В 1951 году в Тбилиси родился мальчик, которого назвали Шота Цоциашвили. Через двадцать лет молодой человек оказался в Израиле, в рамках действовавшей тогда политики ивритизации сменил имя на Шабтай Цур и начал делать общественную карьеру в южном городе Ашкелоне. Цур был рядовым членом горсовета, затем заместителем мэра, городским головой и послом Израиля в Грузии. Месяц тому назад муниципалитет Ашкелона по совокупности достижений решил назвать именем вполне живого, здорового и деятельного общественника одну из городских улиц. Пикантная деталь: инициатором такого решения является… сам Цур.

Как назвать ту или иную улицу, в Израиле решает специальный комитет при мэрии соответствующего города. В новом населенном пункте центральные улицы практически сразу же удостаиваются имен видных деятелей сионизма. Пятой авеню и Четвертой стрит в Израиле нет. В Тель-Авиве при этом имеются несколько улиц, обозначенных цифрами — до очередного собрания Комитета по наименованию улиц. В арабских поселках «номерных улиц» немало, говорят, что это вызвано сложностями в достижении консенсуса по поводу выбора того или иного имени.

Жаботинскому, кстати, несказанно повезло. Лидер ревизионизма с Бен-Гурионом был не в ладах, тот именовал его Владимиром Гитлером и после смерти Жаботинского в 1940-м противился переносу могилы в Израиль: «Молодому государству кости ни к чему». Лишь в 1964-м, когда сам Бен-Гурион потихоньку отошел от дел, прах идеологического противника был перезахоронен в Иерусалиме, а его именем начали массово называть улицы. Для сравнения: это как если бы в «оттепель» рядом с улицей Ленина возникла бы улица Троцкого.

Исключением в этом смысле является ультрарелигиозный Бней-Брак, где центральная улица носила имя Герцля, но после кончины раввина Элиэзера-Менахема Шаха была переименована. Произошел вселенский скандал. СМИ и нерелигиозные партии обвиняли муниципалитет Бней-Брака в оскорблении памяти основателя сионизма, на что местные активисты отвечали: «Герцль в нашей жизни никакого места не занимает, а вот именем покойного р. Шаха назвать периферийную улицу ну никак невозможно, это было бы всем оскорблениям оскорбление». В результате был принят закон, запрещающий местным советам без разрешения правительства переименовывать улицы, носящие имена выдающихся национальных героев или политических деятелей.

На заседания городского Комитета по наименованию улиц можно приглашать драматургов. Час-полтора, и драма готова. Представитель сефардской общины возмущается засильем ашкеназских имен, религиозные сионисты требуют увековечивания своих лидеров, а ультрарелигиозные депутаты — своих. Либо раввинов «с давнего времени», к которым ни у кого не будет идеологических претензий, от Маймонида и Нахманида до Раши и Хафец Хаима.

Иногда одна и та же историческая личность удостаивается сразу нескольких вариантов увековечивания в пределах городской черты. Именем поэта Хаима-Нахмана Бялика названа ул. Бялика в Тель-Авиве. Неподалеку находится проспект ХЕН — аббревиатура, образованная от имени Хаим-Нахман. Наконец, буквально в десяти минутах ходьбы удивленного туриста будет ждать переулок Алуф Бацлут. Если спросить у местных жителей, кто это, они с уверенностью скажут: «Израильский генерал», по аналогии с улицами Алуф Саде (имени генерала Ицхака Саде), Алуф Давид Эльазар и т. п. В действительности же речь идет о литературном персонаже из сказки все того же Бялика, принце, который преподнес в дар царю мешок лука и получил, соответственно, титул Лукового Воеводы.

Если вы оказались на улице А-Банай («Строителя») или на улице А-Масгер («Столяра»), имеет место одно из двух: вы забрели в промышленную зону с предприятиями малого и среднего бизнеса, либо на этом месте когда-то была промышленная зона. Впрочем, пролетарии умственного труда в муниципалитетах Кфар-Сабы и Эйлата внесли разнообразие в список увековечиваемых профессий. Так на карте этих двух городов появилась улица А-Тохна («улица Программного обеспечения»). Такими темпами недалеко до бульвара Копирайтеров или проспекта Политтехнологов.

Переименовывать израильские улицы в угоду геополитике практически не принято. Британский мандат давно остался в прошлом, но на картах по сей день мирно существуют улицы имени генерала Алленби и короля Джорджа. Впрочем, есть и исключение из правила, вызванное, однако, не сменой режимов, а особенностями характера: в далеком 1933 году сионист Менахем Усышкин в честь 70-летия потребовал присвоить собственное имя улице, на которой он проживал. И присвоили. А улица, между прочим, носила имя вполне уважаемого средневекового поэта рабби Йеуды Галеви. Еще одно исключение — случай в Хайфе. Когда Организация Объединенных Наций в 1975 году приняла резолюцию, уравнивающую сионизм и расизм, хайфчане не без злорадства переименовали проспект ООН в проспект Сионизма.

В Эвен-Йеуде есть улица Сумсум («Кунжут»). Поначалу у улицы вообще не было имени. Некий житель этой Анонимной улицы так часто слал петиции в местный совет, что ему было даровано эксклюзивное право выбрать название. А горожанин, соответственно, зарабатывал на жизнь, торгуя кунжутом и пряностями. Табличку, кстати, периодически приходится вешать заново, поскольку на нее зарятся коллекционеры: «Рехов Сумсум» — это израильский аналог популярнейшего детского шоу «Улица Сезам» с лягушонком Кермитом.

В Тель-Авиве есть улица Цунзера, названная по имени исполнителя песен на идише Эльякума Цунзера. Из-за особенностей ивритской орфографии ее название обычно читают как «Цунзар», «отцензурированная улица». В Рамат-Гане — А-Маагаль. Казалось бы, не самое странное название, ведь «маагаль» в переводе с иврита означает «окружность». Однако на самом деле речь идет об аббревиатуре, составленной на основе девиза «Мишкей офот, ганим ла-коль» («Курятники и огороды — каждому!»). Именно такую цель изначально ставили перед собой градостроители в далеком 1921 году. Теперь от курятников и садовых участков не осталось ни следа, а Рамат-Ган известен прежде всего Алмазной биржей.

Фонетика тоже играет немалую роль. Поскольку имена Рамбам и Рамбан звучат похоже, в Тель-Авиве, желавшем помянуть и Маймонида, и Нахманида, но не сбивать с толку таксистов и туристов, в честь последнего возникла улица Нахмани. В Иерусалиме все произошло с точностью до наоборот. Есть улица Рамбана, а вот Рамбам увековечен в названии улицы имени Бен-Маймона. Та же ситуация произошла с лидерами религиозного сионизма раввинами Авраамом-Ицхаком Куком и его сыном Цви-Йеудой. Именем первого названа «улица Рава Кука», именем второго — «улица Рава Цви-Йеуды».

Отдельная головная боль — латиница. Несмотря на протесты Академии языка иврит и рядовых граждан, не существует централизован­ной структуры, в которой проводилась бы опосредо­ванная транскрипция улич­ных названий. Всяческие приколы типа сочинской Stre­et Shotgun (она же «ул. Ру­жейная») меркнут на фоне улицы провинциальной Афулы, названной в честь американского Коннектикута. Вместо того чтобы раскрыть иврит-английский словарь или географический атлас, составители табличек начали импровизировать. В пределах одной улицы журналист газеты «А-Арец» сфотографировал четыре варианта транскрипции — и все неправильные, от Kuntiket до Konatikot.

В свое время автор этих строк направил письмо в муниципалитет Бней-Брака, удивившись тому факту, что на местных табличках вместо Street набрано Rehov (как если бы в России писали Ulitsa). Официальный и вполне остроумный ответ был таков: наши жители английским в массе своей не владеют, если турист спросит ребенка, как пройти на «Раббай Акива стрит», тот его не поймет.

Напоследок, если кому захочется и в Израиле «пройти по Абрикосовой, свернуть на Виноградную», милости просим в город Шохам. Чтобы минимизировать конфликты, местное руководство вообще решило отказаться от присвоения улицам имен людей. Поэтому в городе есть улицы Кедра, Нарцисса, Пальмы, Маргаритки, Топаза и Изумруда. А что, красиво!