У тележурналиста Александра Ступникова уникальный послужной список. Ступников запомнился зрителям старого НТВ как глава корпункта канала сначала в Белоруссии, а затем, после скандальной депортации, в Израиле. Но мало кто знает, что до того была и первая в Америке русскоязычная радиостанция, и работа на Би‑би‑си. Сейчас Ступников живет в Минске, снимая документальные фильмы о том, о чем никто другой говорить не хочет. Как живется ветерану журналистики в нынешние, непростые для этой профессии, времена?

Семен Довжик Если вернуться на много лет назад, почему ты выбрал именно эту профессию?

Александр Ступников Я очень любил историю и был настроен на истфак. Но волей случая оказался на журфаке Белорусского университета. Мое первое место работы — Воркутинское телевидение, я был редактором молодежных программ. Дома в Минске меня не брали даже внештатным корреспондентом на радио, открыто признавшись, что я в «черном списке». Я написал письмо в Воркуту, на телевидение, и получил приглашение на работу. Заполярье, Крайний Север, оленеводы и геофизики, Новая Земля и тундра, шахтеры — замечательное, интересное для меня время, в профессиональном и в человеческом плане. Потом было Донецкое телевидение. Проработав там несколько лет, я сказал жене: нельзя жить во лжи. В Москве и в Питере связался с ребятами из еврейского подполья. Общался с отказниками, возил литературу. Первый обыск, прятался на явках в Москве, Ереване, Баку. Потом еще один обыск, отвезли в психушку, но отпустили. В итоге дали 48 часов, чтобы покинуть Советский Союз. Собрал рюкзак, жена проводила на вокзал, и я уехал. В Америку.

СД Почему же в Америку?

АС Боялся, что не найду работу по специальности в Израиле — работа для меня была всегда основным моментом моей жизни. А в Америке практически сразу начал печататься в «Русской мысли» и в «Новом русском слове». Но гонорарами не прокормиться, так что я и посуду мыл, и все что хочешь. Типичный американский путь. Через полгода получил работу в организации по абсорбции советских эмигрантов. Там было несколько проектов: музей русского искусства в изгнании, издательство «Третья волна», мониторинг почтовых нарушений в СССР, и журнал «Русский американец» — название, оставшееся еще со времен Сергея Довлатова. Параллельно сдал экзамены на «Голос Америки» и на Би‑би‑си. Когда узнал, что в Нью‑Йорке стала создаваться первая русскоязычная ежедневная радио­станция WMNB, пошел устраиваться туда журналистом, и мне предложили стать главным редактором. Я создавал эту радиостанцию. А в конце 1987 года пришли два контракта: от «Голоса Америки» и от Би‑би‑си. Надо было выбирать. Я подумал‑подумал и поехал в Лондон.

СД Почему ты выбрал именно Би‑би‑си?

АС Би‑би‑си всегда была и остается для меня эталоном журналистики. А еще я хотел жить в Европе, поближе к семье. Мы три года не виделись с женой. Так 15 января 1988 года я начал работать на Би‑би‑си. Через полгода жена взяла путевку в Болгарию, я прилетел из Лондона. У нас был своеобразный медовый месяц. Потом уже она с детьми приезжала ко мне в гости. Встал вопрос о переезде. К тому времени у меня была хорошая зарплата, хорошая работа. Это был трамвай, который должен был довезти меня до пенсии. Я уже видел старичков нынешнего своего возраста и не хотел им уподобляться, хотел активной жизни. Вот так в апреле 1991‑го пошел в «Сохнут» и репатриировался в Израиль. Я видел, что много русских начали уезжать в Израиль, и был уверен, что если я был главным редактором русского радио в Нью‑Йорке, если есть куча рекомендательных писем от «Нового русского слова», «Русской мысли» и Би‑би‑си, то я точно найду работу. Но получилось как с Белоруссией. Прошелся по редакциям — нет работы. Покрутился в Израиле 2,5 месяца и уехал в Минск. Это было еще перед самым распадом СССР. Некоторое время проработал на независимой радиостанции, а потом образовалось НТВ, я начал работать там буквально с первых дней его существования. Сначала корреспондентом, а через год стал шефом бюро НТВ в Белоруссии.

СД Не страшно было возвращаться в СССР после жизни в Америке и в Англии?

АС Как раз нет, это был период для журналиста самый интересный. Все зависит от того, как ты относишься в жизни и к тем обстоятельствам, с которыми сталкиваешься. Я всегда считал, что человек — это не то, что он пережил, а то, каким выжил. Никогда не боялся начинать заново. Всегда строил новое. Теперь могу сказать, что по натуре я человек‑строитель. Как только я что‑то выстраивал, как только пробивался, мне становилось скучно и я начинал искать новое. Меня никогда не выгоняли с работы, наоборот.

СД С работы не выгоняли, но вот из Белоруссии тебя как раз депортировали…

АС В 1997 году я стал первым журналистом, которого депортировали из Белоруссии из‑за работы. Все началось с того, что я сделал репортаж о цензуре в газете. Пресс‑служба перекрыла мне съемки во время выступ­ления президента. Меня давили, а я брал жесткие темы, за которые другие боялись браться. Приближалось подписание договора о белорусско‑российской дружбе, под это дело от меня и избавились. По Белорусскому радио объявили, что иностранному гражданину Ступникову дается 48 часов, чтобы покинуть Белоруссию. Второй раз в жизни я получил 48 часов на то, чтобы покинуть страну.

СД Как работалось в Израиле?

АС В Израиле я увидел столько интересных людей, у меня просто глаза разбежались, но новостной формат требовал совсем другого: политика, война, тер­акты. Как правило, я сам предлагал темы, у меня шло много материалов. Я не знаю, что такое два‑три сюжета в неделю, никогда не знал никаких норм. Тогда я предложил программу «Сегодня в Израиле», которая была очень популярна в свое время. Кто из журналистов или полужурналистов, умеющих только деньги грести, сейчас в это поверит! Я полгода делал еженедельную программу, которая уже стала популярна, параллельно делая новости. Без бюджета. Делал сам, с оператором, который у меня был на новостях. Через какое‑то время Евгений Киселев, тогда гендиректор НТВ, предложил: «Саш, определяйся — либо новости, либо “Сегодня в Израиле” для зарубежного вещания НТВ, иначе ты просто разрываешься». Я выбрал свою программу, а вскоре НТВ разлетелось. После распада НТВ продолжил сотрудничать с каналом НТВ‑Мир, появилась новая программа «Сегодня и сейчас с Александром Ступниковым». А затем в один прекрасный день программу прихлопнули по личному указанию нынешнего гендиректора НТВ. Я позвонил ему, спросил, почему он закрывает программу. Он ответил: «Твоя программа слишком еврейская». Так я впервые оказался практически на улице. Немного погоревал и стал делать фильмы.

СД Как родилась идея фильма о еврейских партизанах?

АС Оказалось, что были еврейские партизанские отряды. Не евреи в партизанах, а именно отдельные партизанские отряды. Прошло 60 лет после вой­ны, но о них никто никогда не делал фильма. Так я сделал свой первый, а затем и второй фильм на эту тему. Делал сам, за свой счет. Это мой долг перед теми, кто погиб. Мой фильм скорее информационный, чем документальный в классическом понимании этого жанра. Во‑первых, не было опыта, как делать документалку. Я же репортер по своей природе. Все приходилось делать самому. Когда у меня начались скачки по звуку и мне не с кем было проконсультироваться, это был кошмар. Я почувствовал себя еврейским партизаном. Ну а как, если все против тебя? Никто не хотел, чтобы я рассказал, что в одной только Белоруссии было 16 партизанских отрядов, во Франции — еврейская армия, еврейский партизанский отряд в Словакии, в Сербии, отряды в Литве. Об этом вообще никто не говорил как о целом явлении. Денег я на этот фильм так и не получил. Я‑то был уверен, что от еврейских организаций будет какая‑то помощь. Не надо мне ничего платить, но хотя бы помогите с расходами на съемки, поездки, постпродакшн. Никто не помог. Все, к кому я обращался, намекнули: вот если бы это было о Холокосте, тогда пожалуйста. И все равно я это сделал. Для меня было самое главное засветить тему, чтобы после меня кто‑нибудь выбил у этих людей деньги и сделал нормальный красивый фильм.

СД Как удалось пробить фильм?

АС Я писал в еврейские организации, предлагал свой фильм. О финансах не было и речи. Возьмите фильм людям! От Саши Ступникова, в подарок еврейскому народу. Пусть знают, что среди нас было много тех, кто воевал в партизанских отрядах. Но никто не взял, никому это не надо. Тогда я сделал несколько копий и стал просто дарить. Фильм попал к полякам, и меня попросили сделать белорусский вариант, о еврейских партизанских отрядах в Белоруссии. Этот фильм мне предложили послать на Международный кинофестиваль в Варшаве, где я получил специальный приз. Честно говоря, после этого я думал, что дело сдвинется с мертвой точки, но ничего не происходило. Поэтому между первым и вторым моим фильмом прошло столько времени. Я не мог себя собрать, у меня руки опускались от обиды, обиды за евреев. Пока наконец с первыми «Изгоями» меня не пригласили в Мюнхен, в Институт Януша Корчака. Это уже послужило серьезным толчком. В 2012 году меня пригласили в Москву, где Федерация еврейских общин России вручила мне премию «Человек года». Мой второй фильм, «Проклятые и забытые», — о еврейской армии во Франции. Я опять сел в машину, на свои деньги поехал в Париж. Одному из командиров уже исполнилось 100 лет, второму 97. Тянуть со съемками я не мог — они же уйдут, и ничего не останется. Я был первым, кто заговорил на эту тему. Это был момент самоуважения. Такой же, когда создавал русское радио в Америке, такой же, когда уходил с Би‑би‑си. 

СД Над чем ты работаешь сейчас?

АС После этого я сделал еще несколько документальных фильмов. Один из них, «Дети войны», о еврейских детях, чьи родители погибли во время Холокоста, но детей успели забрать соседи‑христиане. И многие из них до взрослого возраста не знали, что они из еврейской семьи. И еще один фильм, «Мстители», основанный на двух уникальных историях. Не отпускает меня военная тема.