жулик, ты человека убил!» Да не убивал он! Своими руками, по крайней мере. Из‑за него — да, скорее всего, убили, и, возможно, не одного. Следствие разберется, разбирается уже.

Смертельный стук

Эзра сам себя разоблачил. На весь Израиль. Несколькими днями раньше в программе «Увда» («Факт») на 2‑м канале израильского телевидения показали репортаж про деятельность левых пропалестинских активистов на «оккупированных» территориях. И там Нави на камеру (правда, скрытую) среди прочего признался, что сдал службе безопасности Палестинской администрации в Рамалле араба из Хеврона, продававшего свою недвижимость евреям.

Продажа земли евреям в ПА считается страшным преступлением и по закону карается смертью. В последние годы режим Махмуда Аббаса, озабоченный имиджем в глазах цивилизованного мира, от которого кормится, старается не афишировать проводимые им казни и приговоры, обрекающие на них. Но виновных все равно находят — если находят — мертвыми, с пробитыми черепами, переломанными костями, изуродованными телами и лицами: перед смертью в палестинской гэбухе принято этих отщепенцев как следует помучить, чтобы жизнь им медом не казалась, как бы мало ее у них ни оставалось.

В репортаже снято, как Нави общается с сотрудником палестинских спецслужб, передает сведения и получает инструкции. Ему прекрасно известно, что ждет арабов, которых он сдает аббасовской охранке. Их сначала пытают, а потом, как правило, казнят, — весело объясняет стукачок своему израильскому собеседнику. И рассказывает об одном таком случае, который произошел с его подачи. Не без гордости. А как же — предателей должно постичь возмездие. Одна незадача: говорит он это все на камеру, о существовании которой не подозревает.

«Увда» — программа популярная. Наутро Эзра проснулся знаменитым, если вообще заснул в ту ночь. До того он пользовался известностью лишь в узких кругах левых радикалов. Но не как сексот палестинской охранки, а как правозащитник и миротворец.

Персонаж

Вообще‑то, по профессии он водопроводчик. Но во время первой интифады, в конце 1980‑х, увлекся правозащитной деятельностью — поддержкой угнетенных палестинцев: они как раз взбунтовались, и Нави встал в начавшие тогда формироваться ряды израильтян, посвятивших себя борьбе за арабов с собственной сионистской страной. Поднимать народ, пусть и чужой, валить заграждения на территориях и выкрикивать лозунги в камеры — это не краны крутить и прочищать трубы для стока дерьма. Новая работа его чрезвычайно увлекла, у него обнаружился талант к ней, пришло признание.

Между первой интифадой и второй перерывчик вышел большой, но для Нави он не был отмечен особыми свершениями на общественно‑политическом поприще. Бурные события в личной жизни несколько отвлекли его от насыщенной правозащитной деятельности. Любовь Эзры к арабам материализовалась по‑настоящему, когда его застукали на совращении 15‑летнего палестинского подростка.

И хотя правозащитник доказывал, что все было по обоюдному согласию, исключительно по любви, но по законам полицейского государства, в котором ему выпало жить, сексуальные отношения с несовершеннолетними квалифицируются как изнасилование. И через пять лет, в 1997‑м, его все‑таки посадили. Ненадолго, однако это драматическое событие не только расстроило брак самого Эзры, но и изменило ход президентских выборов в далекой Ирландии — спокойной северной стране, где израильский бунтарь, скорее всего, планировал поселиться.

Дело в том, что тогдашним его супругом был ирландский сенатор Дэвид Норрис. Он собирался баллотироваться в президенты. То есть Эзре светило стать если не первой леди, то полноправной половиной президентской четы, что тоже немало, честолюбивым израильтянам было бы чем гордиться. Да не судьба! Коварная измена, публичный скандал, уголовщина… Норрис снял свою кандидатуру с президентских выборов. Счастливый брак распался.

Так Нави не стал ирландцем, а остался кем был. И даже бо́льше, чем был. Как раз подоспела вторая интифада, и спрос на таких, как он, повысился. В 2000 году, когда Арафат в ответ на нескромно щедрое предложение Барака получить все территории, пол‑Иерусалима и палестинское государство в обмен на полный мир развязал террористическую войну и в родном городе Эзры, Иерусалиме, бомбы начали взрываться каждый день, левых в Израиле постигло разочарование, похожее на стыд, их ряды сильно поредели, дух пал, надо было спасать движение.

И Нави закрыл собой брешь на левом фронте. Он основал новую пропалестинскую общественную организацию «Та‑аюш», что по‑арабски означает «Жить вместе». Он как раз тогда начал жить вместе со своим новым теперь уже супругом — Фуадом Мусой, незадолго до того отмотавшим срок в израильской тюрьме за террористическую деятельность. Гармоничная пара, они, судя по Википедии, до сих пор неразлучны, как две половинки одного целого.

Заявленные цели «Та‑аюш» — партнерство палестинцев и израильтян в их продвижении по пути к равенству и миру. В перечень задач входит создание общинных центров, ремонт детских садов, дорог, систем водоснабжения, организация летних лагерей для палестинских детей. Для получения средств от западных спонсоров, очевидно, важно было упомянуть объекты, связанные с профессией получателя (водопровод), и несложно скрыть опасные его пристрастия (детские лагеря). Эти гуманитарные проекты позволяют собирать немереное количество европейских денег, проверить расходование которых из какого‑нибудь Рейкьявика или Копенгагена невозможно.

Гранты общественным организациям выделяются в обмен на активность и в соответствии с активностью. А как ее продемонстрировать? Куда приедут операторы, что покажут в телевизоре — ремонт детского сада или демонстрацию со швырянием камней в «оккупантов» и ответной стрельбой шумовыми гранатами и слезоточивым газом экипированных, как пришельцы с Марса, солдат? Сколько детских садов удастся отремонтировать за год? А демонстрации можно устраивать хоть каждую неделю, это и дешевле, и регулярный эфир.

Так что кто ж упрекнет Эзру Нави в том, что он занимался не садами и постылым водопроводом, а организацией демонстраций, пикетов, всевозможных провокаций на территориях: бизнес есть бизнес. Контакты с палестинскими спецслужбами для такого бизнеса необходимы. Чтобы не препятствовали, а помогли, когда надо. Ну и ответные услуги. Информация об арабах, продающих свою недвижимость евреям, в их числе. Не факт, что это был бартер, возможно, продажа за наличные. Ибо корысти он не чужд.

В злополучном репортаже зафиксировано получение Эзрой наличных, правда, не напрямую от палестинских спецслужб, а от смежных израильских правозащитных организаций.

Система

Вряд ли найдется другой такой народ, в котором было бы столько самоненавистников, сколько их есть у евреев. Самые главные беды происходили с нами из‑за них.

Когда антисемитизм или ненависть к Израилю — что одно и то же, просто такую политкорректную форму приняла после Холокоста традиционная юдофобия — проявляет чужак, это может раздражать, возмущать, но не должно удивлять, и это легко объяснить. В том числе когда речь заходит о самых просвещенных слоях общества, элите передовых стран.

Это тренд. Левая идеология — а именно она ассоциируется с современным либерализмом — всегда строилась на лицемерии, фетишизации постулатов и беззастенчивом игнорировании реальности ради их соблюдения. От Маркса до большевиков, от Сартра до Бруно Крайского, далее везде вплоть до Обамы. В сегодняшнем императиве, сформированном за последние полвека, существует некий набор клише, соответствие которым считается обязательным для принадлежности к интеллигенции, или, как принято выражаться более политкорректно, — либеральной интеллигенции, цивилизованному человечеству.

Осуждение Израиля и трепетная солидарность с палестинцами, вне всякой связи с тем, что они творят и что с ними творится, — неотъемлемая, лакмусовая часть этого джентльменского набора. Это все равно что определитель «свой‑чужой» на летающих объектах.

Приличный человек не сморкается в ладонь, не называет чернокожего негром, аплодирует вышедшему из шкафа гею, осуждает Израиль и горой стоит за палестинцев. Перечень не полный, но любое исключение из него выводит из круга. Тот, кто не соответствует обязательному набору, не может быть нашим — он не «свой», маячок дает отказ. Вот и приходится соответствовать.

Евреям тоже, особенно в диаспоре, особенно занимающим или стремящимся занять положение в обществе. Они же позиционируют себя в нем не как евреи. Их еврейство — дополнительная препона, которую надо преодолеть, что требует от них большей активности и одержимости, чем у тех, кто этим врожденным грузом не обременен.

Еще более сложный феномен демонстрируют ступившие на ту же стезю израильтяне. Особенно много их в среде интеллектуальной, прежде всего гуманитарной, элиты. В 1990‑х годах, когда после заключения соглашения Осло иллюзии мирного урегулирования палестино‑израильского конфликта были чрезвычайно сильны, наличие постсионистских взглядов считалось едва ли не обязательным условием принадлежности к мыслящей части общества.

Потрясение от второй интифады значительно ослабило этот императив. Непоколебимыми остались лишь левые радикалы. Сегодня они составляют меньшинство, но это меньшинство сохраняет непропорционально сильные позиции в СМИ, гуманитарной науке, искусстве, государственном аппарате. И конечно, пользуется наибольшей поддержкой на либеральном Западе, который, конечно, вправе выбирать, с кем ему в Израиле дружить и к кому прислушиваться.

Но у нас интерес другой — разобраться в мотивах самих леворадикалов. Какой убежденностью и логикой надо обладать, чтобы солидаризироваться с врагами своей страны и своего народа? Ибо деятельность леворадикальных организаций сводится к этому. Проще было бы объяснить все простой корыстью. Основания для этого, в общем, есть.

Одна из самых мощных и давних организаций этого рода — «Бецелем», сделавшая, пожалуй, больше всех в последние годы для делегитимизации Израиля в мире, оперирует многомиллионными бюджетами. Среди ее постоянных спонсоров министерства иностранных дел Великобритании, Швейцарии, Норвегии, ЕС, известные общественные и частные фонды в США, Германии, Норвегии, Швеции, Дании, Голландии, Ирландии.

В 2004 году основана организация «Шоврим штика» («Нарушить молчание»), специализирующаяся на «преступлениях» ЦАХАЛа. Ее бюджеты сопоставимы с «Бецелем», а спонсоры из того же набора, плюс палестинские фонды, не гнушаются ничем.

С обеими этими организациями — а структур такого рода больше двух десятков — сотрудничает и уже упомянутый нами герой — Эзра Нави. Как я говорил, это система, и декларирует она правозащитные цели и информирование общества о нарушениях, но их не раз ловили на лжи и подлогах. Офисы этих организаций работают в США и Западной Европе, то есть функционеры не просто получают деньги из западных источников, но и живут там.

Однако корысть недостаточное объяснение мотивации этих энтузиастов. Ею невозможно объяснить степень одержимости. Это что‑то очень личное.

Недавно в Нью‑Йорке прошла конференция «Шоврим штика». Характерно не только то, что проходила она в Нью‑Йорке, но и то, что под эгидой «А‑Арец», старейшей и авторитетной израильской газеты, считающейся изданием интеллигенции.

Выступила там среди прочих активистка «Шоврим штика», корреспондентка «А‑Арец» Амира Хесс, которая так ненавидит Израиль, что живет в Рамалле, несмотря на то что любовью местного населения отнюдь не пользуется. Она с трибуны заявила, что евреи, которые намерены репатриироваться в Израиль, должны понимать: с момента получения израильского гражданства они становятся преступниками, так как являются пособниками властей государства апартеида. Эти слова были встречены бурными аплодисментами.

На самом деле они не говорят ничего нового. То же самое твердит палестинская пропаганда. Важно, что это говорят евреи. Несколько лет назад международным бестселлером стала книга профессора Тель‑Авивского университета Шломо Занда «Кто и как изобрел еврейский народ». В ней он доказывал, что еврейского народа не существует: религиозная группа — да, а так — нет. Идея проста: раз народа такого нет, то и права у евреев на эту землю не существует. Книга стала сенсацией, она переведена на десятки языков, включая русский.

Между тем сенсации никакой — это старый постулат палестинской пропаганды, который никто, кроме арабов и антисионистов, не воспринимал всерьез. Фурор произведен лишь потому, что эту неглубокую мысль повторил и обосновал еврей, израильский профессор истории. Неважно, что научная специализация Занда — история французского кино. В этнографии, демографии и исторической географии он дилетант, популяризатор сплетен. Его доказательства легко опровергаются специалистами, в частности генетиками — представителями науки гораздо более точной, чем древняя история.

Но если в науке важно, кто открыл, то в политике — кого услышали. Когда вышло русское издание книги, я пригласил профессора Занда к себе в телепрограмму. Спросил его, как он объясняет, что на его имя по‑русски в Гугле есть более 300 тыс. ссылок, и все они связаны с книгой «Кто и как придумал еврейский народ», и ни одной по его научной специальности? Он лишь посмеялся, предпочитая говорить о моих голубых глазах, якобы свидетельствующих о славянском происхождении (одна из ключевых гипотез его книги — ашкенази Восточной Европы сплошь славяне и хазары). Посмеялись вместе: он был первым человеком в моей жизни, который не признал во мне еврея с первого взгляда.

Занд как‑то признался в интервью, что одним из побудительных мотивов, подтолкнувших его к написанию книги, было стихотворение старшего друга и духовного наставника палестинского поэта Махмуда Дарвиша. Для юного Занда он был кумиром. Однажды пришел к нему с девушкой на ночь, и ему показалось, что подруге хотелось больше с поэтом, чем с ним, взревновал, затаил зло. А наутро Дарвиш прочел ему стихотворение о нем — раскаявшемся израильском солдате Шестидневной войны. Вторым мотивом было получение Зандом постоянной профессорской ставки в университете: понял, что уже не уволят, и написал эту книгу. Жаль, что я не фрейдист.

Отрицание евреем существования своего народа, права этого народа на свою землю, доказательство — против всякой логики и научной истины — права на нее его врагов являются каким‑то особого рода еврейским мазохизмом. Мазохизм вообще — психическая аномалия, но ведь и сексуальная патология тоже. Может, в этом все дело?

Предтеча

Ничто не ново под луной. Ни теория о том, что Эрец‑Исраэль не еврейская земля, придуманная сегодняшней палестинской пропагандой задолго до профессора Занда, ставшего ее лучшим популяризатором. Ни еврейский антиизраилизм и антисионизм, которые нынешние сторонники этих взглядов считают признаком современности, отрицания косного прошлого, религиозного мракобесия. Все было задолго до них. Одним из идейных столпов их идеологии, о котором они либо не знают, либо не хотят вспоминать, был как раз религиозный еврей, деятель ультраортодоксального движения «Агудат Исраэль» Якоб‑Исраэль де Хаан.

На родине, в Голландии, он известен прежде всего как автор стихотворения, строка из которого выбита на памятнике гомосексуалистам, уничтоженным нацистами, в Амстердаме (в народе известном как Гомомонумент): «Такое бесконечное желание дружбы».

Он родился в ультраортодоксальной семье, отец был кантором. Якоб и его сестра‑близнец (всего в семье было 17 детей) рано проявили способности к литературе. Желание стать писателем привело к разрыву с родителями. Он увлекся социалистическими идеями, вступил в партию, женился на христианке, для чего крестился сам. И писателем таки стал. Его первый роман «Трубы», действие которого происходит в районе пивзавода «Хайнекен», произвел фурор. Это был первый в истории литературы роман о метаниях однополой любви. Второй уже прямо назывался «Патологии». Его исключили из партии и выгнали с преподавательской работы. Пришлось учиться самому. Поступил в университет на юрфак.

В 1910 году он с рекомендательным письмом королевы Нидерландов Вильгемины отправляется в Россию для оказания помощи еврейским заключенным, в основном политическим. Общение с ними привело его к сионизму. Он «возвращается к ответу» — вновь становится религиозным евреем. В 1919 году доктор права, известный писатель, корреспондент влиятельной амстердамской газеты «Алгемеен ханделсблат» и лондонской «Дейли экспресс» де Хаан оставляет жену и детей и отправляется в Иерусалим.

Де Хаан пламенный сионист. Когда начались арабские волнения, призывает подавлять их безжалостно. Защищает в судах правых экстремистов, воплощавших его призывы на практике.

Но потом что‑то происходит. То ли знакомство с известным раввином‑антисионистом Йосефом‑Хаимом Зонненфельдом, то ли многочисленные знакомства с арабскими юношами изменяют его полностью. Он становится ярым антисионистом. Приходит в «Агудат Исраэль», занимает пост пресс‑секретаря. Благодаря ему эта малая группа ашкеназских ультраортодоксов становится мощной силой. Это он пишет обращения к британским властям от имени раввинов и арабских лидеров с призывом ограничить еврейскую колонизацию Святой земли.

Он для ишува — предатель. Считается, что арабские шейхи поставляют ему юных любовников и благодаря этому управляют им. Ицхак Бен‑Цви, будущий президент Израиля, дает добро, и 30 июня 1924 года Якоб де Хаан оказывается застреленным на пороге синагоги больницы «Шаарей Цедек», что в переводе означает «Врата праведности».

Ультраортодоксальная антисионистская секта «Нетурей карта» считает его своим святым мучеником. Светские антисионисты — нет. Их мученик — Эзра Нави. Сравните масштабы.

Есть некая мазохистская ущербность в «таком бесконечном желании дружбы». Как у шведских феминисток, призвавших не защищать их от посягательств мигрантов: «Мы готовы быть изнасилованными». Так и у израильских леворадикалов, подставляющих свою страну, как свой собственный тыл, арабскому насилию. У каждого есть право как на сексуальные предпочтения, так и на политические. Пока это предпочтения личные — ничего страшного. Когда это становится общественным трендом — опасность очевидна. Нам пытаются выдать аномалию за норму и тренд. Это нечестно, хоть и модно.