Образ жизни, далекий от Торы, не только чинит преграды на пути к соблюдению заповедей, но и выстраивает внутреннюю логику, которая еще дальше уводит человека от этого пути. И все‑таки, несмотря на законы естественной причинности, тшува существует и она превыше их. Иными словами, перед человеком всегда открыта дорога к изменению, к переводу своей жизни в иное русло

Один из великих праведников говорил, что человечество сотворено так, чтобы каждый мог, увидев материальное положение своего ближнего, вознести хвалу Всевышнему за то, что он послал ему лучшую судьбу, и возрадоваться своей доле, в то время как в духовном аспекте каждый может, взглянув на тех, кто несравненно лучше и выше его, ощутить свою ущербность. Однако люди поступают ровно наоборот

Тшува нужна не для того, чтобы помочь нам исполнить еще одну заповедь или купить этрог, соответствующий наиболее строгим правилам. Ее цель — вызвать изменение в нашем отношении к реальности, побудить к искреннему и серьезному ответу на вопрос, что для нас действительно имеет значение, а что второстепенно

Как известно, 18 элула — это праздник хасидов. Как можно звать «хасидом», благочестивым, обыкновенного человека? Ведь в Талмуде это понятие используется для обозначения высочайшего уровня самосовершенствовани. Как же в таком случае рядовой человек может решить, что он хасид и так называться? Однако его изменяет само решение обрести благочестие, одна лишь мечта об этом, как бы далек он еще ни был от желанного уровня

Призыв Торы к подведению итогов и покаянию стал важной частью еврейского образа жизни. На протяжении поколений ему вторили постоянные проповедники в городах и скитающиеся проповедники. Этому процессу был выделен значительный период в календаре: от начала месяца элул и до завершения Йом Кипура, Дня искупления

Чтобы оправдать все, что произошло с еврейским народом в изгнании: страдание и сиротство, унижения и муки — недостаточно восстановить былой статус‑кво. Избавление должно достичь более высокого уровня и привести к тому, что все годы изгнания окажутся «спуском ради подъема» . Это Избавление, черпая из опыта двухтысячелетних страданий, сможет создать более высокий порядок бытия. Это и будет подобающим исправлением разрушения.

Мы должны столь остро ощутить наши страдания в день Девятого ава, чтобы стало совершенно ясно, что нет никакой возможности и дальше выносить эти муки, что нам необходимо резко изменить свою жизнь. Чем сильнее будет эта боль, тем больше она будет напоминать нам о том, что наши проблемы носят не внешний, но внутренний характер

Эйха широко выражает страдание и боль, однако в ней присутствует и надежда. Такова сама сущность Эйхи — сгустка страданий, вопля, обращенного к Всевышнему. Сам по себе вопль, само по себе обращение к Нему и является основным источником утешения. Разразившаяся катастрофа была не результатом действия слепой силы, но карой Свыше. Пусть небесное наказание тяжко и невыносимо, все‑таки оно вызвано Провидением, определяющим судьбу народа. Пока мы верим в Него и в Его могущество, путь к возрождению открыт и мы не утратим надежды

Евреи вновь оказались в полном одиночестве, обнаружив себя в роли «козла отпущения» и объекта беспредельной ненависти и безразличия мира. Все образы древних поэм‑плачей вновь стали точным описанием действительности, отражающим особую еврейскую судьбу и передающим всю меру боли и разрушения... В еврейском календаре ни один день не способен лучше выразить суть происшедшего, чем день Девятого ава, День памяти о национальном бедствии, который из‑за своего содержания и своих обычаев стал подобен дню индивидуального траура

Считается, что каждый год в день кончины праведника душа поднимается все выше и выше. Поэтому дело Ребе, его призыв и его борьба не только не утратили своей актуальности, но год за годом становятся все более насущными. То, чего хотел Ребе, можно объяснить на разных уровнях. По‑простому, он хотел перевернуть мир. Можно торжественно объявить, что он хотел добиться прихода Машиаха. По сути своей, две формулировки имеют один и тот же смысл, отличаясь только по стилю

Введение Торы в рамки религиозной концепции (неважно, осуществляется ли оно ее критиками или приверженцами) гибельно для нее, ибо подразумевает отказ от ее сущности как Торы и превращение ее во что‑то иное — в одну из распространенных в мире религий. Восприятие Торы как религии означает не только ограничение ее определенной областью, но и лишение ее полноты жизни.

В центре происшедшего на горе Синай находится не тот или иной смысл изреченного Всевышним, но сама по себе возможность Откровения, осознание того, что Он велит людям что‑то делать, что Ему важно установить связь с человеком. Это главное в Торе, все остальное лишь интерпретация и выводы, разъяснения и наставления